ГлавнаяКнига 1Книга 2 |
МИРОН ВОЛОДИН "БУМАЖНЫЕ ИГРУШКИ"КНИГА ВТОРАЯЧАСТЬ ПЯТАЯ (2)Выпроваживая членов попечительского совета, сестра Мария заметила Олеся, идущего ей навстречу. Всклокоченные волосы, почему-то в униформе, к тому же, вывалянной в грязи, надорванный карман провисал, хоть бы он его совсем оторвал, что ли? Она была шокирована, не ожидая встретить его в таком виде. Один из попечителей в сутане тем временем сунул ей в руки свой портфель. – Подержите, пожалуйста. Она услужливо постояла с портфелем, пока тот, подобрав сутану, не устроился с удобством на автомобильном сидении. Однажды в защиту попечителей она сказала Бачинскому: «Их можно понять, они несут ответственность. Тогда как мы всего лишь выполняем свою работу. Мы, низшие слои общества, от многого избавлены». Попечители сели в автомобиль и уехали, но сестра Мария, нахмурившись, осталась у калитки дожидаться Олеся. – Ну, – спросила она обеспокоенно, – что произошло? – Пацаны какие-то напали, – махнул он рукой. – Целая шайка! Куда уж там отбиться! Забрали деньги и скрылись. Она отвернула его подбородок. Лицо у него было в ссадинах. – Ну-ка, пошли! Я замажу йодом. Олесь воспротивился, было некогда, проблема посерьезнее стояла перед ним: или он немедленно раздобудет деньги, или отправится снова в тюрьму. Но сестра Мария настойчиво подтолкнула его к калитке. – Идем, идем! Что за спор? Это ненадолго. Она прижгла ссадины – он и ухом не повел. Так, будто она не его, а себя мазала. Может, выветрился? Монахиня пообещала себе купить свежий йод. Ей невдомек было, что дело не в йоде. Закончив, она сказала: – Пан Мысак с самого утра о тебе уж спрашивал. Иди, поздоровайся с ним. Олесь наконец-то застонал. – Умоляю вас, сестра, только не сегодня! Она покачала головой. – Он за тебя переживает, это я уже заметила. Если узнает, что ты здесь побывал, а к нему не заглянул… – Хорошо, я зайду, – сказал он, смирившись. – Только ненадолго! Старика в комнате не оказалось. – Мы его сейчас позовем, – предложил сосед. – Ну что вы, зачем! – поспешно возразил Олесь. – Я так, на минутку. Просто передайте, что я заходил справиться о нем. – Да нет уж, я лучше схожу, – настаивал сосед. – Он неделю на меня дуться будет, если я не позову. Только тебя и ждет. – В самом деле? Олесь заметно смутился. – Ну вот, и звать не нужно! – обрадовался сосед. Олесь оглянулся и увидел на пороге старика, снимающего выцветший плащ. – Только что встретил сестру Марию. По дороге она мне рассказала, что с тобой приключилось, – заявил Бачинский совершенно спокойным тоном, благодаря которому Олесь немедленно забыл о том, что он здесь услышал. – Рассказала, да не все, – вырвалось у него. – Дело в том, что деньги-то не мои. Я получил их под отчет. К утру я должен или принести картриджи, или вернуть деньги в кассу. Не успею – тогда мне снова грозит тюрьма. Вот почему я не могу остаться; извините, но мне пора идти. – Не понимаю, – признался Бачинский, – куда ты пойдешь и что можно сделать за одну ночь. – Пойду к Мельнику. Он внес за меня залог, возможно, выручит и на этот раз. Не станет же он останавливаться на полпути, как вы считаете? – не то с сомнением, не то с надеждой взглянул Олесь на Бачинского. Тот насупился. – Не ходи к нему. Олесь мотнул головой, словно перед неразумным ребенком. – Думаете, мне это будет приятно? В конце концов, чем бы все ни кончилось, нет у меня другого выхода. – Есть! – жестко возразил Бачинский, забыв на секунду, что здесь он Тадей Мысак. – Я дам тебе денег. – Вы?! Он смутился. – Ну… у меня остались кое-какие сбережения. – Пан Мысак, да вы хоть представляете, о какой сумме идет речь? Старик вытащил из кармана сложенную вдвое пачку крупных купюр. Олесь часто заморгал бровями. Позади кто-то закряхтел. – Надеюсь, этого хватит? – спросил Бачинский. – Пан Мысак!.. Нет, я не могу принять это от вас, – сказал Олесь, отстраняясь с перепугу. – Это почему же? Олесь пытливо взглянул на него из-под полуопущенных бровей. – Знаете, о чем я думаю? Чего стоят деньги какого-то Мельника в сравнении с вашими? Все