Глава 2.2

Макар вошел в телефонную будку и набрал номер, запомнившийся ему в участке.

– Который час? – ответил сонный голос Елены Сергеевны на другом конце линии. – Вам что, делать нечего?

– По-вашему, я должен был дождаться утра?

Тут она его узнала.

– Ах, это вы!

– У вас остался мой ранец.

– Да, конечно, – согласилась Елена Сергеевна. Она еще немного подумала, видимо, ей надо было на что-то решиться. – Где вы находитесь?

Макар оглянулся в поисках ориентиров.

Елена Сергеевна показалась спустя полчаса. Отпустив такси, подошла к Макару, старавшемуся согреться под светящимся биг-бордом.

– Вот он, – сказала она, протягивая ранец с разобранным автоматом. – Вас отпустили?

– А как вам кажется?

– Мне кажется, что вы влипли в нехорошую историю.

– И вы совершенно правы.

Елена Сергеевна заметила, что он трясется от холода.

– Ну и где вы собираетесь ночевать? Судя по всему, с полицией вы не хотите встретиться еще раз? Имейте ввиду, к себе домой я вас не поведу, хоть на колени станьте.

Макар промолчал.

– Ладно, – вздохнула она, – идемте. Что поделаешь! Вы спасли меня, придется мне теперь спасать вас.

*****

Тот самый сквер, только теперь уже нечего было опасаться. Снег звучно скрипел под ногами среди ночной тишины. Под темной громадиной проектного института Елена Сергеевна остановилась.

– Я зайду через главный вход, скажу, будто забыла выключить обогреватель. Это может быть оправданием. Все знают, что за такое дело директор голову оторвет. Однажды уже был пожар. Вы стойте здесь. Я открою вам окно.

Свет в окне вспыхнул и погас. Это послужило ему сигналом. Макар перелез через ограду и, подтянувшись на руках, забросил ногу на подоконник. На снегу под окном остались глубокие отпечатки ног.

– Вам еще повезло, что первый этаж, – напомнила она и подхватила сумочку. – Выйдете завтра обычным путем. На вас никто не обратит внимания. Дверь просто захлопнете. Не проспите!

– А вы?

– Вы столько страху на них нагнали... Думаю, они уже далеко отсюдова. Не беспокойтесь, если я закричу, вы наверняка услышите.

Елена Сергеевна ушла. В тишине Макар слышал, как она прощалась с вахтершей. Хлопнула входная дверь.

*****

Покрутившись с боку на бок, Елена Сергеевна открыла глаза и взглянула на часы: нет, до утра еще далеко. Но уснуть ей все равно не удасться. Стараясь не разбудить мужа, встала, завернулась в халат и вышла из спальни. Зажгла свет в гостиной, села на диван, открыла журнал, но тут же отбросила в сторону. Даже на сон противно перечитывать одно и то же. Включила телевизор. «Шестой» – один из каналов, работавших круглосуточно. Реклама, анонсы. Хоть что-нибудь. На весь экран – лицо этого интересного журналиста, Маслина:

«Я абсолютно убежден, что максимально реализовать свой потенциал человек может только в условиях, когда ему не на кого больше опереться, кроме как на самого себя. И наоборот, весь его интеллект норовит спрятаться, едва лишь появляется возможность получить помощь со стороны, так как это помогает избежать ответственности. А разница может быть совершенно потрясающей. Охотникам поспорить скажу, что этот вывод основан на конкретных примерах из реальной жизни».

Но его тут же сменила заставка.

«Смотрите «Исповедь», новый проект Михаила Маслина на Шестом канале. Желающие принять участие звоните по телефону...»

Нет, это уже неинтересно. Вот если бы оставался Маслин... Она собралась было переключить на другой канал, но пока искала пульт, место Маслина на экране занял другой, еще одно знакомое лицо... Нет, это был только фотоснимок. Но лицо очень знакомое.

Елена Сергеевна впилась глазами в экран: Макар! Это же был тот самый парень, с которым она рассталась два часа назад. Забыв о спящем муже, она сделала погромче звук.

«Разыскивается особо опасный преступник, обвиняемый в убийстве при отягчающих обстоятельствах, Тычков Макар Игоревич... года рождения. Приметы... Сведения о местонахождении преступника просьба сообщать в ближайшее отделение полиции либо по телефону...»

