Александр Скуридин
Операция «Большая клизма»
современный авантюрный роман
Все персонажи этого романа выдуманы автором. Конечно же, некоторые прототипы взяты из жизни, использована фактура реальных политических фигурантов: манера их поведения, привычки и пр. Как заметит внимательный читатель, события даны совсем не в той последовательности, в которой они происходили реально. Прошу строго не судить…
Автор
1
Джеймс Блуш-старший чувствовал себя не очень хорошо. Еще бы, его возраст перевалил за восемьдесят! Но о собственной старости экс-президент Соединенных Штатов Америки не любил вспоминать. Правда, иногда недомогания, как и сегодня, давали себя знать. Но их Блуш списывал на магнитные бури, которые действуют и на молодых, «рысаков», как любил Джеймс говорить.
- Джимми! – позвала его из своей спальни жена. – Смотри, наш сынок опять отличился!
- Что там натворил малыш? – притворно пробурчал Блуш, входя в спальню. Здесь всегда пахло французскими духами, которые Джеймс еще с молодости не любил, но вслух никогда не говорил об этом.
По большому плазменному экрану телевизора показывали изможденных узников военной базы Гуантанамо, которых, оказывается, перевозили в Восточную Европу, где пленников... пытали!
- Черт, - ругнулся вполголоса экс-президент. – Не мог, размазня, обставить все тихо.
Но Барбара услышала первое слово и, будучи истой протестанткой, произнесла укоризненно:
- Джимми! Когда ты оставишь свои ковбойские привычки. - И добавила, растирая новомодным кремом «Я стану молодой!» дряблое лицо. – Ты неисправим.
Она рассмеялась мелодичным смехом, который более полувека назад сводил с ума молодого Блуша. Голос Барбары не был подвластен времени!
С летней веранды послышались троекратные удары гонга.
Джеймс еще раз глянул на протестующие толпы людей в Париже и слегка коснулся плеча жены.
- Пошли.
На веранде муж и жена сели в плетеные из лозы кресла, которые, как и удары гонга, являлись данью давней традиции. Солнце выглянуло из-за роскошных сосен, освещая поляну перед бунгало - так принято было называть трехэтажный роскошный особняк. А саму ферму, где выращивались породистые коровы и лошади, именовали ранчо.
Америка сравнительно молодая страна, и существование незыблемых традиций делало ее патриархально-привлекательной, давало ретроспективу вглубь времен. Вот почему так усиленно пропагандировалась жареная индейка в День Благодарения еще в правление его, Блуша-старшего.
Вышколенный слуга бесшумно приблизился к плетеному столу, на котором красовалась белоснежная скатерть, ловко, но осторожно расставил тарелки, столовые приборы. Второй внес массивный судок, на крышке которого изображен фамильный вензель: перевитая плющом буква «Б». Слуга приподнял крышку и серебряной ложкой аккуратно положил на тарелки четы содержимое – рисовую кашу, сваренную на молоке. Барбаре полагалось четыре ложки, Джеймсу пять.
Солнце брызнуло лучами, и слуги немного опустили вертикальные жалюзи. Все было, как всегда. Казалось, и не было президентства, безумств молодости, а вечно была эта каша да жена с морщинами на шее, которые не скрыть никакими ухищрениями. Барбара опять ляжет на подтяжку, хотя уже и подтягивать нечего. Лишь один ее голос изредка переносит в благословенную молодость…
После завтрака Блуш остался на веранде один. Перед ним на столе были расставлены шахматы. Джеймс обдумывал очередной ход. За полминуты до одиннадцати появился личный секретарь экс-президента и подал мобильный телефон.
- Москва на связи, сэр, - доложил Ричард.
- Привет, Павел Николаевич! – по-русски сказал в трубку Блуш.
- Хэлло, Джеймс! – откликнулся экс-президент России. Трубка, казалось, налилась энергией. - А ты без отчества давай! - Мы люди простые, не как вы там, в своей великой Америке. Мы, понимаешь, пока еще лаптем щи хлебаем, но – ПОКА!
- Я помню знаменитую хрущевскую «кузькину мать», - дипломатично, но твердо ответил Блуш-старший, которому секретарь по возможности переводил совершенно непереводимые обороты речи русского партнера по шахматам, и поинтересовался. – Что значит, Павел, ПОКА?
- Это я так, - в мобильном телефоне послышался булькающий смех.
Американец представил себе собеседника: огромный мужик с ежиком седых волос. Наверняка, сидит сейчас в мятой пижаме на голое тело. На ногах стоптанные тапочки. Хорошо еще, что трезвый, было раньше такое, что Павел Николаевич, как говорят русские, «лыка не вязал». Но то, в прошлом. Уже давно врачи категорически запретили экс-президенту России употребление спиртных напитков.
Джеймса-старшего всегда поражал его напор, нацеленность на идею, стремление идти напролом, до конца. Нет, непредсказуемый народ, эти русские…
- Джимми, надумал ход? – пророкотало в трубке.
- Да.
- Давай, говори. Я своим конем, понимаешь, такой переполох вчера твоим тылам устроил!
- Слон «д-9».
- Ага! – Прокричал Павел Николаевич. – Я ждал его! Все! Чао-какао!
- Не понял… - произнес Блуш.
- Че, там, никак не врубишься? Аривадерче, Рома! – Трубка дала отбой.
- Это он так прощается, - пояснил секретарь, забирая телефон.
- Да, но причем тут Рим?
- Это мог быть любой город земного шара. Таков он, Павел Николаевич, - ответил Ричард без малейшей тени осуждения, как и положено исполнительному клерку.
Он ушел, а Блуш остался, проигрывая в уме все детали разговора с русским экс-президентом. Почему Павел Николаевич сказал с явным нажимом: «ПОКА»? Что кроется за этим коротким словом? Стремление найти разгадку пересилило даже очередной прокол Блуша-младшего. Но, привычка после завтрака обязательно просматривать таблоиды взяла верх. Экс-президент развернул «Нью-Йорк таймс» и взгляд его уперся в заголовок:
«Блуш сразил ученых своей глупостью!»
Далее следовал текст:
«Джеймс Блуш-младший, несомненно, обладает самым низким умственным коэффициентом среди всех президентов США за последние шестьдесят лет».
Об этом говорится в результатах исследования, распространенных институтом Ловенштейна, штат Пенсильвания. Согласно полученным учеными данным, у нынешнего главы Белого дома этот показатель равен числу 91.
У последних шести президентов-республиканцев умственный показатель в среднем составлял 115,5, причем самым высоким уровнем – 155 – обладал Ричард Никсон. Что касается демократов, то у глав Белого дома от этой партии в указанный период средний уровень достигал числа 156, а у Билла Клинтона – даже 182, поэтому он является абсолютным лидером. На последнем месте находился Линдон Джонсон (126), который руководил страной с 1963 по 1969 год».
Экс-президент отшвырнул «Нью-Йорк таймс» и вместо обычного погружения на страницы таблоидов, бегло прошелся взглядом по заголовкам «Вашингтон пост» и «Дейли-ньюс». Они пестрели заголовками: «ПОПУЛЯРНОСТЬ БЛУША УПАЛА ДО САМОЙ НИЗКОЙ ОТМЕТКИ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ ПРОВЕДЕНИЯ ОПРОСОВ НАСЕЛЕНИЯ ШТАТОВ ИНСТИТУТОМ ГЭЛЛАПА».
Пресса с большим удовольствием смаковала промахи сына. Ну, Джимми, действительно, хотя и выпускник Гарварда, но в умственном развитии не блещет. Недавно, выступая по национальному телевидению, перепутал Швецию со Швейцарией. Медиа-средства огромного количества стран, включая и Интернет, смаковали ошибку американского президента. Но что из этого? Зато он примерный христианин и семьянин, не в пример Клинтону.
И угораздило же «умника» Билла связаться с этой, как ее… а, Моникой Левински! Какой позор! Не только весь мир обсуждал наличие знаменитого пятна на платье Моники, но и еще была создана специальная комиссия, которая должна освидетельствовать член президента! И Клинтона обстоятельства вынудили не только признать себя виновным в оральном сексе с практиканткой в самом Белом доме, но и выдавить: «Да, я под присягой сказал неправду…»
Если уже президент Соединенных Штатов лжет, положив руку на Библию, то куда катится весь остальной мир?
А Джимми-младший сама надежность, стабильность, неужели борзописцы не понимают это?
Блуш-старший отодвинул газеты на край стола и вновь подумал о странном слове бывшего хозяина Кремля.
С Павлом Николаевичем его связывала давняя дружба, если этим термином можно было охарактеризовать взаимоотношения бывших руководителей двух сверхдержав-антагонистов. Между ними и ранее существовало некоторое непонимание, трения, но… оба играли, как казалось со стороны, с открытыми картами. Вот и разговаривать по-русски экс-президент США практиковался во время телефонных диалогов с экс-президентом России.
Нет, Павел Николаевич не был простаком, хотя в нем в большей степени доминировали чувства, иногда он был способен на неожиданные, прагматичные решения. То, что он так активно разваливал коммунистическую партию, можно охарактеризовать противодействием Горбачеву, которого Павел Николаевич патологически ненавидел. Вместе с КПСС он развалил и страну, цементировавшуюся партией. Если Михаил Сергеевич действовал в этом вопросе осторожно, постепенно, то его преемник рубил с плеча. Да, это совершенно непредсказуемая личность, тем более, что Павел Николаевич любил, как говорят русские, «заглядывать в бутылку». Чего стоили только пляски и игра на барабане в Японии. Эти телерепортажи обошли весь мир. Но русский президент не только удержался на плаву, но и, непонятно почему, пользовался поддержкой масс. В стране, где водка национальный напиток, такое поведение не считается в народе предосудительным. В результате, на очередных президентских выборах Павел Николаевич победил своего главного оппонента коммуниста Зюганова!
Сзади раздалось легкое покашливание. Джеймс обернулся. Перед ним стоял Генри Хоффман, бывший советник по геополитике его, Блуша-старшего, администрации. В руках Хоффман держал звукозаписывающий аппарат.
- В чем дело, Генри? – спросил экс-президент.
- Я проанализировал твой диалог с русским. – Ответил Генри, один из немногих, с кем Блуш не только разговаривал запросто, но и который жил по соседству и каждый день навещал бывшего шефа и давнего друга.
- Вот, как? – вскинул седые брови Джеймс и жестом пригласил экс-советника к столу. – И что тебя смутило?
Хоффман аккуратно присел в легкое кресло, которое, казалось, готово было развалиться от его веса. Генри и Джеймс друзья времен Гарварда. Блуш тянул за собой «верного Генри». Более того, он считал Хоффмана «живым талисманом» своего успеха! О, как повезло Блушу, что он, став сенатором, «вытянул Генри из университета», хотя к тому времени Хоффман уже был профессором советологии в «альма матер»!
«Талисман» включил воспроизведение звукозаписывающего аппарата. Из динамика послышался обмен фразами обоих экс-президентов. Он несколько раз прокрутил фразу, которую русский произнес с особой интонацией:
«Мы, понимаешь, пока еще лаптем щи хлебаем, но – ПОКА!»
- Значение идиомы «лаптем щи хлебаем» мне объяснил Ричард, а он неплохо знает русский язык. – Сказал Джеймс.
- Но, вот это, неприкрытое тожество, тебе ни о чем не говорит?
- Нет. Хотя я, Генри, тоже обратил внимание на интонацию Павла Николаевича.
- А я иду дальше, Джимми. Я увязываю этот факт с тем, о чем тебе уже две недели назад сообщал.
- Ну, уж, факт… - усмехнулся Клуш. Но быстро согнал улыбку-гримасу со своего лица и тихо попросил. – Найди явные доказательства, Генри. Ты понимаешь, что такая угроза, если окажется явью, может погубить Америку? Да и не только ее.
- Понимаю, Джимми.
Джеймс внезапно скривился.
- Что с тобой? – всполошился Хоффман.
- Ничего. Просто… сердце защемило.
Генри бросился к аптечке, что стояла на одной из полок бара, достал из нее капсулу.
- Держи, - сказал он, передавая таблетку Блушу. - Я сейчас вызову врача!
2
Экс-президент России отключился от заокеанского партнера по шахматам и с удовлетворением откинулся на спинку кожаного кресла. Блуш-старший неплохой парень, впрочем, «парень» слишком громко сказано. Точнее, подойдет выражение: «Отставной козы барабанщик». Джеймс слишком стар, правда держится еще неплохо. Они там, в своей говенной Америке за здоровьем следят, кашку, протертую на молоке по утрам употребляют. А у нас, понимаешь, водки норовят насосаться, правда, в последнее время на пиво нажимают. Но пиво, как когда-то было представлено в отчете министерства здравоохранения, отрицательно влияет на самый главный мужской орган. Немцы, мать их в так, и раз в этак, завезли данную хреновую «культуру питья». Мечтают, чтобы русский народ свести под корень. Не выйдет!
Может быть, не стоило выпендриваться раньше времени перед американцем? Блушу-старшему хотя и за восемьдесят, палец в рот не клади. Впрочем, зачем класть в рот бывшему президенту Штатов палец? Недаром про него в нашем народе бытует выражение, перифраза народного: «Блуш объелся груш». В оригинале: «Муж…». Вот и пусть груши хавает! Но он умнее своего недоделанного сынка, который так легкомысленно ввязался в войну в Ираке. Хотя… эта война на благо России, если этим «благом» умело распорядиться.
Павел Николаевич поднял с письменного стола тяжелый глобус, прокрутил его. Замелькали континенты, страны на них, у экс президента даже в глазах зарябило. Захотелось водочки, чтобы снять кружение. Но, - режим, ни-ни, и рюмашки уже дернуть нельзя. А, ведь, еще Владимир Святой, крестивший Киевскую Русь, говорил: «Питие есть веселие Руси»! Хотя, в одном врачи правы: он, первый президент России должен, просто обязан дожить до того светлого часа, когда хваленая Америка рухнет, как колосс на глиняных ногах! Да, ради этого стоит жить!
Хозяин кабинета отложил глобус и глянул на шахматную доску. Он ожидал от Джеймса именно такой ход: слон «д-9». Ни фига нет у «парня» фантазии!
- Фаина! – крикнул Павел Николаевич.
- Да, Паша, - откликнулась жена, появляясь в проеме двери.
- Принеси чего-нибудь холодного, в горле пересохло.
- Кока-колу? – предложила Фаина Петровна.
- Нет. Лучше нашего, русского кваса.
- Хорошо, Паша.
Жена ушла. Экс-президент еще раз глянул на доску, оценивая шахматную ситуацию. Надо будет натянуть этого напыщенного старца «по самые помидоры»! Есть в заначке оригинальный, неожиданный ход! Миша Задорнов, нет, не бывший министр финансов, а сатирик, не зря публично, понимаешь, смеется над американцами. Да, какой-то однобокий народ, без живости, без нашей русской смекалки и соображалки. У них и физии постные, как будто только что в штаны навалили. Но Блуш-старший, в общем-то, даже понравился. Достойный был президент.
Павел Николаевич, будучи депутатом Верховного Совета СССР, выехал тогда в Америку в составе Межрегиональной депутатской группы на девять дней. Короче, эти девять дней, буквально, «потрясли мир»: встречи с политическими и общественными деятелями Штатов, с преподавателями и студентами университетов. Запись выступления в институте Хопкинса показало советское телевидение, причем с трансляцией на всю страну! Павел Николаевич в пьяном виде! Как ни рассказывай потом, что, понимаешь, чертовски устал, перелетая самолетом из штата в штат, не выспался, не поверили. А тут еще вышел один из утренних номеров «Правды» с перепечаткой статьи о поездке из итальянской газеты, мол, русский Медведь все эти девять дней не просыхал. Суки! Недруги произвели особый монтаж пленки, где надо – замедляя изображение, и растягивая слова.
- Держи, Паша, - Фаина поставила на стол графин и ушла смотреть свой любимый бразильский телесериал.
Павел Николаевич налил в стакан забористого кваса, выпил и шумно крякнул:
- У-у-х!.. Хорошо пошло, как к себе домой!
Да. Это не водка, много не выпьешь. А врачи категорически запретили употреблять спиртное. Видимо, понимаешь, уже выпил свою жизненную норму, так сказать, исчерпал лимит…
Потом был еще случай: падение в реку. Опять раздули: ходил Павел Николаевич, «налево», накушался, мол, по обыкновению, ну и загремел с моста. Только они, партверхушка, не знали психологии простого люда. Человеку труда, наоборот, все это нравится. Как же, «Николаич свой, в доску, коль, нажрамшись, по бабам ходит».
Тогда, в Америке, и произошло знакомство с Блушем-старшим. Президент Штатов обладал острым взглядом и цепким умом. Его карьера подходила к завершению, а «Медведь» был одним из самых вероятных претендентов на высший пост в России.
. Джеймс, узнав, что гость неплохо играет в шахматы, предложил «как-нибудь организовать в Белом доме турнир».
- Зачем в Белом доме? – ответил Павел Николаевич и сказал, как бы, в шутку. – Вот, когда я стану президентом, мы сможем играть по телефону.
Об этой шутке сообщили самому Горбачеву. Михаил Сергеевич, говорят, страшно разозлился и твердо решил не пускать «игрока» в высшие эшелоны власти. Но, судьба распорядилась по-иному…
С тех пор сыграно много партий с переменным успехом. Да и сами они, с Джеймсом, как отыгранные фигуры. Нынче на доске, именуемой Мир, другие «короли» и «ферзи». Но, основная игра его, Павла Николаевича, еще не сыграна!
3
В этот ранний воскресный день генерал-майору ФСБ Бармину позвонил из Тулы престарелый родственник жены Валдис Улисс.
- Здравствуй, Володя, - раздался в телефонной трубке скрипучий голос.
- А… Валдис Карлович! – обрадовался Владимир Иванович.
- Как жена?
- В добром здравии.
- Ага! Кто тебя оженил?
- Вы, Валдис Карлович, а то я все ходил бы в холостяках, - признался Бармин, подмигивая жене: мол, твой дядя звонит.
Но игривость генерала пропала, после фразы старика:
- Умираю я, Володя. Срочно приезжай. Но один.
- Что с вами? – попытался разузнать Владимир Иванович, но трубка дала отбой.
- С дядей плохо? – всполошилась Анна и подошла к мужу. – Когда мы едем к нему?
- Я выезжаю первым же рейсом, - ответил Бармин.
- А я?
- Ты останешься дома. Так велел Валдис Карлович.
Жена, зная «твердолобость» дяди, тихо вздохнула.
Через час Владимир Иванович уже сидел в поезде, рассуждая о звонке «Неукротимого Валдиса», как давно звали сослуживцы старого Улисса.
Валдис Карлович был сыном латышского стрелка Уллиса. Это потом фамилию Карла однажды по ошибке один грамотный чекист переделал на более знакомый лад: Улисс. Латышский стрелок не стал спорить с изменением и вскоре он погиб в сражении с бандой антоновцев. Валдис Карлович служил в НКВД, где сделал неплохую карьеру. «Неукротимый Валдис» был примером для многих поколений сотрудников КГБ. С переорганизацией Комитета в ФСБ он был уже в отставке.
В далекие свои молодые годы Бармин служил в милиции вместе со своим другом Алвисом, сыном Валдиса Карловича в областном центре Предуральске. Подполковник Бармин возглавлял областное Угро или, как именовали управление в криминальном мире – «уголовку». Майор Улисс был у него заместителем по оперативной части. "Уголовка" имела непререкаемый авторитет даже у самых закоренелых преступников, которые безоговорочно верили «главному оперу». Многие из них вступили на путь раскаяния и исправления, давая, в свою очередь, слово начальнику Алвису Улиссу.
Однажды, находясь в отпуске, Алвис и его жена Наталья собрались на дачу. Машина, старенький «Москвич», взлетела в воздух прямо во дворе дома. Поговаривали, что это месть «залетных», банду которых удалось ликвидировать в прошлом году. И, видимо, накрыли не всех. У погибших супругов остался семнадцатилетний сын Виктор.
Юноша нашел в себе силы в том же году поступить в юридический институт. Поддержку в достижении цели ему оказывал Бармин. Он взял на себя функции опекуна Виктора.
Вскоре Бармин был назначен заместителем начальника областного Управления внутренних дел. А к концу защиты Улиссом-младшим диплома Владимир Иванович возглавил всю милицию Предуральска уже в звании генерал-майора.
Но сын его погибшего друга наотрез отказался от должности начальника спецгруппы в областном Угро и начал свою милицейскую карьеру рядовым оперативником. Через три года генерал Бармин вновь сделал попытку переманить Виктора "под свое крыло".
Витя проживал один - бабушка по материнской линии недавно умерла. Правда, по вечерам в квартиру старшего лейтенанта (звание было получено досрочно) заскакивала длинноногая девушка Юлия.
Владимир Иванович опять приехал в своей служебной "Волге", но настроен он был в этот раз совсем не миролюбиво.
- Витя, ведь я тебя еще вот таким знал, - шумел он, показывая ладонью высоту у пола.
- Ну, и что?
- Как, что? - изумился Бармин. - На кой черт тебе сдалась прокуратура? У нас, настоящих ментов-сыскарей, тебе обеспечен рост, почет и всеобщее уважение.
- Трудящихся масс или преступного мира? – подпустил иронию Виктор.
- Мое! Наших сотрудников! У тебя самая лучшая раскрываемость по отделу!
- Мне больше нравится работа не ищейки, а следователя.
- Это тебя твоя пассия сбивает. Девчонка, она ничего, но в нашем деле ни фига смыслит.
И тут появилась Юлия.
- Я, Владимир Иванович, чтобы вы знали, неплохой специалист, даже грамоту от министерства имею, - довольно спокойно ответила Юлия не ожидавшему ее появления генералу.
- А... Юлия Петровна! - заулыбался Бармин. - Наслышан я о вас.
- О чем же, конкретно? - поинтересовалась "пассия" Улисса.
- Только хорошее, - поспешил заверить Владимир Иванович. - Вы и следователь отличный, хотя...
- Что, "хотя"?
- Не женское это дело.
Ух, и взвилась тогда Юлия, совсем забыв о высоком звании гостя. Впрочем, она никогда и ни перед кем не раболепствовала. Даже выйдя замуж, она была вполне самостоятельна и независима в своих суждениях и поступках. "Кошка, которая сама по себе", - часто называл Виктор жену, с которой работал в одном отделе.
Она умерла от элементарного недосмотра медперсонала роддома - внезапно открылось сильное кровотечение. И, как еще один удар судьбы для Улисса, - недоношенного ребенка не удалось спасти.
Вот тогда-то и пригодилось предложение Владимира Ивановича - переехать к нему, в Москву: Бармин к тому времени возглавил Спецотдел реформированного ФСБ.
С тех пор оба служат вместе. Но вместе ли духовно сын друзей генерал-майора и он сам, Владимир Иванович?
4
В Белом доме с утра все шло как обычно. По случаю воскресенья президент не спешил заниматься государственными делами. Он лежал в кровати. В окно спальни заглядывало солнце, и совсем не хотелось вникать в официальные сводки и выслушивать доклады о событиях, произошедших в стране и мире.
Блуш-младший просматривал воскресные газеты, которые публиковали читательские письма и очень толковые статьи. Во многих письмах осуждалась война в Ираке, и Джеймс, проскакивая их, выуживал сообщения совсем другого характера. Одно из них заинтересовало президента. В передовице газеты «Ивнинг таймс», издававшейся в Детройте, говорилось:
«Нефть, как кровь в артериях. Она пульсирует в машинах и агрегатах, дает движение, дает саму жизнь. Нефть – сила, она и есть мерило состояния нашего бытия. Что думает Блуш и его правительство о том, что нехватка данного стратегического сырья может существенно повлиять на могущество Соединенных Штатов Америки? Увы, война на Ближнем Востоке пока не приблизила нас к разрешению этого важного вопроса: «Быть, или не быть нефти в нужном объеме?»
«Какой умник, - подумал Джеймс, - как будто никто не знает ничего о важности энергетической отрасли? Думаем, господа журналисты, действуем!» Он поднялся с кровати, подошел к соседней спальне, тихо приоткрыл дверь. Милли уже проснулась и причесывалась перед настенным зеркалом.
- Доброе утро, дорогая, - сказал муж.
- Доброе утро, Джимми.
- Кофе готов. Его только что принесли.
- Я приведу себя в порядок и скоро приду, - ответила жена, которая не любила, когда Джеймс рассматривал ее по утрам.
Блуш прошел к себе, включил кофейник. Он знал по многолетнему опыту, что понятие «скоро» Милли растяжимо во времени. После душа она всерьез займется массажем лица, макияжем и прочими ухищрениями, чтобы попытаться максимально скрыть увядание кожи лица. Впрочем, таковы все женщины в определенном возрасте.
Джеймс вышел из спальни и направился к кабинету. При его появлении, сидящий перед дверью на стуле сухопутный уорент-офицер, вскочил и вытянулся в струну. «Ядерный чемоданчик», прихваченный к запястью правой руки «атомной тени президента», прижался к ладной фигуре военного. Сам не служивший в армии, Джеймс любил ясность и четкость людей в форме, выражавшейся не только в наружном виде, но и в мышлении.
- Доброе утро, Поль, - сказал Блуш, пересекая большой холл.
- Доброе утро, господин президент.
Как все просто! Никаких лишних слов! Это не гражданский высокопоставленный люд со всеми их подсознательными, порой тройными смыслами в речи, которые надо расшифровывать, как сложную шараду.
Остальные четверо уорент-офицеров, сидящие поодаль также вскочили. Блуш приветливо кивнул им и прошел холл.
Огромные окна кабинета овальной формы выходили на южную сторону. И Джеймс любил смотреть, как по утрам непрерывно катит по Конститьюшн-авеню лавина машин. «Господи, какие они счастливчики, - в очередной раз подумал он. – Им не грозят импичментом, не рассматривают под микроскопом личную жизнь, они не имеют противовеса в виде демократов Капитолия». Он долго еще рассматривал мельтешение автомобилей за окном. Здесь, в кабинете, на письменном столе тоже лежали газеты, но читать их президент не стал. «Пора», - решил он и вернулся в спальню.
Опять повторилась церемония: Поль вскочил, принял, как требует устав, стойку «Смирно!» и проводил своего верховного главнокомандующего орлиным взором.
Милли появилась минут через пять, когда муж уже собрался вновь читать прессу.
- Вот и я, милый, - сказала она, излучая покой и умиротворение. Но утренний кофе вдвоем так и не был выпит.
В дверь тихо, но настойчиво постучали.
- Войдите, - пробурчал Блуш. Он не любил, когда разрушалась идиллия утра. Согласно годами выверенного ритуала ему полагалось похвалить вид жены, выслушать очередную жалобу на плохой сон, посочувствовать. А тут…
Вошел Мэт Линдсей, секретарь, приблизился к столу.
- Доброе утро, мэм и сэр, - сказал он и повернулся к хозяину Белого дома.- Вам звонит матушка.
- Мама? – переспросил президент и схватил трубку мобильного телефона. – Хеллоу!
- Привет, Джимми, - прозвучало в трубке. – Как жизнь?
- Все о‘кей! А у вас?
- Отец слегка заболел.
Он в госпитале?
- Нет, лежит дома. Тебя очень хочет увидеть.
- Я срочно вылетаю, мама!
- Ты не спеши, Джимми. Но постарайся сегодня быть у нас. Да хранит тебя Господь, сын.
- И вас с отцом, мама, - откликнулся Блуш.
- Готовить вертолет? – спросил Линдсей, который по нахмуренному виду шефа понял: что-то случилось.
- Да, Мэт. У нас там, в гостиной, много репортеров?
- Четверо, господин президент.
- И что они хотят узнать?
- Ваше мнение по поводу результатов последнего опроса, проведенного институтом Гэллапа.
- Понятно. Передайте им, что я надеюсь: время все расставит на свои места.
- Хорошо, сэр.
Секретарь ушел. Милли с тревогой спросила:
- Что случилось, Джимми?
- Ничего, дорогая. Просто, отец не очень хорошо себя чувствует.
Джеймс-старший не любил валяться в постели. Любое, самое значительное свое заболевание он норовил встретить в качалке. Черт, возьми! Еще его отец, да и сам дедушка, родоначальник нефтяной империи Блушей, сидели в этом плетеном сооружении. И они никогда не жаловались на здоровье, на плохую погоду, на цены мировых бирж. Впрочем, тогда цены, особенно на нефтепродукты, были небольшими. Да и весь мир казался удобным, уютным, как качалка. А сейчас…
Хоффман сидел рядом на качалке для гостей и просматривал газету «Биржевые новости».
- Генри! – засмеялся экс-президент. – Ты решил слегка подзаработать под старость лет?
- Как же, с тобой заработаешь… - пробурчал Хоффман и отшвырнул газету на стол из лозы.
- Чем же я тебе не угодил?
- Привязал к себе, как Консула, - Генри кивнул острым подбородком в сторону любимого четой Блушей мопса, лежащего под столом.
- И ты этим не доволен?
- Доволен, черт дери! Но…
- Говори!
Экс-президент чувствовал себя уже совсем неплохо. Он даже начал жалеть, что пришлось вызвать из Вашингтона сына. Оторвал, понимаешь, от важных государственных дел. То, что на ум пришло любимое «сорное» слово напарника по шахматам из России, Джеймса развеселило.
- Тебе, Джимми, смешно? – удивился Хоффман и с удовлетворением констатировал. – Ожил, старый Рыбак!
Теперь друзья смеялись оба, правда, тихо, не так, как когда-то, во времена далекой и идиллически-прекрасной юности. Рыбаком Блуша прозвали еще в Гарварде, когда на рыбалке слегка выпивший Джеймс свалился в речку и в мизинец его левой руки впился крючок удочки Хоффмана.
После легкого приступа почти ритуального веселья, Генри насупился.
- Давай, наседай, Профессор, проведи лучшую из своих лекций! – предложил Блуш, вспоминая университетское прозвище Хоффмана.
- Ты все такой же твердолобый, - пробурчал «Профессор». – Я давно тебе твержу, что безответственная игра с русскими может обернуться большой бедой.
- Игра в шахматы? – Джеймс нарочно дразнил Генри и, вдруг, произнес по-русски, используя характерные интонации голоса Павла Николаевича. – Это, понимаешь, вопрос огромной политической важности!
В дверь веранды заглянула Барбара.
- Вы так заразительно смеетесь, видимо, вспомнили свои похождения в молодые годы, - сказала она.
- Да, мэм, - ответил Хоффман. – Мы освежили в памяти эпизод, когда я поймал на свою удочку огромную «рыбу».
- За палец! – подтвердил Блуш, демонстрируя мизинец.
Удовлетворенная тем, что муж хорошо чувствует себя, жена удалилась, притворно вздохнув:
- Совсем, как дети.
После ее ухода, разговор между давними друзьями стал серьезным.
- Как ты оцениваешь речь президента Ступина на мюнхенском международном форуме? – спросил Хоффман.
- Об этом много писали все наши таблоиды.
- А все-таки?
- Русский президент высказался в резкой форме.
- Почему?
- Прицепился, как когда-то твой крючок к моему пальцу, - попробовал отшутиться Блуш.
Но Генри шутку не принял.
- Хорошо, тогда я сам попробую ответить на этот вопрос, тем более, что я – Профессор. – Он давал понять, что понимает юмор, ценит, но пора и более серьезно отнестись к проблеме: «Запад – Россия».
- Россия – ключ ко всему миру! – выдохнул он.
- Ключ? – переспросил Блуш. – Ты, Генри, совсем заучился.
- Нисколько, Джимми. Мы, американцы, живет старыми, предвзятыми мнениями в отношении «Страны Медведей». Мы не заметили, как Россия выросла из коротких штанишек детства и способна показать всем нам превеликий болт!
- Болт? – удивился экс-президент.
- Ну. Не говорить же мне вульгарно – член! Знаешь, как у русского поэта Маяковского: «Я достаю из широких штанин...»
- Он, что, этот… Маяковский, действительно, свое мужское достоинство вываливал напоказ, как должен был сделать наш Билл Клинтон перед сенатской комиссией?
- Это – шутка. Не забывай, я не только советолог, но и поклонник великой русской литературы. А доставал поэт… паспорт.
- А… вспомнил: «серпастый, молоткастый» или, как там еще… - засмеялся Джеймс, неплохо владевший русским языком и довольно хорошо знающий поэзию российского «серебряного века».
- Да. России есть чем удивить всех нас, включая Европу. Это страна неограниченных возможностей, странных, алогичных людей. Она быстро богатеет, хотя пока, в большей степени, за счет энергоресурсов.
Генри встал и начал прохаживаться по веранде, совсем так, как во время лекций в университете.
- Россия сейчас совершенно другая, чем она была в 2000 году, когда к власти пришел президент Федор Ступин. Она стала более уверенной и даже иногда смотрит свысока на Европейский союз. Москва хочет стратегически сблизиться с Китаем и Индией, куда намерена проложить свои нефтепроводы, оживить торговлю, строительство промышленных объектов, поставки современного высокотехнологичного оружия. В этих странах традиционно хорошо относятся к Кремлю. И эта тенденция может привести к расколу Европы!
- Но как? – спросил экс-президент, совсем забыв о недавнем недомогании.
- В ЕС сейчас преобладает идея возрождения трансатлантических идеалов и укрепления дружбы с нами. Но, вот парадокс, создание общей экономической зоны с Соединенными Штатами может пойти в ущерб идеи открытия общеэкономической зоны с Россией и со странами постсоветского пространства.
- Да, но мы уже оторвали от Москвы некоторые из них: Прибалтику, сейчас работаем в Грузии, Украине, Молдавии. Мы создаем антироссийский пояс от Балтики до Черного моря…
- Пояс невинности! – Выкрикнул, в запале, Хоффман. – Мы тешим себя надеждой, что эти, сателлиты, станут серьезным противовесом Кремлю! Блеф! Самообман! Они слишком слабые игроки, всерьез можно говорить только об Украине. Мы ведем, как сказал президент Ступин, «игру двойных стандартов» в Косово. Но Москва будет реагировать жестко, если ЕС отнесется к этой республике с одной меркой, а в отношении к Нагорному Карабаху, Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью с другими критериями. – Генри остановился, вперил взгляд в экс-президента и начал отмашку правой рукой. – А вот излишняя трансатлантическая любовь может привести к тому, что через несколько лет Европа окажется настолько близкой к нам, что ее можно будет даже называть «восточная часть США».
- И что в этом плохого? – спросил Блуш, укутывая ноги в сползший плед.
- Россия «уйдет» в Азию и вместе с Китаем может создать новую Евразию, перед мощью которой померкнет сила дряхлой старушки-Европы и слабеющей Америки.
- Мы слабеем?
- Еще как! – Генри вновь начал свое хождение. – Скоро, как у женщины, у Штатов могут начаться критические дни, потому что промышленность буксует. А эта финансовая дыра…
- Ирак! – подсказал экс-президент.
- Да, Джимми! А Россия богатеет, наращивает мускулы…
- Пока только ресурсные… - сказал Блуш, слегка поддразнивая, по обыкновению, Профессора.
- Именно, пока!
Оба собеседника, слегка выпучив глаза, смотрели друг на друга: опять всплыло это слово...
- Что сказали врачи? – поинтересовался сын, поправляя плед на ногах отца.
- Врачи? Я им особо не доверяю.
- Ах, да! За тобой наблюдает Кларк!
- К чему сарказм, Джимми? Кларк – прекрасный домашний доктор. Мы знаем друг друга уже сорок лет.
- Но Кларк устарел, вернее, его знания совсем не те, что имеются в современной медицине, - возразил Блуш-младший.
- Кларк хотя бы не пичкает меня килограммами таблеток. Он верит в свою гомеопатию, в травы, свежий воздух и положительные эмоции. Я, в свою очередь, верю ему. Например, тебе здесь, на веранде, холодно. А мне комфортно и легко.- Экс-президент вдруг закашлялся.
- Вот, видишь… - укоризненно произнес сын.
- Оставим разговор о моем здоровье, - ответил отец, сморкаясь в цветастый платок. – Я тебя сюда для иной цели вызвал. Хоффман считает, и я присоединяюсь к его мнению, что русские готовят нам большой сюрприз.
- Хо! Русские! – коротко хохотнул сын. – Они давно уже не те, что были когда-то.
- Эх, Джимми, - вздохнул отец. – Какой ты еще…
- Какой? – встревожился Блуш-младший. Мнение отца он всегда уважал.
- Большой, наивный ребенок, - успокоил его экс-президент. Не мог же он сказать про низкий умственный коэффициент сына. Вот ситуация: у Джимми головушка, так сказать, не совсем соображает; у Билла член его владельцу покоя не давал.
Господи, спаси Америку!
5
Павел Николаевич пребывал в прекрасном настроении. Еще бы, крючок заброшен и - «ловись рыбка большая и маленькая». Впрочем, лучше, если поймается большая. Понятно, зашевелились, понимаешь, господа капиталисты, засуетились, забегали!
Шифровка, доставленная из Штатов своими людьми, сообщила, что акцент, сделанный во время последнего телефонного разговора, сыграл свою роль: у Блуша-старшего подскочило давление. Он лежит, и к нему уже прилетел сыночек!
Конечно, жалко старика. Но, таковы условия игры! Вот и сам он, тогда еще президент России, заболел. Операцию сделали не в хваленой Америке или Германии, а, понимаешь, у нас! Ничего, выжил, хотя многим казалось, что русский Медведь вот-вот будет повержен болезнью. Не дождетесь, господа хорошие! На злости он тогда держался, на ненависти.
И было что ненавидеть! Страна развалена, повержена, унижена. Вместо могучего Союза скопище нищих, нестабильных республик, объявивших себя независимыми. Да и сам он, Павел Николаевич, стремился поскорей выйти из-под мелочной опеки Горбачева, стать самим собой. И это удалось, так как все «зубры Беловежской пущи» прямо-таки мечтали о личных самолетах, красных коврах, расстилаемых к трапу лайнеров, короче, о неограниченной власти. И поэтому все вопросы по разделу СССР решались впопыхах. Да и к тому же, когда славно «обмыли» решение, как-то забылся Крым. Забылся и Черноморский флот, хотя в тот момент можно было у «зубра», хохла Кравчука, отхватить и больший территориальный кусок. Все пьянка, будь она, понимаешь, неладна.
- Фаина! – крикнул экс-президент.
- Да, Паша, - жена возникла со спицами и мотком шерсти в руках. – Зачем ты меня звал?
- Что у нас на обед?
- Украинский борщ и отварная говядина.
- А почему не шашлык?
- Тебе нельзя есть жареное, Пашенька.
- Да? Ну, хорошо, пусть будет вареное мясо.
Жена ушла довязывать носки на зиму для внуков, а Павел Николаевич вперил взгляд в глобус.
Вот она, Америка, страна, о которой бывший президент России размышлял каждый день.
- Америка! Америка!.. – запел Павел Николаевич на мотив гимна Соединенных Штатов, потом сплюнул. – Тьфу!.. Прицепится на язык, понимаешь, черт знает что!
Его кипучая натура требовала выхода. Да, сейчас бы хорошо хватить, этак, сто пятьдесят водочки, закусить балычком из семги или маринованным груздем. Но!.. И дело не в том, что врачи запретили употребление алкоголя, солений и копчений. Была еще одна причина, по которой экс-президент согласился на кодирование от спиртного. В нем бушевала страсть. Он намеревался оставить после себя великое государство, предварительно развалив Штаты очень необычным, но весьма эффективным способом. И для реализации этого проекта был приглашен весьма известный экстрасенс, который установил на целых десять лет отвращение Павла Николаевича к алкоголю. Эти годы, понимаешь, надо обязательно прожить! Потом можно и уйти в мир иной, предварительно громко хлопнув дверью. И удар этой пресловутой двери разнесется по всей планете, именуемой Земля!
Ненависть к Америке у руководителей Советского государства была прямо-таки патологической. Еще бы, они, американосы, там, на своем континенте устроили почти рай земной. Но – угнетатели, одно слово, капиталисты! А мы начали, чуть ли не с ноля, укрепляем народную власть, поднимаем, хоть и немного медленно, уровень жизни людей. А вокруг враги, которые так и норовят вцепиться в глотку! И хуже, гаже всех, сытая, наглая Америка. Ее и достать трудно, окопалась за океаном и планы захватнические, понимаешь, строит. Еще Сталин пытался прикрыть Штаты, ограничить их влияние на другие страны. В чем-то ему это удалось, в чем-то - нет. Так то – Сталин!..
Это был самый обычный день, каких в жизни вождя прошло немало. Еще один долгий вечер, точнее, ночь…
Но Сталин любил ночь. Это было его время суток. И, еще, в последнее время вождь стал уставать от напряженного ритма дня.