эти богачи! Они дают много, но это лишь малая часть того, что у них есть. Вы готовы отдать столько же, но вы отдаете все. Бачинский понял, что много потеряет, когда перестанет быть паном Мысаком. Олесь вздохнул. – Нет уж, я лучше пойду к Мельнику. Сосед, собиравшийся звать Бачинского, тронул Олеся за рукав. – Бери, не думай! – махнул он рукой. – Старик все равно помрет. – Он прав, – хладнокровно подтвердил Бачинский, взял ладонь Олеся в свою и вложил в нее деньги. *******Подъедь Ференц минутой раньше, он непременно заметил бы Олеся в знакомой униформе «Даров недр», покидавшего монастырский приют. Но пока он на минимальной скорости проезжал мимо приюта, высматривая Бачинского, Олесь успел свернуть за угол. *******Принятое на ночь снотворное нисколько не подействовало. Долго Терех ворочался в постели, вздыхал и стонал, бесполезно стараясь уснуть. Уже и сигарету выкурил. Оксана зевнула, проснувшись. – Не спится тебе? Терех снова тяжело вздохнул и погасил окурок о дно пепельницы. – Чует мое сердце, опять он выкрутится! Господи, за что мне такое наказание? – пробормотал он и, натянув на себя одеяло, отвернулся к стене. *******Пригласив Бачинского к себе в комнату, сестра Мария плотно прикрыла за стариком дверь. Остановилась перед ним и пристально посмотрела ему в глаза. – Пан Мысак! Вы от меня ничего не скрываете? Бачинский отвел взгляд. По нему трудно было угадать его реакцию. Он мог бы со всей душой заверить ее в полной своей искренности, но не знал, что ей известно, а что нет. Поэтому с его стороны куда благоразумнее было промолчать. Не дождавшись ответа, монахиня у себя на животе переплела пальцы, и в этот момент проявилось ее беспокойство. – Вами интересовались, – объявила она. – О вас недавно выспрашивал какой-то человек. Мне рассказали. У моих подопечных от меня нет секретов, вы исключение. Бачинский нахмурил брови. – Что за человек? Сестра Мария возмутилась. – Ну это уж вам лучше знать! У него автомобиль – бежевого цвета «Жигули»… Ах да! Первая модель. Это единственное, на что они обратили внимание, – она пожала плечами. – Кого что интересует. – О чем могу с уверенностью сказать, сестра, так это, что впервые о таком слышу. – Пан Мысак, если бы я не была убеждена в вашей порядочности… без документов… я бы невесть что могла подумать. *******Забрызганная грязью бежевая «копейка» стояла на противоположной стороне улицы, как раз напротив приюта. Бачинский увидел ее сквозь решетчатую калитку. Ференц тоже заметил Бачинского, выходившего оттуда. Тот был в своем берете, но без плаща. Очевидно, не собирался уходить далеко. Сквозь заднее стекло Ференц мог наблюдать, как старик, дойдя до киоска, купил газету и тотчас повернул обратно. Постукивая тростью, он медленно ковылял вдоль монастырской стены и не обращал никакого внимания на автомобиль. Ференц хлопнул дверкой и пересек улицу в тот момент, когда Бачинский был почти у самой калитки. – Здравствуйте, пан Мысак, – вежливо поздоровался он. Тот посмотрел на него несколько неприветливо. – Разве вы меня не узнали? – поинтересовался Ференц. Бачинский нехотя кивнул. – Вы детектив из агентства. Я вас помню, – он кинул взгляд на «единичку». – Вы следите за мной? – Уже нет. – Стало быть, следили раньше? Кто вас нанял? Ференц развел руками. – Никто. Я сам. – В самом деле? – переспросил Бачинский с откровенным недоверием. – В первую очередь вы должны были спросить, почему я за вами следил. Однако сам этот факт вас не удивил, значит, вам действительно есть что скрывать. – Меня больше интересует, на кого вы работаете. – В данный момент ни на кого. Я сказал правду. А может быть… на вас? – Что это значит? – Только то, что я сказал. Я предлагаю вам свои услуги. – Взамен за ваше молчание, так следует вас понимать? Ференц многозначительно промолчал. – На здоровье! – неожиданно ответил Бачинский. – Можете чесать языком сколько влезет… В конце концов, почему бы и нет? Я сам облегчу вам задачу, начнем с сестры Марии. Теперь это уже неважно. Нет внука – нет потребности и в моем инкогнито… – прибавил он