Сколько времени она просидела неподвижно, Елена Сергеевна и сама не помнила. Но когда очнулась, первое, что она сделала, так это потянулась к телефону.

– Полиция, – ответили ей.

– Я хочу... – к горлу подкатил комок, она остановилась и прочистила горло. – Я хочу сообщить о преступнике, которого вы разыскиваете.

*****

Полоснувший по окну яркий сноп света заставил Макара прикрыть глаза рукой. В следующую секунду он широко открыл глаза, напряженно вслушиваясь в тишину, как будто и не спал только что. Было тихо. Он снова закрыл глаза, но через минуту снова открыл. Встал, подошел к окну, выглянул наружу.

Напротив входа стоял автомобиль с мигалкой. И ни души. Макар уже собрался было выпрыгнуть в окно, как вдруг заметил идущие с той стороны фигуры. Поздно. Минутой раньше он бы еще успел пересечь аллею и спрятаться в тени деревьев. Сейчас они его наверняка заметят. Остался единственный выход: через дверь. Он кинулся к двери, даже не потрудившись закрыть окно. Дорога была каждая секунда, со ступенек уже доносились осторожные шаги.

Макар захлопнул за собой дверь, стащил обувь и в одних носках бросился в конец коридора. К счастью, туалеты никогда не закрываются. В какой-то он влетел, не успев даже разобраться – то ли в мужской, то ли в женский. Хотя нет, кажется, в мужской. Спрятался в одной из кабин, скорее из страха, чем от ума: искали бы его в туалете, тогда бы уж и кабины проверили. Но зубы стучали, и ему казалось, будто они могут услышать биение его сердца.

Издали послышались громкие голоса; они больше не прятались. Значит, уже побывали.

– И как это он улизнул от вас?.. – далее следовала крепкая брань.

– Ушел через окно. На снегу следы.

– Прозевали, мать вашу!

– Оцепление запоздало, видно. Ловкий этот малый.

– Ловкий! Вас бы всех... тогда, может, и сами будете половчее.

Макар догадался, что в спешке превзошел самого себя. Вдруг он услышал приближающиеся шаги. Неужели они сейчас войдут?.. Точно! Скрипнула дверь, форменные ботинки застучали по кафельному полу. Все! Макар затаил дыхание, сердце ушло в пятки.

Отворилась соседняя дверка. Втянув голову в плечи, он ждал, когда они откроют следующую. И даже зажмурился.

– Не нравится мне все это, – раздался голос уже из кабины.

– А тебя и не спрашивают, нравится или нет, – прозвучал еще один напротив. – Что тебя смущает? Первый раз замужем, что ли?

– Да, но этому лет двадцать, не больше. Интересно, кому он успел насолить?

– Или знает что-то. В нашем деле лучше не задавать вопросы. Кобура у тебя на что?

Ранец, едва висевший на одном плече, вдруг перестал оттягивать своей тяжестью. Сидя на корточках, Макар и не заметил, что ранец-то уже достиг пола. Не успев перехватить сползающий ремешок, он повернул голову и похолодел: ранец лежал на полу, а ремешок, тот вообще заглядывал под перегородку, отделявшую его от соседней кабины. Видно его с высоты стоящего там человека или нет? Видно или не видно?

– Обратил внимание на длинного? – снова прозвучал голос напротив.

За стенкой молчание. Сердце сжалось, как перед расстрелом. Макар ждал. Неужели, увидел?!

– Эй, ты что, не слышишь?

– Слышу. И что? – переспросили за стенкой.

Макар облегченно вздохнул.

– Знаешь, кто он? Снайпер... Так что твоя кобура может и не понадобиться. Всегда найдутся охотники на грязную работу.

За стенкой спустили воду.

– Готов? Пошли, что ли?

Топая ногами, они вышли за дверь. Но Макар не мог ни встать, ни пошевелиться.

Снайпер... Не рановато ли он вздохнул с облегчением?

*****

Секретарша заглянула в аппаратную. Увидела Маслина и сообщила, не переступая порога:

– Маслин! Тебя просит какой-то молодой человек, Макар Тычков. Хочет общаться только с тобой. Он звонит уже вторые сутки. Вчера звонил раз десять. Впервые встречаю такую настойчивость.

Маслин и ухом не повел.

– Пусть оставит номер телефона. Скажи, я с ним свяжусь. Попозже.