Но сегодня Иосиф Виссарионович поднялся чуть позже. После завтрака он намеревался приступить к работе, но что-то остановило его. Он взял со стола сборник статей «Красный архив», сел в кресло и начал перечитывать отрывки из дневников последнего русского царя:
«Завтракали в пути. Облава была в фазаннике. Глубоко наслаждался великолепной погодой и весенним днем. Охота была весьма удачная: всего убито 879 штук. Мною – 115: 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика. Вернулся в Царское в 5 час.»
Охота… И еще, неоднократно - охота!.. Вот как описывается последующий после нее отдых: «Вечером, выпив мадеры, разложили рога в обрамлении зелени и подожгли смолу в двух урнах. Тем временем на трубе исполнялись мелодии в честь каждого зверя: веселая – в честь зайцев, громоподобная – в честь зубров, изящная – в честь оленей».
Одно из любимых развлечений НиколаяII стрельба по воронам, селившимся на деревьях у дворца. Тут было некоторое совпадение увлечений царя и Сталина: одно время Иосифу Виссарионовичу нравилось обливать бензином муравьиные кучи и поджигать их. Но, что может быть общего у вождя и безвольного императора?
Кучи олицетворяли в сознании Сталина массы, отдельные особи которой поднялись до неких вершин. И там, внутри муравейника, поднималась паника, и рождался страх… «Лес рубят – щепки летят», это уже фольклор, не говорил он так. Но, схвачено, верно. Простые люди всегда правильно понимали своего вождя. Недаром, они всегда уважали его «сильную руку», способную вести за собой массу, во время умеющего прореживать зарвавшихся местных деятелей всех рангов, начиная от мало-мальски значимого начальника. Никому не позволено иметь своего, отличного от «сталинского», мнения.
И поэтому, на праздновании своих семидесяти лет Иосиф Виссарионович провозгласил тост со значением: «За терпеливый русский народ!»
Этот народ не потерпел власть инфантильного императора и сверг его. Рабочий класс был вооружен самой передовой и прогрессивной на тот период идеей: мировой революцией! Хотя, крестьянство, будучи мелкобуржуазным, по натуре, страстно мечтало передела земли. И оно получило соответствующий лозунг: «Земля – крестьянам!» Рабочим было предложено: «Долой министров-капиталистов!», «Мир хижинам, война дворцам!», «Долой!..»
Сталин в раздражении отшвырнул сборник. Николашка не смог удержать власть, которая рухнула, подточенная большевизмом, как карточный домик! Это не по воронам стрелять! Порой приходится направлять оружие на собственный народ. Правда, однажды, в 1905 году, царь проявил твердость и решительность. Тот день остался в памяти масс как «Кровавое воскресенье». И, что же? Самодержец тут же отступил, дозволил выход манифеста от 17 октября. Он даровал некоторую свободу своим гражданам.
А нужна ли им свобода? Тысячу раз прав Макиавелли, утверждая, что кнут действеннее, полезнее пряника. Конечно же, иной раз надо и пряник показать, не более. А кнут, как дамоклов меч, должен быть занесен над головами и почтительно склоненными спинами.
Власть… Ее не так уж тяжело взять, об этом говорят многочисленные примеры истории. А вот удержать крепко, надежно, не так-то просто.
В 17 году большевикам власть свалилась, как перезревшее яблоко с подгнившей плодоножки. Но, прошел период эйфории, и настало время, когда пришлось всерьез подумать о своей личной жизни, о собственной безопасности. Высокие кресла зашатались, казалось, вот-вот придется драпануть далеко-далеко… Многим членам правительства Республики Советов не впервой жить за границей, в эмиграции.
А каково тем, кто готовил революцию изнутри, в условиях жестокой борьбы с самодержавием? Вот тогда-то он, Иосиф Джугашвили, и выдвинулся в авангард борьбы. И превратился Джугашвили в Сталина, в несгибаемого большевика!..
Да, славное было время!.. Вождь поднялся из кресла и прошел к окну. Он отодвинул портьеру и всмотрелся в мрачное, затянутое хмурыми тучами, небо. И деревья вновь разрослись, простерев к даче руки-ветви. Опять необходимо прореживание, надо будет дать обслуге соответствующее указание. Все приходится продумывать самому. И так во всем! Не понимают горе-помощники, что неспроста требуется вырубка деревьев: за ними никто не должен даже и подумать спрятаться. Ничто не должно тревожить покой и угрожать личной безопасности вождя. Он для того и стоит наверху, чтобы обеспечить бесперебойное функционирование неуклюжей государственной машины. Он думает обо всех, он думает за всех…
Сталин сосал холодную трубку и всматривался в холодное зимнее небо. Он гордился тем, что смог бросить курить. Есть до сих пор несгибаемая сила воли!
А вот дети не пошли в отца, оказались недостойными. Светлана – имела множество мужей, причем, норовила выбрать евреев! Что, русских вокруг мало? Когда вышла замуж за сына Жданова, он обрадовался: младший Жданов рассудителен и осторожен, а это немаловажно. Так нет, развелась и, фактически, пошла по рукам. Шлюха!..
А Василий? Пьет, как лошадь! Стал генерал-лейтенантом к тридцати годам, командующим Московским округом противовоздушной обороны, но часто вытворяет такое… И во время войны отличался: привозил в часть девок, по пьянке глушил рыбу в озере, что привело к гибели человека. Пришлось отстранить Василия от командования воздушной дивизией, настолько он запятнал высокую фамилию. Лишь Яков оказался достойным ее, сумел достойно умереть, не опозорив отца. Ведь, чуть не связался со своей мачехой, как же, боготворил ее!
А женщинам нельзя, даже в малом, потакать. У грузин существует прекрасный обычай: когда мужчины собрались за столом, жена или даже мать обязаны им прислуживать. И горе той, кто присядет во время застолья хотя бы на мгновенье. Что женщины могут понимать, живя эмоциями, а не рассудком? Его собственная мать на исходе жизни произнесла нелепейшую фразу: «Жаль, что ты не стал священником»! Не поняла его величия! Может, не смогла понять? Так и не стала полноценной матерью вождя…
А эти, наследницы Ленина: Крупская и сестра Старика Мария? Не поделили право на полноту памяти своего Володи. Бабы!.. Сталин, даже вынужден был однажды сказать Крупской, осмелившейся заняться публикацией никому не нужных воспоминаний: «Мы можем другую бабу сделать женой вождя».
Да, и Старик наколобродил прилично, имел глубокие заблуждения. Он до конца своих дней свято верил в мировую революцию, мол, без нее Советам не выжить. Но, ведь, выжили! И именно Сталин выдвинул гениальное, провидческое утверждение, что «социализм возможен в отдельно взятой стране». И на практике осуществил его строительство!
Иосиф Виссарионович задернул оконный просвет шторой и прошагал по кабинету. Свет настольной лампы бросал неяркий свет на стены, где выхаживала тень. Вождь не любил яркий свет, как не очень жаловал и солнечный, вредный его натруженным глазам. А собственную тень Сталин любил и всегда с большим удовольствием наблюдал, как она движется, казалось бы, живет своей, особой, потаенной жизнью. Но сегодня вождь немного устал и поэтому вновь уселся в кресло. И тень его замерла, затихла, словно ожидала распоряжений Хозяина.
О чем он только что думал?.. Ах, да, о полном и бесповоротном строительстве социализма! Идеалист Ленин не был практиком, собственно, и большим теоретиком не являлся. Но он нужен, как некая икона, тень от которой отбрасывалась и на Второго Вождя. Как же – Сталин – Ленин сегодня! Но были у Владимира Ильича и пунктики, взять, хотя бы, злополучный нэп. Не понял Старик главного: не на экономическое чудо надо уповать, а на всеобщее подчинение массы воле истинного вождя. История не простит заигрывания с массой. «Не мир я вам принес, а меч» – так сказано в одном из Евангелий. Меч!.. Карать, и еще раз, и еще много раз беспощадно карать!.. Казалось бы, Ленин уяснил эту непреложную истину: было организовано ОГПУ-ВЧК. И на должность главы карающего органа найдена соответствующая кандидатура – Дзержинский. Поначалу все шло правильно: по совету Троцкого были организованы концентрационные лагеря (в этих вопросах, стоило признать, Лев Давидович оказался прозорливее многих). Неугодных – в ссылку, в эти самые лагеря. Многих пришлось отправить за границу, в эмиграцию. Как они потом вопили: «Погублен цвет нации!» Мразь!.. Еще Владимир Ильич правильно в то время подметил: «У интеллигенции не мозги, а говно».
В известном манифесте, опубликованном в Москве в 1912 году, Д. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский и В. Хлебников заявили:
«…Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов.
Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности…
Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Казьминым, Буниным и проч. и проч. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным.
С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..»
В следующем году Стравинский порывает с традиционными формами музыки и создает «Весну священную», а Дягилев преобразует балет. Поэты норовят «сломать старый» язык и ввести новые слова. Говорили также, что пассия Сергея Есенина американка Айседора Дункан собирается «танцевать стихи» футуристов!.. Эти бредни зажравшейся псевдоинтеллигенции, доходили даже до глухой сибирской деревушки Курейка, где томились политические ссыльные.
А он, Сталин, всегда любил ясную, понятную классику. И, вот сегодня, надо обязательно (в который раз!) посетить Большой театр, где опять дают «Лебединое озеро».
Иосиф Виссарионович прошел к письменному столу, сел на стул и собрался надавить пуговку звонка, но передумал. Только вчера вечером он смотрел бессмертный балет. Нет, сегодня Сталин устал. Последний день месяца… Как он не любил понятие: последний, последняя. В отношении священнослужителя все ясно: «Последняя жена попа…» А, вот, в отношении вождя такое нельзя и подумать: уж слишком явен намек на возраст…
Итак, о чем он только что думал? Ах, да! Об интеллигенции!..
Их, это «говно», Сталин сумел усмирить. Кого-то пришлось прикармливать, организовать закрыто-кастовые творческие Союзы, раздавать «дачи на реке», сталинские премии, автомобили. Вернулся Куприн, Алексей Толстой, собирался приехать Бунин. Но так и не собрался, потому, что остался навсегда барином.
Окончательно сросся с эмиграцией и великий Шаляпин. А жаль, мог бы принести большую пользу родному Отечеству. Долго шли переговоры о приезде в Советскую Россию Максима Горького. «Сиделец» на острове Капри имел обширный и важный архив, который должен быть не собственностью Буревестника революции, а принадлежать трудовому народу. В архиве имелось много писем крупных политических деятелей, как социал-демократов, так и эсеров и меньшевиков. В этих документах имелось много важных сведений, которыми при случае можно умело воспользоваться, чтобы держать на коротком поводке какого-либо партаппаратчика или иного оппонента. Удалось! Горький приехал, получил свою дачу, возможность печататься огромными тиражами и прославлять Страну Советов. Он возглавил Союз писателей СССР, в его честь был переименован Нижний Новгород – в город Горький!
И от знаменитого писателя началась отдача: он восхвалял строителей крупнейшей новостройки страны: Беломоро-Балтийского канала, возводившегося руками и на костях заключенных! Горький создал и небольшой шедевр: очерк о Ленине. А вот о нем, Сталине, так и не написал ни строчки. Возгордился? Или не хотел, чтобы величайший вождь современности был запечатлен в литературе? Что же, и без Горького нашлось много других писателей, которые выполнили с превеликой охотой этот социальный заказ.
А все эти непонятные футуристы, имажинисты, и иже с ними, тихо сошли на «нет». Отправились в вечность Есенин, Маяковский, Горький, Мейерхольд, Мандельштам… И, вообще, это великое «искусство»: уйти вовремя. Если некто не понимал, что от него требовалось, процесс ухода надо обязательно ускорить, подтолкнуть зажившегося на этом свете. Свердлов, Фрунзе, Дзержинский, Киров, Менжинский, да и сам Ленин ушли в положенный срок, так становится ненужной отыгравшая преферансная карта. Честь и хвала им за это!
Ленин… Фигура, что и говорить, не чета нынешней партмелочи. А ведь тоже был хитер! Это Максим Горький писал о Первом вожде: «Прост, как правда». Нужные слова подобрал классик социалистического реализма. Но только он, Сталин, знал настоящую цену Владимиру Ильичу.
Ленин любил власть! Но, будучи все-таки идеалистом, он верил в то, что мировая революция, ожидаемая им, победит во всем мире. И советско-польский конфликт был одобрен Первым вождем, как некий ускоритель революционного процесса в Европе. Казалось, под ударами войск Тухачевского падет панская Польша, и в ней, а затем и в Германии, вспыхнут восстания пролетариата.
Не вышло: Советская власть в Венгрии и в Баварии была быстро задушена. А перед этим Тухачевский позорно бежал, преследуемый Пилсудским. Были у Председателя Совнаркома претензии к Сталину, который вместе с красным конником Буденным не пришел в нужное время на помощь главнокомандующему. А, что, разве взятие Львова не столь уж важная цель? Разве надо было бросить ее и лететь на помощь бездарю Тухачевскому, топтавшемуся у самой Варшавы? И отдать лавры победителя бывшему царскому прапорщику?
Ленин не дал ходу расследование истинных причин польской компании, пощадил самолюбие Кобы. Но черная кошка между ними все-таки успела пробежать…
Сталин почувствовал голод. Лишь только он коснулся кнопки звонка, как дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла фигура в темном костюме, склонившаяся в подобострастном полупоклоне с папкой бумаг в руках. Вошедший человек что-то почтительно сказал.
- Я буду завтракать, - глухо обронил вождь, не отвечая на приветствие, помолчал и добавил. – Пусть мне позвонит Маленков.
- Будет исполнено, товарищ Сталин!
Последовал легкий кивок раздраженного вождя, и фигура исчезла.
Сталин никак не мог привыкнуть, что у него новый порученец. Лысая голова Поскребышева неотлучно возвышалась в «предбаннике» за столом, где аккуратно разложены бумаги. Ходячая энциклопедия! Иногда приходилось удивляться: когда он спит? А этот, новый, даже трясется от страха. Как шутил Берия, того и гляди, «по ногам потечет желтая «кровь»!
Иосиф Виссарионович поднялся из-за письменного стола и направился в столовую.
Ни Сталина, ни даже Ленина экс-президент России не любил. Впрочем, любить можно женщин, хорошую выпивку, черт дери, конечно же, когда все это дозволено. Но идея большевизма была неплохой. Исполнение, однако, надо признать, не отличалось, как сейчас модно говорить, толерантностью и политкорректностью. Более того, подчас жестокие методы правления их, первых вождей, критиковали нынче все, кому не лень. Но, они были первыми, и этим все сказано!
Можно только представить как в тех, невероятно трудных условиях действовали бы наши либералы, или, как их метко прозвали в народе: «дерьмократы». Обделались бы, понимаешь, с ног до головы! Это вам не разглагольствовать, критикуя всех и вся, указывая на ошибки, мол, мы бы повернули все по-другому. Суки!
По-японски так звучит о каждом из них: «Сука мациока». Где-то услышал он, Павел Николаевич, данное выражение, кажется, в самой Японии? Нет, там он не просыхал, дорвавшись до их, япошат, как она… саки, нет, сакэ. Скорее, слышал от шоферов, эти ребята на лету все новое схватывают. Шоферов бы, с их сметкой, да во власть!.. А, че, смогли бы водилы и страной порулить лучше некоторых нынешних демагогов…
А сила еще есть дожить до светлого времени, до момента истины. Экс-президент достал из шкафа кожаный кофр, вытащил из него теннисную ракетку и направился на корт. «Счас погоняем мячик, имеется еще, как говаривал Тарас Бульба, «порох в пороховницах». Не дождетесь иного, «дерьмократы» хреновы!
Полный решимости дать отпор «мациокам» всех мастей и рангов, Павел Николаевич вышел во двор своей дачи в Барвихе:
- Юра! – крикнул он дремавшему на солнце шоферу. – Давай, сыграем! – И радостно взметнул вверх импортную ракетку стоимостью две тысячи долларов.
6
Виктор Улисс пребывал в скверном настроении. Ему до чертиков надоело неопределенность его нынешнего положения. С одной стороны его привлекала служба в «конторе», которая давала обильную пищу для пытливого ума. Быть официально признанным аналитиком – это не просто! В Управлении собраны лучшие специалисты, а Спецотдел, возглавляемый генерал-майором Барминым, считался «думающей» элитой ФСБ.
С другой стороны, аналитика привлекала его нынешняя преподавательская деятельность в университете. Нет, не из-за того, что она являлась отличным прикрытием. А потому, что история действительно привлекала молодого аспиранта. Вот, правда, иногда он, Улисс, исчезал из поля зрения начальства учебного заведения. Но, пока университетские «верха» это терпели. А все из-за удачливости молодого преподавателя. Улисс ездил в «командировки» не только от «конторы», но и от Интерпола и всегда привозил что-либо новенькое. Вот, совсем недавно поразил ученых коллег целой коллекцией легенд об… Агасфере! Следы пребывания бессмертного Вечного Жида в Западной Европе документально зафиксированы! Профессор Буров при демонстрации коллекции завистливо вздохнул: «Везет новичкам».
Но в Спецотделе Виктор не новичок. А все Бармин. Аналитик был благодарен Владимиру Ивановичу: еще бы, сам невероятным образом сумел из ментов перейти в ФСБ и там так ярко проявить себя. Тогда, в те годы, когда растаскивали, грабили Россию кому не лень, для борьбы с внутренней коррупцией потребовался энергичный руководитель. «Варяга» пригласил нынешний начальник одного из Управлений, однокашник Бармина по милицейской академии. И Владимир Иванович блестяще справился с поставленной ему задачей!
Монитор компьютера мерцал, расцвеченный красками. В утробе системного блока голодным котом урчал модем. Вот и вход в паутину виртуально реальности…
На форуме собственного сайта аналитик обнаружил вопли восторженных молоденьких девушек, мечтающих срочно познакомиться с «великим сыщиком». Ох, уж эти взбалмошные идеалистки, нет от них покоя.
Сайт нужен Улиссу, как прикрытие: вот, мол, агент спецслужбы рассекречен и, вообще, отошел от «конторских» дел. Но это не так: ФСБ никого запросто не отпускает из своих цепких объятий. Иногда и устраняет неугодных, перебежчиков. Что же, каждый выбирает свой путь: измены или безусловной преданности. Таковы реалии жизни.
Правда, иногда хочется вырваться из этих объятий и зажить собственной жизнью. Но, зачем обманывать самого себя: «контора» - это экстрим, возможность напрячь «серые клеточки» мозга и сделать нужный вывод. И ради этого стоит состоять на учете в Спецотделе Управления!
7
В Овальном кабинете шло совещание. Сюда приглашены вице-президент, государственный секретарь, советник по национальной безопасности, директора ЦРУ и ФБР. Вопросы рассматривались обыденные, текущие: положение в Ираке, Иране, Афганистане и в других «горячих точках», где было или требовалось американское вмешательство.
Советник по национальной безопасности сделал мини-доклад, изредка обращаясь для справок к директорам ЦРУ и ФСБ. Вице-президент рассматривал свои холеные ногти. У него был свой интерес: социальная сфера, на которой можно заработать дополнительные очки в предстоящей предвыборной кампании. А все сегодня обсуждаемые вопросы в компетенции действующего президента.
Приглашенные сидели по обе стороны от хозяина Белого дома. Блуш, как и положено, возвышался в торце огромного стола. Именно возвышался, так как его стул изготовлен по заказу чуть выше остальных. Под ногами у президента находился небольшой помост: проблема с венами у Блушей фамильная и с неизменностью передавалась по мужской линии. Благо, о высоком стуле и помосте не знали журналисты!
Самой молодой среди присутствующих в Овальном кабинета была госсекретарь Лиза Прайс. Ее выдвижение на столь высокий пост диктовалось многими причинами. Во-первых, Прайс – великолепный специалист, причем, по России! Во-вторых, Лиза афроамериканка, а этот факт давал большую поддержку черного населения страны. Ну, и женщина, надо сказать, Прайс очень эффектная. Женщины, в основном, настроены против любой войны, а тут их представительница сама строит соответствующие планы. И, весьма грозные!
Расчеты, выкладки… как все это надоело… Надоело? Шутить изволите, господин президент! Власть – это наркотик, и весьма сильный, затягивающий в бездонную пропасть всесилия, когда начинает кружиться голова от собственного превосходства и превосходства своей страны над другими странами.
О, Америка!..
- Как вы считаете, господин президент? – спросил советник по национальной безопасности.
Блуш оторвался от собственных мыслей и вопросительно взглянул на Прайс.
Госсекретарь поспешила на помощь боссу.
- Мы с президентом уже обговаривали эту тему, Шерман, - ответила она, обворожительно улыбаясь Тодду.
Советник кивнул массивным подбородком. Не только Шерман Тодд, но и все сидящие за длинным столом Овального кабинета, сделали вид, что не заметили оплошности президента.
На этом совещание закончилось. Когда его участники потянулись к выходу, Блуш задержал госсекретаря:
- Останьтесь, госпожа Прайс. Нам надо обсудить еще некоторые вопросы по Палестине.
В проем двери заглянул Линдсей.
- Простите, господин президент, через двенадцать минут у вас прием первого посетителя.
- Кто там у нас, Мэт? – спросил Джеймс.
- Сенатор из Аризоны.
- Пусть подождет полчаса. Я занят важными делами.
- Хорошо, сэр.
За Линдсеем закрылась дверь, и президент перевел взгляд на госсекретаря. Прайс выглядела восхитительно. Она сидела, набросив ногу за ногу, и Блуш вынужден был отвести свой взгляд от открывшегося из-под юбки точеного абриса бедра.
- Что вы думаете, госпожа Прайс о последних событиях на Ближнем Востоке? – довольно сухо спросил он.
Лиза поняла причину сухости и опустила правую ногу на пол.
- Ближний Восток всегда будет нестабильным, сэр, - сказала она. – И мы, Соединенные Штаты, всегда будем умиротворять его. В этом наша историческая задача.
- И экономическая! – ухмыльнулся Блуш.
- Да. Пожалуй, экономика превыше всего.
- Подготовьте подробную справку о перспективах нашей политики в Ираке, о возможностях стабилизации обстановки во всех нефтяных районах мира.
- В том числе и по Венесуэле?
- И по ней. Уго Чавес треплет нам нервы.
– Венесуэла – одна из главных проблем Соединенных Штатов. Сближение этой страны с Кубой представляет серьезную угрозу. – Сказала Прайс и добавила. – Мы уже плодотворно работаем с рядом стран региона и с международными институтами, чтобы сдержать Чавеса. Но, к сожалению, иногда некоторые наши ученые пишут совсем не то, что нам надо.
- Кто и что, именно? – поинтересовался президент, которого пространные рассуждения госсекретаря утомили.
- Вот труд профессора Ноя Хомского «Гегемония или борьба за выживание», - Прайс вытащила из папки книгу, развернула ее на нужной странице и прочла: «… Венесуэла стала одним из главных экспортеров нефти, а нефтяными промыслами руководили американские компании. Такая политика привела к тому, что к 2003 году Венесуэла представляла собой страну с рекордными показателями бедности населения».
Во время недавней поездки в Нью-Йорк венесуэльский лидер посоветовал американцам прочесть книгу Хомского, где сильно критиковалась политика нашего правительства.
- Люди купили ее? – спросил Блуш.
- Смели с магазинных прилавков.
- Вот она, цена демократии, - вздохнул президент и дал волю чувствам. – Хорошо Федору Ступину: он может уничтожить своих крикливых писак, а я – нет. В России даже женщин-диссидентов убивают, взять, эту, как ее…
- Политковскую, - подсказала Лиза Прайс.
- Наш, нью-йоркский «Союз в защиту журналистов» даже поставил рядом имена Ступина и Чавеса. Правительство «Дядюшки» Уго публичную критику президента Венесуэлы и высших должностных лиц «оценило в сорок месяцев тюрьмы! Интересно, чего больше между обоими президентами – сходства или различий?
- Они почти ровесники – Ступин старше Чавеса на два года, - оживившись, так как появилась возможность продемонстрировать свои знания, начала рассказывать госсекретарь. – И Ступин, и Чавес в большую политику пришли подполковниками. И у власти оказались примерно в одно время – венесуэлец вступил в президентскую должность, а русский стал премьер-министром. Оба имеют огромные запасы нефти и поэтому блефуют. Правда, Федор Федорович более сдержан в оценках, во всяком случае, прилюдно. На этом биографическое сходство, пожалуй, исчерпывается.
- Но они в хороших отношениях друг с другом.
- Правда, особо не афишируя это. Но мировое сообщество уже обвинило Россию и Венесуэлу в использовании «углеводородного рычага» в международной политике. «Нефтяной ястреб» Чавес, имеющий вес в ОПЕК, сумел расшевелить «нефтебаронов» и цена за баррель этого стратегического сырья взлетела до самых небес! А по предварительным данным, в бассейне Ориноко залегает до 235 миллиардов баррелей тяжелой и сверхтяжелой нефти!
- А для чего Чавес национализировал свои месторождения?
- На это нет однозначного ответа. Возможно, чтобы наиболее полно воздействовать на нашу экономику.
- Да, если однажды полностью прекратить поставки, - констатировал президент и добавил.- Хорошо, Лиза, вы свободны.
Иногда, в хорошем расположении духа, он позволял себе называть госсекретаря по имени. Джеймс Блуш наконец-то прояснил для себя многое: Прайс умела преподать все эти геополитические хитросплетения, в которых так непросто разобраться.
После того, как госсекретарь покинула Овальный кабинет, он позвонил министру финансов с просьбой приготовить выкладки о финансовой составляющей Соединенных Штатов с учетом всех мыслимых и немыслимых колебаний на фондовых рынках мира.
Ну, вот и все. Отец, понятно, встревожен, но надо без особой горячки выяснить угрозу. Россия… Непонятная, загадочная страна. Действительно, если она посадит на нефтегазовую иглу весь цивилизованный мир, то неизвестно, чем все это может обернуться в последствии.
А то, что отец решил послать своего верного друга Хоффмана в Москву, неплохо. Может быть, старина Генри разнюхает что-либо. Но надо дать и официальным органам соответствующие задания. ЦРУ, ФБР, Агентство национальной обороны не должны дремать!
И президент потянул руку к телефону.
8
В Тулу Бармин прибыл к полудню. Он позвонил на квартиру Улисса. Сорокадвухлетняя жена старика сказала, что Валдис «лечится у военных».
Такси быстро примчало Владимира Ивановича к главному входу в окружной госпиталь. По дороге к корпусу, где лежал давний его знакомый, генерал-майор думал о Виктории, жене Валдиса Карловича. Ну, совсем не подходила она суровому чекисту! Впрочем, это – дело самого Улисса-старшего. «Старого…» - подумал, вздохнув, гость из Москвы.
Улисс принял его довольно приветливо.
- Володя! – слабо сказал он. – Привет…
- Здравствуйте, Валдис Карлович.
- Проходи в мои апартаменты, не стой у порога.
Бармин прошел к постели, сел на стул.
- Как там Москва? – спросил старик, на лице которого виден был лихорадочный румянец.
- Стоит. Шумит. – Ответил Бармин, отметив, что Улисс-старший заметно сдал.
- Ты, Володя, небось, удивился, мол, почему этот старый перец лежит в военном госпитале, а не в нашем, ФСБ?
- Да, такая мыслишка посетила меня.
- Дело в том, что в нашем лечебном заведении нам бы не дали спокойно поговорить. А здесь… ни одной прослушки! С Викой разговаривал?
- Да. Именно она и направила меня сюда.
- Ждет баба моей смерти. Отвяжется окончательно от старика. Она давно уже погуливает, впрочем, такова судьба любого подобного мезальянса. Знал же наперед, что меня ожидает, да вот польстился… - Улисс закашлялся.
- Может, врача вызвать? – встревожился Бармин.
- Сиди, прыткий ты больно. Как там твоя Анна?
- Привет вам передает, хотела ехать со мной, да я запретил.
- Правильно сделал. У нас с тобой скоро будет конфиденциальный разговор. А насчет племянницы … Аня – прекрасная женщина.
- Я ее уже успел десять лет назад оценить.
- Знаю. Я рад за вас… - Валдис Карлович вытащил из-под подушки носовой платок и начал шумно сморкаться.
В разговоре возникла пауза. Услужливая память Владимира Ивановича перенесла его назад, на эти самые десять лет…
С Улиссом-старшим Бармин встречался довольно часто. В одной из командировок он и приметил в четырехкомнатной квартире генерал-лейтенанта ФСБ миловидную женщину. Помнится, тогда Валдис Карлович и Владимир Иванович выпили водочки. Закуску подавала Анна.
И старый чекист прямо сказал:
- Что, Володя, положил глаз на Анюту? Хороший выбор. Советую тебе жениться на ней. Кстати, и ты ей давно уже нравишься.
- Как? Вот так, сразу и под венец?
- А чего тянуть? Ты и в прошлый приезд, я помню, к ней все присматривался. Могу кое-что тебе сообщить: Анна разведена, муж оказался большим бабником. Женщина она аккуратная, работящая, видишь, как у меня в квартире все блестит! Анна! – Закричал он.
- Что вы хотели, дядя? – спросила молодая женщина, входя в зал.
- Володька намерен на тебе жениться.
- Господи, что вы такое говорите? – всполошился Бармин.
Но Анна рассмеялась.
- Не пугайтесь, Владимир Иванович. Это он так шутит.
- Нет, не шучу! А ну, встаньте рядом! – рявкнул Улисс и прибавил. – Вставай, генерал-майор, когда тебе высший по званию и должности это приказывает!
Пришлось подчиниться, хотя, рядом с Анной Бармину приятно было стоять. И. к тому же, племянница Валдиса Карловичаочень даже явно напоминала ему Наталью, жену Алвиса Улисса, погибшую много лет назад при взрыве автомобиля. А к Наталье Бармин был тогда неравнодушен, если не больше…
- Именем данной мне властью объявляю вас мужем и женой! – торжественно произнес генерал-лейтенант, Улисс-старший. Он добавил, обращаясь к растерянным «молодоженам» уже не тоном приказа. – Поцелуйтесь.
Да… Так было… Правда, «жена» приехала в Москву через три дня. «Новобрачные», как и положено, ждали месяц регистрации брака. Но они к тому времени были уже настоящими «супругами» со стажем…
И, вот теперь, суровый чекист лежал на смертном одре. И Бармин понимал это, понимал он, что Валдис Карлович не просто вызвал его сюда, в Тулу, попрощаться. Есть что-то экстраординарное в «заначке» у старика.
Но Улисс не спешил раскрывать карты. Он действовал не так, как в срочной «женитьбе» Бармина…
9
Президент России находился в рабочей поездке по Астраханской области. Побеседовав в Астрахани с губернатором и мэром города, Федор Федорович на военном вертолете убыл на космодром Капустин Яр.
Все поездки, как и отпуск, всегда проводились президентом весьма активно, с максимальной пользой не только для себя, но и для державы. Президентская должность давала, как модно сейчас было говорить, в этом вопросе большие преференции. Можно запросто побывать в любой точке России. Хочешь, путешествуй по стране на сверхзвуковом самолете или стратегическом ракетоносце, кстати, можно и самому «порулить»! Хочешь, спускайся в пучину вод на подводной лодке – такое времяпровождение и царю Николаю Второму не снилось! Подумаешь, был заядлым охотником…
- Товарищ главнокомандующий! Гарнизон космодрома построен! – громко доложил генерал, начальник гарнизона.
- Здравствуйте, товарищи! – поприветствовал Ступин военных.
- Здра!.. жела!.. това!.. гла!.. кома!.. – по-уставному загудели ряды.
После рукопожатия с начальствующим составом, высокие гости с плаца двинулись в сторону основных производственно-технических площадей.
Осмотр полигона начался с МИКа – монтажно-испытательного комплекса, где готовилась к скорому старту космическая ракета. Модернизированная «Энергия» должна вывести на орбиту очередной спутник системы ГЛОНАСС. Аналогичная ракета готовилась на космодроме Плесецк. Разница по времени вывода обоих спутников составляла всего полтора часа. О, тогда Россия вновь станет великой космической державой! Нет, величайшей!.. На эти ракеты возлагались руководством страны большие надежды.
Многое по программе ГЛОНАСС сделал энергичный, бывший военный министр Сергей Петров. Сейчас Петров «поднят» до уровня первого заместителя главы правительства, по-прежнему курируя военно-промышленный комплекс России.
Ступин внимательно слушал пояснения специалистов космодрома, время от времени поощрительно кивая. Еще бы, это целая наука: уметь слушать конструкторов, которые волнуются, как мальчишки перед Первым лицом государства. Важно также вставить кое-какие вопросы, выказав понимание проблемы, создавая видимость: Федор Федорович «знает все»!
- Как у вас здесь решаются проблемы с жильем? – неожиданно спросил президент.
- Недавно ввели в эксплуатацию жилой комплекс для молодых специалистов, - быстро откликнулся начальник гарнизона.
- Давайте осмотрим его, - предложил Ступин и, вслед за генералом к выходу из МИКа потянулась президентская «свита».
Молодежь – это тот ключ, которым должны открываться любые двери большой политики. Старое поколение, перезрелые «перцы», ностальгируют по прежним, социалистическим временам. Именно они и поддерживают главного коммуниста страны Зюганова. Это – непорядок! Все, абсолютно все должны поддерживать «доброго» правителя. А этот «добряк», когда надо, может быть твердым и решительным.
Вот почему после «мюнхенской» речи Федора Федоровича «перцы» как-то приубавили свой пенсионно-задорный коммунистический пыл, признав Ступина «сильной личностью». Иногда некоторые из них даже сравнивали президента с незабвенным Иосифом Виссарионовичем…
Летом 1951 года Сталин поехал отдыхать в Грузию, в Боржоми. Это была незабываемая поездка семидесятидвухлетнего вождя. На вокзале в Кутаиси земляки устроили ему восторженный прием. Охрана была бессильна против толпы. Люди долго не давали возможности Иосифу Виссарионовичу выйти из вагона и сесть в машину. Они лезли напролом, кричали, кидали цветы, которые охрана пыталась поймать, защищая великого человека от потенциальной угрозы: а, вдруг, в букете бомба?
Сталин был крайне раздражен:
- Ви, можете двигаться? – обратился он к шоферу. Когда вождь был в плохом настроении, он, не контролируя свою речь, всегда обращался к окружавшим его именно так: «ви».
- Пока нет, товарищ Сталин! – в страхе ответил, вспотевший шофер. – Я могу наехать на людей. Но, если надо...
- Успокойтесь, сейчас представители МГБ оттеснят народ, - сказал Иосиф Виссарионович. Не хватало еще, чтобы этот олух в горячке задавил кого-либо, тогда ореол Его величия может несколько померкнуть в глазах земляков.
Наконец-то сотрудникам госбезопасности удалось выдавить людей с привокзальной площади, и колонна машин двинулась в сторону Боржоми
Красота видов ущелья несколько успокоила Сталина. Из окон бронированного ЗИСа хорошо просматривались дубравы, леса из ели, пихты, бука. Все это молчаливо и рационально, тогда, как человек полон чувств.
«Разинули рты и орали, как болваны!..» - неприязненно подумал он о людях на кутаисском вокзале. Затем, он сопоставил слова: «разинуть рты и орать», отметив, что это с точки зрения здравого смысла сделать одновременно невозможно. Корректировка собственных мыслей понравилась Сталину, и он прикрикнул на шофера:
- Давайте быстрей!
Еще не так стар он, Иосиф Виссарионович! Не дождетесь, соратнички, когда власть выпадет из ослабевших рук и свалится вам прямо под ноги. Да, требуется очередная, хорошая чистка рядов не только среди членов и кандидатов Политбюро, но и среди членов ЦК. Надо вновь рубить по крупному...
Вскоре колонна автомобилей остановилась у Ликанского дворца. Здесь, на пологом берегу Куры, в небольшой горной долине стоит крупный, неказистый дом. Дворцом его называли с большой натяжкой, так как это была старая охотничья дача грузинского князя. На противоположном обрывистом берегу громоздились скалы. На них виднелись развалины старинной крепости. Чудесный вид!
Но генералы и коменданты свиты чертыхались. Еще бы, как разместить, такое большое количество сопровождающих вождя в столь малом количестве служебных помещений?
На обед Сталину подали любимое им охлажденное вино «Хванчкара», причем, как и положено: бутылка была запотевшей. На закуску на столе появилась дичь: жареные куропатки. Была и рыба из Куры.
После осмотра жилого комплекса и отеческой беседы с молодежью, вертолеты президента и его команды взяли курс на Горный Алтай.
10
- Ты знаешь, где сейчас находится наш президент? – спросил Улисс-старший.
- В Астраханской области, - пожал плечами Бармин.
- Он только что посетил космодром Капустин Яр.
- Ну, и что?
- Я участник группы генерал-майора Василия Вознюка, которая и выбрала конкретное место под строительство ракетного полигона.
- Вы? – удивился Владимир Иванович. Он знал, что молодой лейтенант Валдис Улисс был в свое время порученцем Ивана Серова, заместителя самого Берия. А вот то, что Валдис Владимирович был еще и «поисковиком»…
- Я. Кстати, эта была очень даже ответственная задача. Сразу после войны советские специалисты восстановили опытный завод по сборке Фау-2. В Германии, в городе Бляйхероде, был создан специальный ракетный институт. Мы тогда изучали военно-технические архивы, и именно по ним была восстановлена знаменитая немецкая ракета.
- Нам досталось намного меньше готов ее образцов и запчастей, - поддержал разговор Бармин.
- Да. И, к тому же не самые крупные немецкие специалисты. Но их мы привлекли к работам 1200 человек, вместе с семьями. Славное было время. Сергей Королев и его команда собрали три Фау-2. Но для пробных запусков необходим был полигон. Ракетчики хотели получить под эти цели бывшее стрельбище Наркомата боеприпасов на Таманском полуострове. Но как раз накануне встречи генерального конструктора и Сталина, один из экспериментальных самолетов-снарядов прилично отклонился от курса и упал на кладбище на окраине большого города. Группой ракетчиков руководил Челомей.
- А!.. Мой полный тезка: Владимир Иванович! Впоследствии прославленный наш ракетчик! Я встречался с ним однажды, незадолго до его смерти. – Оживился Бармин.
- Он самый. Так вот, лишь только Сергей Павлович заикнулся о Тамани, Сталин перебил его: «Это неподходящее место. Рядом крымские курорты, скопление людей. Можете ли вы ручаться, что ваши ракеты не упадут завтра на наши здравницы, как сегодня они падают на кладбища? Полигон надо создать где-то здесь…»
Королев потом рассказывал нам, как вождь подошел к столу, на котором была расстелена карта, и ткнул толстым красным карандашом в левобережье Волги южнее Сталинграда.
Иосиф Виссарионович ни во что не ставил людей. Для него это был живой материал, из которого извлекалась его энергия, знания, умение. А потом этот материал легко отбрасывался, уходя в небытие. И, зачастую, с ним было столько мороки...
Из Ликанского дворца Сталин однажды попробовал выехать в сторону Бакуриани. В первой же деревне жители устлали дорогу коврами, живой цепью перекрыли шоссе. Они восторженно кричали: «Слава великому Сталину!.. Ура!.. Да здравствует наш земляк!..» Пришлось выйти из машины, пройти в близлежащий дом и сесть за стол.
Сталин расспрашивал хозяина, Арчила Тоидзе:
- Как у вас тут дела? Не обижают местные начальники?
Ошалевший от счастья, крестьянин восторженно отвечал:
- Живем неплохо, товарищ Сталин. Что там? Хорошо!
- Да! Да! Мы советской властью довольны! – хором подтвердили старейшины деревни.
О чем еще было разговаривать? Впрочем, с простыми людьми Иосиф Виссарионович всегда сходился туго. Иное дело уголовники! В Баку, в Баиловской тюрьме, с ними революционеру Кобе приходилось часто общаться. Он чувствовал себя с ними на равной ноге. По его мнению, это «люди реального дела». Вот и сам он, Коба, был замешан в дерзком «эксе». Тогда в Тифлисе, на Эриванской площади совершено было исключительное по дерзости вооруженное нападение на казачий конвой, сопровождающий экипаж с мешками денег.
Крестьяне осмелели и начали расспрашивать вождя о семье, и это напомнило Сталину случай в далеких послереволюционных годах…
Как-то на прием к генсеку прибыли ходоки с Урала. Крестьяне жаловались на местных партийных работников. Причем не делали это энергично, как и положено, а со своим, особым подходом. Ходоки повели разговор степенно, издалека. Сельский мир снарядил их на последние деньги. Мужики ехали на лошадях, затем почти месяц добирались железной дорогой.
И, вот, после долгих мытарств по начальственным кабинетам, они сидят у «главного партийца». Прежде чем открыть свою боль, ходоки долго примерялись: что за человек сидит перед ними? И в соответствии с деревенским этикетом, они вежливо выясняли, мол, откуда родом чернявый партиец, как поживает семья, дети?
