Зопир пристально вглядывался в мельтешение языков священного Огня. Жрецы, закутанные по самые глаза в белые одеяния, время от времени серебряными щипцами подкладывали сухие ветки тамариска.
Огонь жадно пожирал их, пламя резко взметалось вверх, и полутемное помещение храма освещалось беспокойными бликами, вызывающими причудливые тени на каменных стенах от курильниц и молчаливо снующих служителей.
Верховный жрец Огня, помахивая барсомом из ивовых прутьев, монотонно бормотал молитву. От чада сжигаемых благовоний было душно, и у Зопира начала болеть голова, но он все - таки высидел обряд до конца.
Выйдя затем из храма, он подождал появления Верховного, который, скинув капюшон, величественно шествовал впереди служителей.
- Мне надо поговорить с тобой, мудрейший, - почтительно произнес Зопир.
Верховный жрец сделал жест рукой, и служители отступили вглубь священной рощи.
- Скажи мне, беседующий с духом Огня, куда, прежде всего, направит свои стопы Дарий, да будет вечно благословенно его имя?
- Царь Дарий должен вначале пойти на Вавилон, ибо зло, идущее из этого города порока и разврата, действует разлагающе на все окружающие его народы. Ты знаешь о диком обычае, обязательном для всех вавилонянок?
- Нет, о мудрейший.
- Один раз в жизни каждая из женщин Вавилона должна пойти в святилище богини Милитты (1) и отдаться чужестранцу. От этой повинности освобождена лишь выбранная самим Мардуком (2) его супруга. Многие женщины, гордясь своей знатностью и богатством, считают недостойным смешиваться с толпой бредущих к храму простолюдинок и приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг.
1 - одно из проявлений Иштар, богини любви и плодородия; аналогична греческой Афродите Пандемос - Всенародной.
2 - Бел - Мардук - верховный бог Вавилона.
Все без исключения женщины сидят в священном участке храма с повязками из веревочных жгутов на голове. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих. По этим проходами бродят чужестранцы, выбирая себе понравившихся партнерш для исполнения обряда. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой - нибудь чужеземец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он обязан лишь сказать: "Призываю тебя на служение богине Милитте!".
Плата может быть сколько угодно малой, все равно эти деньги считаются священными. Отдавшая долг богине, уходит домой. Красавицы и статные долго не задерживаются, а безобразным приходится ждать. Иные остаются в святилище три - четыре года...
Но что с тобой, Зопир? Ты бледен.
- Какой ужасный, нелепый обряд!
- Да, мы, верные последователи учения великого Спитамида Заратуштры, верящие в Ахуру Мазду, истинного, являющегося духом святейшим, творцом всего телесного, с презрением отвергаем данный обычай, ибо сказано в разделе "Вендидад" божественной "Авесты": "...любящий муж дарует сына или другое благо своей возлюбленной жене, покоящейся на мягком ложе".
И сказано самим Ахурой Маздой об Ардвисуре Анахите, нашей благородной богине, так несхожей с нечестивой Милиттой: "Она творит семя всех мужей, изготавливает для родов материнское лоно всех жен, делает легкими роды, наполняет в урочное время молоком материнскую грудь; бескрайняя, славная именем, длиною равная всем водам, на земле текущим".
Верховный жрец Огня опустил свою ладонь на запястье военачальника, тихо добавил:
- Ты влюблен, господин.
- Да, мудрейший. И она - вавилонянка!
- Вавилонянка... - задумчиво произнес старик. - Что ж, истинная любовь сильнее всех преград, поставленных человеком. Я помолюсь за тебя перед Ардвисурой Анахитой. Прощай.
- Спасибо, - благодарно прошептал Зопир.
Его захватили в плен противоречивые чувства. С одной стороны это было некоторое облегчение от признания в пожирающей его страсти, с другой – леденящая сердце ревность!
Он воочию представил Альмину, сидящую с нелепой повязкой на голове из веревочных жгутов в ожидании первого попавшегося похотливого покупателя. Нет! Не бывать этому!..
До Зопира, правда, доходили слухи о доступности любой красавицы Вавилона, приносимые торговцами в Парасагды, но он никогда не придавал им никакого значения. Призвание воина - сражения с врагом, а не любовные утехи.
Да, женщины являлись законной добычей победителя, но лишь временной. Так путник, утоливший жажду, затем прекращает пить. Сам Дарий, предложивший Зопиру в жены одну из своих родственниц, был немало раздражен отказом, и, если бы на месте удачливого полководца находился другой, не сносить бы ему головы.
- Государь, - сказал, припав к ногам владыки Персии, Зопир, - я, как петух, топчу подряд всех кур, но главное мое назначение - битва! А потом, когда я буду на войне, кто будет топтать мою курицу?
Дарий, которому недавно из города Киша прислали несколько пар замечательных бойцовских петухов, рассмеялся:
- Да, действительно, такому воину, как ты, более подобает быть холостым. Ну, а Сиасу мы выдадим за царедворца. Повелеваю... - И указ царя был запечатлен на глиняной табличке.
Вельможи перешептывались, качая головами: "Упустил Зопир свое счастье...Гордец, самому Отцу всех живущих посмел отказать..." . И предрекали, злорадствуя: "Теперь государь отвернется от своего любимца. Кончилось зопирово время!".
Но Дарию понравилась смелость молодого военачальника - другие откровенно пресмыкались перед царем - и он обласкал Зопира, поставив его командовать левым крылом всего войска.
Отказался же Зопир от Сиасы из - за того, что незадолго перед этим разговором встретился с Альминой...
Девушка приехала со своим отцом в Сузы, одну из четырех столиц Персии, что расположена в горах Загра. Натиссам, один из верховных жрецов Мардука, входящих в Коллегию Двенадцати, принадлежал к числу высших сановников Вавилона.
По рассказу Натиссама, сатрап Картиаг, наместник Вавилона, беззастенчиво грабил вверенную ему область, не отчисляя положенную царю долю богатств. Дарий, будучи необыкновенно подозрительным и алчным, тайно рассылал во все концы своего огромного государства верных ему людей. "Глаза и уши царя", - называли их.
"Глаза и уши", приехав в назначенный им город, действовали, наряду с обычными расспросами и слежкой, подкупами и обманом, стремясь разузнать все, что делается в сатрапии. Увиденное и услышанное они подробно докладывали не только управителю канцелярией, но и лично царю. И всесильные сатрапы могли быть схвачены по доносу и брошены в тюрьму.
"Пусть все меня боятся", - часто повторял Дарий. Однако и сам он боялся заговоров, восстаний, держа наготове десять тысяч телохранителей, называемых "бессмертными", так как вместо старого, больного, увечного или умершего воина ставили другого - число "бессмертных" никогда не уменьшалось.
Картиаг, оказывается, находился с соглядатаем, хоть и в дальних, но все же родственных отношениях. И сатрап подкупил Ахмадила. Серебро и золото, что доставлялось из Вавилона, осели в основном в сокровищнице наместника - царю отсылалась лишь третья часть. Картиаг даже завел огромную свору собак индийской породы, для которых четыре больших селения на равнине поставляли пищу и за это освобождались от других повинностей.
Пьяная дворня сатрапа похищала женщин, с презрением относилась к почитаемым местными жителями богам...
Царь не терпел, когда причитающееся ему по праву богатство уплывало в чужой кошелек, и он, топнув ногой после рассказа Натиссама, приказал тотчас привести управителя канцелярией.
- Плут! Я прикажу выщипать по волоску твою рыжую бороду! И, вдобавок, отстегать плетьми! - Кричал он. - Ты, бездарный, жирный боров, нарочно послал к Картиагу родственника!
- Я не знал об их родстве, великий царь! - возопил управляющий, падая ниц.
- Пошли людей проверить все досконально, и пусть воины доставят сюда, в Сузы, сатрапа и соглядатая, - приказал Дарий.
- Будет исполнен! О, величайший!..
Не успело эхо затихнуть в огромном зале, как воины особого отряда уже седлали коней.
Но распоряжение запоздало: перебив гарнизон и повесив за ноги сатрапа, Вавилон восстал.
Однако, это случилось позже, после отъезда Натиссама и его дочери. А пока, сраженный красотой Альмины, Зопир не мог отвести от нее глаз. И, когда царь отпустил на родину члена Коллегии Двенадцати, молодой военачальник сам напросился снарядить тайного посла Вавилона в обратный путь. И часть времени следования, по так называемой "царской дороге" Сузы–Сарды, он находился рядом в повозке, в которой ехали отец и дочь.
Через определенные участки этой дороги расположены посты, где производилась замена лошадей гонцам царской почты и доставщикам свежей рыбы. Дарий всегда гордился тем, что может очень быстро отдать свое распоряжение в самый отдаленный конец огромного царства. Ну, а вид рыбы, только совсем недавно плескавшейся в водах Эгейского моря, и вовсе приводил в изумление чужеземных послов, отлично знавших, что от Сузы до Сарды ходу не менее девяноста дней.
А ведь Сарды расположены не на берегу моря! Но непреклонная воля царя изменила привычное представление о времени. И если учесть, что на всем пути этой удивительной дороги существуют гостиницы с прекрасными и уютными комнатами для отдыха чиновников и купцов, то можно представить, насколько велик и могуществен персидский владыка.
Дарий имел несколько столиц. Часть года он проводил в Вавилоне, летом, когда там становилось жарко, уезжал в Экбататаны, в горы. Но дольше всего царь жил в Персеполе и Сузах, особенно в последнее время. В этих двух столицах были самые красивые и величественные его дворцы.
В Сузах на камне строители высекли надпись: "Я - Дарий, царь великий, царь царей, царь стран, царь этой земли, сын Гистаспа, Ахеменид. Это - дворец, который я построил в Сузах. Украшения для него доставлены издалека…Земля была вырыта в глубину, пока строители не достигли каменистого грунта. Когда место для фундамента было вырыто, то насыпали гравий. На этом гравии я возвел дворец.
Все работы по рытью земли, по засыпке гравия, по ломке кирпича выполнил народ вавилонский. Кедр был доставлен из горы, называемой Ливанской. Народ ассирийский доставил его до Вавилона. Из Вавилона киликийцы доставили его в Сузы. Золото, здесь употребленное, доставлялось из Сард и Бактрии. Самоцветы, лазурит, и сердолик доставлялись из Согдианы. Темно - синий самоцвет доставляли из Хорезма. Серебро и бронза из Египта. Украшения, которыми расписана стена, прибыли из Ионии. Слоновая кость из Эфиопии и Индии.