– Я пыталась, он говорит, у него нет номера.

– Ну тогда пускай позвонит после обеда. Я очень занят...

Она уже закрывала дверь. Он спохватился.

– Постой! Как ты сказала, его зовут?

– Макар Тычков.

– Где-то я слышал это имя... – секунду-вторую Маслин просидел неподвижно. – Черт! Я скоро! – бросил он, обращаясь к технику, и отправился за секретаршей.

Макар звонил с таксофона.

– Михаил? Можно мне с вами увидеться? Этот разговор не для телефона. Поверьте, у меня есть что вам рассказать.

– Согласен! – тут же сказал Маслин. – Когда?

– Я к вам сейчас приеду.

Маслин почувствовал, что ему становится жарко.

– Нет, нет! – возразил он поспешно. – Боюсь, это будет... не совсем удобно. Лучше скажите, где вы находитесь. Обещаю, никто не узнает.

*****

Едучи на минимальной скорости вдоль тротуара, Маслин присматривался к мелькающим лицам.

Макар стоял не прячясь на видном месте. Разглядев номер на передке, шагнул навстречу. Маслин толкнул дверку. Макар сел рядом. Маслин сразу нажал на педаль. Покосившись, увидел он посиневшее от холода лицо Макара. Тот как раз силился стянуть перчатки, пальцы плохо слушались.

– Макар Тычков, надо же! – хмыкнул Маслин.

– В чем дело? – не понял Макар.

Маслин пожал плечами.

– Что, море по колена?

Макар смотрел недоуменно. Маслин покачал головой.

– С такой беспечностью прогуливаться по городу, когда тебя все утро показывают по всем каналам? Я встречал разных людей. Но таких идиотов еще не приходилось.

У Макара вытянулось лицо.

Он не брился уже несколько дней, и это становилось заметным. Маслин коснулся подбородка.

– Где ты ночевал?

– В подворотне, – нехотя признался Макар. – Но объясните сначала...

Маслин посмотрел на него испытующе.

– Так ты не смотришь телевизор?

– Что телевизор, что? – взорвался Макар. – Хватит ходить вокруг да около! Уж говорите прямо.

Из-за угла, взвыв сиреной, неожиданно вылетела на красный свет полицейская машина. Едущий впереди джип резко затормозил.

Вынужденная остановка позволила Маслину собраться с мыслями. Но едва дорога освободилась, он оглянулся назад, сделал крутой разворот и поехал в обратном направлении.

*****

На самом деле Маслин был полнее, чем казался с экрана. Водительское кресло еле его вмещало. Наверное, журналисту лучше быть юрким.

– Куда мы едем? – спохватился Макар.

– А какая тебе разница? – спросил Маслин. – У тебя, что, есть куда поехать?

Он припарковался у подъезда многоэтажки, только что возведенной по соседству с несколькими такими же домами; еще сохранились следы строительных работ, а над крышей одного из них торчал башенный кран.

Маслин занимал квартиру на двенадцатом этаже. Окна выходили на дорогу и позволяли проследить весь только что проделанный ими путь, вплоть до широкой автострады, проступающей между домами, но она была настолько далеко, что, несмотря на оживленное движение, пейзаж оставался неозвученным, сюда доносились только детские крики с футбольной площадки. В квартире царил беспорядок, обычное дело там, где хозяева в частых отъездах. Впрочем, если судить по шкафу, забитому книгами, когда-то у них больше было свободного времени.

Маслин оставил включенным телевизор, в то время как сам отправился на кухню. Густой аромат заваренного кофе проник в комнату. На столе появились фрукты в хрустальной вазе и печенье в конфетнице. Посеребренные ложечки, расписные чашки. Макар впервые видел, чтобы ели из такой посуды. Он привык, чтобы ее снимали с полки лишь затем, чтобы смахнуть пыль.

По телевизору шли бесконечные реклама и анонсы. «Разыскивается особо опасный преступник, обвиняемый в убийстве при отягчающих обстоятельствах»... Макар не сразу понял, о ком идет речь. Пока не увидел собственный фотоснимок во весь экран.

Услыхав приближающиеся шаги Маслина, Макар поспешно выключил телевизор. Маслин принес кофе и бутерброды. Поставил на столик, сел в кресло. Ни слова по поводу выключенного телевизора.