Для Сталина подобные вопросы, как нож в сердце. «Приехали увальни, двух слов связать не могут!..» - клокотал он. И Иосиф Виссарионович перебил неторопливую речь ходоков:
- Что вам надо от меня?
- Видишь ли, мил человек, - начал мужик постарше, - деревня у нас хоть и небольшая, да три корня в ней. От трех семей она когда-то зачалась, и получились три фамилии.
- Я не желаю выслушивать родословную вашей деревни. – В Иосифе Виссарионовиче забурлила злость. – Конкретно, зачем вы приехали?
Младший ходок заскреб пятерней макушку.
- Это самое, значится, и привело. Раз у нас три корня, то многие переженились, переплелись ими. По фамилиям опять же…
- Вон! – негромко, но твердо выдохнул Сталин и указал чубуком курительной трубки на дверь.
- Чаво? – вылупили глаза ходоки.
Иосиф Виссарионович подавил в себе гнев и предложил мужикам:
- Когда обдумаете, что вам надо, явитесь! Все! Свободны!
- Ну спасибо, главный партейный товарищ. Уважил, как при царе, - забормотал, пятясь задом, старший бородач. – Рыбка, значится, тово, с головы…
В коридоре он громко упрекал младшего:
- Знамо, к Ленину надобно было завернуть. А ты сюды потянул, мол Ленин и Сталин из одной кумпании. А этот, чернявый, в оспинах, вишь, повернул как!.. Я сразу, лишь глянул на евонные жучиные усы…
Это потом один из помощников, разобравшись, что, к чему, объяснил генсеку:
- В деревне три клана. Все партийцы – сватья-братья и кумовья. В деревне самоуправство, в волостном совете, даже в уезде своя рука. Все прочие – на положении батраков. И не возрази, изобьют до полусмерти. Бандиты, а не коммунисты.
Сталин мрачно выслушал и решил:
- Пошлем рассудительного человека, пусть разберется. Будут виноватые – выбросить из партии и под суд. А если клевета – наказать клеветников. – И добавил веско: - Пока ходоки домой не вернулись, чтобы все было сделано!
Об этом разговоре с мужиками стало известно Владимиру Ильичу. Ленин сказал Стасовой: «Вот Калинин бы дотошно расспросил у крестьян: «Почему да как сгорела у ходока изба? Сколько леса надо на ее восстановление, чем погорелец будет крыть крышу, и имеется ли хороший печник?»
Осудил Владимир Ильич методы общения генерального секретаря партии с простыми людьми. Благо еше, Стасова впоследствии передала Кобе эту неприятную оценку Ленина…
А в дом Арчила Тоидзе заглядывали крестьяне, пришедшие посмотреть на Сталина, как на диковинку. Многие из них испытывали не только восторг, но и разочарование неказистой внешностью вождя: маленький рост, оспины на лице, одутловатые щеки, заметный живот, короткий торс, но длинные руки и ноги. Понятно, он, Иосиф Виссарионович, никак не подходил под иконописные изображения, которыми была увешана вся страна.
- Все! – твердо сказал он, вставая из-за стола. – Меня ждут дела!
Ему было понятно: Грузия решила показать, что она не подвластна союзному МГБ и его порядкам. Где еще можно встретить, чтобы народ выражал свои чувства, как хочет, и ему в этом никто не мешал? А все Лаврентий, это он гадит!..
Отдышавшись, Валдис Карлович продолжил свой рассказ:
- Уже в сентябре 1947 года из Германии на полупустой полигон прибыли два спецсостава с оборудованием. А через полтора месяца были подготовлены испытательный стенд, стартовая площадка, монтажный корпус и мост.
Слушай, Володя, ты вот, наверное, думаешь, чего это старик пустился в пространные воспоминания?
- Видимо, так надо, - дипломатично ответил Бармин. – Вы потом подойдете через них к основной сути нашей встречи.
- Молодец! Соображаешь! Вот за это я ценю тебя и Витю. Кстати, внук через час должен приехать. Я как раз успею тебе, генерал-майор, все рассказать.
Итак, подошло время пусков. Председателем Госкомиссии Сталин назначил маршала артиллерии Яковлева. Начали, понятно, с пробного запуска двигателя Фау-2 на стенде. Прошло трое суток, в течении которых специалисты и члены и «высокие гости» почти не спали. Двигатель никак не хотел запускаться!
Тогда мой шеф Серов, заместитель по Госкомиссии маршала Яковлева, рассерженно произнес в присутствии всего кворума пускачей:
- Чего вы мучаетесь? Найдем солдата. На длинную палку намотаем паклю, окунем ее в бензин, подпалим. Солдат сунет ее в сопло, и пойдет ваше зажигание!
Несмотря на то, что идею подал заместитель Берии, пускачи вежливо отказались воплощать ее в жизнь. В автобусе, где в очередной раз обсуждали причину отказа, Серов снова вмешался:
- Почему и на этот раз не произошло зажигание, вы проанализировали?
Королев сказал, что доложить может Пилюгин, у него схема запуска сбросила.
Пилюгин объяснил рассерженному генералу:
- Да, мы нашли причину. У нас не сработало реле включения.
- А кто отвечает за него?
- Товарищ Гинзбург.
- А покажите мне этого Гинзбурга! – потребовал мой шеф.
Пилюгин оперся на плечо «виновника», вжал его в скучившуюся толпу и ответил, что в ближайшее время показать Гинзбурга никак не возможно.
Пронесло! А потом, впервые на Государственном центральном полигоне, был наконец-то запущен жидкостно-ракетный двигатель! Вскоре стартовала и первая советская ракета Р-1…
В палату заглянула медсестра, вопрошающе взглянула на больного. Улисс махнул рукой, сказал:
- Веруня, нам недолго осталось…
- Хорошо, Валдис Карлович. В вашем распоряжении еще пятнадцать минут.
Когда медсестра вышла, он продолжил рассказ:
- Я потом в контрразведку ушел. Кстати, моей основной сферой деятельности стала защита наших космических интересов.
- Знаю, - откликнулся Бармин, все еще недоумевая: куда клонит старик.
- Я узнал одну великую тайну: Павел Николаевич, наш первый президент, задумал большую каверзу против Запада. И все бы ничего, но только этот проект вызовет хаос во всем мире, пострадает огромное количество ни в чем не повинных людей. Сдается, что угроза придет из космоса…
- Мне, что, надо предотвратить ее? – удивился Бармин.
- Именно тебе и Вите! И не смотри так! Я на пороге смерти, и хотел бы, чтобы мир после меня не был бы разрушен.
- А, что? Такая возможность существует?
- Да! И еще, Володя! – Улисс-старший вытащил из-под подушки запечатанный конверт. – Это – большой сюрприз для тебя. Прочитаешь, когда вы с Витей отведете от мира угрозу. Понимаю, ты сейчас думаешь: присяга, и все прочее. Нет, Володя, слишком много мы, коммунисты, в свое время доставили горя людям. Пора исправить это. А вот здесь, - Валдис Карлович указал на конверт. – Твоя судьба!
- Судьба? – переспросил Бармин.
- Именно! Я давно видел, что мой внук, Витя, похож на тебя…
- Валдис Карлович! – простонал гость.
- Молчи! Я взял образцы волос вас обоих и…
- Что, и?
- Узнаешь после операции. Вам с Витей надо выжить. Все! Уходи, Володя.
В Москву Бармин уезжал в смятенном состоянии. «Ну, и Карлович…- вздыхал он. – Старый чекист». Он прокручивал в памяти не только разговор, касающейся угрозы миру, но и заключительный. Да, было такое.
Однажды, когда, полгода как разведенного, Владимира Ивановича Улиссы пригласили отдохнуть на дачу, Бармин с удовольствием решил в кои-то разы не наскоком пообщаться с друзьями. А потом Алвиса срочно вызвали по телефону: в Приуральске было совершено дерзкое убийство. Отпускник Владимир Иванович остался наедине с женщиной, которую давно любил…
11
По инструкции на конспиративную квартиру следовало являться пешим порядком, выйдя на станции метро "Филевский парк". Затем нужно было прошагать четыре квартала вниз по Минскому проспекту, перейти на противоположную сторону и вернуться назад до пересечения с улицей Костомаровской.
При этом существовало пять контрольных точек, где осуществлялась проверка на предмет отсутствия слежки. Далее в инструкции оставалась только одна фраза: "С предельной внимательностью проследовать на явочную квартиру". Можно было подумать, что дело происходит на территории, оккупированной неприятелем. В конце концов, Виктор решил, что инструкция сочинялась во времена шпиономании, и с тех пор начальству было недосуг ее перечитать.
- Станция Филевский парк. Следующая остановка - Пионерская. - Прозвучал в спину Улисса женский голос.
Виктор шагнул на перрон и поежился. Холодный ветер срывался откуда-то сверху и закручивался под козырьком. Капли дождя стегнули по щеке. Улисс поднял воротник плаща и с неприязнью подумал, что ему предстоит накручивать очень даже неприятные километры.
"А, может, рвану напрямик? Здесь ходу - минут пятнадцать, не больше, - подумал Улисс и тут же себя остановил. - Не зарывайся, парень. Вспомни, чему учили в академии: каждое слово инструкции написано кровью".
На Минском шоссе ветер поменял направление и хлестал прямо в лицо. Виктор исправно отмерил четыре квартала, получилось тысяча семьсот двадцать шагов, и остановился в контрольной точке. Хвоста не было. Да и какому идиоту могло прийти в голову - устраивать слежку за тридцатичетырехлетним доцентом кафедры истории, да еще в такую погоду?
Впрочем, историк подрабатывал еще и в "конторе" не только экспертом-аналитиком. Иногда его привлекали для прокручивания деликатных дел, требующих глубокого осмысления. Но эта информация была строго засекреченной.
Виктор посмотрел на часы. Надо так рассчитать время, чтобы нажать кнопку звонка ровно в тринадцать часов. Прийти позже означало бы не только верх недисциплинированности, но и подрыв реноме. Явиться раньше и топтаться под окнами - тоже глупо, вызовешь нездоровое любопытство соседей. Всегда найдется неугомонно-бдительная бабушка в любую погоду просматривающая весь двор.
На противоположной стороне проспекта аналитик развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь ветер дул в спину. И сразу показалось, что он не такой уж сильный и холодный. Погода, в общем-то, совершенно обычная для начала сентября. Снова вернулись мысли о превратностях судьбы.
"Что меня ждет на этот раз?" - подумал Виктор.
Прошло чуть больше полугода, как он вернулся из Ирана. Задание было непростым и дополнительно осложнялось сжатыми сроками. Улиссу поручалось выяснить - не располагает ли Тегеран оружием массового поражения.
Теоретически такая возможность допускалась. В Иран после развала СССР запросто могла попасть не только технология, но и некоторые компоненты, позволяющие получать обогащенный оружейный плутоний. Ведь недаром режим этой страны так противится инспекции МАГАТЭ. Россия строит в Иране атомный реактор, а это накладывает на нее определенную ответственность. Аналитический просчет ситуации был выполнен Виктором блестяще. Хотя, ему, возможно, поручалась лишь какая-то часть общей задачи.
Бармин встретил Улисса по-домашнему. Рукава джинсовой рубахи закатаны до локтя, а за поясом, наподобие фартука, пристроено полотенце. Руку он Виктору не подал, а продемонстрировал ладони, перепачканные налипшим тестом.
- По тебе, Витя, можно часы сверять, - похвалил генерал-майор ФСБ гостя.
- Владимир Иванович, а вы никак жарите палтус синекорый?
- Как ты догадался?
- Ну, во-первых, жареным несет на весь подъезд, а, во-вторых, вся Москва забита этим продуктом моря.
- Ну, вот, хотел сделать сюрприз, рецепт реликтовый добыл. А ты все испортил, умник, - в голосе Бармина звучало не только неподдельное разочарование, но и радость от общения с Улиссом, которого генерал уже много лет вел.
"Прошлый раз, - подумал аналитик, - он варил плов. И рис оказался немного переваренным, что совершенно недопустимо для узбекского плова. Уверен, что и рыбу Владимир Иванович пережарил".
- Нарежь хлеб и открой банку с помидорами, - скомандовал начальник Спецотдела и скрылся на кухне.
Виктор осмотрел комнату. С его последнего посещения здесь мало что изменилось. Тот же старый телевизор, тот же диван с продавленными пружинами, стол, закрытый выцветшей клеенкой, три разномастных стула. Да, вот новость - на окне решетка!
Бармин вошел в комнату, неся перед собой продолговатую тарелку с рыбой, обильно присыпанной кружками репчатого лука.
- Садись, Витя, - сказал он, водружая тарелку на середину стола. - Давненько мы с тобой не виделись. Месяца три, а?
- Четыре с половиной.
- Надо же, как время бежит! М-да... - покачал седовласой головой Бармин. Затем он извлек из-за дивана бутылку. - К жареной рыбке полагается сухое белое вино. Я думаю, бутылочка "Алиготе" массандровского розлива, это то, что надо. Открывай!
Генерал-майор и майор запаса выпили по бокалу вина и принялись за рыбу.
"Я был не прав, - признался сам себе Улисс. - Прости, Владимир Иванович, гордыня попутала. Блюдо получилось великолепным, мы даже оторваться не можем, чтобы поговорить о задании. А оно, чувствую, не совсем простое..."
"Прости, Витя, - занимался самобичеванием и Владимир Иванович. - Я втравливаю тебя в довольно опасное дело. Нет! Не могу сказать все сразу... Подождем конца трапезы..."
Бармин являлся для Виктора, можно сказать, приемным отцом.
После автокатастрофы, унесшей жизни родителей Виктора, Бармин получил назначение в столицу, в органы безопасности. Для милицейского полковника, хотя он и возглавлял уголовный розыск областного города Приуральска, такой переход был из области фантастики.
Но в Москве у Владимира Ивановича нашлась уж очень "волосатая лапа". В то время, кардинального обновления ФСБ, понадобился некто, не имеющий корней и устойчивых связей в столице, "человек со стороны". Бармин в Москве занялся выявлением "оборотней" - перевертышей, погрязших в коррупционных связях с криминальным миром.
Позднее Бармин, ставший уже генералом, был назначен руководителем Спецотдела. Владимир Иванович быстро и кардинально перестроил возглавляемое им строго засекреченное подразделение. Главным новшеством стала работа на упреждение. Разнообразнейшие сведения, донесения и справки стекались из многочисленных служб системы безопасности и из отдела технических средств ФАПСИ. На основании их составлялись обзоры по имеющимся и предполагаемым связям и возможным реорганизациям в финансово-промышленных группах и наиболее значительных фирмах и предприятиях.
Прогнозировался не только вывоз капитала и его уход в "тень", но и поглощение или слияние крупных фирм и банков, возможные заказные убийства, рэкет и прочие наезды криминалитета. А большие деньги, известно, всегда связаны с большой политикой и, зачастую, затрагивают неподдельный интерес в самих верхах...
Обзоры выполнял специализированный Центр Стратегических Исследований. Параллельную работу в этом направлении выполнял и талантливый аналитик Виктор Улисс. И его прогнозы оказывались на девятнадцать процентов точнее ЦСИ, стоящих, естественно, огромных денег!
"Талант, у тебя, Витя, ничего не скажешь..."
Но насчет задания говорить необходимо, чего уже тянуть?
Как ни скрывал свои мысли начальник Спецотдела, подчиненный, будучи великолепным физиономистом, все-таки уловил ее подспудное движение. «Разговор на эту тему портит нервную систему…» - подумал он. Но удержался от вздоха сожаления по почившему в бозе палтусу и вот-вот последующей фазе делового настроя, который, все-таки, хотелось, хоть немного, оттянуть.
Бармин откинулся на спинку дивана и сказал, отдуваясь:
- Витя, больше и смотреть на этого долбаного палтуса не могу. Давай возьмем тайм-аут.
- Одобряю и поддерживаю.
- Вот я смотрю на тебя и удивляюсь, - продолжил генерал-майор. - На улице осень, слякоть, а ты расцвел, прямо красавец-мужчина. Ты, часом, не женился?
- Нет.
- Почему?
- Слишком большой жизненный опыт. У меня к будущей жене столько требований, что ни одна нормальная женщина не подойдет к моим стандартам.
- Вот это зря, - огорчился Владимир Иванович. - Семья придает нашей жизни устойчивость и более глубокий смысл. Кстати! Ты знаешь, что женатые мужчины живут на четыре года больше? Да! Такова статистика!
- А зачем мне четыре года с того края? Буду старый, начну болеть. Врачи запретят вино, женщины отпадут сами собой. Ничего интересного я уже не узнаю. А все, что знаю и помню, надоест до чертиков.
- Ох, жениться тебе надо. - Бармин выбрался из-за стола и принялся расхаживать по блеклому паласу, поглаживая живот, крепкий, как у штангиста. - Когда женишься, твой дремучий эгоцентризм сразу поубавится. - Он остановился возле окна и, опершись локтями на подоконник, долго смотрел на улицу. Потом резко обернулся. - Как ты думаешь, Одиссей, зачем я пригласил тебя на эту встречу?
"Ну, вот, начинается…» - подумал Виктор.
Одиссей - так звали изворотливого и хитрого царя Итаки. Это слово имело для аналитика двойственное значение. Во-первых, Улисс - латинизированная форма имени греческого правителя острова. Во-вторых - Одиссей, его личный, так сказать, пин-код, под которым Виктор проходил по ведомству Бармина.
- Владимир Иванович, может, вы, действительно хотите меня женить? - сделал он предположение.
- Да ну тебя. Слушай, слушай, парень, и вникай.
Владимир Иванович поднялся со стула, подошел к комоду, откинул крышку небольшого прибора и активизировал его.
- Ого! – изумился Улисс. – Вы задействовали «Марс»!
«Марс» представлял собой новейшую разработку ученых одного из закрытых «ящиков», позволяющее надежно подавлять радиоволны, чтобы не было никакой возможности прослушать разговор.
- Да, Витя. Дело очень даже серьезное. Я приглашал сюда наших спецов. Они досконально все проверили и доложили, мол, «жучков» нет. Но… перестраховка не помешает. А дело серьезное. И мне не хотелось бы потерять тебя. Ты, Витя, мне, как родной сын…
Да. В словах Бармина была большая доля правды. Связаны он, Улисс, и Владимир Иванович давно, «всерьез и надолго». После «исследований» Валдиса Карловича, возможно, связаны и напрямую, родством.
После смерти жены Юлии очень кстати пришлось предложение Владимира Ивановича - переехать к нему, в Москву.
Служба оказалась интересной. Кое-какие дела Бармину удалось раскрыть именно при непосредственном участии Улисса. Молодой сотрудник Комитета был «замечен» начальством. Ему поручались неординарные дела, требующие умственно-интуитивной работы.
Вот и сейчас начальник Спецотдела «подкинул «резервисту» леща»:
- К нам, в Москву, приезжает бывший профессор Гарвардского университета Генри Хоффман. Слышал о таком?
- Как же, - оживился аналитик. – Я читал его работу: «Сталин и оккультизм».
- И что там, в этом труде?
- О! Хоффман накопал многое! Тут и интерес неподдельный интерес большевиков сразу же после революции к мистике, к оккультизму. Кое-что я узнал именно от Хоффмана.
Так, например, американский профессор опубликовал воспоминания Александра Леонидовича Чижевского, советского биолога, установившего, в частности, зависимость эпидемий, войн и революций от циклов активности Солнца. Член многих Академий мира, Чижевский много лет провел в сталинских лагерях.
«Накануне знакомый из философского кружка, где изредка бывал и Чижевский, пригласил Александра Леонидовича на очень важную встречу. Он намекнул, что, мол, имеются люди, которые смогут ответить на вопросы, которые мучат сейчас многих. Знакомый вручил биологу клочок бумаги, на котором записано название переулка на самой окраине города.
Послереволюционный Петроград не располагал к ночным прогулкам. Грабежи, убийства прохожих были обычным явлением даже и в дневное время. Чижевскому не хотелось идти «на очень важную встречу», тем более что он не обещал этого определенно. «Нечего мне там делать», - подумал он, предчувствуя нечто ужасное.
Но, вдруг, необъяснимое нежелание ослабло, и захотелось непременно попасть по указанному адресу из-за нарастающего любопытства. А тут и трамвай, которого так долго ждал Александр Леонидович, подошел...
Вот и искомый переулок. Но навстречу, в свете полной луны, попадались встревоженные люди. Они возбужденно переговаривались:
- Тут всех сразу и окружили!..
- Чекисты! Десять, не менее, машин!..
- Я как услышала, что стреляют...
- Никто не ушел... Убили...
Двухэтажный особняк, стоящий на отшибе, был весь залит электрическим светом фар легковых автомобилей. Из дверей особняка люди в кожанках выносили одни за другими носилки.
«Убитые...» - понял Чижевский, не останавливаясь перед оцеплением. Через минуту он нырнул в спасительную темноту
Через пару дней Александр Леонидович узнал обстоятельства трагических событий, произошедших в том самом доме, куда он должен был прийти. Там собрались самые сильные оккультисты и чернокнижники города. На языке специалистов «тайных наук», действо, которое они должны были произвести, называлось «инволютивной магией».
Кто-то донес о цели собрания в ЧК. Особняк окружили. Чекисты ворвались туда через окна и двери. В небольшом зале сидели около двадцати человек, перед которыми у стены выстроились портреты вождей революции Ленина, Троцкого, Зиновьева и других.
У тех, кто послал чекистов, не было времени разбираться, какие манипуляции эти люди намеревались произвести с портретами вождей. Всех, до одного, расстреляли на месте.
Да, страх был велик. Еще бы, от вредоносных флюидов чернокнижников и колдунов бессильна была любая система мандатов, усиленной охраны...»
О предполагаемом собрании «странных людей» рассказал в коридоре Смольного перед заседанием Совнаркома Дзержинский.
- Расстрелять всех! – предложил Сталин.
- Постойте, а что эти люди сделают плохого? - спросил председатель ЧК.
- Э-э-э... – протянул Ленин. – Это же – магия.
- Магия? И вы, Владимир Ильич, материалист до мозга костей, верите во всю эту простонародную чушь? – изумился Дзержинский.
- Чушь!.. – фыркнул Иосиф Виссарионович. – Вы плохо знаете людей такого сорта. Они запросто изведут нас с вами!
- Да, Феликс Эдмундович, - подтвердил слова наркомнаца Ленин. – В данном случае, как говорится: «Я не трус, но я боюсь».
- Так их – уничтожить? – спросил Дзержинский.
- И немедля. Пока они нас не уничтожили, - голос Ильича был сух и деловит. - Срочно дайте чекистам указание.
Его, Сталина, портрета в особняке, где собрались чернокнижники и оккультисты, как потом доложил председатель ЧК, не оказалось. И этот факт вызвал у Кобы прилив злобы: «За вождя не посчитали...» Но в целом он был доволен: Владимир Ильич принял его, Сталина, сторону...
- Тебе, Витя, придется встретиться с Профессором – так называет Хоффмана уже много лет друг и покровитель Блуш-старший, - сказал генерал.
- Что я должен выяснить у мистера Генри? Скажу честно – мне надоели шпионские игры, - Улисс вздохнул.
- Ничего. Просто поговоришь, прощупаешь, можно сказать, настроение американца. Эта встреча входит в задание нашего отдела. Скажи спасибо, что я предложил руководству послать тебя. Назначили бы какого-либо дуролома, который вообще ничего по теме не смыслит. Конфуз! На Западе бытует мнение, что мы, русские, в интеллектуальном смысле – ноль
- Как же… - пробормотал аналитик. – Вроде бы и не было у нас Толстого, Достоевского, Чайковского, Малевича…
- Давай, прогуляемся, - неожиданно предложил Владимир Иванович. – Я уважаю разработки наших конструкторов, но…
«Но» было веским. Вдруг, именно «Марс» мог осуществлять контроль даже за «самим» начальником Спецотдела? В «конторе» все может быть!
Если разговор столь серьезен, то лучше, действительно, прогуляться.
12
Генри Хоффман сидел в салоне люкс «Боинга 747», выполняющего рейс «Нью-Йорк – Москва», и размышлял. Надо отдать должное Джеймсу-младшему: президент внял словам отца. И, чтобы выявить масштаб угрозы Соединенным Штатом, Генри летит сейчас в Россию.
О, Россия, страна чудес!.. Нет, не тех наивных, что описываются в сказке о девочке Алисе. Россия – это огромный массив на теле Земли со специфичным людским мышлением, очень отличающимся от прагматизма Запада.
Собственно, на протяжении всей истории цивилизации Запад не только не понимал Россию, он ее всегда боялся. Если почитать описания Руси у Герберштейна, Флетчера, Олеария и других авторов, то можно увидеть удивление, непонимание и опасение, что такой народ может когда-нибудь повернуть свою грубость нравов и прочие «нехорошие качества» против Европы.
Европейцы чуть ли не генетически негативно воспринимали Россию. Маркс ее не любил, Энгельс – ненавидел! И даже сейчас вылощенная и выхолощенная Европа со страхом ожидает прихода «орд с Востока»
Россия, с ее непредсказуемостью, с ее смесью детской непосредственности в людях, с жестокостью богачей-нуворишей, ведущих бизнес по своим правилам, способна напугать кого угодно! Эти орды, если открыть границы, изменят самое главное достижение европейцев: устойчивое, правильное миропонимание. И Штаты могут пострадать при этом…
«Сталин и оккультизм» Хоффман написал в основном под влиянием метаисторического труда Даниила Андреева «Роза Мира». В этой объемистой книге сын известного писателя начала двадцатого столетия Леонида Андреева давал грядущее устройство мира. Все крупные религии-«лепестки» сольются в единую веру, которая и названа автором: «Розой». «Золотой век» объединенного человечества, начнется с духовного преображения России и продлится двести-триста лет. А затем неминуемо придет Антихрист!
По теории Даниила Андреева выходило, что кризис на фоне кажущегося нынешнего благоденствия неизбежен и берет, оказывается, корни в глубине человеческого сознания, в сокровенной сути людей. Он доказывал, что в истории уже было несколько таких критических периодов, но этот, последний, самый знаменательный, ибо само существование цивилизации поставлено под угрозу.
Великие религиозные формации создали неповторимые одухотворенные культуры прошлого: брахманистскую и буддийскую в Индии, Китае, греческую до рассвета Афин, древнеегипетскую.
Провиденциальные силы для прихода Христа, призванного преобразить несовершенную человеческую природу, тщательно подбирали страну, готовую воспринять свет истинного монотеизма в облагороженной форме любви и всепрощения. Мощная духовность Востока была все-таки отвергнута из-за эзотеричности доктрин, неспособности их охватить самые широкие массы. Гаутама, нареченный впоследствии Буддой, скитаясь в потемках дикости и невежества, и передав незадолго до смерти свет своих мыслей ученикам, уверовал в спасение человека лишь самим собой, а не в пассивном уповании во Всесущего.
Реформаторская религия фараона Египта Эхнатона о Солнце-Боге была, к сожалению, задушена жрецами старых религий в самом зародыше.
И тогда взор Небес обратился к Палестине. Единобожие иудеев, их страстная вера в приход Мессии подготовили почву для сошествия Спасителя. Трудный путь зарождения христианства начался...
Он вылился в дальнейшем в новый виток религиозного творчества масс, когда заложено было представление о Боге, как о всепроникающей реальности, которой всецело должно быть подчинено земное существование человека. Религия напитала многие сферы деятельности – живопись, литературу, музыку, философию, нашла отображение в обыденной жизни в виде молитв, постов, церковных служб и таинств. Наиболее яркий пример - европейское средневековье.
При материалистической формации основная масса людей, не отрицая, в общем-то, полностью религию, в большей степени доверяет лишь той реальности, которая поддается восприятию органами наших чувств: «Что-то иноматериальное, возможно, есть», «Существует, наверное, Нечто», - вот основные модификации отправных точек обычных суждений.
Политика, экономика, культура, этика подчиняются подобным воззрениям. Религия на данном этапе становится не потребностью души, а неким средством компромисса с совестью (а вдруг Бог действительно существует, и, особенно - Ад!). Люди молятся в надежде разбогатеть, сделать карьеру, устранить соперников в бизнесе. Религия, по сути, превращается в псевдорелигию.
Промежуточные формации объединяют в себе элементы обеих основных, когда часть истинной реальности поддается восприятию органов чувств, а часть соотносится к Богу. Воистину, Богу - Богово, кесарю - кесарево...
Распад основных формаций всегда сопровождался кризисом во всех сферах общества, общим падением морали и нравов, войнами, бунтами, гражданскими междоусобицами, как, например, падение греко-римской цивилизации.
Другой пример - бурный двадцатый век с его мировыми войнами и революциями, тотальным нашествием прагматически-материальной культуры Запада и крушением псевдокоммунистической Доктрины. Культура Запада, подчинив сознание огромных масс, все-таки отошла в прошлое, уступив место постепенно проникавшей духовности Востока.
Установилась эра Всеобщего Благоденствия, когда разобщенные культуры стран и все религии сплавились на основе христианства в монолит - Единую Веру Мира.
Казалось бы, человечество достигло вершин духовности и материального благополучия, но уже исподволь начали проявляться первые знаки грядущего кризиса. Стала ощущаться некая усталость общества в целом и многих его отдельных представителей. Ровный, счастливый порядок жизни перестал нравиться людям, участились туманные пророчества, началась тихая деградация искусства и культуры в цело
Мир как бы застыл в ожидании чего-то неведомого, которое вот-вот должно всколыхнуть застойное болото повседневной жизни.
Он, Необычный Человек, должен прийти!..
Человек этот будет велик и мощен, как физически, так интеллектуально. Разносторонний гений, всеведущий во многих науках, в том числе и оккультных, он совместит в себе величие гордой, но холодной души, непомерное тщеславие, честолюбие и гедонизм.
Великий в низменном, он даст миру рецепт дальнейшего направления жизни, являясь сам ярчайшим примером для подражания. Отрицание светлого, выпячивание наружу из тайников сознания разнузданного, непристойного, всей той мути, что исподволь будоражит сущность человека, способной преобразовать ее из благопристойного потребителя благ цивилизации в разрушителя ненавистных устоев, к освобождению от пут морали - вот критерий истинного появления Некто!
Долой лживую мораль и культуру - оковы современного мира, наброшенные на человека! Раскрепостившись, он должен почувствовать в себе первородное, первобытное естество, когда люди жили здоровыми инстинктами, не таясь, убивали себе подобных, сражаясь за добычу, женщин, место в общественно родовой иерархии.
Великое это благо - почувствовать себя Зверем! А за что сейчас можно бороться, когда любое проявление подлинных чувств объявляется незаконным, неприличным, противоестественным, и лица, нарушившие убогую мораль всеобщего равенства, принуждаются к принудительному нравственному лечению, калечащему гены далеких предков. А по-настоящему свободный от всяких предрассудков секс? Разве это не вожделенная мечта нынешней молодежи? Долой любые запреты!..
И «Некто» освободит человечество! Перелом каждой эпохи, как показывает опыт мировой истории, всегда рождает, соответствующее его духу и задачам, человекоорудие. Вот и грядущий индивидуум должен прийти в противовес довлеющей пока еще сознанием масс ярчайшей мистико-исторической фигуре - Христу!
Да, да, именно он - антагонист Иисуса должен явиться и наложить на трепещущее горло мира свою мощную длань, он - Антихрист!
Это о нем трубили древние пророчества, о нем так страстно сказано в одном из самых загадочных книг Нового Завета - Апокалипсисе.
«...И увидел я из моря Зверя исходящего, имеющего голов семьи рогов десять, и на рогах его венцов десять, а на головах его имена хульные… И дана была ему власть над всяким людским коленом, и над народами и племенами. И поклонятся ему все живущие на земле, которым не написаны суть имена в Книгах Жизни Агнца, закланного от сложения мира.
Если кто имеет ухо, да слышит».
Стюардесса, расплываясь в дежурной «голливудской» улыбке, предложила дринк и закуску. Католический священник, сидящий рядом, подумав, взял с подноса две стопки с виски и два бутерброда с икрой.
«Икра, наверняка, из России», - подумал Генри и вспомнил, глядя на падре, русскую поговорку: «На шару и уксус сладок». Впрочем, в таких длительных рейсах уважающие себя авиакомпании «уксус» не предлагали. Священник быстро пропустил оба дринка, закусил, его настроение улучшилось, и он обратился к Хоффману:
- Простите, сэр, вы, случайно, не учились в иезуитском колледже? Вы так похожи...
- Нет, святой отец. Я сугубо земной человек.
- Все мы под Богом ходим. – Падре перекрестился и обратился к возвращающейся стюардессе:
- Дочь моя, принесите еще виски: в горле отчего-то пересохло.
- Хорошо, сэр, - ответила девушка, не выдав не малейшего неудовлетворения повышенным алкогольным запросам святого отца: клиент, известно, всегда прав, даже, если и пьет не совсем в меру.
После третьей стопки падре сморило. Он развалился в кресле и захрапел. На откидном столике соседа Хоффман заметил Библию. Генри взял в руки том Священного Писания и наугад открыл его…
«И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь фиал, и говорил он со мною, говоря мне: «Приди, дабы показал я тебе суд над Любодеицей Великой...
И увидел я женщину, пьяную от крови святых и от крови свидетелей Иисусовых. И удивился я, увидев ее, удивлением великим...»
Слева сидела молодая пара, и Профессор боковым зрением видел, как женщина запустила свою руку в брюки мужчины. Оба млели в сладкой истоме. И мысли Хоффмана перекинулись от них к обобщающим философским размышлениям:
«В глубине каждой человеческой особи таится Зверь, и абсолютно прав был великий Фрейд, полагающий, что сознание всегда подчинено подсознанию, основным содержанием которого является пресловутое "либидо" - половое влечение. Сознание же возникает из вечного конфликта между либидо и социальной средой.
Этот конфликт начинается в раннем детстве и фаталистически предопределяет судьбу человека, накладывая тяжелый отпечаток на его психику. Лишь младенчество является подобием земного рая, когда в невинной душе ребенка существует некая гармония и еще не исчезли отзвуки недавней жизни в Небесных Сферах.
По мере взросления гармония изгоняется, заменяя рай суровой действительностью влияния Эроса. И никакие схоластичные догматы любой веры, даже те, что, основаны на безоговорочно высокой, братской любви к ближнему, не смогут никогда задавить довлеющее над разумом подсознание».
И Фридрих Ницше в своей ныне полузабытой книге "Так говорил Заратустра" поэтично подчеркивал именно роль полового влечения, как основную движущую силу бытия.
Он, Генри Хоффман, прекрасно помнил эти строки:
«Все в женщине загадка, и все в женщине имеет одну разгадку: она называется беременность. Мужчина для женщины средство: целью всегда бывает ребенок.
Но что же женщина для мужчины? Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины, как самой опасной игрушки.
Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина для отдохновения воина: все остальное безумство.
Слишком сладких плодов не любит воин. Поэтому любит он женщину; в самой сладкой женщине есть еще горькое.
Лучше мужчины понимает женщина дитя, которое хочет играть.
О, женщины, найдите дитя в мужчине!..
Кого ненавидит женщина больше всего? - Так говорило железо магниту: «Я ненавижу тебя больше всего, потому что ты притягиваешь, но недостаточно силен, чтобы притянуть к себе».
Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет...
Так говорил Заратустра».
Соседи слева возбужденно хихикали, а святой отец причмокивал во сне. Может быть, он видел нечто, недоступное разуму обычного человека? Хотелось бы верить в это.
Хотя,… судя по тому, как священник лихо расправился с тремя дринками и сопровождал напряженным взглядом каждый наклон стюардессы к пассажирам, можно было усомниться в высоте его помыслов.
Се человек!..
13
Утро Федора Федоровича началось по обычному сценарию. Вначале завтрак в кругу семьи, затем переход в кабинет – начинался рабочий день. До начала официальной части: приемов членов правительства и переговоров с работниками секретариата появлялся молодой человек.
Это был, как принято сейчас говорить, имиджмейкер. Ступин терпеливо выслушивал его рекомендации. Еще бы, президент всегда на виду и должен соответствовать высоте собственного положения на иерархической лестнице не только России, но и в мире.
Президент – эталон соответствия должности. Он не должен мямлить по бумаге, коверкая ударения, как, например, Брежнев: «Мы заключили договор...» с ударением на первый слог! Рассказывали, что советники (понятно, тогда имиджмейкеров и в помине не было) безуспешно пытались впихнуть в старческую память Леонида Ильича формулу: «Договор, приговор, но заговор…» И Учитель, Павел Николаевич, к месту и не к месту вставлял свое, специфическое слово, которое легко стало достоянием пародистов. И сам он, Федор Федорович, однажды, сгоряча, негодуя на очередную вылазку чеченских боевиков, ляпнул: «Мы их мочить будем и в сортире!» Понятно, репортеры и обозреватели СМИ раструбили на весь свет эту фразу.
А президент России должен соответствовать ее величию, будучи скромным, в глазах народа, деятельным. Он должен обладать безусловной выдержкой, хотя простому люду фраза импонировала, она говорила, что Федор Федорович неподдельно возмущен, искренен.
И приходилось стараться, иногда сажать в тюрьму олигархов, летать на боевом истребителе, суровым голосом спрашивать с министров и губернаторов, максимально укреплять вертикаль власти. Народ любит твердую власть.
Взять, Иосиф Виссарионович, на что был жесток, беспринципен, когда дело касалось собственного восхождения на Олимп власти, до сих пор остался в народной памяти как эталон государственного деятеля.
Как говорит латынь: «Dura lex, sed lex», «Суровый закон, но это закон». А явное беззаконие как-то забывается. Сталин стольких уничтожил, «вбил в лагерную пыль», а о нем до сих пор помнили. И не просто помнили, но и с восторгом называли наиболее сильным руководителем огромной страны!..
Имиджмейкер, порекомендовавший президенту синий в белую полоску галстук к строгому темному костюму, ушел. Оставалось время до начала официальной части утра, и Ступин открыл книгу Хоффмана «Сталин и оккультизм».
«Потенциальный Антихрист подготавливался Великим Демоническим Разумом свыше двухсот лет, извлеченный им с последнего круга ада, куда жестокий деятель инквизиции оказался сброшен после смерти грузом ужасной кармы.
Будущий Отец постарался: в следующей инкарнации был учтен опыт предыдущей, и кандидат во всемирные тираны появился удивительно точно - перед началом двадцатого века, на пороге великих войн и революций.
Это существо родилось и выросло в отсталой горной стране, где человеческая жизнь ничего не стоила, а понятие "жалость" вызывало презрение и насмешку. Не являясь представителем коренной национальности, инкарнируемый до конца своей жизни так и не понял глубинный дух ее, не понял величие самобытной его культуры. Отсутствие корней и помогло Отцу Лжи сделать из подопечного послушное орудие, тирана, превзошедшего по своей жестокости всех тиранов прошлого.
Объект многовековых пестований Отца Лжи без колебаний примкнул к революционному движению на Кавказе, сразу же уверовав в универсальность и действенность коммунистической Доктрины.
Еще бы, ведь она несла широким массам столь привлекательную силу идеи будущего всеобщего братства и благоденствия! Для недоучившегося семинариста это был первый прорыв к реалиям власти (для начала хотя бы над умами рабочих!), та маска, надев которую можно надежно прикрыть свой звериный оскал.
Но Планетарный Демон прекрасно понимал, что для всемирного тиранства пока еще не созданы подходящие условия, и что сам кандидат в глобальные узурпаторы не готов ни физически, ни трансцендентально. Сверхъестественные дары гения во всех областях человеческого бытия еще просто некуда вкладывать.
Да и само правление свирепого властителя являлось лишь репетицией к тому, подлинному действу, которое еще предстояло разыграть. Конечно же, регулярно связываясь со своим детищем, Великий Демонический Разум постарался внушить своему протеже иллюзию подлинности, чтобы "актер" играл в полную силу и с максимумом способностей роль настоящего.
Сталина, однако, он вел по восходящей линии, хотя параллельно, готовил и другого кандидата в мировые тираны - небезызвестного Гитлера.
Да, такие парадоксы во вкусе Великого Демонического Разума. Но, впрочем, выжить и прийти к конечной цели должен сильнейший - таков извечный закон борьбы - Провиденциальные Силы, известно, также не дремлют».
Президент отложил книгу и задумался. Он с пониманием относился к религии, многократно встречался с Патриархом Всея Руси. При Ступине был окончательно восстановлен огромный собор, храм Христа Спасителя, сооружение которого началось еще при Павле Николаевиче. А ведь когда-то, на месте, взорванного во времена Сталина, грандиозного сооружения был… плавательный бассейн!
Возрождались монастыри, по всей стране звучал колокольный звон. И сам он, Федор Федорович, неоднократно бывал на службах, давая пример поданным истинно христианского благочестия. Библейские истины были понятны и нужны народу, погрязшему в пьянстве.