Рабочие, которые тесали камень, были ионийцы и мидяне. Мастера, которые работали над золотом, были мидяне и египтяне. Люди, которые делали кирпич, были вавилоняне. Люди, которые украшали орнаментом стену, были мидяне и египтяне...
В Сузах великолепное здание я велел построить, и великолепным оно стало".
Да, велик и могуществен персидский царь... Однако, сейчас осознание этого не очень - то радовало Зопира : свежие лошади мчатся резво, быстро перекрывая расстояние от поста к посту.
И неумолимое время исчезало, таяло, как поздний снег в горах под действием яркого солнца. Пока же Зопир разговаривал в основном с Натиссамом, с любопытством расспрашивая о жизни и нравах великого города. Так, например, его очень интересовали знаменитые висячие сады. Оказывается, царь Навуходоносор второй взял в жены Семирамиду, мидийку, которая скучала по родным горам.
Тогда - то и были устроены высоченные каменные уступы, где насыпали грунт и высадили необыкновенные деревья, привезенные из далеких стран. И, что самое удивительное, ученые Вавилона придумали и осуществили способ подачи воды на рукотворные вершины!
- Значит сильно любил чужестранку, - произнес молодой военачальник со значением, поглядывая на, сидящую напротив, Альмину, которая после его слов лишь глубоко вздохнула.
- Любил, - подтвердил Натиссам и начал рассказывать о многих чудесах Вавилона.
Около Сиппара, оказывается, вырыто целое море, откуда на громадное расстояние тянулись каналы для орошения полей. В самом городе имелся огромный семиступенчатый храм - башня, настолько высокий, что, глядя на вершину его снизу, у человека падала с головы шапка.
На вершине этого чуда света, называемого "Храм Краеугольного Камня Небес и Земли", располагалось святилище Бела - Мардука, облицованное глазурованными кирпичами, стены и потолки его покрыты золотом и украшены драгоценными камнями. Раз в год для верховного бога Вавилона жрецы избирали невесту, которая затем становилась женой Мардука.
- Моя дочь тоже может стать ею, - горделиво добавил Натиссам.
Альмина закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.
- Что с тобой? - участливо спросил Зопир.
- Это от предвкушения счастья, - ответил за дочь отец.
- Нет! - вдруг твердо произнесла девушка, открывая лицо. - Зачем мне бог? Мне земной муж нужен!
- Что - о - о? - расширил глаза Натиссам. - И подобное я слышу от дочери верховного жреца! - он сильно ударил посохом в дно повозки.
- Прости, отец, - присмирев, проговорила Альмина. - Я согласна, если такое потребуется для родины...
Родина... Для юной вавилонянки, оказывается, это понятие многое значит, а для него, Зопира? Место, где родился, где сейчас проживает старая мать? Или вся Персия, все огромное царство?
Раньше Зопир о подобных понятиях как - то не задумывался - он привык воевать, захватывать для царя города, земли, сокровища, пленных, а что для себя в итоге имел? Всего - то и богатства нажил: горячего коня по кличке Рассвет, добытого в поединке со знатным гирканцем, да верный меч, изготовленный в Индии необычайно искуссным мастером, за который и пришлось год назад выложить почти все приобретенные ратным делом накопления. Впрочем, и сама жизнь его, Зопира, всецело принадлежит Дарию, Ахеменидам...
Первым знаменитым представителем этого славного рода был Кир, молодой правитель персидских племен, страстно желающих освобождения от власти Астиага, жестокого царя Мидии. Пользуясь поддержкой всего народа, Кир собрал ополчение и выступил против ненавистного поработителя.
Вначале мидяне одерживали победы над необученным войском персов. В одном из кровопролитных сражений многие воины Кира бросили оружие и понеслись, обезумевшей от страха толпой, к крепости. Разгром повстанцев, казалось, был неизбежен... Но тут из - за ворот выбежали женщины и дружно начали стыдить бегущих:
- У вас рыбья кровь! Нет, пёсья!...Вам не мужчинами быть, а сидеть дома и печь лепешки!.. Посмотрите! У них заячьи сердца!..
Толпа дрогнула, приостановила бег, но воины сзади напирали, и вновь огромное мессиво людей устремилось к крепостным воротам.
И тогда одна из женщин твердым голосом воскликнула:
- Опомнитесь, сыны своей Родины! Где ваше мужество, ваши клятвы на верность Персии?
Она выхватила меч из рук ближайшего беглеца и, подняв его кверху, с диким воплем бросилась вперед. Передние воины остановились, сдерживая напор задних. Потом повернул один, за ним другой, третий... И вот уже лавина разъяренных львов бросилась на преждевременно торжествующего врага.
После этой победы произошел перелом, и Кир вскоре сломал хребет могуществу Мидии.
А, ведь, женщины, по сути дела, выиграли то, решающее сражение. Женщины...
Рождение девочки стало считаться несчастьем в семье, и то, старинное поклонение Ардвисуре Анахите, прародительнице всего живого, уходило постепенно прочь, уступая место возвеличиванию мужского начала. Появилась молитва, в которой возносилась хвала Ахуре Мазде за то, что данный человек не родился женщиной. И неудивительно - нынешнее неспокойное время требовало больше и больше мужчин.
С детских лет учился Зопир владеть оружием, а затем, когда пришли его шестнадцать весен, отец взял молодого воина с собой в настоящее сражение. Первый бой, первый разящий удар меча, и ужас, застывший в глазах первого убитого врага долго держались в памяти, а потом... Потом наука убивать обернулась весьма частой практикой. Отцу же не повезло: под Бехистуном он потерял голову во славу рода Ахеменидов.
А слава эта шла трудной дорогой... После гибели Кира в сражении с кочевыми племенами массагетов, царем стал его сын Камбиз, который еще больше расширил пределы государства, присоединив к нему не только близлежащие народы, но и могучий Египет! С присоединением его никогда ни одна держава до этого не была столь велика.
Но брат царя, Бардия, оставшийся в Персии, поднял восстание. Камбиз приказал тайно убить его, что было исполнено, и сам отправился из Египта на усмирение разросшегося восстания, так как жрец Гаумата объявил себя... Бардией и захватил власть. В одной из карательных экспедиций Камбиз вскочил на коня, не ведая, что в это время сломался и упал наконечник его ножен. Нелепый случай: обнаженный меч вонзился в тело царя. Рана оказалась опасной, и Камбиз скончался.
Начало правления Гауматы было удачным: самозванец отменил на три года подати и воинскую повинность, что полностью ликвидировало восстания и мятежи. Но потом он выступил ярым противником влияния знати. Вот этого - то и не смогли стерпеть не только Ахемениды, но и представители других могущественных родов.
Борьбу против Гауматы начал Дарий. Зопир вместе с ним был в числе тех, кто первым ворвался в крепость, где сидел в осаде лже - Бардия,и даже в одной из стычек спас драгоценную жизнь Ахеменида.
И Гаумату обезоружил именно он, выбив из рук самозванца меч, и уже собирался, было, нанести сокрушающий удар, как Дарий потребовал:
- Я сделаю это сам!
После избрания Дария царем, и началась стремительная военная карьера Зопира.
Но в сражении с удивительными глазами он явно проигрывал. Ну, что он мог сказать, воспитанный в грубой простоте, прекрасной девушке? С ее отцом, конечно же, общение - другое дело.
Верховный жрец подробно рассказывал, как ему удалось вырваться из города под предлогом отбора жертвенных животных, вот и Альмину пришлось взять для сокрытия истинной цели. После выезда в селение, поставляющее храму ягнят, отец и дочь пересели на заранее заготовленных резвых коней и, хоть и с трудом, но сумели оторваться от погони.
- Как? Такая девушка и скакала верхом? - удивился Зопир.
- Что значит - такая? - выгнув дугой тонкие брови, спросила Альмина.
Зопир, смешавшись, ничего не ответил, а Натиссам начал пространно рассказывать, как с детства обучал дочь всяким премудростям, которые могли ей пригодиться в будущей взрослой жизни.
- Ты красивая, лучше всех, - сумел все - таки ввернуть Альмине Зопир, прежде чем их пути разошлись - военачальник был послан в Экбатаны для проверки готовности местного гарнизона.
Натиссама же с дочерью в Вавилоне ждало восстание. Еще в дальних селениях они узнали, что великий город объявил войну Дарию.
- Мое место с народом, - решил верховный жрец. - А ты останешься в Шуштуме. В этом селении староста наш дальний родственник.
- Нет, отец, - твердо ответила Альмина. - Мое место также там.
"Там" - означало Вавилон.
Город встретил путников грозным окриком из башни:
- Стой! Кто едет?
- Натиссам! Член Коллегии Двенадцати!
- Проезжай!
И ворота Иштар медленно, со скрипом, распахнулись.
Здесь, в периметре огромных и толстых стен, явственно были видны приготовления к грядущей и неминуемой войне с грозным противником: сновали вооруженные люди, строители укладывали новые кирпичи на стенах взамен разрушившихся, дозорные напряженно вглядывались в пространство за рвом, наполненном водой.
Слаженная людская работа и, особенно, бдительность понравились Натиссаму - теперь не должна повториться не так давняя история, когда Кир приказал своему войску отвести по вырытому каналу реку в озеро, и по ее руслу персы вошли в Вавилон. Дорого стоила тогда вавилонянам беспечность, слепая вера в неприступность стен, опоясавших город!
На рыночной площади повозке дорогу преградил отряд воинов, направляющихся в южную часть города.
- Натиссам! - крикнул на ходу его предводитель. - С благополучным прибытием! Вечером заседание Коллегии!
- Хорошо, я приду, - ответил Натиссам и стеганул вожжами лошадей. - Вперед, клячи!
Дома Альмина прежде всего приказала служанкам приготовить ванну. Раздевшись, она ступила в теплую воду, но не стала сразу окунаться в нее, а принялась рассматривать свое отражение."Красива, - подумала Альмина, - и он хорош". И ей вдруг показалось, что там, в воде, к ее изображению присоединилось еще одно - Зопира. Девушка вскрикнула. сжалась, прикрывая ладонями лоно и груди.