– Чего вы от меня ждете? – вскипел Макар, словно это Маслин состряпал ролик. – Признания в каких-то преступлениях? Сначала расскажите мне, в чем они заключаются, чтобы я мог все это повторить!

Маслин спокойно сделал глоток.

– Ты искал со мной встречи еще до того, как это пошло в эфир. Ну какой же нормальный человек, если он скрывается от правосудия, побежит на телевидение объявлять о себе всему свету? Либо он и в самом деле маньяк, либо... Либо ему есть что сказать.

– По поводу этого? – Макар показал на темный экран. – Но поводу этого мне нечего сказать.

– Боюсь, что ты неправ.

– То есть? – удивился он.

– Я готов поверить, что ты не совершал ничего такого, в чем тебя обвиняют. Я готов даже предположить, что ты вообще не совершил ничего противозаконного. То, что ты сам обратился ко мне, и вчера, а не сегодня, как раз свидетельствует в твою пользу.

Макар посмотрел на Маслина с надеждой.

– Первое доказательство моей невиновности?

Но Маслин с сомнением прищелкнул языком.

– Первое – возможно, а вот насчет доказательства... Мы еще не знаем, что за всем этим кроется, и кто за этим стоит. Во всякой болезни лечат причину, а не следствие. Следствием в данном случае является то, что на тебя объявлен розыск. Остается выяснить причину. К сожалению, пока лишь один человек может пролить на это свет.

– Кто он? – насторожился Макар.

– Ты.

– Я?!

– Уверен, тебе известно что-то очень важное – но такое, о значении чего ты даже не догадываешься. Я потому и сказал – к сожалению, что искать приходится у себя под носом, но мы не знаем, что.

– Давай подведем итог, – продолжал Маслин. – Примем, что обвинение, выдвинутое против тебя, кем-то сфабриковано. Возможно, на самом деле вместо него существует другое, которое следовало сохранить в тайне. Хотя также не исключено, что против тебя вообще не выдвинуто никакого обвинения. В любом случае, это лучший способ кого-то найти, если только этот кто-то не сделает себе пластической операции. Кажется, и впрямь ты кому-то стал поперек горла. Кому-то, чье влияние не ограничено только Саранском и только полицией. Но это все, что я могу об этом человеке, или об этих людях сегодня сказать. А пока они в тени, пробовать их переиграть – все равно, что стрелять с завязанными глазами. У меня такое ощущение, словно мы вошли в лабиринт и очутились перед дверью с табличкой: «вход воспрещен». Но, чтобы выбраться из лабиринта, необходимо через нее пройти, другого пути не существует.

– Я готов, – сказал Макар.

– Очень хорошо. Тогда начнем. Тебе слово!

– С чего начать?

– С самого начала. Давай-ка все по-порядку, и постарайся ничего не забыть. Здесь должно быть нечто такое, на что раньше ты просто не обратил внимание, поэтому сейчас прошу тебя сосредоточиться. Может иметь значение любая маловажная, на первый взгляд, деталь.

Впрочем, это было легко, незабываемый день. Маслин, наверное, был озадачен не меньше его, разве что ему удавалось лучше это скрывать. Практически ничего, что могло бы послужить отправной точкой.

– В последние дни командиры держали дисциплину, – вспоминал Макар. – Запрещалось болтаться по территории части, не говоря уже об увольнении. Все ожидали приезда следователя из окружной прокуратуры.

– Следователя? – удивленно переспросил Маслин. – Это еще зачем?

Пришлось вспомнить Федорова. Макар заерзал, увидев, как Маслин при этом на него посмотрел, и уточнил:

– Но это же был несчастный случай, он сам отравился, об этом знали все!

– Откуда такая уверенность?

– Пожалуйста: при мне Григориади звонили из больницы, куда его доставили.

– А ты что в это время делал у Григориади?

– Он хотел выяснить, замечались ли за Федоровым склонности к наркотикам.

– Вы с Федоровым были друзья?

– Да нет же, просто Григориади вбил себе это в голову! Его интерес доказать, что в части тот не мог достать ничего такого, понимаете?

– Да, конечно, – рассеянно отозвался Маслин. – Несчастный случай?.. А когда именно это произошло?

– В тот день, когда мы несли дежурство в Рузаевке.