скорее для себя самого. – Так вы не хотите сказать, кто вас нанял? Ференц пожал плечами. – Для чего мне вас обманывать? – Ну тогда прощайте. Только это и могло бы меня заинтересовать. – Постойте! Бачинский остановился. – Вы глубоко заблуждаетесь, – сказал Ференц. – Ну хорошо. Так почему вы за мной следили? – Хотел понять, кто вы на самом деле. – И что же вы поняли? – По крайней мере, что вы не тот, за кого вас принимают. – Это вам ничего не дает. – Смотря, чего добиваться. – Да? Ну и чего же вы добиваетесь? – Продать вам свой товар. – Глупости! Я бедный человек. – Снова за свое? А как же прощание с инкогнито? Только что вы напрашивались на откровенность. Бачинский повернулся, собравшись уходить. Ференц произнес ему в спину: – «Моему сыну, которого я люблю больше всего на свете». Я ничего не перепутал? Бачинский замер, стоя к нему спиной. – Есть только одна мелочь, – добавил Ференц. – Ярема Ковтун никогда не был вашим внуком. Плечи Бачинского вдруг опустились, наклонившись вперед, он перенес тяжесть тела на трость, что превратило его в сгорбленного, тщедушного старика. Это была вся его реакция на слова Ференца. В следующую минуту Ференц увидел его лицо. Оно было сосредоточенным и спокойным, как будто все дело заключалось в деньгах. – Моя откровенность не стоила вам ничего, – продолжал он. – Теперь вы знаете правду. Я дарю ее вам, просто так. Но вот что касается доказательств… – Назовите сумму, – оборвал его старик. – Ну, я человек без амбиций. Конечно, другой на моем месте запросил бы вдвое больше. Втрое… – Конкретнее! – потребовал Бачинский. Ференцу мешали сомнения, он попробовал схитрить: – А во сколько вы бы сами оценили эти сведения? – Последний раз спрашиваю: сколько? – Ну не знаю, может быть… – напуганный его неожиданной резкостью, Ференц решился назвать цену. И сразу пожалел: не круто ли? Сумма такая, что самому жутко произнести. Он думал, у старика глаза полезут на лоб. Но ничего подобного! К удивлению Ференца, тот и бровью не повел. – Вы получите ваши деньги! – бросил Бачинский сухо. – Для этого мне понадобится час времени. Ференц перевел дух. – Прекрасно! В таком случае, через час на этом же месте. *******Спустя час Бачинский сошел с трамвая вместе с парочкой пенсионеров, неся в руках саквояж. Ференц схватился за голову: с такой-то ношей – и в трамвае! Он толкнул дверцу автомобиля и вышел навстречу. Они остановились на краю тротуара, пропуская прохожих. – Итак, вы хотели мне что-то сказать, – напомнил Бачинский. Глазами Ференц облобызал саквояж. – Ну что ж… Думаю, вам можно доверять. Бачинский поставил чемоданчик на землю. – Откройте, – велел он. Ференц не поленился присесть и осторожно заглянул вовнутрь, после чего поспешно закрыл и выпрямился, на ходу ослабляя воротник рубашки. – Извините, – сказал он. – При моей работе далеко не всегда имеешь дело с порядочными людьми. – Убедились?.. Теперь ваша очередь. – Конечно! – подтвердил он с готовностью. Старик оставался невозмутим. Ференц сделал полный выдох. – Надеюсь, вам известен адрес его матери… матери Яремы Ковтуна?.. Вам следовало бы ее проведать. А будете в гостях, напомните ей о посещении двух детективов, которые расспрашивали ее о сыне. А также о монтере, устранившем неполадки в телевизоре. Детективам она отдала снимок, лежащий теперь во внутреннем кармане вашего пиджака. Она видела его впервые. Немного странно, не правда ли? Шесть лет прошло с тех пор, как умер сын. Что касается монтера, он ушел перед самым их приходом. Сказать, где находился фотоальбом? Средний шкаф, нижняя полка. – Вы положили туда снимок? – догадался Бачинский. – С чего вы взяли? – Вы с такой точностью описали все эти события, как будто они происходили у вас на глазах. – Я обещал представить доказательство того, что вы пали жертвой гнусного обмана. Я вам его представил. Что вы еще хотите знать? – Кто вам его дал? – Вы о снимке? – Не притворяйтесь, будто вам непонятно значение этого вопроса. – Но вы опять спрашиваете о том, что выходит за рамки нашего с вами уговора. – Вы прекрасно понимаете, что