- Что с тобой, госпожа? - встревожилась служанка. - Вода холодна?
- Нет, Найрум, просто... Ты любишь кого - нибудь?
- Да, госпожа. Только он - беден.
- Ничего, Найрум, я дам твоему избраннику денег на выкуп, - пообещала Альмина, усаживаясь в мраморной ванне.
- Спасибо, госпожа, - служанка приложилась губами к мокрой руке благодетельницы. Она знала, что дочь верховного жреца обязательно сдержит свое слово.
А дело заключалось в следующем: в Вавилоне существовал обычай продажи невест в замужество. Раз в год собирали в селениях всех девушек, достигших брачного возраста, на рыночных площадях. Их обступали толпы юношей и мужчин - вдовцов, а глашатай заставлял каждую из девушек встать и пройтись туда и сюда, чтобы продемонстрировать свою прелесть, стройность и легкость походки. Сначала выставлялись на продажу самые красивые девушки, за которых назначалась и самая большая цена.
Женихи же из простолюдинов старались брать в жены некрасивых, экономя деньги, столь необходимые для ведения хозяйства. В городах, конечно же, также существовала распродажа невест, но для дочерей знати и богачей заранее подобранные женихи покупали по сговору с родителями девушек себе невест. Простолюдинки и в городах продавались согласно обычаю...
"Почему бы и Зопиру не купить меня? - мелькнула у Альмины мысль. - Он и отцу приглянулся. - Но хочет ли он сам этого? - вдруг тревожно подумала она и убежденно ответила сама себе. - Конечно, я ведь видела его глаза!".
Найрум начала рассказывать о своем возлюбленном, а Альмину внезапно словно ожгло кипятком.
"Мы, вавилоняне, и персы - противники!..".
Служанка умолкла, поняв, что госпожа занята своими мыслями.
И тут из глаз Альмины потекли слезы...
А виновник их стоял в саду в задумчивости, ожидая встречи со знаменитым странствующим магом иудеем Берком.
- У господина жар, любовный жар.
- Как ты угадал, Берк? - поразился Зопир умению мага легко и точно угадывать душевное состояние человека. Это умение, как только что оказалось, присуще не только одному верховному жрецу Огня.
Иудей откинул с головы капюшон, глянул горящим взором.
- Посмотри на куст розы, господин. Бутоны раскрылись в неурочное время. Это следствие могучей любовной силы.
- Роза, говоришь? - пробормотал Зопир. - А что ты еще знаешь о любовной силе?
- Ее дает растение вервейна, сорванное во время сбора сезама, начиная с двадцать третьего дня луны. Ее дает также камень селенит, на котором выбито изображение ласточки. Хорошо влияют на любовную силу магические знаки, заклинания и, особенно, непосредственный полет возлюбленного к возлюбленной.
- Помоги мне, - горячо зашептал, задыхаясь, военачальник, - и я по - царски награжу тебя.
- Мне нужна только одна награда - гибель Вавилона! – твердо произнес иудей, сверкнув глазами.
- Вавилон падет, как пал когда - то от руки божественного Кира! - пообещал Зопир.
- О, Кир, царь царей, да благословит тебя там, на небесах, Яхве, - забормотал маг. - Я сделаю все, что в моих силах. Сегодня ты полетишь в Вавилон.
- Берк! - вскричал Зопир. - Ты знаешь?..
- Да. Я обладаю даром читать мысли. Ее имя Альмина.
- Я хочу, хочу повидать ее!
- Ты увидишь девушку. Это также верно, как меня зовут Берк. Наберись лишь терпения и постарайся не прикасаться до ночи к пище.
К ночи маг принес приготовленную мазь, необходимую для полета в далекий Вавилон, сказал вкрадчиво:
- Все готово, господин.
Зопир снял хитон, растерся докрасна неприятно пахнущей мазью, затем улегся обнаженным на тростниковую циновку, расстеленную на глинобитном полу хижины, где проживал.
Берк подсыпал в курильницы мирр и ладан и, притушив свет в лампионах, забормотал:
- Ты, Сашиель, ангел, олицетворяющий справедливость Бога, внемли мне. Ты должен вызвать Самаеля, князя воздуха, для сотворения действа. Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с великой ловкостью...
В затылке Зопира начал пульсировать ток крови; сознание помутилось. Берк стал похож на черную хищную птицу, крючковатый нос его превратился в клюв, вот он взмахнул руками - крыльями... И сознание влюбленного отделилось в этот миг от тела.
Зопир увидел самого себя лежащим на циновке и рядом иудея, бормочущего заклинания.
Маг, подняв голову, вперил взгляд в Зопира, сказал повелительно:
- Лети, твоя душа свободна! Сам Самаель окажет тебе покровительство.
Зопир смело прошел сквозь потолок хижины и вылетел во мрак ночи. Легкость, с которой он это сделал, наполнила его сознание несравнимым ни с чем восторгом. Еще бы, он - летел!
Сияли звезды, луна нависла над городом матовым шаром, освещая безмолвные дома Экбатаны. Вот сверкнула стальной лентой река, замелькали горы, леса, озера, пашни. Иногда там, внизу, проносились селения, в которых, зачастую, вскинув кверху морду, изливала печаль собака.
Лететь было легко и приятно. Казалось, что воздух свистит в ушах, но это только казалось: ни руки, ни лицо не ощущали никакой упругости, ни даже прохлады ночи.
Вавилон надвинулся пепельно - серой громадой. На башнях городских стен протяжно перекликались дозорные: шло время второй стражи. От столпотворения роскошных зданий и жалких строений Зопир растерялся, но голос, прозвучавший в сознании, приказал повернуть левее, и персидский полководец понял, что находится над домом Натиссама.
Тот же голос, вернее, какая - то внутренняя суть, подсказал опускаться. Зопир последовал совету и, пройдя сквозь черепицу крыши, блоки и балки межэтажных пролетов, оказался точно в комнате Альмины.
Девушка спала на резной кровати, по - детски подложив правую ладошку под щеку. В свете луны, заглядывающей в окно, лицо ее казалось божественным. Таким, видимо, было и лицо самой Ардвисуры Анахиты.
Зопир постоял немного у изголовья Альмины, любуясь прекрасными линиями губ, глаз... и, решившись, тронул пальцем ее бархатную щеку. О,блаженство!.. Девушка неожиданно открыла глаза.
- Кто тут? - испуганно спросила она, откинула одеяло и вскочила на пол. - Мне снился Зопир... - и Альмина неуверенно предположила. - Мне кажется, что ты сейчас здесь, - затем попросила. - Зопир, потрогай меня.
Влюбленный осторожно коснулся рукой ее лба.
- Ты здесь, - захлопала в ладоши девушка и, вдруг, устыдившись своей наготы, схватила одеяло и закуталась в него по самый подбородок.
Но в этот момент Зопир понял, что время его свидания с возлюбленной истекло, и резко взмыл вверх. Обратный путь он проделал за какие - то мгновения. Проникнув в свою комнату, он увидел Берка, сидящего в той же позе на полу, и по - прежнему произносящего заклинания.
Он увидел и свое тело с неподвижными, пустыми глазами, и оно показалось прилетевшему ненавистно - убогим. Зопира ужаснула мысль о возвращении в осязаемую оболочку, но, вспомнив, что только в ней он сможет соединиться с Альминой, нашел в себе силы для проникновения в нее.
- Он поднимается от земли к небу и снова опускается на землю и получает силу всех существ иного мира, как высших, так и низших. Эта сила - сильнейшая из всех сил, потому, что она победит всякую тонкую сущность и проникнет во всякую плотную, - нараспев произнес Берк.
Тело и сознание Зопира слились окончательно - лежащий на полу человек начал моргать, шевелить руками, ощущая уходящее сожаление о прерванном полете и растущую благодарность магу за предоставленную возможность увидеть Альмину.
- Иеве - Зебаот, называемый также Тетраграмматоном, вечный, сущий небесных сил, прости вмешательство в твои сферы. И вознеси Бину, Хокму и Кетер (1) великому Адонаю, вмещающему в себе сам Энсоф (2). Да будет так! - пропел иудей и обратился к Зопиру.
- С благополучным возвращением, господин!
1 - Бина, Хокма и Кетер - Разум, Мудрость и Венец (др.евр.);
2 - Энсоф Абсолют (др.евр.).
- Берк! Берк! - взволнованно закричал Зопир, поднимаясь с циновки. - Я видел ее!
- Знаю.
- Я благодарен тебе. Проси, что хочешь.
- Вавилон. Мне нужен Вавилон... - тихо ответил маг, растворяясь в тусклом свете лампионов.
Долго не мог уснуть в ту ночь персидский полководец.
И Альмина только под утро забылась коротким, призрачным сном, но уже с первыми лучами солнца она поднялась с постели и сразу же позвала Найрум. Рассказав о чудесном ночном событии, она с нетерпением начала допытываться у служанки:
- Ты веришь мне? Говори!
- Конечно, верю. Я неоднократно слышала о подобных случаях от своей бабушки. Да и сама Милитта не оставит тебя, госпожа. Ты такая красивая, нежная, совсем как недавно распустившийся под окнами бутон розы, - ответила Найрум и призналась, что и у нее ночью было свидание с возлюбленным.
Гиркон, правда, посетил ее в телесном виде. И еще служанка поведала, что у них с Гирконом будет ребеночек. Предполагаемое событие взволновало госпожу не менее, чем ночное происшествие, и Альмина пообещала похлопотать за служанку перед отцом.
Конечно, Найрум, будучи по происхождению чужестранкой, могла не придерживаться строго обычаев Вавилона, но рождение ребенка до свадьбы обязательно вызовет гнев Натиссама, держащего дом в известной всему Вавилону строгости.
И духу Зопира могло не поздоровиться, узнай отец о ночном приключении - великий жрец Мардука в молодости учился в Халдее, стране, известной далеко за ее пределами своими магами.
Ах, Зопир...
А командир левого крыла войск Дария, получив приказ царя срочно прибыть в столицу, повелел немедленно седлать лошадей. Берка он хотел взять с собой, но иудей наотрез отказался:
- Прости, господин. У меня еще есть здесь дела, в Экбатанах. С тобой же мы скоро увидимся у стен Великой Блудницы.
Великой Блудницей он называл Вавилон.