По данным Всемирной Организации Здравоохранения 8 литров чистого спирта в год на душу населения – опасный рубеж. Но Россия значительно превысила его: более 15 литров среднедушевого потребления алкоголя! Отсюда тяжелые и необратимые последствия для всего населения страны – болезни, инвалидность, ранние смерти, рождение неполноценных детей, потери в экономике, общее падение культуры…
Население России вымирает, и демографическая программа способна лишь немного уменьшить этот спад. Да, тяжелое наследство оставил предшественник! Да тут никакого, как его там… Планетарного Демона не надо: сами себя уничтожим.
«Сказки», - подумал Ступин о книге Генри Хоффмана.
Но американец вот-вот прибудет в страну, и естественен вопрос: «Зачем?»
Почти бесшумно у стола появился дежурный по секретариату и тихо произнес:
- Федор Федорович, к вам Вахрушев.
- Пусть войдет, - откликнулся Ступин.
В кабинет вошел Николай Вахрушев.
Президент и директор ФСБ пожали друг другу руки. Николай Петрович сел за стол, напротив Федора Федоровича, вытащил из папки оперативную сводку и подал ее Ступину.
Президент быстро пробежал ее глазами, как сфотографировал. Эта привычка осталась у него еще со времен службы во всемогущем ведомстве тотального контроля, разведки, контрразведки и охранных функций. Их, молодых сотрудников, специально обучали скорочтению.
- Генри Хоффман… - протянул президент и спросил:
- Вы выяснили истинную цель его прибытия к нам?
- Мы предполагаем, что Профессор прибыл в связи с операцией «Большая Клизма».
По тому, как мимолетная тень пробежала по челу Федора Федоровича, Вахрушев понял, что президент покороблен столь вульгарным названием. И директор ФСБ поспешил исправить свою невольную оплошность.
Главы служб безопасности всегда отличались умением угадывать малейшие перепады настроения своего шефа: Берия даже «озвучивал» мысли Сталина, такой же способностью обладал и Гиммлер, выслуживаясь перед Гитлером.
- У операции другое кодовое имя, но ее знают именно под этим, неблагозвучным.
- Кто знает? – Ступин вперил немигающий взгляд в собеседника, которым он, зачастую, умел парализовать собеседника.
- Некоторые высокопоставленные лица. Они достались мне в наследство от предшественника. – На лбу Вахрушева выступила испарина: «Большая Клизма» являлась наиболее опасной операцией, через которую запросто можно испортить служебную карьеру
- Понятно, - президент побарабанил пальцами по полированной столешнице и подумал: «Вот мы и пришли, откуда ушли». Он сказал:
- Вы свободны, Николай Петрович.
Директор ФСБ вышел, а Ступин долго еще сидел, рассматривая лист бумаги с грифом: «Совершенно секретно». Краткая биографическая справка на Генри Хоффмана не давала особой информации. «Для чего ты, Профессор, прилетаешь в нашу страну?» - подумал он.
Это стоило обязательно выяснить, и президент нажал кнопку на телефоне. Женский голос торопливо и подобострастно откликнулся:
- Слушаю вас, Федор Федорович!
- Соедините меня с Павлом Николаевичем.
14
Экс-президент довольно потирал руки: Федя, его ставленник через пару часов прибудет сюда, в Барвиху, отменив кучу важных встреч. Ага, пробрало!.. Она, «Клизма», кому хочешь, настроение испортит.
Когда Павла Николаевича готовили в отделении кардиологии к коронарному шунтированию, то предварительно провели очищение желудка. Он, всесильный президент огромной страны, лежал с клистирной трубкой в анальном отверстии, ощущая беспомощность и унижение. Вот тогда у него и созрело, понимаешь, решение назвать операцию по развалу всей капиталистической нечисти: «Большая Клизма».
Да, страна была унижена, разграблена и находилась на грани развала. Как у всех государей, у президента России имелся свой умный еврей. Это – заместитель руководителя администрации курировавший экономику. Он многое посоветовал, но, самое главное: сумел вдохнуть в президента оптимизм.
- Россия, как птица Феникс, способна к быстрому возрождению, самосохранению, - вещал он.
- Какой еще, это самое, Феникс? – удивлялся высокопоставленный собеседник. – Нам досталась такая страна, а мы ее почти потеряли.
- Э… Павел Николаевич, - протянул заместитель руководителя президентской администрации. – Знаете, как Сталин однажды, после почти катастрофических неудач в войне с немцами зло сказал членам Политбюро?
- Нет.
- «Ленин создал наше государство, а мы его просрали!»
Пришел Георгий Маленков, Жорик, как между собой называли его члены Политбюро. У Жорика рыхлая фигура, обвислый бабий зад, недаром его за глаза именуют «Маланьей». Но, он молод, исполнителен. И нужен, особенно сейчас, когда необходимо обновить ареопаг, убрать из него «долгожителей» Молотова, может быть Кагановича. Но в первую очередь требуется замена Берии. Лаврентий слишком стал набирать вес и, к тому же, слишком много знает.
- Как продвигается «мингрельское» дело? – спросил Сталин.
- Лаврентий Павлович старается, раскручивает, товарищ Сталин! – с подобострастием ответил Маленков.
Иосиф Виссарионович впился взглядом в «Маланью»: боится, значит, как гласит русская поговорка, уважает! Но, Жорик и Берия – друзья. А Лаврентий зажрался, чувствует себя комфортно, уверенно. Он, Сталин, дал задание «искать Большого Мингрела». Этим вождь прямо указал на то, что Берия – мингрел по национальности, и «поиск» направлен именно против него!
Куратор всех «особых» служб сделал вид, что не понял намека. Как в анекдоте: Ванька говорит Маньке: «Приходи вечером на сеновал, будем...» А та отвечает: «Намек поняла, приду».
- Вы свободны, - сказал Сталин.
Маленков ушел. А Вождь долго сидел в раздумье: не только низшие звенья государственной машины требовали замены, но и ближайшее окружение. Они, ЭТИ, слишком осведомлены. Вот и тот, злополучный эпизод в Наркомате обороны помнят. Тогда ОН, в связи с резким ухудшением обстановки на фронте, сказал некрасивые слова в сочетании с «иконой» - Лениным.
А ЭТИ, конечно же, злорадно отметили, мол, Сталин в растерянности. А перед Историей, перед Будущим Второй Вождь должен выглядеть всегда безупречно. Еще Наполеон говорил: «От великого до смешного один шаг». Справедливо и обратное... Правда, здесь нет ничего смешного, но затронут САМ Ленин, и САМ Сталин дан в невыгодном сравнении. Конечно же, Ильич «икона» для толпы и дает полновесный отблеск величия на своего верного последователя и ученика. Так должно быть «вбито» в сознание каждого человека.
А истинность отношений Ленина и Сталина, не понять ЭТИМ, как, впрочем, никому...
Сталин после того, как утвердился во власти, все меньше стал слушать советы Ильича. Да и какие могли быть «советы», когда Первый Вождь был уже безнадежно болен?
Владимир Ленин всегда стоял на пути Иосифа Сталина. Эрудиция вождя пролетариата, основательность суждений в мировой политике и, особенно в марксизме, подавляли молодого грузина. Да, но был ли Коба в пору сближения с Лениным молодым? В 1912 году, когда его кооптировали (не выбрали, к сожалению, что несколько затруднило в дальнейшем возвеличиванию заслуг) в ЦК социал-демократической партии, Иосифу уже за тридцать.
Если рассмотреть весь его революционный путь, то можно вычленить череду второстепенных ролей, несколько удачно проведенных экспроприаций, к которым "истинные" марксисты относились всегда брезгливо, хотя, как известно, деньги не пахнут. Отобранные у "кровососов-капиталистов", они шли в основном на содержание этих демагогов-"чистюль". Еще были тюрьмы, ссылки, побеги, и, казалось, никакого просвета в серой и убогой жизни честолюбивого Джугашвили.
Пока же Сталин понимал, что только за отсутствием настоящих лидеров он попал в поле зрения Ильича. Только слабость социал-демократии, усугубившаяся в результате реакции, последовавшей за поражением первой русской революции, могла наконец-то выдвинуть сына сапожника в руководители партии. Нет, нет, пока еще не в вожди...
К счастью, его "крестный отец" в то время находился в эмиграции, и появилась реальная возможность самому влиять на состояние революционного движения в стране. Для начала главной ареной деятельности Сталин выбрал печать.
Основной курс газеты "Правда", руководимой им и единомышленниками, строился на соглашательстве с меньшевиками, что абсолютно противоречило ленинским установкам. Сталин вступил на курс лавирования, не считая возможным понапрасну поднимать "бурю в стакане воды".
Да и черт с ними, с меньшевиками и прочими, отошедшими от центральной линии партии, важно было вести СВОЮ игру, СВОЮ политику. Новоявленный член ЦК стал апробировать идею сильного (хотя поначалу и нелегального) аппарата власти. Он начал потихоньку сколачивать свою команду, недовольную распоряжениям и окрикам "сверху", из-за границы. И еще важный нюанс - он впервые вступил в борьбу с самим Лениным, в котором уже сейчас усматривал для себя некую отдаленную угрозу.
Ленин восстановил "порядок" в "Правде" деликатным способом: вызвал самолюбивого грузина в Краков на партийное совещание и постарался задержать его там как можно дольше, формально с целью написания большой статьи по национальному вопросу. Таким образом, радикальное изменение курса газеты прошло без травмы чувств у члена ЦК. "Обвел, каналья, вокруг пальца..."
Нет, тогда Коба не называл Ленина канальей, куда уж там! Но и заглядывать в рот вождю тоже не собирался. Он уже успел вкусить сладость власти, успел почувствовать силу и мощь партийного аппарата, его потенциальные возможности (поэтому и стоило временно отступить), намереваясь и в дальнейшем проводить свою, независимую ни от кого политику игры в поддавки и широкое маневрирование. Да и нужны они были друг другу.
Ленин и сам являлся великолепным стратегом и тактиком борьбы за власть (этим собственно, он и занимался большую часть жизни). Будучи непревзойденным практиком революции (это в дальнейшем его изобразят гениальнейшим теоретиком), он сразу же понял еще до конца не раскрытые потенциальные возможности бывшего экспроприатора, особенно его жестокость.
"Чистюли" ему не так были нужны, как этот, не особенно разбирающийся в диалектике марксизма, неразговорчивый, но чрезвычайно честолюбивый грузин. Златоустов в партии много, а черновую работу (революция, известно, сплошные авгиевы конюшни) кому исполнять?
В Кракове и наступило кажущееся перемирие. А статья-то вышла очень даже приличной (еще бы, написана чуть ли не под диктовку самого Ленина!) и заняла почетная место в дальнейшем послужном списке немногочисленных теоретических работ Второго Вождя...
Ах, как неохотно отдавал Сталин Ильичу пресловутую пальму первенства. А куда деваться? Ситуация по многим ключевым вопросам складывалась не в его пользу, говоря языком спортсменов "ввиду явного преимущества..." Это преимущество вызывало ярое бешенство Иосифа.
В знаменитые впоследствии апрельские дни 1917 года Ленин прибыл в Россию. Первое же его выступление перед большевиками повергло в настоящий шок многих руководителей и авторитетов партии.
"Не надо нам парламентской республики, не надо нам буржуазной демократии, не надо нам никакого правительства, кроме Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов!"
И не менее!.. Отвергалась начисто утвержденная большевистским руководством тактика выжидания и маневрирования, а также начавшееся сотрудничество с меньшевиками, эсерами и Временным правительством.
"Недопустимо даже носить общее с меньшевиками имя социал-демократии», - заявил Владимир Ильич и предложил переменить название партии, впредь она должна будет именоваться - Коммунистической!
Ни один из участников совещания не поддержал этого предложения, которое казалось кощунственным разрывом с собственным прошлым. В предложенных тезисах Ленин ставил единственно важную, по его мнению, задачу: брать власть!
Тезисы, как резюме слишком поспешного и решительного действия, показались здесь, в конкретных условиях России, чуть ли не откровенным бредом фанатика, объяснялись оторванностью вождя от конкретной реальности.
Но как, однако, далеко мог заглянуть Старик!.. Он прозорливо увидел брешь там, где никто пока и не предполагал увидеть, и через нее надо было лишь протиснуться и решительно выхватить власть из ослабевших рук Временного правительства.
Среди архиважных положений тезисов в экономической области было одно вроде бы совсем негромкое: установить рабочий контроль над производством и распределением.
О, это положение вмещало в себя чрезвычайно многое! Впервые в мировой истории объявлялась установка на СОЦИАЛИЗМ! А рабочий контроль в дальнейшем мог легко быть заменен контролем партии, ее главных институтов, то есть аппарата! Фактически провозглашались основы будущей коммунистической Доктрины, с жесткой "диктатурой" мифического пролетариата.
Теперь можно было запросто ограбить богатейшую страну, увезти все золото, накопленное веками, в западные банки, чтобы посредством огромной массы денег вести раскольническую работу на подрыв строя демократии других стран. Пускай нищает, голодает собственный народ, да и что он значит на весах истории, когда вслед за революцией в России произойдут аналогичные по всему миру?
Постепенно закладывалась основополагающая идея Доктрины, которая в дальнейшем сможет подмять под себя все разумное, свежее, прогрессивное. Закладывалось ядро античеловеческой, дьяволоугодной системы!
Конечно же, тогда и Ленин не предполагал, что, даже захватив власть, можно будет долго продержаться на "троне". "Грабь награбленное!" - выдвинет он позже, вроде бы в шутку, лозунг. Нет, не шутил Ильич.
Павел Николаевич неплохо знал историю КПСС, еще бы, добрался, чуть ли не до самой вершины партийной иерархии: был кандидатом в члены Политбюро! «Членовоз» полагался ему тогда по статусу – так в народе именовали «ЗИЛ», на котором передвигались высшие должностные лица страны.
Но Павел Николаевич не жаловал свой роскошный «ЗИЛ», он ходил пешком по Москве. Как говорили злые языки: «ходил в народ». Чего греха таить, он тогда, можно для себя, понимаешь, отметить, заигрывал с простым людом, изображал из себя самого крутого демократа, борца за свободу и прочее. Особенно полюбилась стране «борьба» его с привилегиями. О, это было весьма актуально среди всеобщего обнищания, дефицита, когда в столицу ССР каждый день прибывали отовсюду «колбасные поезда»!
- Юра, - сказал экс-президент. – У нас еще есть время. Я подаю!
Павел Николаевич сильным ударом послал мяч на поле соперника. Но все в его душе пело, и мысль билась, возвращаясь в старые времена.
Популярность нужна была, как воздух. Требовалось свалить своего заклятого врага Горбачева и править, править. К тому же, власть дает доступ ко многим благам! Пример – история…
Лично не кровожадный, Ленин жил и действовал во имя своего единственного Бога - Революции, которую архинепременно стоило сделать мировой. Не выгорит в России, с награбленным золотишком (для этого и нужен Коба, бывший экспроприатор!) можно будет и Западную Европу основательно пощупать, потискать, как потрепанную проститутку, по дешевке купить.
Да эта одряхлевшая старушка сразу в штаны наложит при первом появлении "красного петуха", подкрепленного звоном монет, за которым потянется алчущая толпа местных "революционеров", ленинских выкормышей. А ради этого можно запросто уничтожить миллионы людей, зато оставшиеся будут навсегда облагодетельствованы и уравнены: «каждому по способности», получи из кормящих рук положенную пайку благ, начиная с элементарного хлеба. Ведь сказано в ненавистной Библии: "Не хлебом единым..." И верно, для Ленина главное, - идея!
А пока на совещании он перечеркнул все то, что успели наметить Сталин с его последователями.
"Чудесный грузин" был посрамлен, уязвлен. Стыд глодал его еще и оттого, что он увидел воочию захватывающие, завораживающие дух горизонты, о существовании которых он и не догадывался ранее. Он понял свое истинное место в революционной иерархии и, в бессильной злобе, затаился, выказывая вынужденное молчаливое согласие с Ильичем.
Он не особенно высовывался, когда делалась Октябрьская революция (вернее, переворот - Великой и Социалистической она будет названа много позже). И, в случае неуспеха, можно бы мстительно напомнить: "Я же вам говорил..."
Но и за чьи-то спины он в этот период не прятался, являясь важным связующим звеном между ЦК и Лениным. Он продолжал редактировать "Правду", которая теперь всецело была ориентирована на ленинские установки.
Не будучи оратором, он избегал выступлений на митингах, где надо уметь зажечь массы словом, но никакая партийная конференция, никакое мало-мальски существенное организационное собрание не обходилось без политического доклада Сталина. В результате партийный актив знал его хорошо.
Зиновьев и Каменев выступили против восстания, и Сталин, в итоге, лишь за четыре дня до его начала публично примкнул к сторонникам Ильича.
Маневры... Маневры... Как говорит русская поговорка: «И хочется, и колется, и мамка не велит». В роли "мамки" выступал сам Ленин со своим признанным авторитетом вождя. И Сталин поддержал все-таки его, сумев вовремя отойти от будущих ренегатов - вскочил в последний вагон!
У-у-х... Очень уж тогда неясной казалась обстановка. "Не слишком высовывайся, как бы с высоты не упасть..." - шептало подсознание.
И даже сам Сатана не мог подсказать единственно верного решения, лишь подбадривал и успокаивал: "Не спеши..." Этим и объясняется существенный спад активности Сталина в период восстания.
Но переворот удался, ай да Ленин!..
Теперь надо не упустить свой, причитающийся по праву кусок пирога!
Сталин - член первого Политбюро, выбран и в Оргбюро, то есть - полностью доминирует в аппарате! Конечно, пока аппарат в эмбриональном состоянии. Оргбюро, например, занимается текущими, зачастую мелкими делам. Но именно эта мелочь, «вермишель», плотно обволакивают "глыбы", имея тенденцию, расти лавинообразно.
И народный комиссариат по делам национальностей, который возглавил Сталин, не остался малозначащим, второстепенным. Еще бы, народы империи освобождались! И в отношении их требовалась вдумчиво-координирующая, направляющая политика. Приезжающие в Москву многочисленные делегации встречал наркомнац Иосиф Сталин. В результате "на местах" хорошо знали именно его.
Но, воистину, звездный час недоучившегося семинариста наступил в гражданскую войну. Он председательствовал на совещаниях своего комиссариата, на съездах представителей отдельных национальностей и народов, вел переговоры с Финляндией, Украиной, с башкирами... Глубокое проникновение аппарата в руководство республикой сделало его почти незаменимым для Ленина.
Сталин играл в нем роль начальника штаба. Он вел от имени вождя множество телеграфных переговоров, принимал массу решений, выполнял запросы перемирия. Ленин знал, что Кобу к тому же можно послать на любой, пусть даже самый опасный и трудный участок фронта. Сталин непременно во всем разберется и наведет порядок своей стальной рукой.
Сталин бесцеремонно вмешивался в чисто военные дела командующих армий, фронтов, смещал неугодных ему военачальников, заменял их своими, пускай бездарными, но не беспрекословными. И регулярно отдавал приказы к расстрелам!
Как прекрасно чувствовал он себя тогда!
Переход страны на мирные рельсы несколько уменьшил, казалось, было, значение Сталина в иерархии молодой республики. Но тут во всю мощь начал проявлять себя аппарат. Детище неистового Иосифа крепло, пронизывая всю структуру российского общества сверху до самого низу.
И Владимир Ильич стал менее опасен, к тому же он был смертельно болен.
Само Провидение, как говорится, давало Кобе шанс!
А уж за исполнением его дело не встало...
Недаром говорят, что история повторяется. Аналогия, хотя и отдаленная, просматривается в отношениях Павла Николаевича и Михаила Сергеевича. Такая же жажда претендента свалить предшественника, занять его место. Власть! Какое сладкое, опьяняющее слово!
Но, взять ее, известно, легче, чем удержать. А тут подкопы ведутся со всех сторон, разные там Зюгановы и Хасбулатовы кричат, беснуются. Но – фигу им, это самое, с маслом! Да нет, простую, так сказать, рабоче-крестьянскую - сосите, мациоки, за обе щеки чмокайте!
А умный еврей многое присоветовал, спасибо ему. Впрочем, разве бывают евреи неумные? Вот и жена – Фаина, не дура, коль, понимаешь, вышла удачно замуж и стала президентшей. Народу, правда, в своих мемуарах пришлось объяснять, мол, имя у супруги такое. Съел народ и это, хотя в своей сути закоснелый юдофоб…
Охранник многозначащим жестом указал на часы.
- Ладно, Игорь, не дави, ясно, - сказал экс-президент и, обратившись к шоферу, напарнику по теннису, удовлетворенно констатировал. – А я тебя, Юра, сегодня хорошо погонял.
- Вы в отличной форме, Павел Николаевич, - поддакнул Юра.
Экс-президент от избытка хорошего настроения, замурлыкал песню своей далекой студенческой молодости:
«Там, где обезьяны
Хавают бананы,
Там, где в диких джунглях племя Ням живет…»
И скрылся в дверях дачи.
15
Начальник Спецотдела и «резервист» медленно прогуливались по Минскому проспекту. Москва шумела разноголосицей автомобилей, визгом их тормозов и шуршаньем шин. Прохожие казались придатками потока машин. Таковыми ощущали себя и Бармин с Улиссом.
- Интересно, что будет здесь лет, так, скажем, через сто? – философски полюбопытствовал Владимир Иванович и досадливо отмахнулся от своего же вопроса. – Зачем нам знать столь отдаленное будущее. Нам бы хорошо представлять настоящее.
- Оно такое мрачное? – Аналитик повернулся вправо, рассматривая витрину супермаркета.
- Известно, что хуже всего неизвестность, - скаламбурил генерал-майор, также замедляя шаг, затем двинулся в сторону Костомаровской улицы. – Помнишь, я дал тебе целый ворох цифр?
- По состоянию нашей экономике?
- Да. Ты, Витя, сумел сопоставить их и выявить некоторую закономерность.
- Россия на подъеме, но развивается очень странно, так, Владимир Иванович?
- Именно! И эта странность, однобокость, как я выяснил, оказалась намеренно заданной.
- Не понял, - Улисс остановился.
- Сейчас поймешь. – Бармин увлек его в закуток между домами, где не было людей. – Готовится большая операция, осуществление которой вызовет хаос в мировой экономике: обрушится доллар, и евро вместе с ним. А рубль, испытав некоторое потрясение, все-таки останется на плаву.
- Но это же почти мировая война!
- Тише! Да, Витя. Начнутся революции, смены правительств, остановка производства, голодные толпы и прочие прелести состояния России в незабываемом 1917 году.
- И войны будут, особенно между Западом и Востоком. Совсем, как перед приходом Антихриста.
- Это и есть, тщательно оберегаемая тайна нашего государства. Чтобы приподнят ее завесу, к нам и летит Генри Хоффман.
- Кто он? – спросил Улисс.
- Бывший советник Блуша-старшего по геополитике.
- А! Серьезный господин. Я читал его книгу «Сталин и оккультизм».
- И…
- Интересные вещи дает Хоффман, опираясь на нашего Даниила Андреева.
- Везде замешаны наши, - буркнул Владимир Иванович.
- Да, мы скоро будем основным камертоном не только для старушки Европы, но и для зарождающейся Евразии.
- Я читал «Розу Мира», - сказал Бармин, затем добавил. – Но как-то не очень люблю мистику.
- А куда от нее деться? – резонно заметил аналитик. – Сейчас ее, как никогда, изучают в нашей «конторе».
- Это так, - подтвердил генерал-майор. – А насчет Антихриста… есть у меня кое-какие аналогии с нынешней нашей действительностью.
- Да, об Антихристе в «Розе Мира» сказано, действительно, круто. Впрочем, там и о нашем родном Сталине многое написано…
Планетарный Логос осуществлял водительство планеты с самых еще первых, архаичных времен, когда жизнь в физическом слое только начинала зарождаться, когда на земле, не отягощенной присутствием Зла, царил порядок, названный впоследствии раем.
Но вторжение Планетарного Демона со своими слугами позволило Отцу Лжи исказить законы жизни и быстро преобразовать мир животных. Отныне здесь поселилась борьба за выживание, в которой побеждает сила, злоба, болезни и смерть. Человеческие монады в большом количестве устремились в этот слой с целью познавания материальной плотности. Они начали выделяться в отдельный вид, осознавая красоту, долг, постигая потихоньку те качества, которые приподнимали этот вид над остальным животным царством. Перволюди ощущали присутствие каких-то могущественных существ.
И они видели Их, общались, назвав впоследствии Богами. Это хорошо известно из времен древнегреческой мифологии, когда люди вплотную общались с Существами из другого мира (у греков он назывался Олимп). Духовность накапливалась из поколения в поколение, крепла...
Но Сатане удалось сделать посмертные муки вечными (уже действовал закон кармы), и сонмы душ не могли вырваться из тенет жутких страдалищ. Иисусу Христу удалось, сойдя в ад, изменить условия сурового закона. Теперь спасение, после развязывания узлов личной кармы, стало возможным для всех. Даже для тех, кто был поднят из самых мрачных глубин преисподней. И если бы миссия Христа не прервалась раньше времени...
Ее результат - величайшая заслуга Спасителя. Конечно же, с точки зрения добропорядочных Его приверженцев. С точки зрения Антихриста Планетарный Логос - непримиримый враг, и должен умереть! Нет, естественно, не физически, для подобного у Антихриста руки коротки, а вот резко, почти до нуля уменьшить Его влияние на людские массы возможно. И тогда, оторванный от миллиардов душ, он умрет в их сердцах духовно.
И Сталин в свое время прошел полный курс ненависти. Да и как можно жить без нее, родимой, согревающей сердце? Из логики ненависти следует, неизменно, для жертвы страшный удар.
Однажды, на одной из вечеринок генеральный секретарь партии задал соратникам тему для беседы: каково высшее наслаждение для мужчины? Высказывались плоские, тривиальные мнения: женщина, работа, польза обществу... Сталин же ответил на собственный вопрос, шокировав всех жестокой откровенностью:
- Высшее наслаждение - раздавить врага, а потом выпить бокал хорошего грузинского вина.
Отныне эту эскападу соратники стали шутливо и горестно именовать: «Реквием по «Чаше Иосифа». О, она, эта «Чаша», не минула почти никого из тех, кто был среди первых, среди тех, кто делал революцию или активно приближал ее.
И еще штрих: по высочайшему приказу в момент расстрела фотографировали лица осужденных, многие из которых считали его, Кобу, в этот последний момент своим другом. Они, надо же, даже кричали: "Умираю за Сталина!.." Фарисеи? Нет, дураки!.. Как приятно было рассматривать на фотографиях, перекошенные от надвигающегося страха смерти, лица раздавленных "друзей"!
Но, получив инспирацию Отца Лжи уничтожить своего основного соперника, Сталин откровенно перепугался.
- Не могу... А вдруг?.. - выдавил он, внимая инфрафизическому лику.
- Никаких "вдруг", все пройдет гладко. Мавр сделал свое дело...
- Мавр? - удивился Сталин, плохо знакомый с классической литературой. Этой кличкой, он помнили, именовали в кругу родных и близких Маркса. - Может, Старик?..* – предположил он.
- Действительно, Старик, - засмеялся Великий Планетарный Демон. - Да. Устарел он, и не туда, куда надо, поведет Россию. Ты будешь для нее светоч!
- Я?..
- Именно, ты! Ничем не примечательный человек, «гениальная посредственность», как мило шутят над тобой соратники, ты станешь великим Учителем и Вождем!
- Что я должен для этого сделать? - Сталин приосанился. Если сам Сатана говорит: "стань великим", надо стать таким.
- Совсем немногое - изучить искусство, называемое магией.
-Стать колдуном?
-Магом! Черным, естественно. Ты давно уже фактически стал им, активно общаясь с инфрамиром, который, в свою очередь, служит тебе, помогая расчистить дорогу к вожделенной власти. Осталась ерунда - Первый Вождь должен умереть...
О, каким наслаждением «чудесный грузин» вылепил в тот вечер из воска фигурку Ильича, представляя воочию заклятого врага.
(* - Старик – партийная кличка В.И. Ленина)
Берия появился бесшумно. Сталин не любил, когда кто-либо появлялся вот так, неожиданно. Но он смолчал. Да и что скажешь этому неприятному человеку в круглых очках? Еще не пришло время...
- Что у вас? – спросил вождь.
- Я принес список, товарищ Сталин на три тысячи четыреста сорок два человека. Это – враги народа. Мы, чекисты, предлагаем расстрелять их.
- Давайте его сюда. – Сказал Иосиф Виссарионович.
Он взял в руки лист бумаги, в которых даже не было фамилий (да и разве на листе их такое количество вместилось бы?). Впрочем, некоторые фамилии здесь указаны – руководителей и вдохновителей. Остальные понятно, мелкая сошка, не заслуживающие внимания. И вождь начертал сверху листа красным карандашом: «Согласен. Сталин».
- Я опять о генерале Власике, - заговорил Берия. – Вот документ, указывающий
на его связь с иностранной разведкой.
«Отрывает от меня всех, кому я доверяю», - неприязненно подумал Сталин. – Не так давно убрал Поскребышева, теперь норовит подобраться к начальнику моей охраны, с которым я знаком с самого Царицына…»
Но вид бумаги, «документа», действовал на него гипнотически. Разве могут, смеют - состряпать документ? Нет!.. А вот отравить, или каким-либо другим способом убить могут! Враг не дремлет!
Иосиф Виссарионович вновь взял в руку красный карандаш...
Ленин был опасен своей популярностью среди народа, непререкаемым авторитетом у высших иерархов партии, своей везучей непогрешимостью, тем тараном, которым он прошибал, упрямо наклонив лобастую голову, все преграды.
Куда ни кинься, везде он прав: взять, к примеру, многострадальный Брестский мир, основы национального вопроса или, допустим, введение новой экономической политики. Старик догадывался о клокочущей буре в груди Кобы, но делал, однако, все по-свое
С болезненным, гипертрофированным самолюбием Иосифа Джугашвили он, правда, считался, стараясь мягко и деликатно поправить обидчивого оппонента. Провалился бы ты, со своей деликатностью в тартарары!.. Когда брал деньги у немцев для «делания революции», где она была?
Свой, как говорится, в доску, оказался Ильич в данном щекотливом вопросе. Недаром Временное правительство вело следствие о "платном агенте германского кайзера Владимире Ленине". Старик неоднократно говорил, что можно брать деньги и у дьявола, если это способствует нашим целям.
А "наши цели" (среди них и "грабь награбленное"!) и проводились в жизнь в основном, опираясь на немецкие штыки. По планам германского генштаба после революционного переворота в России начнется смута, ее армия деморализуется и развалится. Германия в итоге получала вожделенный выход России из войны. Еще бы, одним из основных лозунгов большевиков как раз и был: "Долой войну!". Она также могла оказывать безусловное влияние на столь могущественную ранее и богатую державу. Россия была продана немцам на корню!
Но и нельзя было действовать иначе. Петроград от Юденича кто защитил? Хваленые рабочие и крестьяне? Как бы не так! Интернированные и пленные, содержащиеся в неплохих условиях, названные впоследствии для затуманивания "латышскими стрелками" (среди них латышей было очень мало), получили прекрасное немецкое вооружение и ударили из крупных орудий по конникам мятежного генерала. Дисциплинированные "интербригады" и стали в дальнейшем основой армии советского правительства, воюющего против собственного народа.
Брестский мир явился компенсацией за оказанную ранее помощь Ленину и большевикам, кстати, Ильича не особенно беспокоила судьба захваченной немцами Украины. Грабить в то тяжелое время удобнее было под надежным прикрытием. Так немцы помогли в подавлении многих крестьянских восстаний. И не случайно, первыми восстановили дипломатические и консульские отношения с Совдепией именно немцы. На Генуэзской конференции 1922 года они заключили с русскими устраивающий обе стороны Раппальский договор.
О, Ленин умел заглянуть дальше всех! Когда грабить у трудового населения было уже почти нечего, он предложил изъять ценности у... церкви! Церковь объявили отделенной от государства, и ее "неправедно нажитое имущество" подлежало изъятию под видом помощи голодающим. И золото потекло рекой...
Следующий ленинский ход стал и вовсе архиоригинальным и неожиданным. Когда недовольство широких масс достигло апогея, и молодая республика, сжатая до минимума, подобно шагреневой коже, чудом выжила, многим из партверхушки показалось, что дальше все, тупик, и надо упаковать чемоданы и мотнуть в тихую, респектабельную Европу, где их ожидали приличные счета в швейцарских банках. Ленин напряг извилины и... ввел НЭП! Это было таким шоком для его ближайшего окружения, что могло стоить Первому Вождю трона.
Но Ильич заблаговременно специальным постановлением Политбюро запретил любую дискуссию на данную тематику. В своих указаниях он устанавливал, что надо считать классовыми врагами ЛЮБОГО, владеющего имуществом (конечно же, руководители партии и крупные хозяйственники и военачальники не относились к этой категории). Далее, Ленин давал дополнение, что к таковым (имущим!) можно считать и других, приравненных к вышеуказанным. У всех их следовало отнимать имущество.
Оригинал, Ильич! К ТАКОВЫМ можно было приравнять всех, у кого еще не отнято последнее!
Не понимали соратнички, что надо щипать гусей вплоть до пуха. Пусть жирные ПОКА еще гуси попасутся, заодно и поднимут в стране экономику, разве это плохо?..
Но Ильич неоднократно унижал Сталина, демонстрируя свою образованность, великолепное знание законов марксистской диалектики, которое он узурпировал, считая лишь самого себя великим теоретиком партии. Выходит, и тут Сталина побоку!..
И сущность Кобы он раскусил, вызнав его неуемную мстительность, личную жестокость. Еще немного времени, и Первый Вождь вообще оттеснит "чудесного грузина" в сторону, уберет куда-либо на задворки истории.
Нет, этого не бывать! К счастью, цели Сатаны и твои разошлись!..
И иглы впились в широкий лоб и в сердце восковой фигурки...
- Джеймс Блуш-старший встревожен тем, что, по его мнению, затевается в России, - произнес Бармин, - он убедил сына, и они оба решили направить к нам Хоффмана.
- С кем должен встретиться мистер Генри?
- С самим Ступиным, экс-президентом и экс-премьером Басьяновым.
- Прозондировать обстановку?
- Да.
- А она серьезна, Владимир Иванович?
- Как никогда. Ты, Витя, проделал большую работу, рассмотрев ворох статистических данных под особым углом зрения.
- Это вы меня так нацелили.
- Хорошо, что начальство ценишь, - усмехнулся генерал-майор, затем придал своему лицу подобающую моменту серьезность. – Согласно выкладкам экспертов и твоим обобщениям, кризис в Соединенных Штатах Америки носит структурный характер. Все специалисты выделили группы отраслей, связанные с информационными технологиями в новую экономику.
И неожиданно обнаружили, что входящие в нее потоки, то есть потребляемые ресурсы, превышают исходящие, то есть те, которые новая экономика возвращает в виде произведенных товаров и услуг. Правильно?
- Да. Аналогом новой экономики США была в свое время наша «оборонка». Этот сектор промышленности всегда потреблял больше, чем отдавал. Получалось, вся страна его кормила!
Собеседники взяли мини тайм-аут, пропуская влюбленную пару, которая ворковала что-то на своем «птичьем» языке, совсем не думая о глобальных переменах в мире.
А Улисс думал. Он вспомнил, как полгода назад, получив задание Бармина, «прогонял», по сути, смоделировал развитие тенденций и пиковых ситуаций в США.
Для этой цели аналитику разрешили воспользоваться суперскоростным, мощным компьютером отдела технических средств. И получилась не очень веселая картина для всесильной и могучей, казалось бы, Америки…
Новая экономика «высасывала соки» из всей остальной экономики в целом. Увеличивалось количество отраслей, в которых оказался дефицит денег не только на развитие, но даже на нормальное воспроизводство товаров и услуг. В США больше нет текстильной промышленности, прекратился выпуск телевизоров и, вообще, многого.
Администрация президента и правительство убеждали самих себя, что инновационные технологии и новая экономика сделают прорыв – не вышло! В результате «падает» доллар. Но, парадокс, его падение почти не отразилось на внешнеторговом балансе. Например, собственное производство металлорежущих станков около 15 процентов. Остальные 85 процентов США покупают в Швейцарии, Германии, Японии и даже в Румынии Возникают «ножницы»: товары – цена.
Денег становится больше (доллар дешевеет), а девать их некуда – инвестиции в реальную экономику нет, и не будет. Деньги можно вкладывать только в финансовые спекуляции, что сейчас и интенсивно происходит.
Все! Приехали!..
Отсюда – Ирак…
С одной стороны, рейтинг Блуша начал резко падать. Естественно, президенту Штатов посоветовали организовать маленькую, но победоносную войну. За предлогом дело не встанет: тиран Хусейн, поддержка им Бен Ладена и Аль-Каиды. С другой стороны, надо поддержать собственную экономику, ежемесячно «впрыскивая» в нее более 200 миллиардов долларов. Эту сумму можно было бы найти, если бы цена на нефть опустилась бы до 5-7 долларов за баррель.
- Увы, война в Ираке принесла американцам не только прямые убытки, но и косвенные, - произнес Улисс, когда влюбленные свернули за угол дома.
- Ты помнишь, Витя, как незадолго до вторжения в этом регионе произошло несколько взрывов?
- Нет. Напомните, Владимир Иванович.
- Тогда взорвали два нефтепровода за пределами Ирака и французский танкер недалеко от Африканского Рога в Аравийском море. Арабский мир оперативно и четко дал понять Штатам, чтобы они и не надеялись опустить цену на нефть до нужной им планки, как воздух. Иначе…
- Иначе нефтяные артерии будут взрываться по всему миру! И сложится ситуация, как в песне: «Мои финансы, поют романсы…»
- Да. И американцы приняли условия «игры». Ты заметил, что наше правительство, заработав огромные средства на продаже нефти, решило помимо абсолютно логичного образования Стабилизационного фонда уменьшить долю доллара в нем?
- Конечно. Наши финансовые стратеги намереваются содержать этот фонд в иных валютах, и это правильно. Это какие-то гарантии на случай общемирового кризиса, связанного, в первую очередь, с американской экономикой и ее валютой, которая является, можно так сказать – единой мерой стоимости - я не беру в расчет драгметаллы и иные эквиваленты денег.
- Вот! – Оживился Бармин. – Теперь мы и подходим к сути глобальной операции, условно названной «Большая Клизма»!
15
Президент Соединенных Штатов Америки рассматривал документы. Только что из Овального кабинета вышел Дональд Радклиф. Министр финансов продемонстрировал тревожную сводку динамики развития экономики страны.
- Мы подходим к роковой черте, - ровным, ничего не выражающим голосом произнес он.
«Меланхолик… - неприязненно подумал Блуш. – Что стоит, хотя бы для приличия, улыбнуться, сказать все то же бодрым тоном». Но он спохватился, Радклиф – мозг правительства, как пишут таблоиды, «единственно умный человек в команде Блуша». С ним приходилось считаться, хотя Дональд всегда приносил скучную выкладку цифр и делал своим бесцветным голосом мрачные выводы.
Но кое-что президент знал и без «умного человека».
В государстве постоянно борются за голоса простых американцев, так называемый, электорат, две партии. Обе говорят и обещают людям перед выборами почти одно и то же. За демократами стоят финансовые воротилы Уолл-стрита. Именно они стремятся сохранить доллар как единую меру стоимости, если перевести на обычный язык – мировую валюту. Республиканцам все равно, в каком положении окажется мировая финансовая система.
И они ратуют (правда, больше на словах) за финансовый изоляционизм. На деле выход Соединенных Штатов из ныне принятой общемировой валютной модели приведет к ее повсеместному разрушению. Это отразится и на Штатах, но, если принять энергичные, упреждающие меры, то крах экономики можно будет, если полностью и не предотвратить, то существенно замедлить.
Вся «пикантность» ситуации в том, что сегодняшняя финансовая система не столько деньги, как механизм контроля. В этот механизм вписаны могущественные инвестиционные банки Уолл-стрита, Федеральная резервная система США, МВФ и Мировой банк.
И именно Радклиф настоятельно советует принять для начала закон о национализации Федеральной резервной системы. ФРС – частная «лавочка», акционерами которой являются 10 крупнейших инвестиционных банков самой главной финансовой улицы мира – Уолл-стрит! Именно ФРС и печатает доллары! Даже дух захватывает, если попробовать покуситься на «святая святых».
- Послушайте, Дональд, - сказал Блуш, - а нельзя ли нам пойти другой дорогой?
- Каждый день война в Ираке приносит нам огромные убытки, сэр.
- Я знаю. Но мы обходимся как-то.
- Вот именно, как-то… - буркнул министр. – А надо иметь в сфере финансов абсолютную ясность. Сегодняшняя ситуация намного хуже, чем в России перед дефолтом 1998 года. Она мне напоминает разруху страны Советов после гражданской войны.