Макар поведал, при каких обстоятельствах он в последний раз виделся с Федоровым. Он избегал предположений и вообще ничего от себя не прибавил. Но Маслина заинтересовало такое совпадение.

– А что это за склады, которые ты охранял?

Макар пожал плечами.

– Я мало что знаю об этом. Только то, что наша часть охраняет склады стратегического назначения. Раз в неделю я заступал в караул, раз или два в месяц – на этом объекте.

– А содержимое?

– Горюче-смазочные материалы: дизельное топливо, тосол, масла всякие. Ничего особенного.

– Кто-нибудь имеет доступ вовнутрь?

– Вы что, сомневаетесь? Какая уж там секретность: три поста на квадратный километр! Никому и в голову не придет туда заходить.

Но Маслин не сдавался.

– Стратегическое назначение означает фактическую неприкосновенность. Но ведь любые запасы имеют срок годности, по истечении которого они требуют замены. Старые уничтожаются, а взамен поступают новые, не правда ли?

Благодаря подсказке Макар кое-что вспомнил.

– Да, однажды привозили какой-то груз. Несколько «КамАЗов». Пришли поздно, уже в сумерках. Но ждать не стали, разгрузились и уехали.

– Интересно, – Маслин оживился. – Выгружали что-то?

– Как я уже сказал. Там наших два взвода было, человек тридцать, кроме тех, кто остался в наряде. Я в карауле стоял, своими глазами видел. До поздней ночи вкалывали, все вернулись грязные, злые, как черти.

– Значит, выгрузили – и сразу же уехали?

– Наша машина полдороги ехала следом.

– Так ли я тебя понял: загрузки в обратный рейс не было, только выгрузка?

– Точно, укатили порожняком.

– Мне это кажется немного странным, – заметил Маслин. – А тебе?

– Как будто, – неуверенно согласился Макар.

– А что за груз, тебе удалось разглядеть?

– Металлические контейнеры, ну, такие, с ручками.

– И давно это было?

– Прошло... – он задумался, вспоминая, – около двух недель.

Маслин прикинул: выпадало на католическое Рождество. Он сам в это время готовил репортаж из Барнаула, из пустых цехов демонтированного военно-химического завода, чуть не застрял на праздники.

– Такой себе рождественский подарок?

– Вроде того.

– Обратил внимание на номера?

– Военные. Точнее не скажу.

– Ну хорошо. Может быть, ты запомнил что-то, что подсказало бы, откуда они приехали. Из какой местности, хотя бы направление.

Макар извлек из памяти холодный душ, грязные «КамАЗы» – это снова навело его на мысль, которая еще тогда промелькнула у него в голове.

– Они были в грязи, до половины точно искупались в ней.

– А что, грязь была тамбовская?

– Зря смеетесь, – осадил его Макар, как человек, знающий себе цену. – У нас были в то время крепкие морозы, по всему Поволжью. Откуда взяться грязи?

С лица Маслина сползло насмешливое выражение.

– Ах так, значит, откуда-то с юга? Гм... Молодец! Выходит, ты не так уж безнадежен. Впрочем, даже на Алтае в те дни была оттепель...

Макару пришлось пережить все заново. Поначалу его раздражал включенный магнитофон, но ко всему можно привыкнуть.

– Нарисуй-ка мне подробный план размещения этих складов, – потребовал Маслин. – И не забудь указать место, в котором нашли Федорова.

– Уж не собираетесь ли вы туда...

– Вот именно. Видишь ли, две вещи определенно заслуживают внимания: заинтересовались тобой сразу после побега – раз, и неожиданная смерть солдата – два. Я хотел бы знать, нет ли между ними взаимосвязи. Но оба этих события имеют лишь одну точку соприкосновения: Саранск. Значит, и ответ нужно искать где-то там.

Он снял телефонную трубку и набрал справочное железной дороги.

– Было бы жаль потерять целые сутки... Простите, поезд на Саранск когда отправляется?.. После Барнаула совершенно не переношу самолет... Ушел? Извините. Н-да, – Маслин наморщил лоб. – Вопрос только в том, под каким видом мне там появиться, – он посмотрел в глаза Макару. – Что скажешь? (Тот лишь растерянно пожал плечами). Не могу же я выдать себя за репортера, расследующего обстоятельства смерти одного солдата и побега другого!.. Есть ли в этой вашей части хотя бы один человек, на которого можно положиться?