Вскоре армия персов стояла у стен мятежного города. Царь на военном совете скрежетал зубами от ярости: восстание Вавилона произошло в самый неподходящий момент: во время морского похода персидского войска на остров Самос. Конечно, Дарий и его приближенные понимали, что действия сатрапа Картиага явились лишь толчком для взрыва возмущения горожан. Само же восстание было прекрасно подготовлено за время правления Гауматы и «заговора семи». Но этот подлый Картиаг несомненно подлил масло в огонь...
Трудность борьбы с восставшими заключалась в неприступности крепости. Еще при Навуходоносоре Втором Вавилон обнесли двумя толстыми и высокими стенами из сырцовых и обожженых кирпичей, скрепленных раствором асфальта и решеткой из плетеного камыша.
Восемь ворот изготовлены из меди. Башни, построенные часто, позволяли через бойницы беспрепятственно обстреливать атакующего противника. Перед внешней стеной на расстоянии полета стрелы город опоясал глубокий и широкий ров, наполненный водой.
Собравшиеся в царском шатре военачальники предлагали различные планы взятия Вавилона. В основном все они сводились к одному: попытаться повторить успех Кира, отведя полноводный Евфрат при помощи канала в озеро, чтобы по руслу совершить неожиданный ночной прорыв в город.
Вавилонян, однако, осада не слишком беспокоила - съестных припасов хватит на долгое время. Они, взобравшись на стенные зубцы, каждый день показывали персам обнаженные зады и при этом дерзко кричали:
- Вот вам достойная награда!.. Целуйте, слабаки! И царь ваш пусть чмокнет!..
А один из наглецов проревел по - персидски:
- Эй вы, бездельники, убирайтесь - ка лучше восвояси! Только когда лошачиха (1) ожеребится, сможете взять Вавилон!
1 - лошак - помесь жеребца и ослицы. Не дает потомства.
Дарий тяжело переживал оскорбления своей персоны и войска, с каждым днем становясь мрачней и раздраженней. Полководцы старались изо всех сил, прекрасно зная, как страшен царь в гневе. Во время одной из неудавшихся попыток взять город штурмом полегло очень много солдат. Дарий приказал немедленно доставить в свой шатер провинившегося военачальника.
- Ты погубил моих лучших воинов, ветеранов славных сражений! - Кричал он.
- Пощади, о царь царей! - завопил Балкун и повалился навзничь на толстый ковер, тщетно пытаясь обнять ноги Дария.
- Нет! Я наслажусь твоими муками, подлый!
- Что ты хочешь сделать с ним? - спросил любимый сын Дария Ксеркс, по жестокости ничуть не уступающий отцу.
- Пусть Балкуна поджарят на медленном огне, - ответил царь, и Ксеркс, удовлетворенный этим решением, тотчас начал хлопотать о немедленном проведении в действие страшного приговора.
Вскоре в стане "бессмертных" был выстроен помост с козырьком для защиты от палящих лучей солнца, на котором бережно установили золоченый трон главнокомандующего. Родственники, царедворцы и приближенные Дария глядели на столб, к которому привязан несчастный, толпясь у помоста. Войско в полном вооружении стояло на расстоянии полета стрелы правильным четырехугольником.
От факела палача вспыхнули сухие дрова, и окрестности, где проходила казнь - пытка, огласились душераздирающим воплем.
Войско молча взирало на корчившегося в огне человека.
Кое - кто из солдат считал Балкуна хорошим, заботливым командиром, что и было на самом деле. Произошла неудача, у кого ее не бывает?.. Но такие, жалостливые, оставались в меньшинстве. Царь прав: надо кончать с этим проклятым, грозным городом, один вид которого вызывает одновременно почтение и злобу.
Злоба вызвана невозможностью пока попасть туда, за мощные стены, и три дня безудержно грабить, убивать и насиловать, как всегда полагается при падении любой крепости. А Вавилон, как самый богатый в мире город, ох, как приятно разграбить!
Да, но как взять его? Может жестовая казнь усилит рвение и изобретательность военачальников?..
Вавилон находится на обширной равнине, пересекаемый Евфратом. Наученные горьким опытом, жители города построили более мощные стены также и по берегам реки. Это исключало возможность повторения победоносного прорыва твердыни, и Дарий сразу же отверг предложение полководцев, не желающих думать по - новому.
- Головы без свежих мыслей - зачем они вам? - с иронией произнес царь.
И, когда полководцы, пятясь, вышли гурьбой из шатра, он повелел Зопиру остаться.
- Я видел сон, Зопир, - сказал Дарий. - Орел в клочья разорвал степную лису.
- Это хороший сон, о царь царей, о мудрейший из...
- Постой, мы здесь они, и не надо упражняться в лести, тем более, что только на тебя, в общем - то, я и могу полностью положиться. Ты был в городе?
- Да, государь. Я в этот раз полностью облетел его и осмотрел как следует. Любовь не ослепила меня окончательно, отвратив от долга.
- Хорошо. Садись рядом и рассказывай все по порядку.
Зопир сел на невысокую скамеечку рядом с троном и начал подробно отчитываться о втором своем посещении Вавилона.
В этот раз он очень быстро вошел в транс и под монотонное бормотание старого иудея вновь воспарил в темноту ночи.
При ясном свете полной луны Зопир внимательно осмотрел весь периметр крепостных стен и сам город.
Вавилон состоит из трех - четырехэтажных домов и пересечены прямыми улицами, идущими частью вдоль, а частью поперек реки. На каждой поперечной улице число ворот соответствует числу выходящих к Евфрату улиц. Эти маленькие ворота, как и главные, также медные, не очень - то просто поддающиеся ударам тарана. Но еще вопрос, как подобраться к ним по вязкому, илистому дну под губительным градом стрел.
Прав царь: подход к стенам по обезвоженному руслу абсолютно не даст войску никакой выгоды. А напрасный, изнурительный труд по сооружению огромной земляной дамбы лишь только озлобит солдат, в среде которых, как доносили соглядатаи, уже началось глухое брожение.
В эту, внешнюю стену, Вавилон заключен, как в крепкий панцирь. Вторая стена идет внутри первой. Она намного ниже и уже. Но и эту стену взять непростая задача, так как в обеих оборонительных линиях очень густо вкраплены башни.
В одной части города находится царский дворец, резиденция Дария, окруженный мощнейшей стеной. В другой - святилище Мардука. Храмовый священный участок четырехугольный и довольно обширный, засажен смоковницами. В его середине воздвигнуто громадное сооружение - зиккурат. Зиккурат представляет собой несколько башен - ступеней, поставленных один на другой.
Заинтересовавшись грандиозным семиступенчатым сооружением, Зопир спустился и внимательно осмотрел его. Легкость, с которой ему удалось проделать подобный маневр, снова, как и в первый свой полет вне тела, изумила. Захотелось поозорничать, вспомнить детство.
Зопир приблизился к храмовому охраннику, стукнул кулаком по шишаку шлема и...рука легко и беспрепятственно пронзила голову воина! Бородач не только никого не увидел, но и совершенно не почувствовал присутствие постороннего! Тогда Зопир набрался дерзости и запросто прошел сквозь стража, почесывающего спину!
Затем он поднялся по ступеням наружной лестницы башни до ее середины, где находилась скамья, предназначенная для отдыха жрецов, немного посидел на ней и быстро пересек оставшийся отрезок к самой верхней части зиккурата.
Отсюда виден весь Вавилон как с высоты полета, и можно было, не торопясь, осмотреть город, снова и снова поражаясь его необыкновенному величию. Персеполь и особенно любимые Дарием Сузы сильно уменьшились в сознании Зопира, и он вдохновенно произнес:
- Хвала тебе, Ахура Мазда, давшему мне возможность увидеть все это в первозданном, ненарушенном войной виде. Хвала тебе, о Единый, пребывающий в многообразии!
То, что Бел - Мардук является лишь разновидностью Ахуры Мазды, создателя вселенной, Зопир теперь нисколько и не сомневался. Все существующие религии и их ответвления представились ему вышедшеми из одного, очень древнего и мудрого источника.
Здесь же - совсем другое, иной мир, иные обычаи. Однако, сам город - Врата Бога (1) - смешение богатства и нищеты, добродетели и разврата, полный непомерной спеси, должен пасть, чтобы, как утверждали жрецы Огня, стать очищенным в священном пламени гнева Ахуры Мазды.
1 - Баб - Илу - Врата Бога (так называли город шумеры).
Только зачем? Почему на Земле постоянно идут войны? Не лучше ли любить и просто наслаждаться жизнью?
Подобные мысли впервые в жизни пришли в голову профессионального воина, и Зопир постарался отогнать их. Вряд ли существуют ответы на эти вопросы, пока мир таков, каким он есть. Вот и воевать за родное отечество и царя, по утверждению жрецов не грех. Только здесь, в Вавилоне, разве родное отечество потомка скотовода?
Нет, тут совсем другой уклад жизни, своеобразие обычаев. Вот и данная многоступенчатая башня чужда по своей сути. Задумана она как вызов Единому, заветы которого, переданные людям через Заратуштру, требуют жизни в простоте, а не в лживой роскоши, позволительной лишь царям и высшим сановникам. Башня - зиккурат также чужда по своей гордой и тщеславной непонятности.
И Зопир, чтобы во всем досконально разобраться самому, шагнул сквозь медь двери.
Здесь, на самом верху башни, находится храм, посвященный незримому присутствию могущественного Мардука. Он довольно просторен, через зарешеченное окно ярко глядит луна, высвечивая большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним позолоченный стол с яствами и напитками.
Странно... Никакого изображения бога нет, и это ложе... И вспомнились слова Берка: "Зиккурат Вавилона предназначен для брачной ночи Мардука с девственницей, избранной из жреческой семьи. Но овладевает ею не бог, а специально подготовленный халдеями человек".
Понятно. Разве будет божество принимать участие в подобном обряде? Вот она, сказка вавилонских жрецов, их постоянный обман, предназначенный усилить власть Коллегии Двенадцати.
В поисках полнейшей разгадки влияния Мардука на простых жителей города Зопир посетил еще одно святилище, где находилась огромная золотая статуя сидящего грозного бога. Рядом большой стол, скамейка для ног и трон, также золотые. Перед статуей - великолепный алтарь, где на огне приносят в жертву священных животных.