- Чем же?
- Тем, что государство и судьбы высших должностных лиц связаны неразрывной цепью.
- В каком смысле, Дональд? – спросил Блуш. Разговор начал ему нравиться. Радклиф подходил к своей любимой теме, по которой написал в свое время диссертацию.
- Болезнь государства «притягивает» болезнь и неудачи личного плана носителей идеи государственности. Взять, к примеру, Наполеона, Ленина, неожиданно сошедших в небытие в зените славы.
- Это граничит с мистикой.
- А что мы знаем о том, другом мире, господин президент? Но и в этом идет скрытая от посторонних глаз борьба. Вот и мы сейчас стоим на пороге великих событий.
- На перепутье, как Россия, - откликнулся Блуш, мысленно связывая то, что сейчас говорил министр финансов и совсем недавно его, Джеймса, собственный отец. Да, в России были и есть многие завязки проблем, имеющих огромное влияние на весь цивилизованный мир!
В этой стране жили и живут непредсказуемые, зачастую, жестокие люди – странный мир, с диапазоном от Ивана Грозного и Сталина до современного Федора Ступина…
О, как сладостно наблюдать за развитием болезни Ильича, зная истинный ее характер.
Ты выказывал безусловное свое превосходство - получи-ка атеросклероз! Вот они, иголочки, как аукнулись!
Особенная сладость состояла в том, что Сталину, как генсеку партии, по логике тупиц, наименее загруженному работой руководителю, поручили заботиться о заболевшем Ильиче.
Болезнь прогрессировала в самый подходящий момент: перед предстоящим съездом партии, где, как явственно уже поговаривали, Ленин намеревался устранить Сталина с поста генерального секретаря, и тем политически ликвидировать, как фигуру чуть ли не первой величины.
Чаши весов заколебались, но Коба знал, как их уравновесить. Он шел напролом, открыто вербуя сторонников раздачей руководящих постов. Тех, кто поддерживал Ленина, терроризировали, шельмовали, используя мощный партийный аппарат. Настойчиво распространялся слух о том, что Ильич, психически деградировав, уже не отвечает за свои действия.
К этому периоду и относится записка Ленина о полном разрыве товарищеских отношений со Сталиным.
Глупец! Какие могут быть товарищеские отношения полутрупа с Хозяином, держателем этой хлипкой жизни? Получи же в ответ строгий карантин: никаких посещений, никакой политико-экономической информации, никакой переписки. Вокруг тебя, батенька, торичеллиева пустота. Конечно, все эти санкции именовались искренней заботой о больном.
Иногда, правда, Сталина охватывало отчаяние: а вдруг Ильич еще долго проскрипит, переборов действие магических уколов? Может его отравить! На всякий случай Кобе пришлось передать в Политбюро мнимую просьбу вождя о желании принять яд, чтобы, якобы избавиться от мучений. Отравив соперника, теперь можно было всегда сослаться на то, что ввиду отказа Политбюро, Ленин нашел все-таки какой-то неведомый источник, некоего доброхота.
Это был, конечно же, не совсем желанный вариант, так как вслед за обнаружением в крови трупа яда последует расследование. И на свет может всплыть нечто не совсем приятное, в частности, например, истинный характер отношений больного с его надзирателем.
Но все обошлось: к счастью, вскоре последовали инсульт, паралич, расстройство речи, в итоге Ильич - полуживая развалина!
Тут уже наступило каждодневное неприкрытое любование жалким существованием соперника, когда каждая здоровая клетка Сталина ликовала и пела в восторге.
Ты совсем еще недавно красиво и умно говорил, а теперь лепечешь невнятно, подобно младенцу.
А я буду жить долго-долго, может быть и вечно...
Радость Сталина омрачала единственная деталь: Ленин успел продиктовать и переслать в ЦК свое дурацкое "Письмо к съезду".
Если с ленинскими отзывами о каждом из членов Центрального Комитета, точными, хлесткими, изобличающими все неприглядные стороны характера своих потенциальных преемников, Коба был полностью согласен, то строчки, касающиеся себя, он прочитал с бешенством.
"Скот безрогий! - клокотал он. - Подохнуть толком не умеешь! Кого в дерьмо впялил!.."
В "Письме" говорилось: "...Сталин. Сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью". Ленин предлагал "обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более вежлив и более внимателен к товарищам, менее капризности и т.д."
"Как отделал! Невнимателен я, по-твоему, к дешевкам, которые и гроша ломаного не стоят. Нет, не капризы мною руководят, а глубокое презрение к "товарищам", да и к тебе заодно..."
Уничтожение неприятного документа вызвало бы большой политический резонанс, что погубило бы карьеру генсека. Поэтому Сталин был вынужден, усмирив самолюбие, сделать вид, что ничего особенного не произошло. В комитете старейших Х11 съезда он с сарказмом говорил уже о завещании Ильича, как о документе больного человека, полностью находящегося под влиянием "баб".
Под "бабами" он подразумевал Крупскую, жену Ленина, и Марию Ульянову, сестру. Между этими самыми близкими Старику женщинами шла глухая борьба за право быть единственной и полномочной истолковательницей его воли.
Мария Ульянова, не будучи никогда замужем, всю силу своей нерастраченной любви перенесла на брата. Но Надежда Крупская была связана намного теснее с Лениным, и именно ей он доверил "завещание". В том, что "кошки" грызутся, Сталин извлек в дальнейшем немалую выгоду.
А пока до следующего съезда оставалась уйма времени, столь необходимого для обработки мнения многих членов ЦК в свою сторону, тем более что всегда можно из-за кулис сыграть на человеческих слабостях и недостатках.
Ленин умер!.. Радости Сталина не было границ. Наконец-то он полностью освободился от чужого интеллектуального превосходства; другие соратники не в счет, с ними еще предстоит особый разговор. Путь, уже можно считать, расчищен, и на политической арене вот-вот появится Новый Вождь, способный повернуть корабль, именуемый Россией, в новую гавань.
Ушел в небытие тот, кто в свое время возражал против назначения Сталина генеральным секретарем партии, бросив в тесном кругу приближенных знаменитую впоследствии фразу: "Не советую, этот повар будет всегда готовить только острые блюда". Но он, к счастью, не довел сопротивление выдвижению кандидатуры Кобы до конца лишь потому, что данный пост имел в тех условиях подчиненное значение, и мозгом послепереворотного грабежа народа (потом этот период назовут революционным строительством) являлся сам Ленин, окруженный верными преторианцами.
О всемогущей роли аппарата, правда, и сам Сталин узнал со стороны: от верного, испытанного друга – Демон Великодержавия в то время дал самый ценный совет. Спасибо тебе, инфрачервяк!
Пока же до полноты власти довольно далеко, но аппарат действует во всю, стараясь укрепить свои позиции и в ЦК и на местах.
Везде, вплоть до самых крохотных первичных организаций, слышится негромкий, но весомый голос генсека, доходящий в "первички" в виде инструкций, директив, постановлений. Махина-Русь исподволь привыкает к новому рулевому устройству...
- Ступин в своей речи на мюнхенской конференции был довольно дерзок, - сказал Блуш.
- Конечно! Россия почувствовала собственную «нефтегазовую» силу. К тому же, ее президент значительно укрепил вертикаль власти. Теперь он полновластный хозяин страны. И если Россия втянет в сферу своего влияния Китай и Индию…
- Как мы можем остановить «моего друга» Федора Федоровича?
- Упредить удар!
- Хорошо, Дональд, принесите подробный расчет, мы рассмотрим его, - сказал президент и перевел разговор на другую тему. И вскоре Радклиф ушел.
«Хорошо им всем советовать, зная, что принимать решение будет другой», - подумал Блуш и вспомнил с благодарностью о Хоффмане, отправившемся в нелегкое путешествие туда, где сходятся нити мировой политики.
16
Генри Хоффман поднялся с кресла и прошелся по салону, разминая старческие, подагрические ноги. У влюбленной пары, видимо, наступил второй раунд, точнее, клинч. Девушка прямо-таки влезла на парня, скоро, видимо, намереваясь, оседлать его, как боевого коня. Падре проснулся, взял в руки Библию, но Хоффман видел, что он внимательно наблюдает за эволюционными процессами, происходящими у соседей слева.
- Добрый день, - сказал Генри, усаживаясь на свое место. – Как спалось?
- Очень неплохо, - откликнулся падре и поинтересовался. – Где мы?
- На подлете к России. А что вас, святой отец, привлекло к этой, столь отдаленной от Америки, стране?
- Там сейчас религиозный бум. Наша, нью-йоркская церковь в порядке помощи постоянно направляет в Москву священников.
- Апостольская командировка, выходит… - усмехнулся Профессор.
- Вроде того.
Разговор свернулся, да и Генри не настаивал на его продолжении. Он понимал, что святой отец только и ждет случая вновь лицезреть задранную юбку девушки и, о, Боже, такое в придачу!.. Как говорил один из русских знакомых Хоффмана, большой шутник: «Можно у дамы и «чубчик» увидеть…»
Россия! Загадочная страна, где демократия еще в зародыше, где народ до сих пор мечтает о «сильной личности». О таком правителе, который железной рукой наведет порядок в безалаберном функционировании государства и в безрадостном бытие его граждан.
А может не железной, а «стальной»? Или рукой «бесноватого»? Немцам тоже импонировала твердость их вождя. Вот и Виктор Суворов, беглец из России, в своей книге «Ледокол» ставит Сталина и Гитлера на одну «шахматную доску». Да и сам вождь Советов «уважал» своего визави…
О том, что Гитлер тоже вышел из сатанинских "пенат", Сталин узнал уже после начала войны во время экстраординарной связи с демонической иерархией.
Ему было прямо сказано:
-Фюрер - твой германский антипод. И борьба с ним есть борьба бескомпромиссная, борьба за влияние Повелителя Мрака, за его благосклонность, настоящие и будущие инвольтации, а без них мы с тобой ничто...
Вот как! Адольф - соперник в потустороннем плане!
Теперь Сталину были понятны собственные глубинные симпатии к этому политическому деятелю. После неожиданного прихода к власти Гитлера русский вождь прочитал от корки до корки творение фюрера "Майн Кампф". Кремлевскому диктатору, конечно же, не нравились чересчур амбициозные территориальные притязания лидера нацизма, проклятия коммунистическому строю и т.д. Но многие положения книги, безусловно, импонировали Сталину, например, ориентация на националистические настроения масс, на достижение мировой гегемонии (в принципе, созвучно идее мировой революции!), а также обвинение евреев в бедах государства и всего человечества.
Собственно, знаменитые "Протоколы сионских мудрецов" были привезены из России после революции эмигрантами и впервые опубликованы ими же в немецких газетах. Зародыш партии, тогда еще беспомощный эмбрион, активно поддерживался и финансировался русской эмиграцией.
Да и Адольф Розенберг, главный идеолог национал-социализма, прибыл в Германию из послереволюционной Москвы, где до этого, будучи гражданином России, мирно готовил проект современного крематория с римскими склепами, широкой колоннадой и примыкающим кладбищем.
Вот они, хотя и негустые, точки соприкосновения, сближающие обе страны!
Конечно, идеология развела Гитлера и Сталина по разные стороны баррикад, это и неудивительно. Но методы достижения и укрепления власти у них очень схожи. Общим, прежде всего, являлся антидемократизм политического строя, вершиной которого было неограниченное господство диктатора и его партии над всеми сферами жизни. Запрет других партий существовал как в фашистской, так и в советской системе.
Сталина привела в восхищение "ночь длинных ножей". В свою очередь фюрера поразила расправа русского диктатора над своими политическими соперниками. И поэтому неудивительно, что, вернувшись из Москвы в Берлин после подписания пактов о ненападении, о дружбе и границе, министр иностранных дел Риббентроп сказал Гитлеру, что чувствовал себя там, как среди товарищей по партии.
И сам фюрер говорил: "К Сталину надо испытывать безусловное уважение. Он в своем роде гениальный субъект! Свои прообразы - Чингиз-хана и других - он знает хорошо..."
« Ах, Адик, Адик... - подумал Сталин. - Не в то время ты пришел в этот мир. Он принадлежит мне!»
Иосиф Виссарионович подошел к глобусу, стоящему в углу кабинета, крутанул его.
Мысли вождя заструились, пришли в движение. Он любил их игру, их целенаправленность, подкрепленную сильной волей. Собственно, ради этого и стоило жить.
Наполеон, военный гений, считал, что полководец «должен иметь столько же характера, сколько и ума». Дарование в этой области он образно сравнивал с…квадратом, где основание – воля, высота – ум. Истинный военачальник тот, у кого воля не уступает уму. Если она возьмет верх над умом, полководец будет действовать, смело, очень решительно, но не всегда разумно. С другой стороны, при сильном, полноценном уме можно иметь прекрасные планы, но из-за недостатка должного мужества не реализовать их в полной мере.
Воли Иосифу Виссарионовичу не занимать. И ум имеется, хитрый, изворотливый, а к нему – терпение. Сталин умел ждать, когда «плод созреет», чтобы потом не только собрать его, но и выкорчевать с корнями само дерево.
Безусловно, огромной волей обладает Жуков – настоящий полководец. Но он затмил славой военачальника самого генералиссимуса, а такое не прощается. Пусть Берия больше «накопает» на Жукова, Лаврентий это умеет делать. А потом... Вслед за маршалом Жуковым нужно будет спустить с высот и другого маршала – заплечных дел. Берия должен пополнить ряд своих предшественников: Ягода, Ежов... И всех «собак» на подлеца навесить, направить на него праведный гнев народа!
Иосиф Виссарионович подошел к столу, надавил кнопку звонка.
В кабинет влетел встревоженный порученец, подобострастно произнес:
- Я слушаю вас, товарищ Сталин!
- Подготовьте справку на военных, начиная от командиров корпусов: кто, в чем замешан.
- В чем, товарищ Сталин?
- Во всем. Многие наши высокопоставленные коммунисты во время войны имели любовниц, навезли в свои квартиры тонны трофейного имущества, - ответил вождь, еле скрывая раздражение непониманием порученца, неумением схватывать на лету. И, в очередной раз проскочила мысль, что он зря дал согласие на арест Поскребышева. Но мысль эта быстро затухла. Поскребышев слишком много знал, а одно это возводило его в ранг врага.
- Все понятно, товарищ Сталин! Разрешите идти?
- Идите.
Иосиф Виссарионович вновь почувствовал одиночество, когда вокруг нет больше ни одного человека, на которого можно стопроцентно опереться. Кругом враги…
Хоффман очнулся. Он даже и не заметил, как задремал. И образ Сталина, такой яркий, выпуклый, потускнел, ушел в область сновидений. «Боинг» подлетал к Москве, и мысли посланца Блуша-старшего сосредоточились на предстоящей миссии в столице России.
17
Улисс сидел за компьютером, просматривая новости из многих регионов мира. Из прихожей раздалась переливчатая трель звонка. Аналитик прошел в коридор, глянул в дверной «глазок»: на лестничной площадке стояла соседка.
- Заходите, - предложил он.
Алла Дмитриевна, жена работника районной администрации города, вошла в прихожую, по-боевому неся грудь в прорезе халата.
- Виктор, простите, я вас называю без отчества…
- Ничего, я еще молод, - сказал Улисс, исподволь намекая на возраст вошедшей дамы, но все-таки изобразил галантного мужчину. – Проходите в комнату.
- Мерси. – Промурлыкала жена работника районного звена.
Она прошла в комнату, не теряя кураж, выражающийся в довольно объемных формах, села в кресло и вызывающе забросила ногу за ногу и томно произнесла:
- Вы не могли бы, Виктор, розетку починить? Я совсем пропадаю без телевизора.
- Нет, Алла Дмитриевна, я в электричестве не разбираюсь, - довольно сухо ответил аналитик. Он не предложил гостье ни чая, ни кофе, чтобы не дать ей возможности попытаться максимально использовать ситуацию.
- Что вы по компьютеру смотрите, порнушку? – заинтересовалась соседка.
- Это связано с моей работой.
- А… значит, вы не хотите мне помочь…
- Точнее будет, я не могу.
- Все-таки, это как-то не по-соседски, - фыркнула Алла Дмитриевна, запахивая, ненароком вывалившуюся грудь, в халат. Она встала и прошествовала обратно, надеясь, что невежливый сосед остановит ее.
Ушла…
Хотя у Виктора был период «безбабья», Алла Дмитриевна никак не ассоциировалась с претенденткой на роль героини, хоть и короткого, но романа. И, вообще, о женщинах у него сложилось особое мнение. Оно навеяно, с одной стороны, ассоциациями, так сказать, практики. А с другой стороны - идеалистическими представлениями, полученными в «совковом» детстве. И даже специфические установки, полученные во время обучения на высших академических курсах, не могли поколебать «дремучий идеализм» Улисса…
Наталья Сергеевна, преподаватель, поведала слушателям об эволюции мужского представления о женской красоте - от классически стройных, не имеющих лишних жировых отложений греческих богинь, запечатленных в бронзе и мраморе, до пышнотелых, дородных красавиц, взирающих с полотен Рубенса и бытующих в русских сказаниях: "Выступает, будто пава..." Сейчас же пошла мода на худых, длинноногих обольстительниц, в обиходе называемых "кузнечиками".
- Предвижу ваш вопрос, к какому типу женщин принадлежу я? - произнесла с легкой усмешкой дама-психолог, обводя аудиторию выразительным взглядом бездонных глаз. И сама ответила. - Я - переходной тип.
- Вах!.. У вас длинные и стройные ноги! - восхищенно воскликнул грузин Катадзе.
- А у вас длинный язык и отсутствие выдержки, что совершенно недопустимо для настоящего разведчика, - мгновенно парировала Наталья Сергеевна и продолжила развитие темы. - Разведчик не должен иметь воспаленное воображение. Он прагматик во всем, также и в любви, как это не звучит парадоксально с точки зрения общепринятых норм и утверждений. Женские чары, зачастую, несут коварство, и настоящая женщина всегда постарается воспользоваться ими, чтобы, обольстив, подчинить себе рассудок мужчины. Она действует исподволь, вначале проникая в само сердце партнера...
Далее следовало описание целого арсенала средств, предназначенных для размягчения мужчины, усыпления его бдительности.
Это были увлекательнейшие уроки сексуального поведения. Наталья Сергеевна рассказывала о знаменитых куртизанках древности, о грандиозных любовниках прошлого, о приворотных заговорах и любовных напитках...
Однажды психолог пригласила молодого слушателя академических курсов к себе, в отдельный коттедж - в этих уютных домиках проживали преподаватели и инструкторы. После почти трехмесячного отрыва от многих благ цивилизации оказаться наедине с восхитительной женщиной казалось верхом блаженства. Но пребывание в "раю" оказалось недолгим.
- Твое практическое обучение специфическим вопросам завершено, - буднично произнесла Наталья Сергеевна, и Виктор увидел, как веки преподавателя все-таки дрогнули. Но решение Натальи Сергеевны было непреклонным.
Позднее, Улисс узнал, что психолог замужем за полковником госбезопасности, который подолгу пребывал за границей.
Аналитик продолжил свое бдение за компьютером. Сейчас ему вообще было не до женщин. Все его внимание полностью приковала «Большая Клизма».
Виктор проглядывал многочисленные Интернет-сообщения, пытаясь уловить биение пульса мира. Нет, ничто даже ни намекало на возможные финансовые потрясения. Вот, разве что президент Венесуэлы Уго Чавес всерьез начал национализацию нефтедобывающих иностранных компаний. Может быть это и есть, хоть слабый, но сигнал? Если страна, поставляющая чуть ли не треть количества нефтепродуктов в Штаты, вдруг, закроет кран?
Что же, просмотрим и этот вариант!
Первый обвал американского фондового рынка произошел весной 2000 года. Он не вызвал особой паники, так как экономисты решили, что оно «одноразовое явление». С тех пор подобных кризисов прошло не мало, и они вызвали резкий отток частных капиталов из США. А вдруг начнется повсеместный выход стран из долларовой зоны, что тогда? Тогда, пожалуй, и наступит «экономический Апокалипсис». И если он будет подкреплен еще чем-либо… Чем? Думай, аналитик!
С экрана монитора министр обороны Сергей Петров, рассказывая о перспективах развития военно-промышленного комплекса, поведал о дальнейшем усилении группировки спутников ГЛОНАСС. Пока на орбитах функционируют четырнадцать спутников глобальной навигационной системы. Она станет полнофункциональной лишь при двадцати четырех космических аппаратах. Но и при пятнадцати ее возможности резко усилятся.
А что, если «Большая Клизма» «выльет» свое содержимое именно из космоса?
Чего бы и нет? Оттуда как раз и удобнее всего сделать это… парализовав, допустим, одновременно кибератакой весь Интернет! Технически это возможно сделать, если Некто имеет доступ к управлению каким-либо из спутников. И этот Некто должен иметь не только изощренный ум, но и дьявольское тщеславие. И ОН должен обязательно находиться на высшей ступени иерархической лестницы государства: только оттуда можно произвести «вливание»…
Да, паника охватит не только биржи и деловые круги. Она выплеснется на улицы, пройдется опустошающим смерчем по городам; и третья мировая война станет реальностью.
Как писал Александр Блок:
...И век последний, ужасней всех,
Увидим вы и я:
Все небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех -
Тоска небытия.
Только изощренный ум типа сталинского мог придумать подобную катастрофу для мирового сообщества…
СТА-ЛИН!.. СТА-ЛИН!.. Сладкое слуху слово!..
Иосиф Виссарионович сам поражался той точности, с которой он выбрал столь яркий, запоминающийся псевдоним. Что означает: Ленин? Не намек ли это на лень Первого Вождя, его сибаритство? Надежда Константиновна не умела готовить, и супруги питались из ресторана. А вкусно покушать Ильич любил. Глупая баба в своих «Рассказах о Ленине» написала, что ее муж однажды, в половодье, настрелял целую лодку зайцев. Зачем Ильич стрелял в них? Получается, как дед Мазай, только наоборот. И вся эта жизнь Ленина в эмиграции – безбедная, сытая всегда вызывала раздражение Кобы: «Мы здесь, в России, в ссылках сидим…»
А что о нем, Иосифе Виссарионовиче, скажут потомки? Повторят штамп Горького: «Прост, как правда»? «Проститутка» Троцкий приезжал на фронт, занимая целый бронепоезд, имел трех поваров разных кухонь: французской, китайской и еще какой-то экзотической! И с ним – целая свита молодчиков, затянутых в кожу. А он, Сталин, имел одну шинель, ел, зачастую, из солдатского котелка.
Вот и сейчас, на обед принесли три судка с простой пищей: щи, уха и суп харчо. На второе гречневая каша с телятиной. Никаких излишеств! Правда, из Грузии регулярно присылают фрукты, сухое вино. Так это естественно - земляки не забывают, да и разве может жить настоящий грузин без своего, родного вина?
Появилась Валентина Истомина, Валечка... Повезло ему, Сталину, когда после самоубийства Надежды он, Вождь, обходился без внимания противоположного пола. И, вот, нашлась простая русская женщина, которая согрела своей неподдельной, бесхитростной любовью. Спасибо, тебе, Валечка...
Истомина ловко собрала посуду и, не смея излишне надоедать Вождю, все-таки осмелилась спросить:
- Вам больше ничего не надо, Иосиф Виссарионович?
- Надо бы, Валюша, да стар, я стал.
- Что вы? – всплеснула руками экономка. С полуслова понимая, что требуется, действительно, давно уже немолодому человеку, и подсела рядом на стул. – Вы еще мужчина о-го-го!
- Это, как понять? – куражился Иосиф Виссарионович, желая близости, но, боясь неудачи, которая все чаще стала посещать его. Однако перебрался на диван.
Но с умелой Валечкой разве будут постоянно преследовать неудачи? И в этот раз сближение произошло легко и просто, и даже с напором, присущим Сталину в молодости.
После ухода Истоминой мысли Иосифа Виссарионовича перенеслись в прошлое.
Джугашвили без колебаний примкнул к революционному движению на Кавказе, сразу же уверовав в универсальность и действенность коммунистической Доктрины.
Еще бы, ведь она несла широким массам столь привлекательную силу идеи будущего всеобщего братства и благоденствия! Для недоучившегося семинариста это был первый прорыв к реалиям власти (для начала хотя бы над умами рабочих!), та маска, надев которую можно надежно прикрыть свой звериный оскал.
Собственно, власть любил и его Предтеча. Да, Ленин был прагматиком революции до мозга костей, как его потом ни идеализировали. Что и греха таить, Сталин тогда, в эти смутные годы, и гроша ломаного против него не стоил. Конечно же, это являлось результатом того, что тогдашний его куратор не сумел вложить в свое детище дары на стоящей гениальности. Помешали тому Провиденциальные Силы, ух, чтоб вас!..
Но Ленин был лишь отчасти носителем темной миссии в физическом мире, и имел некоторые значительные отступления от нее в противоположную, светлую сторону. Ленин, в общем-то, не верил в человека, и у него бытовало отрицательное отношение к мировому сообществу, которое он и предполагал переделать насильственным путем. Крохотная партия, вооруженная притягательной для толпы Доктриной всеобщего равенства, потихоньку собирала приверженцев, крепла. Ленин активно боролся с уклонами, инакомыслием в ней. И Сталин, тогда еще провинциальный революционер-практик, раз и навсегда проникся духом основной идеи Ильича: взять власть!
Ленин уверил своих соратников в самобытном характере грядущей русской революции, отличной от тех наработок, что непременно навязывали апологеты классического марксизма. Он задолго до переворота думал о том, что случится, когда вожделенная власть будет взята: как ее удержать. И эта его известная фраза: "Сегодня рано, послезавтра поздно" говорила не просто о гениальном предвидении вселенского события: определении точного и оптимального срока вооруженного восстания, но и о том, что ТАМ, НАВЕРХУ, было УКАЗАНО это время.
Да, те мировые события шли параллельно и на трансцендентальном плане, вернее, им предшествовали события, произошедшие в иных сферах, согласно причинно-следственному закону, именуемому на Востоке кармой.
Первую свою инфрасвязь Сталин провел еще в сибирской ссылке, хотя и до этого, как казалось сам, с маниакальным упрямством цеплялся за место в иерархии революционного процесса. Но тогда...
Тогда-то Иосиф и имел впервые счастье лицезреть "Отца Лжи".
В тот памятный мартовский день тысяча девятьсот семнадцатого года он, по обыкновению, с утра лежал на теплой русской печи.
Вдруг, из недр сознания выплыла безбрежная, волнующая картина неведомого мира. Затем проявилось неземное пепельно-багровое лицо с завораживающим взглядом, проникающим, казалось, в каждую клетку трепещущегося тела.
Печь, жалкая крестьянская изба исчезли, ирреальность постепенно переросла в явь, слилась с бытием. Теперь он, Коба очутился ТАМ, прямо перед пугающе-влекущем инфранезнакомцем.
- Кто вы? - испуганно пролепетал он.
- Не бойся. Я - друг. И ты - мое детище, мое создание.
Сталину вспомнилось, что он и ранее чувствовал некое подспудное давление на свою психику, заставляющее активно искать малейшие щели, ведущие к осуществлению туманной мечты. Его что-то подталкивало к Ленину, заставляло писать письма, напоминая о себе, в результате чего набирающий силу вождь пролетариата запомнил его.
Да, но такое: лицо глядело на него явно из потустороннего мира!
- Ну и что? - усмехнулся незнакомец. - Знаешь, кто я?
-Неужели...
- Да! Сам Сатана собственной персоной! Гордись...
Так началось долгое их сотрудничество.
Цели и задачи, поставленные Властителем Преисподней, требовали резко активизировать действия его протеже: приближался наиболее значимый после первой мировой войны акт кровавой драмы.
Вскоре, отбив Ленину в Швейцарию телеграмму, из далекого Туруханского края, в потрясенный февральским переворотом Петроград прибыло трое революционеров.
Среди них был Иосиф Сталин.
Не обладая ни личной известностью, ни глубиной теоретических разработок, ни ораторским искусством, он, при отсутствии в столице России авторитетных вождей, сумел пробиться в основную структуру: аппарат партии, ее, можно сказать, штаб и в главный идеологический рупор - газету "Правда".
Крупный шаг к власти сделан!
ВЛАСТЬ!..
Власть, как правило, - путь к нравственному падению, так как человек, достигший ее, в девяноста девяти случаях из ста делается эгоистичным, лишенным сострадания, приучается презирать не только толпу, но и своих соратников.
Ленин, например, презирал революционную верхушку, отзываясь о многих собратьях по партии с издевкой, и не верил в их человеческие качества. Муштровка, принуждение – вот его кредо, наряду с безграничной верой в конечную победу пролетариата, который он всячески поднимал на щит.
Но в нем существовали и другие черты характера, несовместимые с сатанизмом: он лично не был злым человеком, хотя и отдавал приказы о проведении массовых беспощадных репрессиях и расстрелах, действуя при этом, как ни странно, искренне. Да и чего стоила, следуя его логике, гибель каких то сотен тысяч, ради достижения светлой конечной цели?
Сталин лишь усилил его антиличностные методы, доведя их до совершенства: страна быстро превратилась в огромный концентрационный лагерь. У Ленина были "враги пролетариата", у Сталина - "враги народа".
Маленький нюанс, но важный, затрагивающий каждого человека: "Это МОЙ враг, МОЕЙ семьи, МОЕЙ страны".
Создание Лениным из пролетариата идеализированного гегемона - дьявольская выдумка!
Рабочий класс, увы, - язва общества, показатель его оскудения. В культурном, морально-нравственном аспектах рабочий гораздо ниже человека, связанного множеством глубинных корней с природой, с землей. Придаток машины боится остаться наедине с самим собой, боится тишины, космизма. И религия ему нисколько не нужна, вызывая лишь насмешку и избыток некоего превосходства над искренне верующим. Над ним Бог - машина, и высшие жрецы - ученые, перед которыми он испытывает инстинктивное подобие уважения.
Конечно же, из массы рабочих выходили и высокообразованные во многих отношениях люди, но они в данном случае не оставались представителями "привилегированного класса", а становились по мере роста духовных и культурных качеств в ряд интеллигенции. Но то - некоторые, а масса машинных придатков требовала еще большего пополнения. Тогда-то и был объявлен курс на индустриализацию.
Индустриализация предусматривала глобальное усиления Молоха - машинного уровня сознания, когда индивидуум растворялся в потоке «пролетарской» идеологии. Страна «задышала» на машинный лад. Но заплатила за этот «лад» дорогую цену. Уровень жизни простых людей понизился до минимума. На экспорт были вывезены за границу огромные запасы золота, платины, драгоценных изделий. НКВД изъяло из церквей, монастырей и музеев иконы, бесценные старинные книги.
За границу вывозились лес, уголь, никель, марганец, икра, пушнина, нефть, хлопок и много иных наименований сырья.
А в 1930 году «стартовала» коллективизация. Эта жестокая по исполнению акция, вскоре сломает «хребет» крестьянства, прекратит «вольницу» деревни. Отныне все в едином строю...
Но Отец Лжи прекрасно понимал, что для всемирного тиранства пока еще не созданы подходящие условия, и что сам кандидат в глобальные узурпаторы не готов ни физически, ни трансцендентально. Сверхъестественные дары гения во всех областях человеческого бытия еще просто некуда вкладывать.
Да и само правление свирепого властителя являлось лишь репетицией к тому, подлинному действу, которое еще предстояло разыграть. Конечно же, регулярно связываясь со своим детищем, Великий Демонический Разум постарался внушить своему протеже иллюзию подлинности, чтобы "актер" играл в меру сил и способностей роль настоящего вождя мирового революционного движения.
И Сталин искренне взывал к своему покровителю, только который мог зарядить его нечеловеческой энергией, способной перевернуть завалы буржуазного прошлого России и двигать страну вперед, в социализм!
Валечка ушла, оставив Иосифа Виссарионовича в превосходном настроении. Еще бы, и на этом поприще есть еще порох в пороховницах!
18
Федор Федорович внимательно просматривал документы. Сводки, сообщения, диаграммы, короткие и пространные выкладки советников: экономистов, политологов и аналитиков приходилось очень тщательно изучать, чтобы потом пытаться строить свои взаимоотношения внутри страны и за ее приделами.
Но руководитель любого крупного государства – заложник системы. Он связан по рукам и ногам тысячами нитей. С одной стороны – народ, по отношению к которому президент обязан быть Отцом. Нет, не каким-то там идеалистическим пастухом, а пастырем, заботившемся не только о материальной составляющей бытия массы людей, но и духовно-моральном внутреннем содержании каждого индивидуума. С другой стороны – интеллигенция, считающаяся золотым фондом нации, писатели, композиторы, художники, режиссеры театров и кино. К этому слою можно отнести ученых, музыкантов, артистов и других деятелей культуры.
Всех надо как-то прикормить, постараться помочь материально. Тогда можно ожидать и хоть какую-то отдачу - скажут, куда денутся, хорошие, проникновенные слова о своем Правителе.
А вот представителей медиа-средств Ступин не очень-то жаловал. Правда, полностью независимых и самобытных журналистов почти не осталось. Кто-то уехал на Запад, кто-то притих, некоторые и навеки.
Нет, лично президент не отдавал никаких приказов, но подчиненные угадывали мнения и пожелания главы государства. Западные СМИ возвестили об отсутствии подлинной демократии в России, и немного успокоились. Российские журналисты поняли правила игры и установили собственную, внутреннюю цензуру: стоит ли, раздражать царя?
И на политическом «фронте» установилось равновесие. Собственно, всем заправляет одна партия: «Единая Россия». Для того чтобы другие не прорвались в Госдуму и Советы на местах, был создан придаток: «Справедливая Россия» и, как шестерка, к ним прилепилась ЛДПР. В этом атавистическом отростке брызжет слюной, выпускает «политический» пар его руководитель – долгожитель Государственной Думы. Создается иллюзия, мол, в парламенте России постоянно идут горячие дебаты, споры. Это хорошо!
- Федор Федорович, звонит Лугашенко, президент Белоруссии, - сказал дежурный по администрации.
Ступин поднял трубку телефона:
- Алло! Я приветствую вас, Алексей Григорьевич.
- Добрый день, Федор Федорович. У меня интересная идейка возникла.
- Да? Я слушаю.
- Белоруссия готова полностью объединиться с вашей страной и даже срочно войти в рублевую зону! - торжественно сказал руководитель соседней братской республики.
- На каких условиях? – быстро среагировал Ступин.
- И вам, и мне больше не «светит» быть президентом. Так?
- Да, Алексей Григорьевич, таковы реалии жизни: есть конституция, запрещающая это.
- А я нашел оригинальный ход. Мы с вами объединяемся, проводим в своих странах референдумы, затем выборы. Вы становитесь президентом Союза, я президентом Белоруссии, вошедшей в этот Союз. Поскольку, это будет новое образование, то, согласно новой конституции можно будет избираться еще на три срока! Каково?
- Надо подумать, Алексей Григорьевич.
Ступин задумался. Лугашенко, кажется, нашел приемлемую лазейку. Вокруг твердят, мол, примитив он, как был школьным учителем, таковым и остался. Нет! Правда, демократией в Белоруссии и не пахнет, но тому, кто жаждет ощутить ее «запах», Алексей Григорьевич мигом нос отшибет. Грубовато работает, но надежно: тоже политический долгожитель, как российский крикливый лидер ЛДПР.
Заманчивое предложение. Еще Ленин говорил, что ради достижения цели большевики могут объединиться с кем угодно. И Сталин планомерно проводил этот тезис в жизнь, временно сотрудничая даже с фюрером. Да, Гитлер. Тоже был прелюбопытный субъект...
Адольф также не прост. Он не только кровопийца-палач, как рисовали обычно его. Лишь тонкий знаток людской психологии мог за такой короткий срок создать воистину золотой век Германии, когда "низы" и "верхи" спаяны в монолит общей идеей.
Фюрер был величайшим романтиком, темного, разумеется, направления. Он, например, задолго до настоящего глубокого изучения официальной наукой начал интересоваться сенситивными способностями человека.
Он приближал к себе людей, обладающих способностью ясновидения, которые давали ему советы перед принятием важных военно-политических решений. Он создал сеть закрытых научно-исследовательских институтов, изучающих силы астральной плоскости с привлечением восточных оккультистов и магов для создания стратегии и тактики покорения мира с помощью этих сил.
Любовь Адольфа к своему народу доходила до прямого демосексуализма, а мечта сделать всех немцев счастливыми, всемирными владыками, не могла не вызвать уважения.
Нет, Гитлер не бездушный прагматик типа Сталина. Ярость, боль и отчаяние его при виде агонии государства вполне искренни. Если кремлевский вождь легко гнал на убой миллионы своих подданных, то Гитлер делал подобное, все-таки надеясь на скорое использование "секретного оружия" - атомной бомбы, которая не сделает великие жертвы напрасными.
Сталин, панически боясь смерти, ни разу не показался на фронте (декоративные поездки «для истории», не в счет). Фюрер же чуть не попал в плен после неожиданной танковой атаки русских.
И венчание за два дня до самоубийства с Евой Браун красиво подчеркивает конец жизни романтичной натуры Гитлера.
Гитлер - носитель темной миссии, но его учение о превосходстве одной нации над другой ограничено в неких рамках. Коммунистическая Доктрина, даже в ее псевдоисполнении в жизнь Сталиным была намного привлекательней для широких масс, и поэтому оказалась наиболее живучей.
Но демосексуализм Гитлера был Сталину мелок и неинтересен - кремлевский тиран исповедовал демосадизм...
Однако у обоих вождей есть чему поучиться, как это не звучит кощунственно, хотя бы и в мыслях. Оба владели массой, выстроили безупречные и четкие взаимоотношения с прессой, с интеллигенцией, которая, известно, головная боль любого правителя. Вот и при режиме Лугашенко все крикуны притихли, кто продолжил кричать, сидит.
Грубо работает белорусский лидер, топорно. Вроде бы и держит в ежовых рукавицах народ, да Запад вопит денно и нощно об отсутствии демократии в стране, о том, что ее президент настоящий тиран…
- Нет, Алексей Григорьевич, вариант заманчив, но… меня не поймут. Вы же знаете, я совсем лишь недавно твердо заявил на весь мир: ухожу…
- Понятно, Федор Федорович, - медленно процедил Лугашенко и добавил, понимающе. – Замараться не хотите.
- Нет, нет! – попытался, было, оправдаться Ступин.
Но президент Белоруссии положил трубку.
Однако, промах! Алексей Григорьевич не из тех, кто умеет легко прощать. А может последовать совету Лугашенко? Что стоит позвонить Бородину, занимающемуся Союзным «строительством», и колесо завертится? Нет. Колесо истории не должно испачкаться, оно должно катиться уверенно, красиво.
Пусть бубнят недруги о том, какой «Ступин нехороший», называют «кремлевским диктатором», дают иные, еще более нелестные эпитеты. А вот, когда обрушится этот, прогнивший мир, где властвует наглая Америка, можно будет появиться вновь на политической арене и сыграть свою игру. И иметь абсолютную власть…
Всякая власть зиждется на полном подчинении народа своему правителю. Устройство государства Сталин видел как полное подчинение всех национальных меньшинств главенству великороссов. Он тогда уже понял долготерпение искателей града Китежа, безмерную отвагу и глубинную мудрость русского народа, как раз те самые искомые качества, необходимые для отливки покорного монолита на основе неустойчивого и разнообразного национального агломерата.
Естественно, Ленин не знал далеко идущие планы генсека, но с присущей ему проницательностью назвал Сталина и его ретивых соратников "обрусевшими инородцами", которые "всегда пересаливают по части истинно русского настроения".
Мелкий, недальновидный человечишко!.. Похоронил такой прекрасный план «Автономизации».
Да, именно мелкий: строил из себя либерала, друга для всех, когда надо было перед разверзнутой могилой постараться хотя бы для преемника выжать максимум из сложившейся ситуации. Неужели он всерьез думал, что при социализме возможно равноправие даже республик, не говоря уже об отдельно взятой личности, намертво влитой в тело государства? Нет! Трижды нет!
А вот Адольф Гитлер правильно уловил запах нарождающейся глобальной тенденции. "Мы разрушили, - провозгласил он, - ложный взгляд, что люди суть индивидуальные существа; не существует свободы личностей, есть только свобода наций или рас".
Вот уж где речь не идет даже об отдельных национальностях!..
Хотя и взгляд Адика довольно узковат: не нация или даже раса должна властвовать над миром, а... идея! Именно привлекательная для широких масс идея может сплавить в единое целое страну, "лагерь социализма" а, затем, и привести к мировому господству ее достойного носителя и выразителя. А там уже можно будет полностью покорить все существующие национальности и расы.
Именно на это нацеливает Великий Демонический Разум. И человек, проведший объединение станет – Антихристом!..