на самом деле меня интересует. Ответ-то вам известен, по крайней мере? – Кто из сорока двух в действительности ваш внук? Увы, этого я не знаю, – поймав взгляд Бачинского, он развел руками. – Я говорю правду! К чему было бы скрывать? Он немного подумал. – Для того, кто не желал, чтобы вы нашли своего внука, подставить покойника было делом практически беспроигрышным. Никакого анализа крови или волос, а единственная улика – в вашем кармане! Вам и так необыкновенно повезло, – заметил он с упреком. – Не забудьте ваш саквояж, – сказал Бачинский. Ференц нагнулся. Бачинский собрался было уходить, но одна фраза, оброненная Ференцом, застряла у него в голове. – Вы что-то упомянули насчет крови. – Кровь?.. – не понял Ференц. – Ах да, верно! Современные методы позволяют путем сравнения ДНК с очень большой точностью установить родство. Но если кто-то умер два года назад… – он снова развел руками, – тогда у вас нет шансов. Бачинский задумался. – Вы сказали, можно установить родство? Ференц внимательно посмотрел ему в глаза. – Для этого вам придется уговорить оставшихся сорока одного претендента. Промолчав, Бачинский развернулся и отправился обратно в приют. Но не стал всходить на крыльцо, а присел на свою лавочку и потянулся в карман за таблетками госпожи Розенблюм. *******Участники совещания разошлись, вместе с Альбином остался только его брат. – Есть что-нибудь новенькое, Альбин? – Да! Не зря все-таки мы подключились к телефону этой госпожи Розенблюм. – Дядюшка?! – Из последнего разговора можно сделать вывод, что он сейчас… где бы ты думал?.. В Западной Украине! – Львов? Какого черта ему там делать? – Ну так это же его родина, – заметил Альбин с оттенком презрения. – Другое дело, почему он не желает, чтобы об этом узнали? С каких пор наш дядюшка стал бояться фотокамер? Подумаешь, положил венок на могилу предков! Если, конечно, он отправился только за этим. Вот что наводит меня на размышления. Да, кажется, я готов задать тот же вопрос, что и ты. Гердт занервничал. – Скажем Радкевичу? – А много ли нам это даст? – усомнился Альбин. – Нет, лучше пускай растрезвонит об ожидаемом приезде нашего дорогого дяди. Местная пресса наверняка это подхватит. Таким образом мы дадим дядюшке понять, что знаем, где он, и не спускаем с него глаз. Наверняка это ускорит развязку. *******– Здравствуйте, пан Мысак! – начал Олесь, сияя, прямо с порога. – Как видите, ничего со мной не случилось, меня не посадили в тюрьму, и все благодаря вам. Теперь я у вас в безоплатном долгу. – Олесь? Проходи, я очень рад тебя видеть! – совершенно искренне признался Бачинский, Олесь и не подозревал, насколько искренне. Старик задержал на нем изучающий взгляд. Олесь почувствовал неловкость и отвел глаза. Сняв куртку, он повесил ее на вешалку при входе, при этом ему пришлось повернуться спиной. Тогда-то Бачинский и заметил темное пятно у него на локте. – Что это у тебя? – он заставил Олеся еще раз показать локоть. – Это что, кровь? – А, ерунда! – отмахнулся Олесь. – Все то же. След от вчерашнего. Просто рубашку не успел выстирать. Бачинский наморщил лоб. – Ну-ка, снимай! – неожиданно велел он. Олесь растерялся. – Так и будешь ходить? Есть у меня хорошее средство для удаления пятен, – пояснил старик. – Да зачем же, пан Мысак? Зря беспокоитесь, я и сам неплохо управлюсь. – Говорю, снимай! – настаивал Бачинский, не слушая Олеся. – Давай ее сюда! Он требовательно протянул руку. Олесю пришлось подчиниться. Надо же, вот упрямый старик, – снимая рубашку, с досадой подумал он. Бачинский вместе с рубашкой исчез за дверью. Спустя минуты две он вернулся, но уже с другой. – Держи! Оденешь пока вот эту! Олесь покачал головой. – Ох, пан Мысак! Напрасно вы это все затеяли! Вдобавок она ему оказалась несколько великоватой. – Ничего страшного, – успокоил Бачинский. – Та была испачканной, эта чуть больше размером, так какая, в сущности, разница? А свою получишь завтра! – Вы задаете себе столько хлопот, а они не стоят того! – заметил Олесь недовольным тоном. – Вот здесь-то ты как раз и ошибаешься. |