Нет, это не тот огонь, что пылает в сердце каждого истинного приверженца Ахуры Мазды. Да, первозданный источник, о котором так много и страстно рассказывал старый иудей, оказался сильно замутненным, вернее, конечно же, тот поток, что достиг великолепных и роскошных храмов.
Да, Вавилон должен пасть!
Зато свидание с любимой наполнило неизъяснимым блаженством все существо полководца Дария.
- Я с вечера с нетерпением ожидаю тебя, - прошептала Альмина. - Мардук открыл мне глаза и уши, чтобы видеть виновника моих грез, чтобы слышать его.
Как приятно было совместное общение влюбленных в этот раз. Радостным колокольчиком звучал в сознании Зопира легкий и мелодичный смех девушки, ее слова неподдельного удивления, когда телесная рука как через воздух прошла сквозь руку духа.
Но заключительная часть свидания слегка померкла после упоминания Альминой Мардука. Особенно сделалось Зопиру грустно, когда он услышал, что ровно через четыре месяца ей придется подняться на ложе в зиккурате.
Нет, конечно же, не бог виноват, а жрецы, устраивавшие столь отвратительные действа!
Зопир рассказал всю правду о брачном ложе святилища, и Альмина призналась, что наслышана об этом.
- Но что делать? - с тоской в голосе спросила она.
- Если мое лицо будет израненным, безобразным, но я сумею освободить тебя, ты выйдешь за меня замуж? - напрямик спросил Зопир, вынашивая в уме пока еще далекий, мутный, но достаточно хитроумный план.
- Да! Да! Да! Я люблю тебя!
Много ли человеку надо? Надо лишь хотя бы раз в жизни услышать подобные слова...
Но царю Зопир не рассказал о своей встрече с прекрасной вавилонянкой. Но он и не забыл передать ему просьбу Берка о личной аудиенции у царя.
- Хорошо, - решил Дарий, - нам необходимо использовать все, что может пригодиться для взятия этого города.
Иудей пришел к царю поздно вечером. Дарий, регулярно пользовавшийся услугами предсказателей и магов, довольно радушно принял его и с жадным любопытством и вниманием вглядывался в хрустальный шар, висящий на груди Берка. В шатре было тихо, только слышалась отдаленная перекличка стражей, да потрескивало слегка масло в светильниках.
- Я вижу!.. - изумленно воскликнул царь. - Вавилон падет!
- И будет разграблен до основания, - поддакнул иудей.
- О, нет! Это будет уже мой город! Нельзя дважды повторять одну и ту же ошибку! - с жаром парировал Дарий.
- Как в случае захвата Сард?
- Да.
Это известная на Востоке история. Кир, великий предшественник Дария, после длительной и кровопролитной осады взял приступом Сарды, столицу Лидии, самого богатого в то время государства Малой Азии. Взял он в плен и самого Креза, владетеля несметных богатств.
Долго глядел пленный царь, как персы жгли здания, грабили храмы и жителей столицы Лидии, как погибал прекрасный город. Затем он обратился к Киру:
- Могу ли я, повелитель, сказать тебе, что я думаю, глядя на Сарды? Или я должен молчать?
- Говори, - разрешил Кир.
- Что делают толпы воинов?
- Грабят твой город и расхищают твои сокровища!
Крез горько усмехнулся:
- Не мой город и не мои сокровища грабят они. У меня уже ничего нет. Они расхищают твое достояние.
Восхищенный мудростью Креза, Кир оставил его при себе и во всех делах спрашивал у него совета.
А Дарий, распаленный увиденным в шаре, жаждал наиболее полного обладания богатством великого города.
И, как когда - то Кир у Креза, не погнушался спросить совета у старого иудея:
- Скажи, о мудрый, как не дать воинам того, что издревле, они думают, принадлежит им по праву?
Берк еле заметно усмехнулся: алчность Дария была хорошо известна всей Малой Азии.
- Ну, это совсем несложно, - сказал он. - После взятия твердыни солдаты должны быть тотчас вытеснены отрядами "бессмертных", которые объяснят мародерам, что отныне и навсегда все захваченные сокровища будут делиться по справедливости: две трети войску, одну треть царю, главнокомандующему, приведшему всех к победе.
- Не мало ли мне?
- Нет. Иначе можно всего лишиться. Отличившиеся и младшие командиры получат вдвое и втрое больше, старшие - вчетверо. Это укрепит в дальнейшем войско, так как каждый отныне захочет постараться совершить подвиг. "Бессмертные" и полководцы награждаются особо. Они должны соблюдать порядок в городе, тушить пожары, наказывать на месте не подчиняющихся воинов.
- Они привыкли насиловать, - пробормотал Дарий.
- Им надо предоставить всех распутниц, а их в Вавилоне предостаточно, открыть побольше питейных и игорных заведений, и тогда большая часть двух третей сокровищ перейдет царю царей. Промотавшиеся же с нетерпением станут рваться в новые сражения.
- Хорошо, - ответил, удовлетворенный, Дарий.
Он теперь думал о сокровищах, спрятанных в знаменитой гробнице царицы Нитокрис. Эта гробница находится в городе в самом оживленном месте, непосредственно над внутренними воротами, ведущими к площади. На ней вырезано: "Если кто - нибудь из вавилонских царей после меня будет иметь нужду в деньгах, то пусть вскроет гробницу и возьмет их, сколько захочет, однако без нужды пусть не открывает ее, а лучше бы и вовсе не трогать гробницу".
Дарий до сих пор не осмелился сделать это, как не осмелился и сам Кир. Но в этот раз нельзя упустить своего!
Берк, легко читающий мысли, сразу же увидел сцену из будущего, куда у мага был вход.
Вот царь приказывает вскрыть место успокоения Нитокрис и... не обнаруживает там ничего, кроме скелета и полуистлевшей одежды, на которой лежит глиняная табличка с надписью:
"Если бы ты не был столь жадным, то не разорял покойников и их гробниц".
Страстно ненавидя Вавилон, источник многих бедствий его народа, Берк, конечно же, хотел его полного разорения, и он мог бы свободно внушить Дарию, сделать это, но звезды указывали только одно: падение. А против воли звезд разве можно самому предпринимать что - либо?
К тому же, политика Дария рассматривала Палестину, как и другие вассальные народы, сатрапией, уважающей местные обычаи и законы, являющейся защитницей от посягательств других государств. И единобожие персов намного ближе иудеям, чем вера во многих полуязыческих богов Вавилона. Распутство этого бесстыдного города разлагающе действовало на всю Малую Азию.
Царь также верил в предопределение и поэтому спросил у иудея: имеется ли какой - нибудь знак, предвестник его, Дария, победы.
- Да, величайший, - ответил Берк и рассказал о странном пророчестве вавилонянина.
- Такое невозможно! - вскричал царь.
- Для воли Яхве нет ничего невозможного. Прикажи только согнать в одно место всех лошачих войска и окрестных сел, кормить их отборным зерном, поить чистой ключевой водой, и... - Что, "и"?..
- Единый услышит наши молитвы, - Берк поднял глаза к верху шатра.
- Что ж, да будет так.
Вавилон жил привычной жизнью. Осада, правда, внесла некоторые коррективы, уменьшив прежний размах гуляний и празднеств. Оргии проходили теперь по ночам, что было для вавилонян еще привлекательней. "Ночи безумств" - называли их. Случалось, и дозорные с башен исчезали, чтобы принять участие в безудержном веселье.
Коллегия Двенадцати заседала почти беспрерывно. Продовольствием город обеспечен на очень долгое время. Совсем недавно, так, кстати, подошли три крупных корабля с зерном, благополучно миновав в тумане речную стражу Дария.
Но вот падение нравов...
На сегодняшнем заседании Коллегии в очередной раз обсуждался вопрос о дисциплине. С Мидийской башни, одной из самых ключевых в защите города, пропали все дозорные, явившись лишь под утро к концу дежурства в пьяном, совершенно небоеспособном виде. Только хромой и слепой на один глаз Туллим исправно нес службу.
- Всех! Всех кроме Туллима обезглавить! - кричал Астатиг, самый молодой из собравшихся.
В Овальном зале он сидел под медной табличкой, на которой вырезаны статьи из свода законов великого царя Хаммурапи, повествующие о соблюдении порядка в городе:
"Если продавщица вина взамен хлеба в качестве платы получает серебро или же обсчитывает покупателя, то она подлежит наказанию: ее следует бросить в воду. Если виноторговец разрешает в своем помещении скандалить пьяным и не отводит их в помещение охранителей порядка, то он несет наказание и подлежит смертной казни" (1).
1 - из подлинного свода законов Хаммурапи.
- Обезглавить... - недовольно пробурчал Судубал. - И этим вызвать восстание черни. И потом, ответьте мне, кто будет кормить семьи казненных?
Судубал, как самый старый член коллегии, сидел за овальным столом под сводом законов о семье, считающимися основополагающими. Статьи этого закона повествовали об официальном заключении брака, которому предшествовало обручение. За невесту обязательно платился выкуп, и ей давалось приданое.
Брак заключался при наличии именного договора, скрепленного печатями и подписями в присутствии свидетелей. Продаже невест на площадях подлежали лишь дочери малоимущих. При разводе бывшей жене возвращалось приданое.
Над креслом Натиссама, сидящего в самом центре овального стола, висела табличка с наиболее жизненно важными законами - судебными.
Все судебные дела Вавилона вершились в судах, разбирательства которых происходило у входа в храм. Их вели специально обученные жрецы. В судах имелись заседатели, вызывались свидетели, давались клятвы.
Порядок в городе, его защиту, обеспечивало, помимо отряда персов, погибших вместе с сатрапом, собственное регулярное войско. За военную службу солдаты получали жалованье и землю в окрестностях Вавилона. Конфискацию этой земли мог произвести только суд и только из - за большой провинности воина.
Казни, обычные ранее для низших и средних слоев населения, в последнее время применялись крайне редко, а сейчас, когда сложилась взрывоопасная обстановка, такая суровая мера наказания легко могла вызвать непредсказуемые события.
И поэтому Натиссам, скрепя сердце, предложил конфискацию, тем более удобную и безопасную, что на землях провинившихся давно уже вольготно хозяйничали солдаты царя.
- С подобным благодушным отношением мы запросто потеряем город! - с раздражением сказал Астатиг.