Федор Федорович лично не давал указаний для расправы с инакомыслящими. «Соответствующие» службы прекрасно знали, что им надо делать. И делали свою работу… правда, излишне грубо.
Могли бы и тоньше: надо, ведь, и раскрыть, хотя бы одно убийство. Конечно, того, кто это совершил, тоже надо убрать. Но потом есть риск, что «специалисты» начнут бояться. Еще бы, они сами могут попасть в «жернова» раскрутки «машины», именуемой служба безопасности. И тогда на Запад хлынут изменники, все эти калугины и литвиненки, крича во все горло о «беззакониях» в России. Извечная дилемма: должны быть и волки сыты, и овцы целы.
Кто безгрешен, находясь на самой вершине власти? Она, «родимая», диктует свои законы, она живет своей логикой, которую крикунам понять трудно. Народу надо до конца пройти через горнило очищения. Старые кадры уйдут на покой, затем в «естественное» небытие, появятся новая формация людей. Уже сейчас есть ее прообраз, молодежные объединения и партии: «Наши», «Молодая гвардия» и другие, готовые дать настоящий бой маразматическим «старикам». Всю страну можно будет с ними скрутить в «бараний рог»! Да, что там, Россия? Весь мир требует обновления!
После смерти Сталина все "красные" диктаторы как-то помельчали: Великий Кормчий, Дядюшка Хо, бородач с Кубы...
Вино коммунизма перебродило и скисло...
И тогда взгляд Отца лжи полностью перешел на Соединенные Штаты Америки.
Роль Америки в метаистории особенно велика. Ее динамизм, незашоренность традициями позволяли Провиденциальным Силам именно отсюда успешно распространять по всему миру многие философские системы, дотоле застоявшиеся на Востоке. Да и сама эта богатейшая и могущественная по многим параметрам (размеры, людские ресурсы и др.) являлась для Сил Света как бы полигоном по отработке концепции грядущего Всемирного Братства. Здесь процветала демократия, мирно уживались многочисленные представители всех существующих человеческих рас. Америка никогда ничего в себя глубоко не впитывала, но бурно выплескивала вширь новые (для Запада) религиозные идеи, занималась пропагандой различных видов йоги, самоусовершенствования.
Но Соединенные Штаты дали миру и другую идею: космополитизм (глобализм – его частное воплощение). Чем не привлекательная Доктрина для Дьявола?.. Посредством ей можно объединить все человечество. А пока, деритесь...
А Павел Николаевич – молодец! Надо же, такую «штуку» придумал! Конечно, не он сам разработал концепцию операции. Но Первый президент России своей неуемной энергией вдохнул в нее жизнь. И «Большая Клизма» обрела свои контуры, оперилась, готовая в любой момент «вылиться» на головы ничего не подозревающих людей во всем мире. И, в частности, на Штаты, мечтающие о планетарном господстве.
- Федор Федорович, машины готовы, - сказал, почтительно заглядывая в кабинет, порученец.
- Хорошо, - ответил президент. – Я иду.
Вскоре из Кремля выехал правительственный кортеж и взял курс на Барвиху.
19
Улисс и Бармин встретились еще раз, чтобы окончательно «прокачать» ситуацию.
- Приходится таиться, как заговорщикам, - пробурчал генерал-майор, увлекая подчиненного в Филевский парк, и посетовал. – Стареть я стал.
- Это почему? – спросил аналитик.
- Консерватизм проявляется даже в выборе места встречи. Мы с тобой прямо-таки кружим неподалеку от конспиративной квартиры.
- Это не старость, Владимир Иванович, а элементарная привычка!
- А в нашем деле привычки опасны. Вот ты, Витя, никак себе бабец не найдешь, так как привык к холостяцкой жизни.
- В нашем деле женщина зачастую помеха.
- Сразил меня моим же оружием! – рассмеялся Бармин и предложил. – Давай сядем на скамью.
- Лишь бы не на скамью подсудимых, - пошутил Улисс и спросил, присаживаясь. – Положение с «Клизмой» тяжелое?
- Очень. Я даже не знаю, каким образом она может проявить себя. А у кого-то спрашивать, тебе ясно, я не могу.
- Вы, Владимир Иванович, все-таки прощупали имеющиеся в нашей «конторе» засекреченные объекты?
- Конечно. Твои доводы по ГЛОНАСС были очень убедительны. Я нашел один объект, о котором нет почти никакой официальной информации даже в наших анналах: он называется «Зед».
- И… что этот «Зед» собой представляет?
- Объект функционирует на базе сверхсекретной лаборатории по разработке психотропного оружия.
- Ого! Выходит, нам к нему не подобраться.
- Твое восклицание напомнило мне анекдот. Едет поп домой в троллейбусе после вечерней службы. Ну, там, понятно, давка. Молодуху прижали к батюшке, и она с удивлением произносит: «Ого!» Поп отвечает ей: «Это не «ого», а ключ от собора». Святой отец, оказывается, его за пояс под рясу засунул. – Генерал-майор тут же перешел на деловой лад. – К этому «Заду», тьфу, «Зеду» надо попробовать подобраться при помощи представительницы прекрасного пола. Как говорят французы: «Шерше ля фам». «Ищите женщину».
- Ну, да. Все совпадает, - засмеялся Улисс. – Поиск поведем через женский «Зад»! И вы решили поручить это мне?
- Каламбуришь, - пробурчал Бармин. – Я, что ли, буду выступать в роли обольстителя? Ты, Витя! Недаром, я слышал, тебя иногда называют «Русский Джеймс Бонд».
- Кто?
- Наши дамы, эфбээровки, естественно. Ну, а если серьезно, есть одна «тетка» на примете, при помощи которой можно выйти на этот… «Зед».
Аналитик вновь рассмеялся.
- А я чуть не ослышался – «телка».
- Тьфу, - сплюнул Владимир Иванович. – Я, что, пижон-малолетка?
20
После отъезда Ступина, Павел Николаевич пребывал в благодушном настроении. Еще бы! Для активизации начала операции «Большая Клизма» и проведен был хитрый «шахматный» ход! И, вот результат: в Москву прилетел посланец от Блуша-старшего, который, конечно же, проконсультировался со своим сынком. И Федя прикатил прямо сюда, в Барвиху!
Собственно, шахматная беседа являлась хорошо замаскированным прикрытием. Еще со времен президентства Павла Николаевича, была запущена деза о том, что Россия готовит невиданное до этого оружие. Американосы начали искать его, заслали кучу разведчиков, но… так ничего не нашли. Но пыл у них слегка умерился: опасно то и дело задирать Россию.
Как и предсказывал умный еврей, страна, имеющая огромные сырьевые ресурсы и неплохой военно-промышленный потенциал, обрела подобие былого величия! Даже Пушкин, понимаешь, писал: «Россия вспрянет ото сна…» Да! Случилось!
- Фаина! – крикнул экс-президент.
- Я слушаю тебя, Паша, - ответила жена, появляясь в кабинете.
- Ты это… того… внуков отправь домой. Мне сейчас тишина нужна. Работы, понимаешь, много.
- Хорошо, Паша. - Фаина Андреевна вышла.
Что и говорить, повезло с женой. Фаина живет по завету: «Да убоится жена мужа», не то, что нынешние вертихвостки. Как они там, нынче зовутся? Ага! Бизнес-леди. Леди… Так и просится на язык наше, чисто российское определение.
И с Федей повезло.
Расстрел парламента не прошел бесследно, у президента случился очередной инфаркт. После операции шунтирования, работать Павел Николаевич стал намного меньше, чаше отлеживаться в клинике. Народ, до этого обожающий своего правителя, не видел перемен в жизни и начал потихоньку роптать. И правые, и левые, как сговорились, во всю обличали власть.
Павла Николаевича окружали зачастую случайные люди, не совсем чистые на руку. Их потом стали называть: «Семья». «Семья» растаскивала все, что можно растащить. Появились «новые русские». Из мелких функционеров они вдруг стали долларовыми миллиардерами с непомерным аппетитом. Они банкротили перспективные предприятия, приватизировали их. Особенно выгодным стал нефтяной бизнес.
Тут-то и созрел вопрос о преемнике. Павел Николаевич перепробовал на посту главы правительства многих премьеров. Но народу нужен особый царь. Толпа любит сильную личность, то есть, кандидатом в президенты желателен выходец из силовых структур. Он, также, должен быть молод, чтобы порадеть правым.
Претендент обязан дать иллюзию скорого прихода во власть молодых «демократов», намеревающихся протащить проекты своих, либерально-диких идей. И, главное, он не должен трогать «Семью» после ухода Павла Николаевича в отставку.
Владимир Ильич, находясь в болезненном состоянии, продиктовал записки, которые потом назовут политическим завещанием. В «Письме к съезду» выражена озабоченность Лениным будущим партии и государства. Он дает убийственно точную характеристику каждому члену правительства. Он предлагает не выделять кого-либо из вождей. Править страной надо, по его мнению, коллегиально.
Наивным оказался Старик! Кто же добровольно откажется от абсолютной власти? Естественно, после смерти Ильича в «ареопаге» началась непримиримая борьба. И кто бы мог подумать, что победит именно маловыразительный, невзрачный Коба?..
Сталин был мал ростом, рябой, с усохшей левой рукой и сросшимися пальцами на ногах. Эти физические дефекты являлись знаками Сатаны, его отметинами. Недаром, в детстве, мальчишки, увидев сросшиеся пальцы, дразнили маленького Сосо: "Дьявол!.."
Вспомнив об этом, Иосиф Виссарионович усмехнулся. Мальчишки недалеки были от истины. «Дьявол...» - это слово не казалось ему тогда обидным. Напротив, оно означало нечто из ряда вон выходящее, ужасное, каковым он, Сосо Джугашвили хотел стать когда-нибудь. Вот и партийную кличку «Коба» повзрослевший Иосиф взял себе в память о герое-разбойнике одного из романов грузинского писателя Казбеги.
А потом в жизни Сталина появился Отец...
Кто сказал, что Его вид ужасен? Да, ужасен и непереносим для жалких двуногих! Никто из самых закоснелых грешников, опускаемых в посмертии в саму преисподнюю, не смеет и краем глаза безнаказанно взглянуть в огненные очи, иначе на вечные времена станет рабом носителя их. Такое удалось сделать лишь небезызвестному Торквемаде, нашедшему все-таки в себе силы вспомнить в этот момент имя Господа.
Планетарный Демон лежит в инфралиловом океане, раскинув от горизонта к горизонту свои гигантские черные крылья. Оттуда, из странного мира, где, не переставая, полыхают кровавые зарницы и грозно пляшут протуберанцы, пристально всматривается он в сопредельные миры.
Планетарный Демон четко улавливает малейшие колебания людского сознания, чтобы в благоприятном случае тотчас воздействовать на него, постепенно отламывая сначала крошки, затем и куски, подчиняя своей неукротимой воле малодушных, колеблющихся, явных и тайных предателей. Отсюда руководит он тщательной подготовкой к грядущей решительной битве с Силами Света. Полчища крупных и малых демонов всегда наготове, ждут лишь приказа...
Темно-серая громада лица чуть всколыхнулась, послышалось: "Молодец..."
И видение пропало. А благодарность у Иосифа Виссарионовича осталась.
Да, хотя Отец и сделал ставку на двух претендентов в мировые тираны, но, все-таки, остановился на нем, Сталине!
В сознание толп внедрена новая религия - марксизм-ленинизм (с постепенной прибавкой - сталинизм). Новое евангелие также имеет Предтечу и Самого Мессию: Ленина и Сталина, который пошел НАМНОГО дальше своего предшественника и не только впервые в истории высказал идею о возможности построения коммунистического общества в отдельно взятой стране, но и начал осуществлять ее на практике. А пока лагерь социализма нацелил штык на Европу, проник и в Азию.
Достойным оказался преемник Первого Вождя!..
Прибыл Жуков, доложился по-уставному четко. Сталин, не любивший громкую речь в своем кабинете, всегда делал в этом отношении поблажку военным: пусть порезвятся, показывая себя твердыми, решительными. На процессе Тухачевского и его «подельников», Сталин приказал маршалам Буденному и Блюхеру, а также другим военачальникам присутствовать на заседании суда. ОН поставил их против своих же товарищей, членов привилегированной касты.
Поверили «боевые друзья», что по ту сторону «заговорщики и шпионы». И все, как один проголосовали: «Расстрелять!» Судили без защитников и права обжалования, как это было предусмотрено законом.
- Садитесь, - указал вождь рукой на стул.
Маршал сел.
- Вы голодны? – спросил Сталин. Он любил демонстрировать свою заботу и расположенность.
- Так точно! – ответил Георгий Константинович, который, хотя недавно и пообедал, понимал, что лучше еще раз поесть, если это предлагает САМ Сталин.
Вождь и маршал пили чай с бутербродами, как они делали не раз во время войны.
Иосиф Виссарионович внимательно рассматривал Жукова.
Да, в маршале до сих пор чувствуется затаенная, готовая вот-вот выплеснуться, внутренняя сила. Это хорошо. Но Жуков затмил своей славой, народной любовью самого генералиссимуса. И маршал, попав в немилость, был послан вначале в Одесский военный округ, затем в Свердловск.
Но, вот совсем недавно, на XIX съезде партии Георгия Константиновича избрали кандидатом в члены ЦК. «Великий дозировщик» как бы говорил: «Товарищ Жуков, мы вас прощаем. Мы посмотрим, как вы себя поведете, может быть, в дальнейшем, и возвысим до уровня члена ЦК»
Сталин думал, не обиделся ли строптивый маршал за многолетнюю опалу, отлучение от строительства и совершенствования вооруженных сил страны? Зачем опять Жуков нужен? Зачем?.. Что, разве мало в государстве толковых полководцев, которым можно доверить столь важное дело? Этим делом является боевое применение атомного оружия.
Отец Лжи и полчища демонов требовали людских страданий, при которых выделяется тонкоматериальная субстанция. Этим излучением они питались, и только новая грандиозная бойня могла насытить их. И после этого можно будет установить вожделенное мировое господство. О, это будет тирания в планетарном масштабе, прикрытая, притягательной для толп, коммунистической Доктриной! Перед ней померкнут все режимы «великих» предшественников Сталина...
Сверхоружие создано. А как распорядиться им? Некоторые специалисты в этой отрасли предостерегали, что новая война приведет к ужасным последствиям для всего земного шара. Другие полководцы говорили, что применять можно локально, осторожно? А Запад давно вынашивает планы атомных бомбардировок городов СССР.
Понятно, что для осмысления сложившегося положения, требуется недюжинный ум, стратегического масштаба. И неукротимая воля!
Всем этим в полной мере обладал Георгий Константинович. Все эти старые и новоиспеченные маршалы и в подметки не годились для принятия соответствующего, истинного решения.
- Вы, товарищ Жуков, знакомы с атомным оружием? – спросил Иосиф Виссарионович.
- В общих чертах, товарищ Сталин.
- С ним надо будет хорошо разобраться. Вы будете иметь доступ абсолютно ко всей документации по этой важной теме. Вы, готовы?
- Так точно, товарищ Сталин! – мгновенно привстав, по-уставному ответил Жуков.
Иосиф Виссарионович слабо махнул ладонью.
- Вы садитесь, товарищ Жуков. Как говорится в народе: «В ногах правды нет». А где она, правда?
Сталин, между тем, неторопливо прохаживался по кабинету в мягких сапогах, сшитых по заказу. Он думал, что стоит послать маршала с визитом в Польшу, дать возможность придти в себя после опалы. А потом придется назначить его министром обороны. Да! Только так надо действовать!
Вождь пососал трубку, которую давно уже не курил по причине ухудшения здоровья и произнес, неожиданно улыбаясь:
- Мы с вами, надеюсь, еще повоюем.
- Я жажду этого! – твердо откликнулся Жуков.
Федя Ступин в полной мере обладал требуемыми от него качествами. И он дал гарантии относительно самого Павла Николаевича и его окружения! Правда, Федор Федорович потребовал «крови» Бориса Березовского, иначе, мол, народ не поймет. Того же хотели и левые, давно требующие расправы с зарвавшимися олигархами. Но все-таки Березовский благополучно покинул страну, а жертвой стала нефтяная компания «Юкос» и ее главные владельцы.
Весь парадокс состоял в том, что именно Березовский рекомендовал Павлу Николаевичу Ступина в роли будущего президента! Со стороны это выглядело совсем странно: «Б» в квадрате», как называли олигарха, являлся некоей страшилкой, посредством которой можно всегда произвести разрядку. Словно, этот самый… ну, в школе еще преподавали. Ага! Конденсатор! Боря «разряжался», обличал, но… трогать его не моги!
Павел Николаевич встал из-за письменного стола, прошелся по кабинету, расправил широкие плечи и замурлыкал незамысловатую песенку из своего детства:
« У кошки четыре ноги,
Позади у нее длинный хвост.
Но ты трогать ее не моги
За ее малый рост».
Федя тоже небольшого росточка, но прыткий, как мартовский кот, к тому же хорошо владеет дзюдо. И прыткий дзюдоист подмял под себя всех, поимел парламент, генпрокуратуру, средства массовой информации, и прочее. Теперь уже губернаторов не избирают а, фактически назначают: «По моему веленью, по моему хотенью». И ничего, все эти коммуняки, правые и, те, кто посредине, - съели! Ну, а народ, что? Естественно, молчит. Как в старину мужики говорили: «Нам бы щец покислей, да… потесней».
Экс-президент вернулся к столу, сел в свое любимое кресло, крутанул глобус и запел чистым, совсем еще не старческим баритоном:
«И мелькают города и страны,
Параллели и меридианы…»
Приятно представить, как над всем этим обветшалым миром, то бишь, задом, нависнет «родная» «Клизма». И все вы, господа хорошие, вмиг обдрищетесь!..
А Ступин нужен. Вот и сейчас, примчался на всех парах. Он должен был дать очередные, особые гарантии, что операция «Большая Клизма» состоится, как говорят, «при любой погоде». И Федя произнес то, что от него хотелось услышать.
- Обязательно проведем ее, Павел Николаевич!
21
Улисс и Генри Хоффман сидели в уютном гостиничном номере.
Профессору молодой человек понравился. Виктор, так звали собеседника, готовился к защите кандидатской диссертации по теме: «Мистицизм в творчестве Гете». Конечно, он прислан…
- Да, - сказал аналитик, - я – сотрудник ФСБ, правда, в прошлом. Сейчас состою в Резерве. Мне поручено работать с вами.
- Вы читаете мысли? – удивился Хоффман.
- Немного, - улыбнулся Улисс и успокоил сэра Генри. – Все ваши чувства прямо-таки написаны на вашем лице. Надо только уметь считать их.
- И… ваши, Виктор, коллеги сейчас прослушивают нас?
- Конечно! Так действуют и представители американских спецслужб. Ничто не ново под луною.
- Вы говорите об этом спокойно…
- Таковы реалии современного мира, - пожал плечами аналитик. – Надо просто уметь воспринимать действительность такой, какой она является на самом деле.
- Без иллюзий?
- Да.
- Но это же не этично!
- Политика – безнравственная сфера. Если ваша страна влезла с войной в Ирак, разве можно это назвать нравственным? Понятно, нужны дешевые энергоресурсы. Но при этом гибнут люди.
- И Россия не голубь мира! – парировал тираду молодого человека Профессор.
- Естественно. Но нас многое может сблизить.
- Например? – разговор начал увлекать Хоффмана, совсем забывшего о прослушке.
- Человек - это стиль, говорит известная французская поговорка. Стиль Блуша - в том, что, в отличие от своего недавнего соперника на выборах экс-вице-президента Альберта Гора, он предпочитает общение с людьми. Когда в 1994 году его впервые избрали губернатором Техаса, он нашел время, чтобы пригласить на обед и бокал вина каждого из 181 техасского законодателя.
- О, вы и об этом знаете?
- Я почерпнул сведения о Блуше-младшем из Интернета. Там же я прочитал и об умении вашего президента подбирать команду.
Самым известным новобранцем Блуша стал покойный ныне вице-губернатор демократ Роберт Баллок. На первых порах он скептически относился к губернатору и даже заявил: «Я положу... на твой законопроект». Блуш не растерялся, подошел к Баллоку, крепко поцеловал его и сказал: «Прежде чем ты положишь... поцелуй меня». Вице-губернатору это очень понравилось, с тех пор он подружился с Блушем, а во время следующей избирательной кампании даже предоставил ему финансовую поддержку.
- И вы, русский, так хорошо отзываетесь о нашем президенте.
- Это мне напомнило известный анекдот о Сталине. Один из американских корреспондентов сказал гордо советскому вождю: «У нас можно запросто кричать на улице: «Президент Соединенных Штатов – дурак!» Сталин усмехнулся в усы и ответил: «Отчего же! И у нас можно свободно кричать, что президент Штатов – дурак!»
Хоффман засмеялся. Улисс ему понравился. А анекдот об Иосифе Виссарионовиче был для него неизвестен.
Америка – Россия – давние антиподы. А почему?..
В одну из ночей кремлевскому диктатору показали яростное метафизическое сражение: Демон российской государственности остановлен Провиденциальными Силами, не смея и шагнуть дальше положенных ему границ, приуменьшен пыл и его китайского союзника. А ненавистный «инфраамериканец» еще дальше раскинул свои инфращупальцы.
На банкете и концерте, данных в честь семидесятилетия вождя, юбиляр молчал, вызвав этим смятение и страх сановных прислужников. Это позже, когда пройдет шок, он глумливо провозгласит тост, с издевкой упоминая о русском народе: "...у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение". Именно терпение ставил он во главу угла!
Прочь страх! Я вечен, как вечен мрак, и никаким Силам Света не доказать мне, что это не так!..
Мысль о смерти всегда казалась Сталину глупой, более того, кощунственной - все инфрадрузья в один голос твердили, что никогда не допустят подобного. Они давно начали разрабатывать средство отдаления возможного конца физического существования своего земного побратима. Да и ученых Страны Советов можно будет, после получения данных из потустороннего мира, посадить десяток-другой в лагерь, и бессмертие, возможно, станет явью.
Вопрос же о сопернике за мировое владычество пока наиболее важен...
Этот, возможный противовес, казался Сталину выходцем из недр еврейства, недаром, ведь, Гитлер так не любил евреев! Они, хитрые, умные и дальновидные, могут сильно напакостить, вот и разведка постоянно доносит о тайных происках и кознях сионизма. А своих евреев надо собрать и выслать в одно место, где можно будет хорошенько поприжать их, и прощупать каждого.
А пока надо спешно готовить третью мировую войну, усиленно развивая технику, способную беспрепятственно обрушить атомную смерть на головы проклятых капиталистов. Для этого и нужен Жуков, волевой, не знающий колебаний человек.
О, если бы только остановить гегемонию ненавистной Америки!
Улисс предложил Хоффману поездку по Москве, и Профессор согласился: действительно, зачем сидеть бесцельно в гостиничном номере?
Выйдя на улицу, Виктор распахнул дверь своего черного «Форда». Русский и американец сели в автомобиль и покатили по вечерней Москве.
Разговаривали на общие темы. Аналитик понимал, что за ним и мистером Генри ведется слежка. Как же, разве ФСБ упустит возможность понять: что хочет посланец семьи Блушей?
Но Улисс, твердо решив спасти мир, понимал, что ему надо как-то суметь найти выход из создавшейся ситуации и подстраховаться на случай, если не удастся обезвредить «Клизму». Получалось, что общепринятые морально-этические соображения перевешивали чисто корпоративные и те, что всем прививают с самого детства: патриотизм. Как говорил кто-то из великих умов: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев». Он, Виктор, не хотел быть негодяем. Но как побеседовать без посторонних ушей с Хоффманом?
Есть план!
«Форд», пропетляв по городу, выехал в район Останкино.
- О, башня! – произнес мистер Генри.
- Давайте осмотрим ее, - предложил аналитик и, не ожидая иной реакции Профессора, вылез автомобиля.
Он и Хоффман вошли в башню. Так получилось, что в лифте они оказались одни. Улисс сразу же сказал:
- Сэр Генри, у вас нет подслушивающего устройства?
- Да как вы смеете… - побагровел Хоффман.
- Мне некогда все объяснять. Я не друг вашей страны, но не могу допустить хаоса, и, может быть гибели цивилизации. Мне нужна ваша визитная карточка!
- Вы хотите посетить меня в Штатах? – удивленно спросил Хоффман, вытаскивая из кармана пиджака визитку.
- Нет, - ответил Виктор. – Он обнаружил на карточке то, что ему требовалось: электронный адрес. – Если то, для чего вы приехали в Россию, не удастся остановить, по Интернету будет отправлено сообщение. А если удастся,… вы получите факты. Даете слово, что ЦРУ не будет вербовать меня? И что эти факты не выйдут из стен Белого дома?
- О чем вы, Виктор? – спросил Профессор. – Хорошо, я так и доложу президенту, - сказал, обескураженный сэр Генри и подумал: «Вот это сюрприз!»
- Вы сами знаете, о чем я, - успел сказать аналитик, и дверь лифта открылась. – Я хочу спасти в первую очередь Россию… от нее же самой.
В ресторане, где расположились русский и американец, вскоре появились еще одни посетители: наружка…
22
Президент России позвонил руководителю Протокола и потребовал отменить все запланированные встречи и срочно вызвать сюда, в Кремль, директора ФСБ.
- Да, но… - попытался, было, возразить «протокольщик».
Федор Федорович повысил голос, что делал крайне редко:
- Никаких «но»!
И опустил трубку. Распустились! Сталина на вас нет!
После ухода Жукова Иосиф Виссарионович бесшумно ходил по кабинету, прокручивая в уме разговор с маршалом.
Жуков упрям в достижении своей цели. Да, он честолюбив, еще бы, самый прославленный полководец минувшей войны! Но на самый «верх» не рвется, его честолюбие простирается только в пределах военной сферы. «Парни» Берии прослушивали кабинеты и квартиры маршала во всех местах прохождения его службы. И, - ничего! Как-то, даже подозрительно, что такой человек – не враг. Нет, скорее всего, враг затаившийся, наверняка обиженный резким понижением по службе.
Что, у Жукова нет изъянов? Есть, но, видимо, Георгий Константинович умеет тщательно скрывать их. Признался, однако, что имел внебрачную связь на фронте. Лаврентий пытался навесить на него дело о «трофейном имуществе». Не вышло! Не грабил поверженных немцев маршал... Видимо, плохо работает Берия. Не может быть человека без греха, без тайного порока, надо только суметь выявить его.
Когда положение на фронте стало трудным, Сталин приказал арестовать Жукова. Но Георгий Константинович, упредив ретивых «парней» Берии, прилетел в Москву сам. Он пришел к Верховному Главнокомандующему и предложил дать «добро» на облет столицы и осажденного Ленинграда... с иконой! И убедил вождя! Тогда оба самые значимые города страны устояли. Иосиф Виссарионович даже разрешил открытие храма в Москве. А куда денешься, когда враг наступает на самое горло? Но тому, кто был причиной его слабости, Сталин не прощал никогда. А тут еще примешан Бог!..
Бог изначально устанавливал Свое Господство. Он - Господь, а человек - раб! "Родился раб Божий", - гласит церковная формула. Окуная младенца в купель, священник провозглашал: "Крестится раб Божий". Вступление в брак ознаменовало: "Венчается раб Божий", и финал - "Умер раб Божий". Круг замкнулся!
Суровую кару готов обрушить на голову раба-отступника грозный Иегова. И Аллах неприветлив по отношению к человеку – это там, в загробной жизни, ждали правоверного гурии-девственницы для услады...
А вот Отец Лжи для начала устанавливает совсем другое взаимоотношение: "слуга”. Людишек, конечно же, пугает термин: "слуга Дьявола". Но слуга - качественно новая ступень. У него, в принципе, свобода выбора хозяина в зависимости от оплаты. Взаимоотношения сторон четко регламентировано. Что может дать Господь рабу кроме набивших оскомину прописных истин и хваленого рая после смерти? Хозяин же дает слуге ВСЁ и, причем здесь, на ЭТОМ свете.
У человека в жизни появляется реальная перспектива подняться выше и выше по ступеням: слуга, ученик, сотоварищ и, наконец, пособник плана переустройства Вселенной. Дерзай, приверженец Дьявола! Ты получишь ВСЕ, только отдай малость – душу...
Сколько здесь, в этом кабинете побывало людей, и все они, или почти все, уже отдали часть души своему истинному Хозяину. Мировому злу трудно сопротивляться – оно умеет развращать.
А Жуков не смирился. Гордец! Когда его снимали с должности замминистра обороны, обвинив в зазнайстве и прочих земных грехах, он вышел из зала, где заседало высокое «судилище» строевым шагом! И его подчиненные, не дали маршала в обиду. Заступились, как же, хорошо понимая: если «возьмут» самого Жукова, то нас потом быстро обкорнают по самые плечи. И он, всемогущий вождь, генералиссимус, «съел» демарш вояк. Он тогда уже прикидывал: придет время...
Оно летит стремительно, неумолимо. Иосиф Виссарионович сильно постарел. Он стал сутулиться и казался вообще маленького роста, фигура расплылась. Да и волосы поредели, стали совсем седыми. Про тот самый, «порох», что вспыхивал иногда на диване с Валечкой, теперь и вовсе пришлось забыть.
А все война, недосыпание. А после Победы пришлось восстанавливать разрушенное хозяйство. В 1948 году наконец-то были отменены карточки на хлеб и продукты первой необходимости. И эти, самые – ближайшие соратники! Столько волнений доставили они! Не в меру честолюбивые, они так и ждут, когда же товарищ Сталин покинет сей мир. Не дождетесь!
Самое главное, они чересчур много знают. На ближайшем Пленуме надо будет увеличить состав Политбюро, « разжижить» стариков. А пока проверить в деле Маленкова. Жорик перспективен. Вот и на прошедшем съезде партии именно ему было поручен доклад. Пока «Маланья» один из немногих, кто не «враг трудового народа». Пока...
А вот все политические долгожители в чем-то замешаны. Жена Молотова созналась в связях с иностранной разведкой, так же, как и супруга «всесоюзного старосты». Брат Лазаря Кагановича, не дожидаясь ареста, застрелился.
Он Сталин, еще крепок. Что, седина, редкие волосы, и даже «диванные» дела, показатель? Показатель – ум, воля и тонкий расчет...
И Ступин ценил эти качества, хотя и допускал зачастую досадные промахи. Да, но это с какой стороны еще посмотреть. Известно: «победителей не судят». Пусть там, за границей волками воют о не демократизме президента России. Время все рассудит, поставит на свои места.
А пока надо продолжать строить Россию, пытаться спасти хотя бы то, что осталось от былого величия государства. Демография!.. По данным Минюста США, за последние десять лет по визам невест, в страну въехало восемьдесят тысяч россиянок. Значительная часть из них вышла замуж, получила гражданство и рожает новых американцев. В наши дни в Америке и Западной Европе в сфере развлечений и секс-индустрии трудится около полумиллиона российских женщин в возрасте от 18 до 24 лет. Возвращаться они не хотят. В России, как отметил один из западных экспертов, европейская рождаемость и африканская смертность.
Федор Федорович взял в руки газету «Московские новости», где опубликовано интервью известного в свое время телеведущего популярной передачи «Очевидное-невероятное» профессора Сергея Капицы:
«Сегодня много говорят о потере молодежи, но по-настоящему осознать масштабы этого явления можно только на конкретных примерах. Недавно в США прошла международная конференция в области нейронаук - 30 тыс. участников, это направление сейчас на пике развития. Там было примерно 300 наших ученых, теперь работающих в Америке и других странах, и только 8 приехали непосредственно из России.
Еще более сильное впечатление на меня произвел визит в главный офис компании "Майкрософт" в Сиэтле год тому назад. Практически все высшее звено от вице-директора до руководителей отделений - русские эмигранты 35-40 лет, выпускники Физтеха, МФТИ, МГУ, Новосибирского университета - наших лучших учебных заведений!
Они откровенно говорили мне: "Не прекращайте подготовку таких ребят, а то мы останемся без сотрудников". Действительно, в Америке таких специалистов - системных программистов с глубоким математическим образованием - не готовят. Многие компании целенаправленно
отслеживают и ведут охоту на лучших наших выпускников…
Промежуточное поколение отсутствует практически полностью, в вузах деды преподают внукам. Это немыслимая ситуация, после стариков никого нет. У нас нет молодой профессуры, заведующих кафедрами, как в прежние времена. На заседании ученого совета МГУ я не видел ни одного молодого лица.
Но даже потенциал старшего поколения не все наши вузы готовы использовать в полной мере. Несколько лет назад мы хотели пригласить академика Владимира Арнольда заведовать кафедрой математики в МФТИ, но кафедра не приняла его, одного из самых великих математиков современности, потому что его идеи показались слишком смелыми. Для Франции, где Арнольд преподает последние годы, является членом Французской академии наук, советником правительства по вопросам математики, они годятся, а для России – нет!»
Президент отложил газету с чувством обиды за державу. Везде у нас сидят старики, которые стремятся не пустить талантливую молодежь. Конечно же, и оплата наших светлых умов чрезвычайна мала. Но пресловутый корень зла именно в них, стариках!
Эти, перезрелые «перцы», засели во всех отраслях народного хозяйства, и не сковырнешь их с руководящих кресел. И правительство пришлось порядком перетряхнуть. Национальные проекты продвигает Дмитрий Волков, пришедший из Администрации, совсем молодой, перспективный политик.
Бывший министр обороны, ныне куратор военно-промышленного комплекса и перспективных инновационных проектов Сергей Петров молод относительно, но деятелен. Оба, Петров и Волков «подтянуты» до уровня первых заместителей главы правительства. Им и быть претендентами на высший пост государства на предстоящих президентских выборах. Один – «социальник», это нравится «трудовому народу». Другой – типичный силовик! А масса всегда жаждет сильного царя. Вот и Павел Николаевич, когда «рычал» по-медвежьи, казался полным энергии, и люди одобряли его, пусть хаотичные, но смелые действия.
Павел Николаевич… С одной стороны – Учитель, с другой – головная боль, пока экс-президент жив, нечего и думать о том, чтобы хоть немного приструнить зарвавшуюся «Семью». Дилемма…
В кабинет заглянул заместитель главы Администрации и, тихо кашлянув, подобострастно произнес:
- К вам, Федор Федорович, директор Федеральной Службы Безопасности.
- Пусть зайдет.
Президент вглядывался в Вахрушева, сидящего, напротив, за полированным, с инкрустацией, столом. Директор ФСБ не «перец», он еще молод, относительно, конечно. Понятно, на такой высокий и ответственный пост юнца не поставить. Вот и коренастая фигура главного «секьюрити» страны даже под добротным костюмом выдает бывшего спортсмена. Говорят, что и сейчас он еще выкраивает час в день для занятий по каратэ. Это хорошо…
Вахрушев с увлечением докладывал о поступивших в ведомство технических новинках:
- Как вы, Федор Федорович, нас в свое время нацелили, обеспечение безопасности интересов России в информационной сфере является приоритетной. Телефонные и факсимильные скремблеры серии «Грот», полностью защищают линии общего пользования. Есть прекрасные новинки и для правительственной связи…
- А в отношении ЭВМ есть позитивные сдвиги? – прервал его Ступин.
- Да! Система «Обруч» позволяет безопасно функционировать не только компьютерные станции, но и экранирует помещения, где они находятся. Надежные шифры и коды разработаны институтом криптографии, связи и информатики Академии ФСБ.
- Хорошо… - задумчиво произнес президент.
Затем он вскинул на Вахрушева быстрый взгляд.
– А в отношении этой… - Ступин поправился, вспомнив, что «Большая Клизма» неофициальное наименование операции. - Этого… «Троянского коня», как обстоят дела?
- Объект «Зед» защищен, как только возможно, Федор Федорович. К тому же, о нем знает очень ограниченный круг лиц «наверху».
- Как персонал?
- В полном неведении об истинном назначении объекта. «Зед» снаружи недоступен воздействию никаких изощренных технических средств. Даже хваленых американских!
- Вы знаете, Николай Петрович, я вчера встречался с господином Хоффманом.
Директор ФСБ утвердительно кивнул.
- Посланник Блуша-старшего, как бы, между прочим, высказал опасение, что, по имеющимся сведениям, Россия разработала сверхсекретное оружие.
- Да, я в курсе этого. ЦРУ даже привлекло к обнаружению сверхоружия ясновидящих. И – прокол!..
- Я успокоил сэра Генри: мол, все-это выдумки тех, кто пытается поссорить наши государства. Но у Хоффмана запланирована встреча с Михаилом Басьяновым, и это меня тревожит.
- Все будет хорошо, Федор Федорович. О «Клизме» бывший наш премьер ничего не знает!
- Вот, как? Это точно?
- Подготовка к операции шла лишь по линии ФСБ. Кто-то мог представлять только часть плана: всем известно, что группа ГЛОНАСС преследует не только мирные цели.
- Да, так же, как и ее американский аналог GPS. И все-таки, Николай Петрович, я хотел бы знать: о чем будут беседовать Хоффман и Басьянов на даче у экс-премьера.
- Мы задействуем самую совершенную аппаратуру. Но…
- Пообещайте орден «За заслуги перед Россией» тому, кто найдет метод извлечь информацию! Нам нужны гарантии, что бывший премьер не выдаст главный секрет нашего государства! А если это случится, вы знаете, что надо делать.
- Слушаюсь!
Директор ФСБ вышел, А Ступин долго еще сидел в раздумье. Для нормального осуществления проекта требовался, как минимум еще один спутник. Надо будет позвонить на космодромы в Капустин Яр и в Плесецк, чтобы специалисты ускорили работу над подготовкой ракетоносителей. Тянуть с «Клизмой», тьфу, «Троянским конем» больше нельзя!
Встреча же с Хоффмана с Басьяновым несколько успокоит Штаты. А с другой стороны заставит с уважением относиться к России. Ай, да Павел Николаевич, неплохой «шахматный ход» придумал! И «ход» давал Ступину реальный шанс вновь уцепиться за власть.
Итак, власть взята. Та, первоочередная задача, которая так актуально была поставлена и в предыдущем воплощении, осуществлена. Задача вторая, не менее важная - удержать скипетр!
Старик всегда понимал важность подобной задачи. Ее выполнение Ленин гениально возложил на немедленное расслоение общества с последующим его цементированием по своей схеме.
По принципу: "Рыба всегда гниет с головы", Владимир Ильич сразу же ударил по интеллигенции: начался первый этап эмиграции, когда на Запад пароходами отправили лучших интеллектуальных представителей нации.
Затем последовал безбоязненный удар Старика по церкви, по ее дутому могуществу, когда отбирались веками собранные ценностями и по запискам председателя совнаркома отправлялись за границу для прикорма своры "коммунистов и интернационалистов".
Промышленники и фабриканты стали называться "буржуями", с соответствующим "моменту" лозунгом: "Бей буржуев!". Представители касты военных в гражданскую войну противопоставлялись друг другу, проводя взаимное истребление. Высший генералитет и крупное офицерство допускались к управлению Красной Армией в лучшем случае в качестве так называемых военспецов.
Купцов, мелких чиновников и кустарей-ремесленников просто-напросто лишили средств существования, а потом и вовсе многих из них начали переправлять на казенное содержание - в создаваемые концлагеря, как бы в насмешку называемые исправительно-трудовыми!
Великий шутник, Ильич!..
С простым народом дело обстояло проще. Из «массы» вычленили крестьянство, сделав из него пресловутого "козла отпущения". Ограбление продотрядами деревни и, как следствие, восстания, подавленные с необыкновенной жестокостью, подорвали ее становой хребет. И, по примеру с "буржуями", на селе также создавался образ врага: кулачество! Богатей, мироед-кровопиец, паразитирующий на теле трудового народа, вот кто виноват в голоде (в городе это буржуй-саботажник), охватившем страну.
На пьедестал общество возводился (декларативно) Его Величество Рабочий Класс! Ленин заявлял: "Справедливо все, что служит делу пролетариата", заранее оправдывая все совершаемые в дальнейшем беззакония. Но ни сам он, ни его ближайшее окружение даже в малейшей мере не соприкасались с рабочими.
Конечно, на заводах и фабриках еще в период, предшествующий перевороту, организовывались революционные кружки, проводились стачки, локауты, забастовки. Однако в этой черновой работе участвовали отнюдь не "верха". "Верха" руководили, в общем, движением, координировали его, справедливо полагая, что лишь пролетарские массы способны безжалостной рукой пресекать все попытки свержения ЕЕ диктатуры, призрачной гегемонии, объявленной во всеуслышание Владимиром Ильичом.
Робеспьер, выступая в Конвенте 5 февраля 1794 года, заявил: "Первым правилом нашей политики должно быть управление народом - при помощи разума и врагами народа - при помощи террора".
Сталин же, намного превзойдя Робеспьера и Ленина, во главе буквально всей внутренней политики ставил - насилие!