Макар задумался.

– Ерохин, – вспомнил он.

Маслин кивнул.

– Уже неплохо! Правда, в отцы я ему, скорее всего, не гожусь.

– Кажется, у него есть старший брат.

– А вот это в самый раз!

– Он не приезжал ни разу, так что в лицо его никто не видел.

– Ну вот и пришло время нашему... – как бишь там его зовут? – проведать своего братца. Погоди, с его помощью мы очень скоро доберемся до правды.

Маслин снова развернулся к телефону.

– Пожалуйста, примите заказ на одно место до Саранска. На ближайший рейс...

Не отходя от телефона, он набрал номер редакции. Ответила секретарша.

– Привет, солнышко! Не знаешь, главный на месте?

– Ты опоздал, он только что уехал.

– Далеко?

– В мэрию.

– Мне нужно исчезнуть на пару дней. По личному делу. Скажи ему сама.

– Что ты уехал по личному делу?

– Ну, лапочка, придумай что-нибудь этакое, в своем вкусе.

– Куда мне до твоей фантазии!

– Ну ладно. Скажи, будто я работаю по Барнаулу. Ведомство генерала Анцупова. Пообещай сенсационный материал. Он на это клюнет, – добавил Маслин с усмешкой, вспомнив, как главный кряхтит, когда ему преподносят сенсацию. Ничего, подумал он, зато вздохнет с облегчением, когда узнает, что он ничего не привез. По крайней мере по Анцупову.

Он дал отбой.

– Остался последний звонок, – сказал Маслин, заглядывая в блокнот, лежавший рядом с телефоном.

Маслин набрал номер, представился.

– Могу я поговорить с генералом Анцуповым?

– Кажется, я вас помню, – ответил приветливый женский голос. – Если не ошибаюсь, вы касательно Алтая?

– Вы совершенно правы.

– Но все равно, сейчас генерал проводит совещание, а затем у него приемные часы. Попробуйте позвонить к концу дня.

– Боюсь, у меня не будет такой возможности: я уезжаю.

– Тогда не знаю, чем вам помочь.

– А майор Платонов?

– Сожалею. Он в командировке. Что-нибудь передать?

– У меня назначена встреча с генералом, – Маслин поправился. – Точнее, с ними обоими. Я хотел бы ее перенести.

– Пожалуйста. На когда?

– Ну, несколько дней я и сам буду в отъезде. Скажем, на следующую неделю... А когда вернется майор Платонов?

– Кто знает... возможно, денька через два.

– В таком случае, насчет новой даты я лучше позвоню из Саранска. Так и передайте Платонову.

– Как, из Саранска? Вы тоже?

– Что вы сказали?.. Да, так и передайте. Я ему позвоню.

Он растерянно положил трубку. У Маслина сохранилось ощущение, словно он что-то упустил.

– Значит, так, – принялся он наставлять Макара, – остаешься здесь, и чтоб как мышь, ни звука. Не высовываться, к двери не подходить, на звонки не отвечать. В холодильнике запасов на неделю. За это время я могу дважды смотаться туда и обратно... Макар! Эй, да ты меня не слушаешь?

После холодных парадных тепло жилья подействовало расслабляюще. Но расслабился Макар на самом деле не от тепла. Маслин знал, что делать, от него исходила такая уверенность...

– Вы и вправду считаете, что мной руководит страх перед ответственностью?

– А почему бы нет? Все зависит от того, что ты чувствуешь, видя свою беспомощность. Какое действие это оказывает на тебя: угнетает или наоборот, успокаивает?.. Видишь... Соблазн спрятаться за чьей-то спиной тяготит над всеми нами. Мы себя убеждаем в собственном бессилии, лишь бы оставили нас в покое. Армия как никто потакает этой слабости, она сама мешает самостоятельно мыслить, превращая людей в тупых исполнителей, насаждая иждивенство ума, отучая принимать решения и приучая к слепой покорности. Ответственность одного генерала не перевесит безответственности тысяч солдат.

Только сейчас Макар понял, что подразумевал Маслин. Эти же мысли посещали его в первые дни, но он решительно гнал их прочь, словно крамолу, а вот сейчас Маслин не побоялся их озвучить, и с его губ это слетело так естественно, что Макару стало стыдно, и он решил не признаваться, что сам был когда-то близок к такому выводу.