- Мы уже потеряли его, - пробормотал Судубал. - Когда рушатся семьи, рушатся и стены.
"А, ведь, он прав", - решил Натиссам, голосуя за конфискацию, за которую подняло вверх именные печати десять человек.
"Как возвратить Вавилону былую славу?" - напряженно размышлял он и вечером в храме Мардука.
Песнопение жрецов стихло, и Натиссам, усевшись на скамеечку рядом со статуей верховного бога Вавилонии, думал о другом начале мира - женском.
Мардук, по верованию предков, сражается и побеждает, в конечном счете, грозное и сильное чудовище - богиню хаоса Тиамат. Да, это так, и победа Мардука означает утверждение правопорядка и истины. И сама Тиамат, разве не есть Мать - всеобъемлющая и всеохватная, накинувшая на видимый мир свои сети - тенета заблуждения, привязывающие лишь к осязаемому, насущному?
Как любящая свое чадо Мать, она дает каждому то, что хочет он иметь при жизни, конечно, согласно воле звезд, и лишь окончательный прорыв из ее сетей означает подъем духа ввысь, к верховному богу.
Собственно, Тиамат и Мардук - две стороны одной и той же монеты... Но разве земная женщина есть олицетворение принижающей части Тиамат, как позднее стали трактовать древнюю легенду ученые мужи?
Как жаль, что культ Иштар, светлой и доброй лунной боги, воплощающей любовь, не привился в еще большей, чем сейчас, степени в Вавилоне. Нет, не хаос и разрушение несет в себе женское начало в человеке, а свет прекрасной любви и преданности, перед которой бессильны любые, сковывающие личность, цепи!
Натиссам вспомнил свою рано умершую жену и застонал от тоски. Нет, не плоть говорила в нем, она давно преодолена, а воспитание о необыкновенно чистой душе своей бывшей супруги.
Где былое время великих женщин, а ведь именно они доставили Вавилону неувядаемую славу?
После легендарного Хаммурапи наибольшую известность получила царица Нитокрис.
Она намеренно изменила течение Евфрата, который до этого протекал прямо через середину города. Она повелела прокопать выше Вавилона канал, что сделало реку извилистой. И теперь мимо селения, называемого Ардерикка, Евфрат протекает трижды!
Затем по приказу царицы по обеим сторонам реки насыпали плотину огромной ширины и высоты. Далее, на значительном расстоянии выше Вавилона она приказала выкопать водоем для озера неподалеку от реки такой же глубины, чтобы повсюду выступили подпочвенные воды, наполнив этот грандиозный водоем. Вырытую землю царица велела использовать для возведения плотины. Когда бассейн был готов, его края облицевали камнем.
Эти работы производились в той части страны, где были проходы и самый короткий путь из Мидии. Целью данных мероприятий было затруднить мидянам проникновение в страну при торговых сношениях и не позволить им точно разузнать положение дел в стране, так как теперь прокопанная местность превратилась в болото, что не давало возможности использования лазутчиков с судов. Сами же корабли, при замедленном этими работами течением реки, находились под полным контролем. И при случае их легко можно было обстрелять.
Кроме того, царица добилась и другой цели. Вавилон состоял из двух частей, разделенных рекой. При прежних царях, чтобы попасть из одной половины города в другую, нужно было переправляться на лодке, что было крайне неудобно. Нитокрис разрешила эту задачу. Когда вырывали водоем для озера, она повелела вырубить торчащие в грунте огромные камни.
После отведения всего речного потока в водоем, старое русло пересохло. Царица приказала укрепить берега Евфрата вдоль города и спуски, ведущие от стенных ворот к реке, облицевать обожженным кирпичом таким же способом, как и городские стены.
Потом приблизительно в середине Вавилона был выстроен мост из вырубленных камней, скрепленных железом и свинцом. Днем на камни настилались поперек крепкие доски, по которым вавилоняне переходили реку. На ночь настил убирали, чтобы люди не бродили просто так туда и сюда, и с целью уменьшения грабежей.
После сооружения моста, Евфрат из выкопанного водоема был выпущен в старое русло. Таким образом, озеро превратилось в болото, для чего и было, собственно, предназначено, а город получил превосходный мост.
Прославлена в веках и царица Семирамида, о жизни и смерти которой ходит много легенд.
После смерти своего мужа, царя Ассирии, она значительно расстроила родной Вавилон, где и был возведен знаменитый зиккурат.
Она приказала сделать проход через семь гряд Загросских гор, чтобы проложить удобную дорогу в вассальную Мидию, где была выстроена столица Экбатаны. При ней в царский дворец по туннелям с далеких горных озер провели целебную воду. Недалеко от древнего города Бехистуна на почти отвесной скале с тремя вершинами Семирамида повелела выбить свое изображение.
Прекрасная царица покорила много стран и не только организовала поход против Индии, но и возглавила его. Но войска Семирамиды были разгромлены индийской армией, имевшей много боевых слонов. Царица отступила с большими потерями. Вернувшись на родину, она больше не помышляла о военных походах.
Ее сын, вкусивший сладость власти во время отсутствии царицы в стране, организовал заговор. Семирамида вспомнила древнее пророчество, в котором говорилось о том, что, когда сын выступит против родной матери, ее призовут бессмертные боги, а люди воздадут ей почести, как божеству.
Легенда гласит, что Семирамида добровольно передала своему сыну Нинию царскую власть, а сама превратилась в голубку и улетела из дворца со стаей голубей. С тех пор ее стали почитать как богиню, а голубя священной птицей.
Позже Семирамиде людская молва приписала обустройство знаменитых садов. Эти террасы, сложенные из кирпича, засыпаны толстым слоем земли с таким расчетом, чтобы на ней свободно могли расти не только цветы и кустарники, но и мощные деревья. Сами же террасы находились на большом искусственном холме. Полив садов на террасах осуществлялся с помощью особых устройств из специального глубокого колодца с облицованными обожженным кирпичом шахтами.
Царица - мидийка, для которой были выстроены "висячие сады" оказалась совершенно забытой. А именем прекрасной соотечественницы названы деревни, каналы, крепости... Кто из правителей мужчин может сравниться с ней по всенародной популярности?
При Семирамиде в Вавилон как раз и пришел культ богини любви и плодородия, выстроен великолепный храм и красиво расписанные ворота, названные священным именем Иштар...
Натиссам задремал в тиши храма, и ему вдруг приснилась...Семирамида в том самом горделивом облике, в котором она высечена в скале Бехистуна.
Великолепная, в белых одеждах царица - богиня приблизилась к жрецу Мардука и тихо, мелодично произнесла:
"Натиссам, воля Единого должна свершиться, и Вавилон падет. Ты же, с семьей и слугами будешь спасен высоким покровительством одного человека. Альмина выйдет замуж, твой внук станет известным полководцем царя, а внучка главной жрицей Иштар, культ которой со временем должен главенствовать в Вавилоне".
"Что, Мардук разве не истинный бог?" - испуганно спросил во сне Натиссам.
"Нет, нет, - успокоила его Семирамида. - Всевышний Един, а Бел - Мардук является частью Единого, как и Иштар, и как все мы. Но Всевышний не суров, не грозен, а всемилостив, хотя и не желает более терпеть все мерзости, творимые в городе. Разве распутство угодно Иштар, а людские жертвы Мардуку, пусть они даже обычно приносятся только в критические моменты ради спасения Вавилона?".
"Я всегда был против этого".
"Я знаю. И по сему повелеваю возродить поклонение Иштар в первозданной чистоте. Запомни, не крепкие стены защищают людей, а беззаветная любовь. Любовь, как земная, мужчины и женщины, так и божественная - к Единому...".
"Царица! - выдохнул жрец Мардука. - Скажи, что будет с городом?".
Семирамида уже таяла в легкой дымке, но краем сознания Натиссам все же услышал ее далекий, переливчатый голос:
"Он сильно обновится...".
Натиссам по прибытии домой тотчас вошел в комнату дочери, спросил напрямую:
- Любишь его?
- Да... - прошептала Альмина,и на ее глазах навернулись слезы.
- Все будет хорошо, - уверенно произнес отец. - Вавилон сильно обновится... А ты...ты родишь мне внука и внучку.
- Отец! Разве возможно такое счастье?
- Только для тех, кто по - настоящему любит.
Альмина долго не могла заснуть в эту ночь. Сердце девушки билось в сладостно - учащенном ритме: отец фактически дал согласие на ее брак с Зопиром!
Да, но как все образуется, когда их разделяют громадные стены? Ведь не в вне телесном же состоянии он должен явиться ей, быть всегда - всегда рядом. Что - то вот - вот произойдет, и отец о том знает, как знает и Зопир, вселивший в последнее их свидание уверенность своей возлюбленной на скорое и счастливое воссоединение.
Но, что?
Поздняя ночь дала один из ответов. Посыльный от Астатига принес в дом Натиссама черную весть: загорелись склады с зерном, и их невозможно потушить.
То, что пожар был неслучаен, понимали и все жители Вавилона, с большим трудом отстоявшие жилые кварталы города от разбушевавшейся стихии. Но огонь полностью выжег священную рощу перед храмом Иштар, и поговаривали, что богиня отвернула свой светлый лик от защитников города.
Вопрос падения крепости теперь был вопросом времени...
Когда Дарию донесли о резком изменении положения в городе, царь повелел отпраздновать это событие пиром среди приближенных. Но через полтора месяца второй перебежчик донес, что, несмотря на голод, защитники твердыни поклялись не сдаваться. Оргии прекратились, более того, очень многие вавилоняне совершили и вовсе неслыханное: они задушили своих собственных жен, чтобы сберечь съестные припасы!
Царь стал мрачным и раздражительным, и каждый из военачальников, отправляясь на доклад в его шатер, вполне обоснованно опасался за свою жизнь. Брожение в войске переросло все допустимые границы, и "бессмертные" несли теперь службу с удвоенным вниманием.
Когда охрана доложила о приходе иудея "с радостным известием", Дарий слабо махнул рукой.
- Пропустите старика.
- Ну, выкладывай свою радостную весть, - сурово сдвинул кустистые брови царь, обращаясь к вошедшему магу.
- Лошачиха ожеребилась, о могущественный!
Дарий спрыгнул с трона, подскочил к Берку, схватил пятерней его бороду.