Даже Ильич в то время казался ему "хлюпиком". Перевернутая с ног на голову идея о примате пролетариата, безусловно, хороша и уместна, особенно для провоцирования революционного движения на Западе, но совсем никак не серьезны разглагольствования и практика Ленина о коллегиальности руководства. Ленин абсолютно не был лично властолюбив, но своими этими неуместными суждениями он создавал тяжелые предпосылки для преемника. Ильич постоянно поправлял "чудесного грузина", щелкая, так сказать, своего подручного по носу: не возносись, не гоношись...
Интеллигент, либерал...
Да, Старик не давал Кобе возможности развернуться в полной мере, путая все карты, можно выразиться, задел на будущее. Одним из таких контрапунктов явился национальный вопрос.
Будучи комиссаром, по делам национальностей, Сталин собирался создать под эгидой России некий монолит из составляющих бывшую царскую империю народов, подчиненный единой верховной воле. Он приложил много сил для проведения в жизнь идеи "автономизации", то есть вхождения в состав Российской Федерации не союзных республик, а автономных, лишенных и малейших национальных прав.
Иосиф Виссарионович демагогически противопоставлял лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" национальному определению народов. Кто не соглашался с этим, объявлялся националистом, тем более что он возглавлял комиссию ЦК по нахождению пути и выхода из чрезвычайно сложной и деликатной ситуации, которой являлся национальный вопрос.
Одно дело - отделившиеся Польша, Финляндия и другие территории. И совсем другое дело - Украина, Белоруссия, Азербайджан, Армения, Грузия.
Сталин сам лично разработал первый проект резолюции комиссии: "О взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками".
Суть проекта заключалась в стремлении вернуть получившие независимость республики в Российскую Федерацию ... на правах автономии!
И это единоличное решение, поддержанное лишь небольшой группой, могло пройти, оно, как сказано в проекте, "декларируется как пожелание этих республик"!
Документы комиссии были доставлены больному Ленину, по его неоднократным требованиям, лишь перед пленумом ЦК. Владимир Ильич, несмотря на тяжелый недуг, решительно начал борьбу против Сталина. Однако, щадя чувства обидчивого кавказца, он не стал сразу делать резкие выпады в сторону этого проекта, а сначала предоставил свой проект "Об образовании СССР" в письме членам Политбюро. "Важно, чтобы мы не давали пищи "независимцам", не уничтожали их НЕЗАВИСИМОСТИ, а создали еще НОВЫЙ этаж, федерацию РАВНОПРАВНЫХ республик".
Поиграл в свое время «дедушка Ленин» в демократии, накуролесил, а теперь приходится до сих пор расхлебывать. Да и Павел Николаевич, хорош, надо же, заявил в свое время руководителям автономных республик: «Берите полномочий столько, сколько хотите». Вот и хапнули все, кому ни лень: теперь в каждой зачуханной республике свой президент! Хорошо еще, не начали эти президенты отделяться, иначе развал страны, ее дробление был бы неминуем. Но, как итог неумной национальной политики: Чечня!
И вот только он, Ступин сумел не только прекратить бойню внутри государства, но и замирить республику. Он!..
23
Улисс зашел в отдел технических средств Управления. Здесь он появлялся довольно часто, обрабатывая на ЭВМ данные для прогнозируемых обзоров руководству.
«Объект» Алена сидела за монитором, пальцы ее бегали по клавиатуре.
- Доброе утро, Аленушка! – поздоровался аналитик.
- А… Виктор! – откликнулась молодая женщина. Улисс нравился многим девушкам отдела, и Алена не была исключением.
- У вас бледный вид, вам надо больше гулять на свежем воздухе.
- Вы хотите сказать: с вами?
Девушки сидящие в зале напряглись.
- Чего бы и нет? Я неплохой собеседник.
- Как же, знаем! – подхватила словесную игру Алена. – Кандидат наук!
- Почти, - поправил ее Улисс. – Осенью будет защита.
- И вы решили тратить время на прогулки?
- Нет, только на вас, Алена, - прошептал аналитик. – Согласны? Встречаемся сегодня, в девятнадцать часов у памятника Пушкину.
- Да…
Виктор ушел. Он, выходя из помещения, слышал, как девушки забросали Алену вопросами: «Что он тебе на ухо сказал?» «Пригласил?..» И уже через дверь приглушенно донеслось: «Счастливая ты, Аленка! Мне бы такого…»
Девушки и молодые женщины отдела технических средств обычно откровенно заигрывали с аналитиком, но Улисс никогда еще не давал ни одной из них преимущества. Любая связь хороша на стороне: в любой момент можно прекратить ее. А вот на службе… Но, с другой стороны, начальство даже негласно поощряло внутриведомственные романы и брачные союзы, так как легче сохранялось основное, по его мнению – тайна!
Улисс прошел извилистыми коридорами в другое крыло здания на Лубянке. Перед кабинетом Бармина, молодой человек, секретарь начальника Спецотдела стремительно встал из-за стола и четко доложил:
- Генерал-майор ожидает вас!
- Спасибо, - аналитик кивнул секретарю и прошел в кабинет.
- Был? – спросил Бармин.
- Да, только что оттуда.
- Договорился? Садись, Витя.
- Конечно, - Улисс сел за длинный полированный стол.
- Я и не сомневался! - воскликнул владелец кабинета. – Ведь ты у нас, «Русский Джеймс Бонд»!
- Хорошо вам, Владимир Иванович, смеяться. А мне потом, каково?
- Не понял!
- Погулял, узнал что надо, и – бежать!
- Таковы реалии жизни, - Бармин развел руки. – И оживился. – Знаешь, Витя, есть анекдот: «Русский пессимистично произносит: «Женщина, как грампластинка: проиграл, и выбрасывай», На что грузин отвечает: «Паслушай, дарагой, зачем выбрасывать? Перевернул на другую сторону и… прадалжай играть!»
- Теперь и грампластинок уже нет, есть компакт-диски, - аналитик вымученно улыбнулся, затем добавил. – Впрочем, она довольно мила.
- Ну, вот! Все, смотришь, и утрясется. – Начальник Спецотдела подал Улиссу сводку наружного наблюдения. – Читай. Это о нашем заокеанском госте.
Виктор взял лист бумаги, быстро пробежал глазами машинописный текст.
«Объект поехал в Барвиху, на выделенном экс-президентом «БМВ» Запись переговоров Генри Хоффмана и Павла Николаевича прилагается…»
- Ничего конкретного, - сказал аналитик, возвращая генерал-майору отчет. – Привет от Джеймса Блуша-старшего. Даже вопроса о сверхоружии сэр Генри не задал. Обычный визит. Но сам приезд визитера в таком преклонном возрасте – факт примечательный.
- Да! – Усмехнулся Бармин. – Прилет посланца старика Блуша - имеет свою причину. Павел Николаевич фактически вызвал его.
- Своей странной фразой во время передачи шахматного хода.
- Это так! Наш отдел, по сути, больше аналитический. А раз именно мы с тобой сделали такое предположение, на нас и навесили дальнейший контроль по этому делу. На отдел, разумеется. Но, фактическую сторону знаем только я и ты. Гриф – «Сверхсекретно».
- Круто! – воскликнул Улисс.
Бармин продолжил:
– Нам оттуда, - он указал пальцем в потолок, - пришло распоряжение узнать, о чем будут беседовать Генри Хоффман и Михаил Басьянов. Есть возможность, отличившимся, заработать орден.
- Но мы не наружка, Владимир Иванович, и не «технари», которые подслушивают и подглядывают.
- Да, мы – интеллектуалы! Спецотдел – это звучит гордо! – приосанился генерал и предложил. – Ты, Витя, подумай, может лишний орденок и получишь. Главное предложить начальству оригинальный, но надежный способ. Постарайся, до вечера, если, конечно, что-либо надумаешь.
- Но у меня свидание…
- А ты совмещай, майор, приятное с полезным.
Переход на официальное звание означал, что разговор окончен, и Улисс, попрощавшись, вышел из кабинета.
«Приятное с полезным… - думал он. - Бармин просто использует меня в своих целях. А я вынужден использовать Алену…»
Субъект, подчиняющийся тому или иному потустороннему воздействию, называется «человекоорудие».
Понятие человекоорудия многомерно. Собственно, любой из правителей, так сказать, распорядителей людских судеб, подпадает под это определение. Короли, цари, князья, султаны, президенты, генсеки, всесильные министры - всегда ставленники чьих-то конкретных сторон.
Провиденциальные Силы оказывали помощь людям с момента становления человечества, избирая орудием своей воли того или иного человека, более всего подходящего для выполнения поставленной цели. И не обязательно, чтобы избранник был святым. У святых, в общем-то, свои задачи...
Александр Македонский, будучи учеником самого Аристотеля, пытался следовать рекомендациям величайшего философа древности на практике (ему это не всегда удавалось), проявляя свою силу умеренно и преодолевая страстями. Он говорил неоднократно, что отцу он обязан жизнью, а Аристотелю знанием, как жить достойно.
Александр утвердил свое недолгое владычество от Балкан до Нижнего Египта и от Истры (нынешнего Дуная) до Индии. Пафос государственности не являлся движущей идеей Эллады, она даже сама не сумела объединиться в одно, монолитное государство: ее великая историческая миссия была культура.
Непоседливый народ широко распространил свою деятельность во всем обжитом мире (ограниченным Средиземным и Черным морями), "ойкумене", как тогда называли этот мир сами греки. Их полисы - оазисы высокой культуры. Века расцвета эллинизма, которые начались после смерти Александра, Эллада своим сиянием заворожила окрестные народы. И гордый Рим своими достижениями обязан именно греческой культуре.
Достаточно развитая государственность Рима подготовила условия для распространения христианской веры.
От крохотного огня, зажженного в Иудее, огонь нового, чистого и хорошо понятного сердцам простых людей учения, заполыхал в городах и селениях одряхлевшей империи, религия которой уже не отвечала запросам широких масс.
Планетарному Демону удалось приглушить этот огонь мракобесием и невежеством церковников на долгие века. Вытеснение мавров из Европы и крестовые походы познакомили Запад с забытым (и отвергнутым ортодоксальной Церковью) культурным и духовным наследием эллинизма.
Творческая мысль раскрепостилась, переняв высокие образцы древних, приспосабливая их к современности. Начав с подражания, Возрождение дало собственных художественно-музыкальных гигантов, литераторов и философов. В закостеневшем христианстве этот процесс выразился Реформацией, явив соответствующих ей выразителей. Гении живописи, музыки, литературы, науки и величайшие религиозные реформаторы не просто родились - ОНИ ПРИШЛИ!
Великие Личности - Ведомые, исполняющие вполне определенные задачи. Так, Джорджу Вашингтону являлась некая "красивая женщина", показавшая изумленному генералу три картины - великие кризисы, ожидающие нарождающуюся Республику.
Сталин же с Гитлером пришли из темных инфранедр для осуществления объединения мира под властью тирана. Но, даже победив своего соперника, кремлевский диктатор не очень-то далеко продвинулся в осуществлении этого замысла. Сверхзадача не была решена и впоследствии...
«Орденок… - думал он, лежа на диване в своей квартире. – Как цинично говорил Наполеон: «Пуговицы». Да, когда-то награды значили очень многое, но затем были обесценены, можно сказать, девальвированы. А вот спасение мира, дело благородное».
Но «серое вещество» мозга пришлось напрячь по просьбе начальника.
Аналитик знал, что на даче бывшего премьера имеется небольшой прибор, напоминающий обычный «дипломат». Это – устройство противодействия радиоэлектронным средствам шпионажа. «Шторм» на расстоянии до шести метров обеспечивает нейтрализацию диктофонов, микрофонов и электронных стетоскопов. Но это – не «Марс», более современная устойчивая, переносная установка, позволяющая работать на аккумуляторах.
Стоп! «Шторм» - стационарное устройство! Значит,… есть возможность «укротить» его!
Улисс вскочил с дивана и протянул руку к телефону, линия которого была надежно защищена от прослушивания. Аналитик доложил свои соображения Владимиру Ивановичу
- Хорошо, молодец, Витя, - похвалил его Бармин и сказал. – Я доложу о твоем предложении начальнику Управления.
Пока Улисс тщательно брился, готовясь к свиданию с Аленой, раздался телефонный звонок.
- Увы, Витя, - произнес Владимир Иванович, - орденок того…
- Что, того?
- Эти самые, «технари», на час раньше тебя решили проблему, так сказать, уже застолбили участок. Но, мы, наш отдел, доказали, что можем многое!
- Обойдусь и без орденка.
- Ну, да, тем более, что их у тебя уже парочка есть.
- Три.
- Старею, забыл. Ладно, Витя, желаю приятно провести время.
- Спасибо, Владимир Иванович, - ответил аналитик, сосредотачивая свое внимание на предстоящем свидании.
Пока Улисс готовился прервать свой затянувшийся период «безбабья», в район Рублевки выехала машина «Мосэлектроэнерго». Это была обычная «дежурка», но в ней сидели «электрики» из ФСБ.
Они приехали в поселок, подкатили к подстанции, откуда распределялась электроэнергия потребителям. И вскоре к кабелю, ведущему к элитной даче экс-премьера России, были подсоединены провода. Специальное устройство выдавало в эту локальную электросеть высокочастотное низкое напряжение, вызывающее разбалансирование «начинки» «Шторма».
Другие специалисты готовили дистанционные микрофоны и чувствительные электронные стетоскопы. Эта аппаратура должна быть нацелена на все, без исключения, окна дачи Басьянова.
24
Генри Хоффман и Михаил Басьянов сидели в креслах в уютном холле роскошной трехэтажной дачи экс-премьера. Собственно, это был самый важный и ответственный визит советника Джеймса Блуша-старшего. Перед этим сэр Генри посетил Павла Николаевича в Барвихе и Федора Федоровича в Ново-Огарево. «Визиты вежливости», - охарактеризовал загородные поездки сам Хоффман.
Ступин был сама любезность, предупредительность. Да и Павел Николаевич угощал гостя истинно по-русски, с размахом. Он все время сетовал, что «не может даже выпить за здоровье его друга Джеймса». Но в голосе Павла Николаевича проскальзывали нотки затаенного торжества. Знает он, что-то? Это надо было обязательно выяснить, и вот он, Хоффман, здесь, в Рублевке.
- Мы можем беседовать конфиденциально? – поинтересовался заокеанский гость.
- Вполне! Это устройство, - Басьянов указал на плоский прибор, включенный в электросеть, - надежно, как наш автомат Калашникова.
- О! Калашников! – воскликнул сэр Генри. – Это визитная карточка России!
- Да, как балалайка, водка и икра и нефть. Кстати, угощайтесь бутербродами Икорка свежая, прямо с Каспия.
Сэр Генри приналег на бутерброды. Водку пить ему не позволял застарелый гастрит желудка. Он знал, что на Михаила Владимировича давно уже идут гонения со стороны нынешней власти. Будучи в свое время председателем кремлевского правительства, Басьянов купил по бросовой цене именно эту дачу, с мозаикой на стенах и великолепным камином в стиле ампир. Из-за нее у Басьянова начались крупные неприятности: вызовы в прокуратуру, хлесткие публикации в СМИ, мол, в высших эшелонах бывшей власти обнаружен новый крупный мошенник.
В «Семью», экс-премьер не был вхож. Правда, он сотрудничал с ней на правах главного распорядителя государственного ресурса. У Павла Николаевича он ходил, как шутили, «на коротком поводке». Но кое-что от большого пирога, Басьянов сумел отщипнуть.
А гонения потому, что Михаил Владимирович собрался баллотироваться на пост президента страны на предстоящих выборах. Он недавно был в Штатах, где даже прозондировал вопрос о предоставлении ему американского гражданства. И некоторые чиновники Госдепа всерьез пообещали оказать ему содействие! Чего бы и нет? Вот, например, в США живет сын Никиты Хрущева, да и вообще, Америка забита выходцами из России, среди которых немало известных имен.
Поглощая очередной бутерброд, сэр Генри уточнил, указывая свободной рукой на «Шторм»
- А если электроэнергия отключится или кто-нибудь ее отключит?:
- Здесь есть лампочка контроля! - Басьянов с гордостью и неподдельным патриотизмом продемонстрировал ее настырному американцу.
Вопрос доверия к российскому «Шторму» был исчерпан, и высокие договаривающиеся стороны приступили к конкретной цели встречи.
- Что вы знаете об имеющемся в вашей стране сверхоружии? – спросил Хоффман, с сожалением поглядывая на пирамиду икорных бутербродов, которые невозможно осилить даже при наличии абсолютно здорового желудка, и поспешил на помощь хозяину дачи. – Нет, дорогой Михаил Владимирович, я не собираюсь выведывать ваши государственные секреты. Мы просто хотели бы знать: есть ли в России нечто такое, что может уничтожить мир?
- Мир теоретически может уничтожить и «птичий грипп», - уклончиво ответил Басьянов.
Он понимал, что вступает на скользкую стезю. Одно дело – мошенничество, пусть даже в особо крупных размерах. Да и кто сегодня не ворует, пардон, не берет то, что плохо лежит? Но само прикосновение к такой теме…
- Мы привлекли на вашу сторону большинство членов сенатской комиссии, - вкрадчиво произнес Хоффман. – Мы хорошо осведомлены, что все это великолепие, - он обвел взглядом холл. – Решением суда будет отобрано у вас. И сами вы, Михаил Владимирович, можете запросто повторить судьбу известного олигарха Ходорковского. Накануне выборов, это – хорошие очки известной вам политической силе.
- Подавятся! – зло прошипел Басьянов, но взял себя в руки. – Простите, мистер Хоффман…
- Генри. Называйте меня Генри.
- Хорошо, мистер Генри. Я… кое-что знаю. Как-то мне пришлось совершенно случайно услышать разговор Павла Николаевича с директором ФСБ. Президент расспрашивал о ходе работ по теме: «Большая Клизма».
- Клизма?
- Да. Так прозаично именуется готовящаяся какая-то глобальная операция.
- Ну, вы, русские и шутники. Пожалуй, я откушаю еще один бутерброд.
- Да, да.
Заокеанский гость приналег, было, на «шаровую» икорку, но решил совместить приятное с полезным. Как говорят в этой, непредсказуемой стране, куй железо, пока горячо. Пока… может и удастся выяснить, что же имел в виду экс-президент России…
- Говорите, Михаил Николаевич, рассказывайте, - поощрительно улыбнулся Хоффман, насколько ему позволил это сделать набитый вкуснятиной рот.
- Мне больше нечего рассказывать, мистер Генри. Больше я об этой штуке и не слышал.
- Узнать, понятно, не сможете… - пробормотал советник Блуша-старшего с видимым сожалением то ли от того, что Басьянов в отставке, или от того, что гастрит все-таки дает себя знать.
Он вытащил из кармана пиджака мобильный телефон и спросил:
- Можно я отсюда позвоню? Пока ваш «Калашников» в работе.
- «Калашников»? – удивился экс-премьер. – А, вы про «Шторм»! Звоните, мистер Генри. Этот прибор, как и наш знаменитый автомат, тоже не подведет!
«Патриот… - подумал Хоффман. – Но ты только что продал основной ваш секрет. А икорка, совсем неплоха.… Да, Бог с ней. Главное – не было ошибки в выборе человекоорудия! Ай, да, Джимми-Рыбак! Психолог!…»
Нет никого, независимого полностью от влияния тех, или иных Сил. Вопрос лишь в том, какие силы управляют конкретной личностью. И что Они намерены совершить, оставляя личности роль одиозного человекоорудия.
Так, например, Бонапарт основательно подготовился к сокрушению "владычицы морей", соорудив вблизи Булони огромный лагерь и имея наготове соответствующие плавсредства. "Мне нужны только три ночи!" - повторял он. Но... вторжение так и не состоялось! Равновесие, достигнутое в борьбе Сил Света и Тьмы, не дало возможности реализовать земные захватнические планы императора.
Через сто с лишним лет Гитлер попытается повторить намерения Наполеона.16 июля 194О года им подписан детальный план немецкого вторжения на Британские острова - "Морской лев". Цели и задачи предстоящей кампании определены были так: "Устранить английскую метрополию как базу для продолжения войны против Германии, и, если это потребуется, полностью захватить ее".
На подготовку к проведению операции Гитлер отвел один месяц. Но, прошло всего две недели, и фюрер 31 июля на совещании руководителей фашистского государства внезапно полностью отменяет решение принятое ранее решение.
"Почему Гитлер не вторгся в Англию в 194О году, - недоумевал Уинстон Черчилль позднее в своих мемуарах, - когда его мощь была наивысшей, а мы имели всего 2О тысяч обученных солдат, 3ОО пушек и 5О танков?"
И это не загадка истории, а ее метафизическая явь!..
Наполеон, Черчилль и иже с ними – суть человекоорудия - тех, или иных сил. Только мы, порой, кичимся, что делаем свои, зачастую непотребные дела, сами.
Блажен, кто верует...
Итак, операция под неблагозвучным названием «Большая Клизма» обрела, кажется, хотя еще и довольно виртуальную, плоть.
И американский гость заторопился обратно в Москву, в тишь гостиничного номера, тем более что «шаровые» бутерброды уже начали плохо влиять на его желудок.
Он не предполагал, что звонок в Техас, своему боссу, фактически спас ему жизнь. Если бы Профессор звонил из другого места, сработала бы аппаратура помехоподавления. Да, и вообще, ему не позволили бы долететь до Соединенных Штатов.
Директор ФСБ Вахрушев знал, что ему «надо делать» в подобной ситуации…
Таковы реалии жизни!
Ленин, к сожалению, подвергся темной инвольтации, да он в то время и не смог бы избежать ее. Владимир Ильич искренне мечтал о всеобщем социалистическом государстве, что вот-вот появится на планете, пусть даже и насильственно при помощи штыков и денег обобранной до последней нитки России.
Он не был тираном, но в угоду идеи мог становиться необычайно жестоким, хотя и без личной кровожадности... Однако эта идея оказалась в тот момент достаточно плодотворной.
Начальный пример России, отданной на заклание большевикам, позволил многим народам Азии, Америке и даже Африки прийти к самосознанию и, в конечном итоге, начать борьбу против поработителей. В итоге, впервые начала реально рушиться мировая система колониализма.
25
Ступин был прагматиком. Факты, и только факты – вот, что интересовало его.
Он знал, что путч 1991 года стал началом реального уничтожения коммунистической системы. Как впоследствии показали данные разведки, в 1993 году на Западе готовилась акция по примеру событий двухлетней давности. И если в 1991 году в роли провокаторов выступили Янаев, Крючков и другие путчисты, то в 1993 году подобная роль была отведена Руцкому и Хасбулатову.
Но все началось намного раньше: летом 1973 года. Тогда тихо и внешне неприметно был создан центр глобального управления современным человечеством. Этот орган, названный Трехсторонней комиссией, возглавлялся владельцем и президентом «Чейз Манхаттан Бэнк» Дэвидом Рокфеллером, и его исполнительным директором являлся давний недруг страны Советов Збигнев Бжезинский.
Эта наднациональная структура, контролирующая 60 процентов мирового богатства, инициировала распад СССР и завершение попытки «строительства коммунизма».
«Лодку Советов» усиленно раскачивали, и она дала течь…
В секретариате президента шло заседание правительства. Рассматривались макроэкономические показатели.
- Ну, и как мы их выполним? – спросил президент.
- Нам об этом доложит Герман Иванович, - подхватил, брошенный главой государства, «камень» премьер Прудков.
Цифры, озвученные молодым, но опытным министром экономического развития и торговли впечатляли. Правда, Герман Грек вносил в свою речь изрядную долю скепсиса:
- Все это можно выполнить, но…
Вот за это непрестанное «но» Ступин и ценил Грека. В правительственных кулуарах бытовала незамысловатая песенка: «Ехал Грека через реку. Видит Грека: в реке рак. Сунул Грека в реку руку…»
В отчетах вечно сомневающегося Германа Ивановича никогда не было бравады. Он также один из немногих, кто спорил с Прудковым, как говорится, постоянно совал «в реку руку». В итоге в правительстве существовала, как говорится, система противовесов.
. Вслед за Греком выступил министр финансов Алексей Кубрин, тоже молодой и толковый член правительства. Кубрин сыпал цифрами, которые впечатляли.
- Вся эта цифирь, однако, результат конъюнктурной цены на нефть, - не удержался, чтобы не «подпустить шпильку», Герман Иванович.
- А вот вы, как министр экономразвития, как раз и должны обеспечить новую структурную политику, хотя бы перспективным планом! – взвился премьер, изображая строгость в голосе.
Но круглое лицо Прудкова излучало самодовольство: президенту «цифирь» явно понравилась, не сбили впечатления и колкие замечания Грека, наоборот, добавили остроты и разнообразия.
Игра…
Это сейчас, однако, она стала приемлемой и приятной. Россия богатеет, правда, больше за счет энергоресурсов. Но уже пошли реальные подвижки в военно-промышленном комплексе, стала больше финансироваться наука. Резко увеличилась продажа за границу российского оружия, приносящая огромную прибыль. И национальные проекты начали действовать!
Да, вот-вот, начнется предвыборная гонка, и тогда воочию столкнутся лбами «бараны» - крупняки: два первых заместителя премьера – бывший министр обороны, а ныне куратор оборонки Сергей Петров и «киндер-сюрприз» Дмитрий Волков.
Предстоит великая потеха!..
Но, есть и не очень приятный фактор, омрачающий Ступину правление набирающим мощь государством: Запад!
О вечном конфликте двух сторон света Федор Федорович размышлял в своем кремлевском кабинете, просматривая прессу. Советником по средствам массовой информации и печати были подобраны материалы, где говорилось о России, или лично о нем, Ступине.
Президент читал, переведенную на русский язык, статью из газеты «Нью-Йорк пост»:
«Бытует старая шутка: враги есть у всех, даже у параноиков. Но что сказать о квазидиктаторе державки средней руки, который делает все, чтобы врагами его страны стали даже те, кто в свое время надеялся стать ее друзьями?
…Он не стал ждать, пока Европа окончательно сядет на российскую газовую иглу, и перекрыл газ Украине, а затем и Грузии, чтобы получить какие-то мизерные политические дивиденды».
- Гад! Хлестко, однако, пишет! – не удержался Ступин. Здесь, в тиши кабинета он мог позволить себе раздраженное высказывание. То, старое, про «сортир», растиражировано по всему свету, и президент России теперь постоянно контролировал себя в общении в присутствии прессы.
Хотелось отбросить подальше лист с выкладкой омерзительной статьи, но усилием воли Федор Федорович заставил себя читать ее дальше:
«Естественно, поставки топлива европейцам тоже были сорваны. Европейские «пикейные жилеты» могут сколько угодно кричать о своей левизне, но и французский уличный «философ», и немецкий профессор отчего-то очень нервно реагируют, когда среди зимы у них дома становится холодно.
А уж что касается продажи российского оружия иранским муллам, сирийским баасистам или в Венесуэлу, Уго Чавесу, то, что тут сказать… Прекрасный ход, Федя!..»
Президент встал из-за стола и заходил по кабинету, мрачно размышляя:
«Державка… квазидиктатор…Федя… Не боятся ничего! Вот она, другая сторона демократии – вседозволенность!..»
Лабрадор палевого окраса Конти, почувствовала плохое настроение своего хозяина и забилась под резной, старинной работы стул, оставив на ковровой дорожке мокрый след.
«Это вам, ответ, господа! Также обмочитесь от страха, когда «Клизма» выльет на ваши головы свое содержимое! Вы увидите, на что способна «державка!»
О, надо, как поется в песне, «только выучиться ждать»!
Лучше всех в современной истории умел выжидать Сталин, недаром его назвали товарищи по партии «великим дозировщиком».
Товарищи... Мразь!..
Как гласит русская поговорка: «Гусь свинье не товарищ». И все эти бухарины, рыковы и иже с ними – суть свиньи, самой историей предназначенные для заклания. Недаром, главный враг, Троцкий, когда начался процесс над «этими», оперативно откликнулся из Мексики, что «судят его единомышленников, но судят за идеи».
Почти в каждом выпуске «Бюллетеня оппозиции» Троцкий постоянно печатал свои гнусные материалы о Крестинском, Раковском, Розенгольце. В них содержались протесты против преследования его, Льва Давидовича, «сторонников». За «своих» радеет мексиканский «сиделец»!
- Ну, что я вам говорил! – торжествующе воскликнул вождь, потрясая тощим «Бюллетенем», - недаром Ленин в свое время прямо называл Троцкого: «проститутка», «Иудушка».
- Я всегда так думал! – поспешно откликнулся Ворошилов.
- Смотри, Клим, какой ты умник, - Сталин иронично скривил губы, затем спросил у Молотова: - А ты, Вячеслав, что скажешь?
- Правильное дело делаем, - бесстрастно произнес председатель Совнаркома. – Надо, в преддверии надвигающейся войны, очистить страну от всех этих потенциальных квислингов и лавалей.
Да, только Молотов имеет свое суждение и, зачастую, оно совпадает с установками, которые дает вождь. Клим – лакей, но нужен. Ворошилов вывеска власти. Как же, выходец из рабочих низов, отличился в гражданскую войну, правда, его здорово критиковал Ленин за партизанщину. И, вот, как итог, возглавляет Наркомат обороны. На этом высоком посту старается, «сдал» многих зарвавшихся военных деятелей. Эти «вояки», думали, что им дозволено все, что они прикрыты своими заслугами.
Нет! Никто не может быть стопроцентно уверен в своей неприкосновенности. Он, Сталин, только он решает, кому жить, а кому умереть.
- Что там у нас, в повестке дня? – спросил вождь.
- Каганович подготовил списки по своему ведомству, - бесстрастно произнес Молотов.
А Ворошилов подхватил листы бумаги и, чуть ли не прогнувшись в пояснице до самого стола, подал их хозяину кабинета:
- Вот они, Иосиф Виссарионович!
Сталин взглянул на список и оценил рвение Наркома транспорта: хорошо «работает» Лазарь, не боится отдать на заклание всех, кого можно. Но вслух Коба произнес:
- Ставьте свои подписи.
Он старался не очень-то быть замаранным участием в «проскрипциях», надеясь выглядеть в «глазах» истории чистым.
Но делать надо «прореживание леса», не спеша. Пока Сталин не окреп, нечего трогать было Бухарина. Но стоило внимательно присмотреться к «любимцу партии», как выразился в своем «Завещании» Ильич. Уже только это говорит о многом: в партии может быть только единственный «любимец», впрочем, как и для всего народа.
На одном из Пленумов партии Сталин заявил: «Для того чтобы выиграть сражение, может потребоваться несколько корпусов. А для того, чтобы провалить его – несколько шпионов». Это был «сигнал» к действию!
Но Иосиф Виссарионович в резолюциях к своему же докладу сформулировал двадцать семь довольно демократичных тезисов. Эти тезисы направлены были на улучшение партийного руководства, против формализма... Один из них и вовсе примечателен: «осудить практику бездушного отношения к судьбе отдельных членов партии».
Правильный, тезис, проникнутый заботой о «товарище». Весь парадокс заключался в том, что за два дня до Пленума уже была решена судьба Бухарина и Рыкова, а месяцем раньше объявлен приговор Пятакову, Радеку, Сокольникову и другим «шпионам» и «террористам».
А через год, в 1937 году, очередной Пленум взял курс на борьбу с «изменниками и перерожденцами». Была почти единогласно принята резолюция «по делу Бухарина и Рыкова», которые до Пленума еще числились кандидатами в члены ЦК. Для выработки проекта постановления создали комиссию под председательством Микояна, куда наряду со Сталиным вошло еще тридцать пять человек.
Ох, и закрутился Бухарчик! Как уж, на вилах! К заседанию комиссии он подготовил записку с опровержением всех обвинений в свой адрес. Как в анекдоте: откровенная б... с возмущением говорит своей товарке: «Я не такая, я на рубль дороже!» Такой ты! Еще хуже, гаже, омерзительней!..
Но, когда Бухарин по «вертушке» пару раз дозвонился до Сталина, Иосиф Виссарионович терпеливо успокаивал его:
- Да не паникуй ты, Николай. Партия разберется. Мы не верим, что ты враг. Но раз на тебя «показывают» Сокольников, Астров, Куликов и другие двурушники, которые уже признались в своем вредительстве, надо спокойно разобраться... Успокойся.
- Как можно даже думать, что я «пособник террористических групп»? – голос Бухарина срывался в истерику.
- А мы и не думаем. Ты, Коля, ни о чем не переживай. Разберемся... – И Сталин прекращал разговор.
После приведения приговора в исполнение, он с большим наслаждением выпил бокал своей любимой «Хванчкары»...
Если раньше Ступин еще колебался, связанный с Павлом Николаевичем обещанием непременно запустить сверхсекретную операцию, то теперь он нимало не сомневался: «Большой Клизме» быть!
Но на следующий день, когда с кратковременным визитом прибыла Лиза Прайс, Федор Федорович излучал доброжелательность, хотя и держался в разговоре с госсекретарем США твердо и целенаправленно.
26
Алена и Виктор сидели в небольшом кафе на Арбате за бокалами легкого белого вина, которым запивались суши. Разговор велся практически ни о чем. Вспоминались общие знакомые, правда без фамилий и упоминаний должностей. Просто, как бы мимоходом, искались намечающиеся точки взаимного сближения. Пока чисто платонически: Улисс в отношениях с женщинами не терпел спешки.
- Ты как-то исчезла на полтора года, - сказал аналитик, «закидывая пробный шар».
- Да, Виктор. Я работала… в другом месте.
- Там интересно было?
- Довольно скучно. Персонал неразговорчивый.
- Понятно, лишнее общение не приветствовалось, - понимающе произнес аналитик и добавил. – Зато у нас, в отделе технических средств есть возможность выговориться.
- И кое с кем встретиться! – многозначительно добавила девушка.
- Бедная, Аленушка! – рассмеялся Улисс. – У тебя там отсутствовал братец Иванушка!
- Что поделаешь, - вздохнула Алена. – Режим…
- А я на тебя как-то сразу глаз положил.
- Не верю. Ты, Витя, на всех смотрел, особенно на Риту Скобцеву.
- Ты к ней приревновала?
- Я? Нисколько!
Но аналитик понимал: это не так. Он уже подумывал, что, придется действовать вопреки собственным устоявшимся правилам по заветам генералиссимуса Александра Суворова: «Глазомер, быстрота, натиск!» А куда деваться? Время не позволяло разводить старую, добрую романтику.
И генералиссимус Сталин, чьи полководческие подвиги оценены двумя высшими военными орденами «Победа», не любил «разводить бодягу». Можно смеяться над Наполеоном, когда Бонапарт приказывал, понравившимся ему женщинам, зайти в его кабинет. Говорили, что он, занимаясь интимным делом, даже не отцеплял саблю.
После смерти жены, у Иосифа Виссарионовича пошли проблемы с противоположным полом. Это потом появилась Валечка Истомина, а до нее экономкой была, приставленная к квартире в Кремле, Берией грузинка Александра Накашидзе.
Глупая! Накашидзе думала, что Сталин не сможет обходиться без нее. Как же, сам часто говорил: «Грузину без женщины, как и без вина, никак нельзя». А что она могла предложить вдовцу – неумеха! Единственно, что у нее получалось: с поспешностью раздвинуть ноги...
А Истомина сама внимательность, такт. После глупого самоубийства жены он, Сталин, приказал не брать в Кунцево, старую «обслугу». Власик ослушался, и тогда Иосиф Виссарионович накричал на него. Зря кричал. Валечка не только ловила каждое слово вождя, она была готова отдать за него жизнь. Она ничего не требовала, жила лишь одним: как можно лучше скрасить драгоценную жизнь товарища Сталина. И это ей удавалось!
Но в последнее время Иосиф Виссарионович заметно сдал. Теперь не «диванные» дела интересовали его. Он предчувствовал скорый приход ужасного конца, и боялся его.
Но Валечка и здесь оказалась «на высоте». Она ложилась рядом, и согревала вождя теплом своего тела. Генералиссимусу казалось, что он, как когда-то в далекой холодной Курейке, лежит на горячей печи... И одиночество, с которым приходилось мириться любому тирану, уходило. Великий старец впитывал энергию женщины...
- У меня дома прекрасный кофе – «арабика», - предложил Улисс вариант тепла и уюта, как противовес кафешки, в которой было довольно шумно.
- Как? Так сразу?
- А ты, что, Алена, подумала? Я, вроде бы, упомянул о кофе.
- Как же, кофе… - усмехнулась девушка и процитировала военные постулаты Суворова: - «Глазомер, быстрота, натиск!»
- Ты, случайно, не телепатка? – спросил аналитик.
- Да! И я вижу тебя, Виктор Улисс, «Русский Джеймс Бонд», насквозь! Тебе не терпится затащить меня в постель, - с вызовом произнесла Алена и, понизив голос, лукаво добавила. - Но, странное дело, я совсем не хочу этому сопротивляться
27
- Привет, Джимми! – раздался в телефонной трубке знакомый густой баритон. – Жив, курилка?
- Павел Николаевич!.. А что такое «курилка»?
- Кто его знает? Так говорят, и к куреву это слово не имеет никакого отношения. Тут, понимаешь, приезжал твой кореш…
- Кореш?
- Ну, друг, Хоффман. Мы посидели, поговорили с ним. Парень, Генри, вроде ничего. Только любопытный больно.
- Больно? Кому?
- Да не цепляйся, Джимми, к словам, репей… Любопытный он, догоняешь? Тьфу, это так моя внучка выражается.
- А что, Павел, Профессор у тебя расспрашивал? – Блуш помнил пожелание экс-президента России не называть его по отчеству.
- Да, так, мутату всякую, мол, не готовил ли я когда-либо, большую каверзу против вас. Ты слышишь меня, Джеймс?
- Слышу, - Блуш-старший даже приподнялся со своей любимой качалке. Что такое «каверза» он, даже при университетском изучении русского языка, «не догнал», а про «мутату» и говорить нечего. Но смысл разговора экс-президент США уловил хорошо и потому спросил в свою очередь. – И что ты, Павел, ответил насчет «каверзы»?
- Ну, ты и гусь! – расхохотался экс-президент России. – Ты уже по-нашему здорово шпрехаешь!
- Шпрехаю? – Удивился Джеймс-старший. – Это по-немецки.
- Ну, говоришь. А я ответил твоему Профессору, что, понимаешь, ничего не знаю. Я пенсионер, отставной козы барабанщик.
- Не понял!
- Да это вам, американцам, и не понять! Слушай ход: «Пешка G8». Давай ответ!
- «Ферзь А4».
- Ага! Понятно, бывай!
На веранде ранчо появился Ричард и начал со словарем русских идиом в руках объяснять боссу и Хоффману значение специфических слов в речи экс-президента России.
28
Президент Соединенных Штатов Америки с утра пребывал в своем кабинете: Милли так и не дождалась его и завтракала в одиночестве. Он наскоро перекусил чизбургерами. Бутерброды принес из кухни Мэт Линдсей. Да, это не завтрак с женой.
«Президент, - как любил часто повторять Джеймс Блуш-старший, - подневольный человек». Но сыну он на совершеннолетие подарил роскошный альбом, где было отображено… генеалогическое древо семейства Блушей.
Вот и сейчас Джеймс-младший достал из ящика письменного стола знаменитый альбом, о котором уже, захлебываясь, рассказали на весь свет журналисты. Они, правда, не знали, что альбом находится в Овальном кабинете, и Буш каждое утро для вдохновения рассматривает свое генеалогическое древо!
По отцовской ветви в жилах президента США течет британская королевская кровь. Его мать — одного рода с 14-м президентом США Франклином Пирсом. Следовательно, в отличие от своего предшественника Билла Клинтона Джеймс Блуш-младший не простолюдин, хоть и ведет себя просто и искренне. Более того, он относится к одной из знаменитейших семей современной Америки. Его предки были белыми англосаксами-протестантами, которые, убегая от преследований и притеснений в Старом Свете, селились по ту сторону Атлантики, в Новой Англии. Это потом Блуши окончательно осели в Техасе.
И сейчас, ожидая прихода членов правительства, президент мысленно был на родном ранчо.
После возвращения Генри Хоффмана отец сразу же позвонил в Вашингтон и сказал сыну, что «есть кое-что».
И это, «кое-что», представляло реальную угрозу Соединенным Штатам!
…Отец сидит на веранде в своей любимой качалке и горячо обсуждает с Профессором результаты поездки в Москву.
- Ты, Генри, хорошо поработал, - говорит он.
- Но ты, старый Рыбак, навел меня точно на цель!
- Как ты думаешь, сын предпримет необходимые меры?
- Джимми, ты можешь гордиться им – твой отпрыск совершенно не такой, как описывают его таблоиды…
Видение родительского дома исчезло, но внимание президента зацепилось за слово «таблоиды».