- Врешь!
- Нет!.. Не желает ли царь царей сам в этом убедиться?
Сопровождаемый охраной, Дарий поспешно прошествовал к загону. Да!.. Чудо свершилось! Жеребенок - лошачонок, о появлении которого на свет никто никогда и не слышал, спокойно стоял на тоненьких ножках и тянулся мордашкой к сосцам матери!
- Берк! - закричал изумленный Дарий. - Я пожалую тебе много золота! Драгоценных камней!
- Мне ничего этого не нужно, могущественный. Нужно лишь скорое падение рассадника зла.
Ненависть старого иудея к этому городу шла еще и из - за свежего в памяти народов Палестины вавилонского пленения, случившегося в период правления Навуходоносора Второго. И, еще, - попавшие в плен иудеи заимствовали миф о борьбе Мардука и Тиамат. Мардук в их учении стал Яхве, а богиня хаоса и мрака - Левиафаном (1).
1 - Левиафан - огромное морское чудовище.
В Палестине грозный Яхве стал тем самым Единым, называемым в далекой Индии Брахманом - Абсолютом. Однако, тайное и более верное учение Каббала называет Всевышнего - Энсоф,и к Мардуку, выродившегося в Вавилоне в идола, он теперь не имеет никакого приближения. Чистота веры, вот что спасет Палестину и ее народы, семитов, спаянных в дальнейшем этой верой в единое целое!
Весть о неслыханном никогда ранее чуде прокатилась по войску, значительно подняв его моральный и боевой дух.
Зопир, хорошо помнивший, что почти через два месяца над Альминой свершится нелепый и ужасный обряд, твердо решил действовать. Он пришел к Дарию и спросил, очень ли важно завоевание Вавилона.
- Конечно, - ответил царь. - Иначе государство вскоре начнет рассыпаться, а окраинные народы и вовсе растопчут нас. Военачальник вышел от царя, свернул к своей палатке, где горячо и долго молился Ахуре Мазде.
- Единый, прости меня, - наконец произнес он, взял нож и с легким сердцем нанес себе увечья: отрезал нос и уши, хлестнул себя несколько раз по лицу бичом и, окровавленный бросился обратно к царю.
- Стой! - закричали стражники. - Кто, ты?
- Зопир! Пустите меня! - и молодой полководец предстал перед Дарием.
Царь, сердито выговаривавший до этого что - то своей свите, вскочил с трона и закричал:
- Зопир! Кто и почему так тебя изувечил?
Зопир, истекая кровью, ответил:
- Нет, кроме тебя, на свете человека, который имеет власть так поступить со мной. Не другой кто - то сделал это, государь, а я сам себя изувечил, потому, что только мне терпеть издевательства над персами.
Царь был поражен.
- Несчастный! Ты стараешься приукрасить свой ужасный поступок, утверждая, что действовал правильно. Разве, глупец, враги сдадутся теперь? Не сошел ли ты с ума, Зопир?
Зопир заявил Дарию:
- Если бы я открыл тебе мой замысел, ты бы не позволил мне сделать этого над собой. Поэтому я поступил самостоятельно. Итак, если ты не откажешь мне в помощи, мы быстро возьмем Вавилон. Я сейчас перебегу в город и объясню, что это ты нанес мне такие увечья.
Я думаю, они поверят мне и поставят во главе войска. А ты на десятый день, отсчитывая от сегодняшнего, сосредоточь у ворот Семирамиды тысячу человек из вспомогательной части армии, где много больных, раненых и увечных. На седьмой день после этого сосредоточь еще две тысячи у ворот Нина. Затем обожди двадцать дней и пошли четыре тысячи необученных человек из вновь набранных против Халдейских ворот. Ни те первые, ни эти воины не должны иметь щиты. И вооружены очень слабо.
Царь прошептал:
- Все сделаю, как ты задумал...
Полководец продолжил:
- Да, будет ропот от этих потерь, но на двадцатый день перед всем войском необходимо провести лошачиху с жеребчиком для воодушевления и штурмовать крепость со всех сторон.
Самые главные силы направь, царь, против Белских и Киссийских ворот. Не сомневайся, что, когда я совершу такие великие деяния, вавилоняне, конечно же, доверят мне не только всю защиту города, но даже ключи от ворот. А уже моя и персов забота, как завершить дело!
Дарий обнял полководца, не гнушаясь испачкать свою роскошную одежду в крови, сказал, еле сдерживая слезы:
- Да хранит тебя Ахура Мазда...
Затем он повернулся к свите и проревел громовым голосом:
- Запомнили, как надо действовать, сучьи дети?!
После этого Зопир побежал к воротам города. По нему персы выпустили несколько стрел, не достигших, конечно же, цели. Один из стражей ворот, заметив его с башни, спустился вниз, приоткрыл створки и спросил, кто он и зачем пришел. Перебежчик ответил, что он Зопир и хочет перейти к осажденным. Услышав такой ответ, стражники повели его к командирам.
Когда Зопир предстал перед командиром отряда охраны и начальником башен, прилегающих к воротам, то начал жаловаться, объявив, что увечья ему нанес жестокий Дарий будто бы за то, что он, Зопир, дал совет снять осаду и увести недовольное войско, так как у царя нет никакой возможности взять город.
- И теперь, - сказал он, - я пришел вам на благо, а Дарию с войском на погибель. Царь дорого поплатится за мои увечья. Я знаю все его тайные замыслы и хитрости!
То же самое Зопир говорил и членам Коллегии Двенадцати.
Самые влиятельные люди Вавилона, увидев знатного военачальника персов с отрезанным носом и ушами, покрытого кровавыми рубцами от ударов плетей, вполне поверили, что он говорит правду, и пришел к ним как друг и союзник.
В словах молодого перса было столько горечи и одновременно уверенности в своих силах, что Натиссам на мгновенье даже полностью отождествился со всем сказанным. Но, встретившись пару раз глазами с Зопиром, жрец прочитал в них...затаенную мольбу. Нет, не только о Дарии думал перебежчик, а, в основном, об Альмине, готов был поклясться самим Мардуком Натиссам!
"Он сильно обновится..." - словно вновь услышал член Коллегии Двенадцати далекий пророческий голос Семирамиды, предсказывающий необходимость и неизбежность падения Вавилона.
И этот молодой перс предлагал начать активную борьбу с Дарием именно с ворот, названных светлым именем обожествленной царицы!
Только в чью пользу приведет город борьба, предложенная талантливым полководцем - перебежчиком?.. Видимо, в пользу давно назревшего обновления...
Что ж, да будет так!
И Натиссам решительно поддержал просьбу Зопира о выделении ему значительного боевого отряда.
К вечеру, облетевшая весь Вавилон, новость, достигла и Альмины, принесенная Найрум.
- Как? Без носа и ушей? - ужаснулась дочь Натиссама.
- Ах, госпожа, этот Зопир - урод. А жаль, он был, очевидно, очень красив, - вздохнула служанка.
- Был? Да он и есть!.. - гневно обрушилась на рабыню Альмина.
- Конечно, конечно! - поспешила согласиться Найрум, только теперь поняв, о ком так безутешно вздыхала в последнее время ее госпожа.
Обезображен... Какая жалость... Но, ведь, он сам говорил о возможности этого. Нет, не зря Зопир явился в Вавилон в подобном виде: он пришел за ней, Альминой!
Девушка знала, что в роли "заменителя бога" на брачное ложе возляжет специально подготовленный для этой цели жрец.
Еще мальчиками, кандидатов тщательно отбирали из пленников, инородцев, чтобы влить в "потомство Мардука" свежую кровь.
Все члены Коллегии Двенадцати и высшее жречество города имеют подобное "божественное" происхождение. И Натиссам не знал никогда своего фактического отца, которого после зачатия ребенка, как и других, оскопляли и, как в почетную ссылку, отправляли в храм Иштар Вавилона или другого города. После "исполнения долга", "заменители бога" больше не были нужны Мардуку.
Иштар... Натиссам рассказывал дочери с детства о светлой богине, нет, не о похотливом искаженном образе ее в виде Милитты! Натиссам, один из верховных жрецов Бела - Мардука, втайне поклонялся Иштар!
И он очень любил свою жену, покойную мать Альмины...
"Люблю... - застучало сердце девушки. - Пускай без ушей и носа, но ты мне желанен!" - твердо решила она.
В тот же день Альмина украдкой издалека увидела Зопира, занимающегося на площади Зари тренировкой своих воинов.
"Бедный... - вздохнула девушка и тотчас поправила саму себя. - Нет! Сильный и мужественный!" - и приказала Найрум:
- Уходим.
Закутанные по самые глаза платками госпожа и служанка быстро отправились мимо садов Семирамиды в обратный путь.
Двое изможденных от голода юношей гонялись за облезлой кошкой, намереваясь в случае поимки приготовить из нее обед. Говорили, что в Вавилоне распространилось людоедство, и жрецы были вынуждены открыть хранилища храмов, где хранился неприкосновенный запас. Но рацион питания улучшился лишь для защитников города, и поэтому многие из бедных горожан завербовались в войско именно по данной причине. Богатым жилось значительно легче, а многие из именитых торговых домов нажили на голоде баснословные состояния.
- Девушки, идите сюда, угощенье готово, - улыбнулся щербатым ртом разбойничьего вида мужчина, распахивая дверь дома.
От его кривой улыбки - ухмылки повеяло ужасом, и госпожа со служанкой бросились изо всех сил к своему кварталу.
- Больше я никуда не пойду, - решительно заявила Найрум, когда Альмина, отдышавшись в своей комнате, захотела послать ее к Зопиру. - Честной женщине нечего шататься по городу среди сброда, легко и просто передушившего своих супруг, - и добавила, увидев гневно взметнувшиеся брови госпожи. - Пускай к площади Зари сходит мой муж.
Альмина согласилась с предложением служанки: действительно, сейчас безопаснее ее поручение сможет выполнить Гиркон, грек с Родоса, бывший раб, который недавно стал мужем Найрум.
Натиссам, чтобы не убивать рабов для уменьшения потребностей в припасах, как того повелела Коллегия, совершил необыкновенное: дал всем своим шестерым слугам и служанкам вольную! Глиняную клинописную табличку с подписью Натиссама и свидетелей, удостоверенную личной печатью хозяина, Гиркон и Найрум отныне берегли как самое главное в мире сокровище, наравне с брачным свидетельством.
Да, добр и великодушен господин!
И Гиркон с легким сердцем и страстным желанием услужить Альмине отправился к Зопиру.
Командир отряда увидел знаки, которыми привлекал его внимание вавилонян, и стремительно подошел к незнакомцу.
- Кто ты? Что тебе надо? - спросил он Гиркона.
- Госпожа прислала меня...
- Кто?.. - схватил грека за плащ Зопир.
- Господин ее знает, - бывший раб вытащил из - за пазухи бронзовую овальную пластину с искусно вычеканенным профилем дочери Натиссама.
- Альмина... - прошептал Зопир и добавил, выхватывая из рук грека портрет. - Ты будешь награжден.
- Я уже награжден милостью отца госпожи и самой госпожой: они даровали мне и моей девушке свободу и разрешили жениться.
- Она добра... - произнес военачальник и, вдруг, спохватился. - Она...видела меня? Говори!
- Да.
- И, что?
- Просила передать - любит.
- Повтори!
- Любит.
- Ступай. - Зопир отпустил грека и с нежностью вгляделся в портрет. - Хороша...Прекрасна!.. А я... Впрочем, какое это сейчас имеет значение. Главное - она любит!
- Вперед! - закричал он. - Разворачивайся! Бей! Коли!
И цепи воинов сошлись в учебном бою.
А вскоре состоялся и настоящий бой. Как и предсказывал Зопир, у ворот Семирамиды вспыхнуло яростное сражение, окончившееся полной победой Вавилона. Целая тысяча солдат Дария была уничтожена в короткий срок. Потери нападавших были всего около десятка человек, что вызвало невольное уважение к командиру отряда даже со стороны его недоброжелателей, которые никак не хотели видеть стремительное выдвижение "перебежчика".
Сражение у ворот Нина вновь подтвердило высокую репутацию удачливого командира. Под руководство Зопира уже стремились многие - непрестанные тренировки сохраняли жизни большому числу воинов, превосходящим в бою отряды царя.
Битву у Халдейских ворот Зопир построил и вовсе хитро. Ночью был произведен подкоп под крепостной стеной, и тысяча отборных воинов под утро выбралась из города и сосредоточилась, незамеченной, по обе стороны башни у самой стены.
Чуть посерело, ворота распахнулись и без малейшего шума вавилоняне бросились на противника. Атака получилась совершенно неожиданной, так как Зопир перед ней лично тренировал воинов, заставляя их прыгать, чтобы выявить малейшее бряцание оружия. Бой быстро продемонстрировал преимущество вавилонян.
А когда по сигналу рога на фланги воинов Дария набросилась, притаившаяся тысяча, персы бежали. Еле - еле сигналы рогов вернули победителей за родные стены. Вавилоняне успели не только разгромить лагерь еще одного крупного отряда Дария, но и отбить шестнадцать тяжелых повозок с пшеницей.
Когда повозки входили в город, началось всеобщее ликование. Угроза полнейшего голода отодвинулась, и можно было надеяться, что царь снимет осаду, тем более, что в Мидии вспыхнуло восстание. Воины ощупывали волов, запряженных по двое, и, истекая слюной, говорили с восхищением:
- Жирные!..
Участники боя в этот день получили по доброму куску мяса и превозносили Зопира до небес, рассказывая всему населению города о личной доблести полководца, о его непревзойденном умении организовать оборону Вавилона.
Зопиру доверили командование всей армии, а благодарные члены Коллегии Двенадцати повелели за счет города изготовить персу...золотой нос. Этот довольно легкий протез крепился в носовых отверстиях и выглядел совсем неплохо. Его сделал известный ювелир Манатерат.
На заседании Коллегии Двенадцати Золотой Нос, а так стали называть отныне в народе Зопира, предложил дальнейший план решительных действий. Оборона Белских и Киссийских ворот, согласно этому плану, должна быть ослаблена. Зопир сказал, что согласно тайным замыслам Дария, скоро последует главный удар по воротам Семирамиды с отвлекающим нападением с реки.
Страшная буря чувств терзала сердце Натиссама. То, что очищающая гибель Вавилона близка, он нисколько не сомневался, напротив, жаждал скорейшей развязки сложившейся двойственности собственного положения, ощущая себя в некотором роде предателем собственного народа.
Но что это за народ, который может хладнокровно позволить себе убить свою половину? Способны ли мужчины Вавилона называться мужчинами, даже если они и выигрывают сражения?
Натиссам уже усматривал в персе Зопире будущего зятя, и эта двойственность не давала ему возможности быть предельно искренним с членами Коллегии и с другими жрецами.
А срок введения Альмины в верхний храм зиккурата подходил. И поэтому Натиссам, преодолевая свое внутреннее отвращение к любой лжи, все - таки горячо поддержал молодого перса.
После заседания он прошел к дочери, обнял ее и со значением сказал:
- Все будет хорошо...
- Что, именно, отец? - спросила Альмина.
- У меня появятся внуки, обычные дети.
- Да, но...
- Никаких, "но"... Надо только надеяться и ждать.
- Ах, отец, я так люблю его!
- Знаю.
Разговор с дочерью успокоил Натиссама. Нет, не предательством было его отношение к происходящему, а прорывом к будущему, в котором больше не должно быть места лжи.
И ради этого приходилось лгать!
В условленный день начался общий штурм города. Воины Дария пытались взобраться по лестницам на стены и взломать во рота, но были отброшены на всех участках.
Главнокомандующий и, он же, комендант крепости в этот день, казалось, одновременно был во всех горячих точках обороны, воодушевляя личным примером обороняющихся.
- Золотой Нос с нами!.. - радостно слышалось на стенах и в башнях, и с удвоенной силой вниз летели стрелы, камни и лился расплавленный асфальт.
Ровно в полдень у Киссийских ворот Зопир быстрыми и точными ударами меча обезглавил двоих стражников, отомкнул замок и вытащил тяжелый медный дверной засов.
- Готово! - крикнул он Гиркону, стоящему на стене.
Грек три раза протрубил в рог, подавая сигнал воинам Дария.
Защитники крепости растерялись от неожиданности - сигнал, к которому их приучил Золотой Нос, означал - отход! Пока они разбирались в правильности приказа, Гиркон успел скрыться и вскоре вместе с Зопиром мчался к Белским воротам.
Здесь произошла заминка: стражники вступили в ожесточенную схватку с комендантом, но быстрота и натиск Золотого Носа обеспечили ему победу.
И тут тонко свистнула стрела, ужалив грудь Зопира.
- Я так и знал, что ты - предатель! - взревел хромой и слепой на один глаз Туллим, накладывая на тетиву вторую стрелу.
Но грек вовремя сбросил его со стены.
- Что с тобой, господин? – с тревогой прокричал он.
- Все в порядке! - Золотой Нос вытащил стрелу.
К счастью, она попала в бронзовый портрет Альмины, который влюбленный носил на цепочке, на шее, и поэтому выстрел Туллима не причинил ему особого вреда.
- Ты спасла меня, - благодарно прошептал Зопир, распахивая настежь двери.
А со стены раздавался долгожданный победный сигнал рога. Войска Дария бросились в ворота.
Овладев городом, царь тотчас приказал предоставить ему Зопира. Когда Золотой Нос вошел в Овальный зал, где располагался царь, на глазах Дария выступили слезы.
- Зопир, - произнес он. - Еще никто и никогда не превзошел тебя в мужестве и доблести, кроме, разве, быть может, одного Кира.
- О, да, государь, с Киром, конечно же, не может сравниться ни один перс. Но, сейчас признаюсь, я действовал немного своекорыстно.
- И что же ты хотел?
- Право любить, о могущественный! Я полюбил дочь славного Натиссама, и мое желание жениться на ней счастливо совпало с твоим: овладеть Вавилоном.
- Ах, Зопир, что может быть прекрасней любви? Я рад за тебя, и вскоре все мы попируем на великолепной свадьбе.
- Спасибо, царь царей.
- Честно говоря, Зопир, я предпочел бы видеть тебя не изувеченным, чем владеть еще двадцатью Вавилонами. Но, такова судьба, и ты добился своей Альмины. Правильно я назвал имя твоей возлюбленной?
- Правильно, государь, - Зопир склонился к ногам Дария, сидящего на троне.
- Нет, нет, дорогой Золотой Нос, это я должен бы припасть к твоим стопам, но таковое не положено мне по рангу. А вот на свадьбе я с удовольствием буду за посаженого отца!
Пользуясь радостным настроением царя - победителя, Зопир выпросил у него несколько послаблений для Вавилона. Население решено было не продавать в рабство, царь приказал лишь распять около трех тысяч знатнейших горожан. Злые языки утверждали, что это он сделал с целью захвата имущества богатеев.
Жрецов Бела - Мардука и Иштар не тронули, но на прислужников грозного бога была наложена большая контрибуция. Стены царь все - таки повелел снести, чего не сделал в свое время Кир при взятии им Вавилона.
Зопир также мягко отсоветовал наводнить город распутницами. Вместо них Дарий повелел соседним племенам прислать своих женщин, в общем числе пятидесяти тысяч, в новые жены мужчинам.
Храм Иштар получил поддержку и начал процветать.
В общем, случилось все, как и предсказывала Натиссаму божественная Семирамида. Город, действительно, обновился, это коснулось не только обычаев и уклада жизни, но и древних законов, пересмотренных в сторону смягчения суровости наказаний за незначительные проступки.
У Альмины и Зопира родился мальчик, а затем девочка. Дарий каждый год посылал Золотому Носу щедрые дары. Натиссам перешел в культ Иштар, который при нем претерпел значительные изменения. Вскоре в храм светлой богини он ввел свою малолетнюю внучку.
А сын Зопира и Альмины Мегабаз пошел в отца: обладая незаурядными полководческими способностями, он успешно сражался во главе персов против афинян и их союзников.
Иштар хранила Вавилон, как хранила и всех любящих. Альмина, постаревшая, но еще прекрасная, часто ерошила волосы Зопира и говорила:
- Золотой Нос, Золотой Нос, я так тебя люблю...
- И я... - эхом откликался Зопир и добавлял. - Моя Бронзовая Альмина, спасшая мне когда - то жизнь. Без тебя я бы просто умер...