Нет, не все средства массовой информации критически относились к хозяину Белого дома. Так, например, «Ньюсуик» как-то отметил: «Клан Блушей отличается удивительной способностью адаптироваться, склонностью преодолевать классовые и региональные расхождения и бремя унаследованного богатства, подтачивающего некогда знаменитые семейства. Несмотря на свое социальное происхождение, Блушам в течение многих десятилетий в большой мере удавалось отражать американское поведение и мораль».
«Стабильность и экономическое процветание Америки – мои козыри!» - часто повторял президент. Он публично объяснял, что новую экономику создало не правительство, а предприниматели, а также выдвинул цель: процветание Америки.
Приоритетами его администрации стало сокращение налогов, реформа системы образования, социального обеспечения и правительственной программы медпомощи — «медикер», и укрепление вооруженных сил США. Удалось также сократить выплаты пособий по безработице, значительно увеличив количество рабочих мест.
Но, хватит самолюбования!
Джеймс Блуш включил телефон внутренней связи.
- Мэгги? Соедините меня, пожалуйста, с вице-президентом.
Когда на коммутаторном устройстве зажглась красная лампочка, президент нажал одну из кнопок.
- Это Джигс? Простите, старина, я вас не узнал. Я тут провожу небольшое совещание по очень важному вопросу… Вы, правда, в отпуске… Понял… Жду…
Джигс Кларк, второй человек в иерархии власти, обидится, если его не пригласить. Он, правда, больше занимается сельским хозяйством, если любой вице-президент реально чем-либо занимается…
В кабинет заглянул секретарь и, тихо кашлянув, спросил:
- Простите, сэр. Как мне объяснить тем, кто собрался в Синем зале, что встречи отменяются?
- Придумайте что-нибудь, Мэт. Но только не говорите, что у нас здесь состоится срочное заседание Национального совета безопасности. Люди должны знать одно: Америка стабильна и процветает.
- Я понял, господин президент! – Линдсей исчез.
Вскоре в кабинет вошли вице-президент, советник по национальной безопасности, директора ЦРУ, ФБР и Агентства национальной обороны. За ними, как тяжелый танк, ввалился гигант под два метра председатель комитета начальников штабов генерал Марк Кенингсон. Его срочно вызвали из Пентагона.
Когда приглашенные президентом расселись, Блуш открыл заседание.
- Вы, господа, знаете суть проблемы, и мне нечего объяснять вам важность ее скорого разрешения. Но я недоволен, в частности, нерасторопностью разведки, на содержание которой государство тратит огромные средства.
- Мы задействовали лучших экстрасенсов и парапсихологов, - ответил на эмоциональную тираду президента директор ЦРУ. – Наши спутники сфотографировали каждый дюйм поверхности России.
- Армия, и ее разведка тоже участвовала в этом деле, - вытянувшись во весь свой рост, подтвердил четырехзвездочный генерал.
- И никто ничего конкретного не может сообщить об этой… «Клизме»? – раздраженно спросил Джеймс Блуш и махнул рукой в сторону Кенингсона. – Садитесь, генерал.
Главный военный советник президента грузно опустился на стул.
- Мне пришлось самому принимать меры по данной проблеме, - сказал президент.
– Да, не удивляйтесь, я лично выступил в роли Пинкертона. И кое-что удалось выяснить. Генри Хоффман, советник моего отца, слетал в Москву и привез подтверждение от самого экс-премьера Басьянова: «Клизма», или, как ее там, реально существует!
В кабинете нависло молчание. Разведчики и те, кто имел отношение к добыче сведений, были уязвлены. Директор ЦРУ начал подумывать о грядущей отставке. Но тут в ход заседания резко вклинился Джигс Хаф.
- Господин президент, - произнес он густым баритоном. – Наши спецслужбы сделали все, что могли. Я сам по вашей просьбе следил за ходом расследования, и мне на ум пришла одна идея.
- Какая, Джигс? – живо откликнулся Блуш.
- Оружие может быть и не материальным.
- Не понял, - пробурчал хозяин Овального кабинета.
Сидящие за огромным столом «высокие» гости переглянулись, мол, чудит вице. Разве сверхоружие может быть не материальным?
Но Хаф развил свою идею:
- Это может быть глобальное поражение всей мировой информационной системы.
- Кибернападение на Интернет? – ухватился за суть предположения вице-президента директор ЦРУ.
- Да! На все серверы и компьютеры. Тогда остановится буквально вся жизнедеятельность планеты!
- Но, как? – подал голос советник по национальной безопасности.
- Система ГЛОНАСС! – радостно воскликнул директор Агентства национальной обороны. – Она активно внедряется под патронажем самого президента Ступина. – Это – аналог нашей GPS. Естественно, спутники русской системы работают также в чисто военных целях.
- И когда же ГЛОНАСС сможет выйти на параметры? – спросил президент.
- Ровно через неделю Москва собирается запустить очередной сателлит группы, - уверенно доложил директор ЦРУ. Он уже перестал думать об отставке. Дело, вроде бы, стало принимать неплохой для него оборот.
- Что делать? – спросил Блуш у участников «мозгового штурма».
«Что делать?» - чисто русский, классический вопрос, пришедший из литературы. Он же говорил и о характере народа: нецеленаправленного, неустойчивого. Этот народ надо верно направить и дать нужную идею. В этом и есть главное предназначение вождя.
Сталин знал, что делать! И делал, но исподволь готовя народ к своим страшным делам. Он понимал, что основа его поддержки в молодежи. Именно из нее можно вылепить «строителей социализма». Молодежь не поражена идеями «гнилой интеллигенции», она чутко реагирует на все то, новое, что вторгается в действительность страны: она обязана «двурушников и перерожденцев»!
В абсолютной тишине Кремлевского зала звучал негромкий голос вождя. Сотни глаз выпускников военных училищ пристально вглядывались в любимого Сталина. Секретарь ЦК стоит за трибуной, редко вглядываясь в написанный им текст. Его жесты неторопливы, но значимы. Молодые командиры и политработники боялись скрипеть новыми портупеями, млея от счастья: вот он, прямо здесь, великий и мудрый вождь!
Сталин отклонился от текста:
- Вспоминаю случай в Сибири, где я был одно время в ссылке. Дело было весной, во время половодья. Человек тридцать ушло на реку ловит лес, унесенный разбушевавшейся громадной рекой. К вечеру вернулись они в деревню, но без одного товарища. На вопрос о том, где же тридцатый, они равнодушно ответили: «Остался там». На мой вопрос: «Как же так, остался?», они тем же равнодушием ответили: «Чего же там спрашивать, утонул, стало быть».
И тут же один из них стал торопиться куда-то, заявив, что «надо бы кобылу напоить». На мой упрек, что они скотину жалеют больше, чем людей, один из них ответил при общем одобрении остальных: «Что ж нам жалеть их, людей-то; людей мы завсегда сделать можем. А вот кобылу... попробуй-ка сделать кобылу...
В зале началось всеобщее оживление.
Вот, казалось бы, небольшой эпизод, но он, Иосиф Виссарионович, не просто пошутил, он показал себя «самым человечным» из всех людей! Этот термин когда-то был упомянут о Ленине, и, теперь, когда Ильича нет, говорить с уважение будут о Сталине. И стоустая молва прокатится по военным гарнизонам, оттуда перейдет на всю страну: «Сталин прост».
«А Джигс не прост, хотя его за глаза и называют «Джигс Простак», - подумал Блуш.
Он знал, что вице-президент в последнее время больше заботится о своей предстоящей избирательной кампании за кресло главы государства. И, вот, надо же – сообразил лучше, чем те, кто по своей должности должен это сделать. Ай, да, Джигс Хаф!
Посыпалось множество предложений. Но пыл, разошедшихся участников заседания, остудил рассудительный директор ФБР.
- Господа, - сказал он. – Мы не можем сбить ни один из русских спутников, вы, генерал, зря уповаете на силу армии. А вот маневры стоит провести.
- Объявить готовность номер один, господин главнокомандующий? – с готовностью спросил Кенингсон.
- Да, - подтвердил президент. – Силовой вариант может привести к войне, а вот маневры вокруг Европы будут полезны. - Он обратился к директору ЦРУ. – Надо искать источник. Если, правда, мы успеем это сделать, или… здравые силы в самой России смогут обезвредить «Клизму».
Главному разведчику страны Джеймс рассказал о странной встрече Хоффмана с неким Улиссом и попросил дать слово «не пытаться вербовать парня», который действует так «из любви к России, и это надо ценить». Иначе, не будет подтверждения замыслов коварных русских…
- Хорошо, - подтвердил директор ЦРУ. – Мы оставим в покое этого парня. Но как-то прощупать его можно? Зачем он это делает, из альтруизма?
- Да, - махнул рукой президент.
29
Улисс не знал, что, в далекой Америке, он назван одной из «здравых сил». Да и если бы знал, не очень радовался. Он давал присягу на верность России, а не Соединенным Штатам. И собирался нарушить ее из чисто гуманных соображений. Эта, чертова «Клизма», запросто вызовет дисбаланс сил и выплеснет то, что еле сдерживается почти во всех, даже самых цивилизованных странах: синдром толпы…
Как ни противно аналитику было использовать женщину, которая, к тому же, очень нравилась, иного пути не было.
Вот и поэтому, утром, перед уходом из квартиры вместе с Аленой, Виктор продемонстрировал ей новейшую систему охранной сигнализации. Все эти датчики были добыты лично генералом Барминым, и Улисс, знающий толк в охранных системах, только вчера установил их.
- Как? – спросил он. – Ты видела такое?
Разомлевшая после бурной ночи, девушка ответила:
- Конечно. На нашем объекте, где я до этого служила.
- А там предусмотрено проникновение с крыши?
- С крыши? – удивилась Алена, натягивая на длинные, стройные ноги чулки. – Нет. А тебе, Витя, зачем там защита?
- На всякий случай, добыл полный комплект, не выбрасывать же что-либо, - изобразив в своем голосе безразличие, - ответил аналитик.
Но безразличие не относилось к девушке, и он запечатлел на ее губах долгий поцелуй.
- Прическу помнешь, Казанова! – засмеялась Алена, пытаясь оторваться от любовника.
После того, как личные потребности полов были удовлетворены (пришлось поломать прическу), в ход пошли интересы всего мира. Улисс отвез девушку на службу, предварительно завернув в то самое кафе, откуда и произошло их сближение. Эта не была дань романтике. Просто оба были голодны, так как холодильник закоренелого холостяка, как обычно, оказался пустым.
В последнее время, Сталин часто лежал возле «печки». От Валечки исходило тепло, и энергия, которая в последнее время так стремительно стала уходить, возвращалась к Иосифу Виссарионовичу. Вождь не боялся огласки таких отношений с женщиной. Истомина скорей умрет, чем расскажет что-либо. Видимо, это последнее людское существо на всем белом свете, которому он доверял.
Демоны не в счет. Они не только советовали, но и вливали силы в Сталина. Появляясь перед соратниками, вождь каждый день поражал их зарядом неуемной энергии, которая, казалось, била из Иосифа Виссарионовича фонтаном.
Но то было давно. «Инфрадрузья» больше даже не заикались о бессмертии Кобы. А сейчас самый могущественный человек страны Советов лежал, уткнувшись меж сисек простой русской бабы. И его мужское достоинство совсем не реагировало на это.
«Грузин не может жить без женщины...» И это, воистину, так...
Как всегда в последнее время, Улисс и Бармин встретились не в «конторе» или на конспиративной квартире, а на улице. Они шли по Большой Каретной, мимо струящейся толпы людей.
- Ну, - произнес генерал. – Выкладывай, что ты накопал.
- Откуда вы это знаете? – спросил аналитик.
- По глазам вижу. Ночь не прошла бесследно.
- Если вы, Владимир Иванович, об Алене, попрошу без шуток.
- Ну-ну, кипяток… ничего я такого не сказал. Ты просто светишься. Но, не томи душу, выкладывай.
- Ладно, - снизошел к его просьбе Улисс. – Я выяснил все, что надо.
- А именно! Из тебя информацию клещами надо вытягивать, - пробормотал Бармин. Но торопить больше подчиненного не стал. Он видел, что Виктор узнал от Алены именно то, что и требовалось.
- Объект «Зед» не защищен… с крыши! – торжественно произнес аналитик.
- Ну, и что? – начальник Спецотдела остановился. – И как же ты, Витя, туда доберешься?
- Есть план!
30
Директор ЦРУ сидел в своем огромном кабинете. Работал кондиционер, но главному разведчику страны было жарко. Он просматривал распечатку интернетовского сайта Виктора Улисса:
«Бывший майор ФСБ, сейчас в Резерве этой службы. Основное место работы – Университет гражданских прав. Преподаватель истории, аспирант…»
Как же – в Резерве! Из таких «контор» на покой никто добровольно не уходит. Понятно, скорее всего, это ловкий ход руководства, так сказать, «крыша» для перспективного аналитика.
А вот и спецдонесение по линии ЦРУ. Послужной список этого «историка» впечатляет: парень побывал, чуть ли не во всех горячих точках планеты! И это лишь малая, надводная часть айсберга – многое скрыто в недрах спецслужбы России.
Но почему Улисс вышел на Генри Хоффмана? Альтруист?.. Это, как и истинные мотивы аналитика, стоило выяснить. Если все это не ловкий ход ФСБ, то можно сказать, что режиму Федора Ступина противостоит, если не оппозиция, то влиятельная группа. Значит, не так уж крепок режим русского президента, почти царя? О, это давало работе ЦРУ в этой стране большие преференции в будущем! Жаль, конечно, что пришлось «дать слово» в отношении Улисса, но понаблюдать за ним стоило.
Хозяин огромного кабинета надавил пальцем кнопку внутренней связи.
- Я слушаю вас, сэр, - откликнулась секретарша.
- Пригласите ко мне начальника резидентуры по России. Немедленно!
- Будет исполнено, сэр!
Молодец, Джессика! Никаких лишних слов: все нацелено на выполнение приказа. Это не смазливая предшественница, Кэти, вертихвостка, которая крутила направо и налево с начальниками служб. У Джессики постное лицо камбалы, но, зато, надежность. А Кэти, как говорят русские, была «слаба на передок». Русские… Россия… - головная боль…
Надо будет дать задание задействовать самых лучших агентов, чтобы следили за каждым шагом «резервиста». Или он приведет к цели русской операции, или это – ловкий ход «коллег» с Лубянки…
И сегодня же надо максимально усилить безопасность информационной системы. Главный разведчик Соединенных Штатов представил в воображении огромное помещение, где находился мощный вычислительный комплекс и архив.
Ее «начинка» похожа на гигантскую вертушку, на которой стоят бесчисленные ряды флоппи-дискет и компакт-дисков. Механизм в виде движущейся руки автоматически вынимает из соответствующей ячейки нужный носитель информации. Красота! И ее не должны испортить никакие «Клизмы»!
Директор ЦРУ встал из-за стола и подошел к карте, висящей на стене.
Вот оно, странное, огромное по размеру государство, где демократия в зачаточном состоянии. Впрочем, Бог с ней, с демократией. Под вывесками общественных организаций и различных фондов, ЦРУ через подставные счета пытается влиять на ход событий в России. Но русских трудно не только перекроить на свой лад, но и, вообще, понять. ЦРУ как-то, в разгар «холодной войны» перехватило переговоры русских подводных лодок. Там была совершенно непонятные фразы: «Где бревно?», ответ «Он пасет макак». Специалисты бились над дешифровкой очень долго и признались в своем бессилии. Тогда чья-то светлая голова предложила расшифровать странный «код» советнику американского посольства в Москве. Советник, долго живший в Союзе, сумел понять алогичные фразы русских подводников. В его интерпретации диалог прозвучал так: «Где капитан первого ранга Игорь Деревянко? (это – Бревно!) Ответ: «Он наблюдает за испытаниями наших торпед М-427», названными русскими «макаками». Вот и пойми что-либо. У русских это даже отражено в поэзии: «Умом Россию не понять…»
А чем понимать – деньгами? Да, эти фонды впрыскивают средства в определенные слои российского общества, но пока отдача слишком мала. А тут еще закон их парламента: запрет на получение помощи Запада. Вот и лавируй в такой обстановке. А президент дал на обнаружение и обезвреживание чертовой «Клизмы» всего неделю!
Главный разведчик страны вернулся к своему кабинету, с силой надавил кнопку переговорного устройства.
- Где спец по России! – рявкнул он.
- Уже идет к вам, сэр, - испуганно пропищала «камбала».
31
Марк Кенингсон, подъезжая к Пентагону со стороны Потомака, пребывал в превосходном настроении. Пусть злые языки говорят, что здание мрачное, с одинаковыми окнами от угла до угла. Здесь и не нужна красота или оригинальность. Пентагону важна функциональность, как и во всей армии Штатов. Все военнослужащие одного рода войск одеты в похожую форму, имея только знаки различия по званиям. Но все они представляют единое целое.
Председатель комитета начальников штабов не поднялся в свой кабинет. Он шествовал по длинному коридору, сопровождаемый адъютантом, проходящие мимо офицеры и служащие вытягивались по стойке смирно и отдавали ему честь.
Генерал Кенингсон любил Пентагон. Своей жене, Пегги, он недавно рассказывал анекдот об этом здании, услышанный им от адъютанта. «У женщины в одном из коридоров начались роды. Ее спросили: «Мэм, зачем вы пришли сюда в таком положении?» Она ответила: «Когда я вошла в Пентагон, то еще не была беременной».
Этот, умник, директор ЦРУ, говорят, гордится своим комплексом в Лэнгли. Куда штаб-квартире до Пентагона! Правда, совсем недавно разведчикам из Лэнгли поручили контролировать проведение операций ФБР и военного ведомства. Зря…
Армия, вот кто должен главенствовать в стране! Президент, конгресс… - это всего лишь придатки огромной и хорошо налаженной машины уничтожения врага. Нет, «враг» для гражданских слишком грубое слово, и они придумали ему замену – «противник».
Сегодня президент Блуш показал свою твердость, даст Бог, он, как главнокомандующий решится на более решительные действия. Согласился же ввести войска в Ирак, хотя и пришлось приложить много сил для убеждения. А тут, кстати, ребята из ЦРУ подбросили «факты» - Хусейн готовит оружие массового уничтожения.
Марк Кенигсон вошел в центральный пульт управления комитета начальников штабов – мозг Пентагона. Четырехзвездочный генерал услышал милую его сердцу громкую команду:
- Смирно!
Председатель комитета начальников штабов, оценив выправку вскочивших из-за столов офицеров, скомандовал:
- Вольно!
Он сел за личный стол и принялся (в который раз!) рассматривать помещение, увешанное различными картами. Здесь офицеры несли круглосуточное дежурство, обслуживая высшее командование вооруженных сил страны. Пункт управления связан более чем с сотней основных командных пунктов и баз, включая командование стратегической авиации возле Омахи, объединенное командование ПВО североамериканского континента в Колорадо-Спрингсе, командование системы ПРО, всех флотов, и штаб вооруженных сил НАТО в Европе.
На отдельном столике, справа, стояли особо важные телефоны – позолоченный и красный – для немедленной передачи боевых приказов в случае нападения врага или иного развития военных действий. Превентивный удар, как раз, и является основой военной доктрины государства!
И вся эта мощь бесплодна для борьбы с русской «Клизмой»? Что же, пока придется ограничиться внеочередными маневрами и учебной тревогой под грифом «Всеобщая красная».
32
Улисс понял, что его «ведут», причем вполне квалифицированно. Бармин при очередной встрече сказал, что «это не наши» и предположил:
- Может, цэрэушники за тобой наблюдают?
- Этого только не хватало!
- Надо заставить их отвязаться от тебя, иначе…
Виктор понял мысль генерала: иначе слежку, рано или поздно, заметят «наши», и это создаст определенные трудности при ликвидации «Большой Клизмы».
Аналитик попробовал оторваться от наблюдателя, но «хвост» оказался, словно приклеенным. На углу Моховой Виктор скользнул в арку двора дома, подлежащего сносу. Когда мужчина, неуклонно следовавший за ним три квартала, вошел за Улиссом, аналитик, прятавшийся в глухой и темной нише, приставил к его голове пистолет.
- Спокойно, парнишка!
«Парнишка» не дергался, он дал возможность обыскать Улиссу его на наличие оружия. « В этом отношении чисто… Ага, микрофон!»
- Зачем следишь за мной? – внушительно спросил Виктор, тыча стволом в бритый затылок. Другой рукой он оборвал шнур микрофона.
- Мне приказано охранять вас.
- Кем?
«Парнишка» молчал.
Ситуация!.. Сказать что-либо самому нельзя, так как неизвестно, кто стоит за этим наблюдателем.
- Ну! – Аналитик сделал резкое движение пистолетом.
- Мне больно…
- Будет еще больней.
- Сэр Генри… - промямлил горе-наблюдатель.
Вот это да! Оперативно работают в Штатах!
- Слушай, вали отсюда подобру-поздорову, - произнес Улисс, - и передай своему начальству, что любая засветка видна не только мне. Она может лишь помешать. Усек?
- Да.
Виктор спрятал пистолет, развернул бедолагу, профессионально всмотрелся в него.
Неплохой «качок». По-русски говорит без акцента. Пожалуй, не врет. Впрочем, как можно проверить истинность его слов? Нет, никто кроме Хоффмана здесь, дома, не знает ничего. Если бы знал, то это непременно дошло бы до Владимира Ивановича. Правда, есть контрразведка и служба внутренней безопасности. Но назад уже нет дороги! И он, Улисс, и генерал Бармин, бросили вызов системе.
Аналитик пошел через двор на другую сторону улицы, грустно размышляя о том, что он, Улисс, с этой минуты уже реально стал, де-юре, врагом своей страны.
Сталин, просматривая книги по философии, как-то наткнулся на слова Ницше: «Если тебе не удалась жизнь, то, может быть, удастся смерть?»
Глупое изречение. Смерть всегда «удастся»! Надо только подвести к ней человека, и она сама глянет ему в глаза.
Медленно прохаживаясь вдоль стола, Иосиф Виссарионович думал о противоречивости бытия. Как писал в свое время Энгельс в «Анти-Дюринге»: «Жизнь есть способ существования белковых тел». Не более! И разные там старые революционеры, раздувающиеся от своих прошлых заслуг, ничто – белковые тела! И сотни тысяч ученых, интеллигентов, партийных работников, управленцев, крестьян и рабочих – все они – тоже ничто. Пыль на колесе неумолимого времени.
Как-то, еще в 1937 году, он, Сталин, обсуждал с наркомом госбезопасности Ежовым длинный список врагов. Молотов сидел рядом с непроницаемым лицом, иногда вставляя реплики по поводу той или иной фамилии.
Сталин спокойно, как само собой разумелось, заметил:
- Кто будет помнить через десять – двадцать лет всех этих негодяев? Никто. Кто помнит теперь имена бояр, которых убрал Грозный? Никто... Народ должен знать: он убирает своих врагов. В конце концов, каждый получил то, что заслужил...
- Народ понимает, Иосиф Виссарионович, понимает и поддерживает, - с готовностью откликнулся Молотов.
А карлик Ежов даже вскочил со стула и громко отрапортовал:
- Мы, органы, сделаем все, чтобы вывести этих гнид на чистую воду, товарищ Сталин!
- Правильно думаете, - похвалил вождь своих соратников.
Вот и теперь он, освежая в памяти этот эпизод, даже не вспомнил лица Ежова, чье биологическое тело тоже вскоре перестало существовать. А вот Вячеслав пока жив. Но, как говорится, еще не вечер...
«Алена!..» - как обожгло Виктора.
И она могла попасть под жернова машины, именуемой, между сотрудниками, «конторой».
Надо прекратить встречи, а лучше отправить девушку к ее бабушке, в деревню под Вологдой, благо Алена сейчас в отпуске. Конечно, руки «конторы» и туда запросто дотянутся, но необходимо иметь хотя бы небольшой запас времени. Обстановка может измениться, или еще что-либо. Россия, все-таки, непредсказуемая страна.
За себя Улисс не беспокоился, следуя народной мудрости: чему быть, того не миновать.
33
Советник Ступина по внешней политике долго разбирал все «за» и «против» сближения с Уго Чавесом. Президент Венесуэлы завел тесную дружбу с… Лугашенко, и это не могло не повлиять негативно на имидж России.
- Что вы предлагаете? – спросил Федор Федорович.
- Да… но… - замялся советник.
- Доложите конкретно! – Ступин не любил расплывчатых мнений.
- Я думаю, нам стоит дистанцироваться от Чавеса.
- Понятно. Вы свободны.
«Внешний политик» вышел.
Что там, Чавес? Заигрывания с ним нужны, чтобы заставить нервничать основного игрока на мировом просторе – Соединенные Штаты Америки. Президент Блуш неплохой человек, но он борется за процветание своего государства, а тут приходится бороться за выживание.
Согласно имеющимся демографическим прогнозам к 2015 году население России уменьшится почти на девять миллионов человек. Это прямо скажется на обороноспособности страны. К тому времени ежегодный призыв не будет свыше 400 тысяч человек! И это при потребности, учитывая огромную территорию страны, в 2-3 миллиона!
Да, Россия по-прежнему занимает первое место в мире по территории (13% земного шара). Но если СССР занимал 2 место в мире по объемам ВВП (после США), то ныне Россия по этому показателю занимает 16-е место, уступая Индии, Индонезии, Южной Корее, Бразилии, Мексике.
По мнению академика РАН Дмитрия Львова природно-ресурсный потенциал России примерно в 2 раза выше, чем в США, в 5-6 раз выше, чем в Германии, в 18-20 раз, чем в Японии. И чистая народнохозяйственная прибыль России сейчас значительно выросла.
Вопрос лишь в том, куда и кем направляются эти средства. Как повернуть их обратно в страну, на развитие собственной экономики. И такие пути есть. Правительство должно принять протекционистскую политику в отношении отечественных производителей и проводить национально-государственную внешнюю политику, а не плестись в хвосте мирового сообщества, в котором определяющим является мнение правящей верхушки США и их олигархии.
А эти упреки в отсутствии в России подлинной демократии, чем не фарисейство? Они, там, в Штатах, хотели бы видеть президентом такого человека, как Павел Николаевич? Только он, Ступин, сделал управление государством предсказуемым. Да, при этом пришлось поступиться некоторыми демократическими свободами. Но зачем народу свобода, когда столь низок жизненный уровень? И, потом, так уж исторически сложилось, что простые люди в России всегда уповают на «сильную руку». Она, эта «рука», поведет, как во времена Ленина, к мировой революции…
К Владимиру Ильичу Федор Федорович имел некоторое отношение. Его дед по отцовской линии работал поваром у Ильича в Горках! И поэтому еще с детства Федя Ступин не только почитал Ленина, но и рьяно следовал завету Первого Вождя: «Учиться! Учиться! И учиться!». Разумеется, чтобы в дальнейшем привести страну Советов к победе мировой революции! Россия – локомотив ее!..
И даже тему дипломной работы студент международного отделения Ленинградского государственного университета выбрал мировоззренческую: «Принцип наиболее благоприятствующей нации в государственном праве»! Дальше, как и положено - кандидат наук…
И, вдруг, резкий зигзаг судьбы: Федор Ступин, следуя романтике «рыцарей плаща и кинжала», поступает, и с отличием оканчивает московскую Высшую школу КГБ.
С той поры его жизнь проходит вначале непосредственно в «органах», а затем под влиянием спецслужбы-монстра.… Еще бы, как можно забыть родное ведомство!
Ступин не имеет собственных ранчо, как оба Блуша, государство предоставило ему казенные резиденции «Бочаров Ручей» и в Ново-Огарево. Есть, правда, таковые и в других точках России, но там Федор Федорович бывает изредка. Его родители, в общем-то, были простые люди, а вот дед-повар после смерти Ленина перебрался работать на одну из дач… Сталина!
На дачу приехал Берия. Он вошел кошачьей походкой в кабинет, почтительно поздоровался с вождем.
Сталину нездоровилось, и он пробурчал:
- Что там, Лаврентий, у тебя?
- Есть любопытный отзыв, товарищ Сталин, профессора Виноградова.
-А... Это тот, который обследовал меня?
- Он самый.
- Говори, Лаврентий, не тяни!
- Профессор рекомендует: «Полный покой, никаких дел», мол, у больного атеросклероз мозга.
- У больного! – взвился Иосиф Виссарионович. – Никаких дел!.. И это – для меня?
- В кандалы его! В железо! – рассвирепев, закричал вождь.
Он даже не заметил, что в кабинет вошли Маленков, Булганин, Микоян и Хрущев. «Гости», приглашенные Сталиным на ночной «обед», испуганно жались по углам.
- Ты знаешь, что с этим профессором сделать, - зловеще прошептал Иосиф Виссарионович.
- Да, конечно, товарищ Сталин! – бодро ответил Берия.
Только сейчас вождь обнаружил появление соратников и обратился к ним, уже более спокойно:
- Вы слышали?
- О Виноградове? – уточнил Маленков.
- Знаете... Все вы знаете... – выдавил Сталин. – Так и хотите моей смерти, от этого... атеросклероза мозга.
- Нет!.. Нет!.. – дружно закричали соратники.
Иосиф Виссарионович подошел к настенному шкафчику, накапал в стакан несколько капель йода, развел водой и выпил.
Такой рецепт, присутствующие знали, дал ему один из охранников, в прошлом фельдшер.
Затем все шестеро прошли в столовую.
- Это все евреи пакостят... – обронил на ходу вождь.
Ступин в молодости преклонялся перед Лениным. А вот Сталина не жаловал, хотя и одобрял некоторые его методы. Разумеется, силовые...
Он вытащил из ящика письменного стола книгу «Конфуций» и остановил свой взгляд на странице, где имелась закладка:
«Князь Скорбной Памяти спросил:
- Как привести народ к покорности?
Конфуций ответил:
- Если возвысить и поставить честных над бесчестными, то народ придет к покорности. Если возвышать бесчестных, ставя их над честными, то народ не покорится».
Да… вроде бы так просто. Только где взять честных, не коррумпированных? Россия не может существовать без взяточников и расхитителей. Да и хваленый Запад не гарантирован от этой напасти.
А вот еще прекрасное изречение:
«Цзычжан спросил о том, в чем состоит управление государством.
Учитель ответил:
- Когда руководишь, забудь об отдыхе.
Выполняя поручение, будь честен»
Наивность… Он, президент, давно по-настоящему не отдыхает, а идут ли лучше от этого дела?
Сокращение промышленного производства во время рыночных реформ превысило буквально во многих областях хозяйства страны пятьдесят процентов. В некоторых, свыше восьмидесяти!
Производственный потенциал Агропромышленного комплекса за последние пять лет уменьшился почти наполовину. Импортные поставки продовольственных товаров в розничной торговле составляют сорок процентов.
По оценкам специалистов, в ближайшие годы сбор зерновых культур в стране может снизиться до 50 млн. тонн. А это показатель 1945 года! Не Россия, как когда-то, в начале двадцатого столетия, кормит Запад, а Запад кормит Россию. И интенсивная продажа энергоресурсов не спасет ситуацию. Американцы не дураки, они заморозили хищническую добычу собственной нефти.
Американцы!.. Америка!.. Друзья-враги…
Ступин вспомнил слова знаменитого психолога Карла Юнга, который был изумлен утверждением индейцев пуэбло, что все американцы – сумасшедшие. На вопрос Юнга, почему они так считают, индейцы ответили: «Американцы говорят, что они думают головой, все нормальные люди думают сердцем. Мы думаем сердцем».
А мы, россияне?
Кто мы, бывшие искатели истины, искатели славного Китеж-града?
В кабинет заглянул дежурный по Администрации, почтительно кашлянув, произнес:
- Федор Федорович, прибыл министр сельского хозяйства.
Ступин спрятал в ящик томик изречений Конфуция, сказал устало:
- Пусть войдет
34
- Почему ты хочешь отправить меня в Питер, к моей бабушке? – спросила Алена.
- Ну, не навсегда же, - ответил Улисс, рассматривая ее.
Что он мог сказать конкретно девушке? Ничего…
- Ты что-то задумал. И почему так смотришь на меня?
- Любуюсь. Ты, Алена, такая красивая.
- Льстец!
- Нет, в этом я очень искренен. И ничего не задумал. Просто обстоятельства сейчас такие.
- Какие?
- Ты же служишь в «конторе».
- Ну, и что?
- Тогда не задавай никаких вопросов.
Виктор и Алена возвращались со спектакля «Сон в летнюю ночь» в театре на Таганке. До стоянки, где находился «Форд» аналитика, еще было метров сто, и Улисс потихоньку перевел внимание девушки на другую тему.
- В Москве, конечно, хорошо: театры, выставки и прочее. А у вас там, в поселке, наверно, было довольно скучно?
- Да. Но хорошо, что это был вахтовый метод. Неделю я жила там, неделю - здесь, в Москве.
- И из окна, ничего не видно…
- Почему? Там, где пульт управления, за забором стоит разлапистый дуб. Огромный такой!
- А с противоположного?
- Ничего интересного, труба котельной. Для чего тебе, Виктор, это знать? – в голосе Алены прозвучало беспокойство.
- Я бывал там когда-то. Нас, слушателей академических курсов знакомили с образцами бактериологического оружия.
- Теперь эта лаборатория прикрыта.
- Оно и лучше, уж очень опасно ее продукция, - сказал аналитик и перевел разговор на спектакль.
Он открыл дверь автомобиля.
Секреты...
Сталин любил их. Вот и теперь, «обедая» за полночь с соратниками, он как бы видел перед собой призрак прошлого.
Он вспомнил то время, когда по поручению партии ему пришлось контролировать ход лечения Ленина. О, Коба, тогда выжал максимум из болезни Ильича!
Руководитель государства был полностью выключен из политической деятельности. Инцидент с Виноградовым усилил патологическую подозрительность Иосифа Виссарионовича. Может быть, существуют силы, которые хотят воспользоваться аналогичной ситуацией? А может быть, есть конкретный некто? С этим стоило тщательно разобраться.
Сталин пристально взглянул на людей, сидящих за столом. Кто из них «роет яму»? Кто?
Знали ли они о диагнозе, поставленном «вождю всех времен и народов» знаменитым Владимиром Михайловичем Бехтеревым? Нет! А диагноз был неутешителен для Сталина: сильное истощение нервной системы и развитие на этой почве параноидального синдрома.
Он, Иосиф Виссарионович, был попросту параноиком! И Бехтерев, так же, как потом и профессор Виноградов, посоветовал высокопоставленному пациенту:
- Вам, батенька, надо отдыхать и забыть обо всех делах.
- Да, но... как же я смогу руководить страной? – мрачно спросил Сталин.
- У вас, батенька, много заместителей. Поручите все дела им.
Какой болван! Сдать «все дела» означало: добровольно уйти со «сцены». Да ему, Иосифу Виссарионовичу, его инфрапокровитель никогда не разрешит это сделать!
Тогда-то и пришел на помощь Берия. Лаврентий появился в Москве с красивым, интеллигентным грузином. Берия позвонил Бехтереву и узнал о том, что семидесятилетний ученый вечером собрался в МХАТ. В антракте спектакля Владимир Михайлович был приглашен кавказцами в буфет, где новые знакомые устроили чаепитие с пирожными и бутербродами.
Ночью Бехтерев почувствовал себя плохо. Прибывшие врачи определили сильное пищевое отравление. Через несколько часов ученый умер. Результаты вскрытия были немедленно изъяты сотрудниками НКВД.
А дело об убийстве Кирова?
Сергея Мироновича застрелил из нагана некто Николаев, жена которого, якобы была любовницей первого секретаря ленинградского обкома. Выстрелы были произведены в самом Смольном! Как туда попал убийца? Почему бездействовала охрана Кирова? Кто выпустил Николаева, задержанного ранее сотрудниками ОГПУ с оружием? Вопросы...
Комиссар органов безопасности, на которого была возложена охрана Сергея Мироновича, куда-то исчез. Его арестовали позже, но когда везли на допрос, грузовая машина врезалась в угол здания, и он погиб. Стали искать виновных среди тех, кто вез комиссара на допрос. Но все они уже были расстреляны!
Убийство Кирова дало возможность Сталину начать кровавый террор.
Услужливая память Сталина совершила еще один экскурс в прошлое. Война!..
15 октября 1941года государственный комитет обороны принял постановление о срочной эвакуации Москвы. Согласно постановлению в Куйбышев должны были перебраться правительство. Также намечалось «...произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя эвакуировать, а также все электрооборудование метро...»
Да, в те напряженные дни вождь здорово был напуган. Он, по примеру Ленина, даже решился заключить подобие Брестского мира: договориться за большие территориальные уступки с немцами.
В тот памятный день Иосиф Виссарионович спросил Берия, прибывшего с докладом:
- Что ответил Берлин?
- Гитлер сообщил нашим доверенным лицам, что он отказывается от переговоров. – Берия подобострастно склонился перед Сталиным, в глазах которого застыла непредсказуемость: вождь особо опасен в такие моменты. – Этот зверь уверен в скорой победе. – Добавил глава «органов», когда молчать уже больше нельзя было.
- Выходит, о мире Гитлер даже и разговаривать не хочет? – Иосиф Виссарионович вперил немигающий взгляд в Берию.
- Да, товарищ Сталин.
Вечером того же дня к оцепленной охранниками из НКВД платформе Павелецкого вокзала подошел литерный поезд. Из прибывшего черного автомобиля вышел Сталин, приблизился к вагону, одной ногой встал было на подножку... Вот и Поскребышев нырнул в вагон, затем появился оттуда с папкой в руках. Сталин вдруг опустился на бетон платформы, закурил трубку, повернулся и сел в автомобиль!
Его остановило видение: Демон Великодержавия потребовал не бросать руководство истекающей кровью армией. «Победа будет твоя, хотя она и будет нелегкой», - сказал он.
Где сейчас все потусторонние друзья? Почему они не вливают в своего подопечного силы? Если бы не Валечка Истомина, то он, Великий Сталин, вообще бы уже не жил.
А эти, собравшиеся здесь, на Ближней даче? Чего они хотят?
- Смерти моей хотите! – воскликнул Иосиф Виссарионович и добавил. – Погибнете без меня, как слепые щенята...
- Что, ты, товарищ Сталин!.. Да ты, товарищ Сталин, еще всех нас переживешь!.. – в один голос закричали соратники.
Подхалимы... Кто из них очень уж хочет его, Кобы, смерти? Кто?
Алена отбыла поездом в Вологду утром следующего дня. Улисс, проводив ее, прямо с вокзала выехал на своем автомобиле в направлении Твери.
35
Форсированный двигатель «Форда» примчал Виктора в глухой поселок. Здесь, прямо у реки, находился дом давнего друга аналитика журналиста одной из тверских газет Сергея. Родители газетчика давно умерли, сам Сергей приезжал сюда крайне редко, да и то, как он любил говорить, с «мадамами». Он большой любитель всяких сенсаций. Вот и сейчас Сергей опять уехал, на этот раз в рязанскую область, где, как утверждали, очевидцы, инопланетяне высадили десант.
Дед Евсей, приглядывающий за домом, встретил Улисса, как старого знакомого.
- Виктор, кажись? – спросил он, когда аналитик подрулил к ветхому строению, где проживал дед с глухой бабкой.
- Он самый. Добрый день.
- Добрый… Мне Серега по трубке сказывал: приедет, мол, мой корефан, как и в прошлый год. – Дед Евсей гордо продемонстрировал мобильный телефон, который презентовал журналист бессменному «сторожу» и полюбопытствовал: - Ты, Витя, пузырек, невзначай, не захватил?
- Как же, захватил, - Улисс вытащил из сумки бутылку добротной водки и подал деду, но спросил: – А как жена? Ругаться не будет?
- Э… Дарья - глухая тетеря. И не увидит, я на берегу речки водочки тяпну. Под соленые грузди. Ключ знаешь где?
- Знаю, - ответил аналитик и засмеялся. – Мне друг Серега про него тоже по «трубке» сказал.
Он нашел под объемистой дубовой колодой ключ и вошел в дом. Теперь оставалось ждать наступления ночи.
Сталин любил ночь, так как в это время суток мог запросто общаться с инфрамиром. Он входил в особый транс, который освоил еще в своей предыдущей инкарнации инквизитора. Обычно это состояние наступало к концу ночи.
Отсюда и был негласный приказ: «Не нарушать сон вождя, ни при каких обстоятельствах». Да и кто осмелился бы сделать это. Единственный раз было сделано исключение, когда дежурному генералу позвонил Жуков и сказал, что началась война.
Сталин запирался изнутри спальни. Но он не лежал, а сидел в кресле. Страшен был вид Иосифа Виссарионовича: матовый румянец проступал на щеках, кожа лица натягивалась, разглаживая морщины. Дыхание замедлялось.
И тогда духовидец входил в потусторонний мир...
Это состояние вливало в Сталина очень большую энергию, и на утро он поражал своих соратников нечеловеческим внутренним потенциалом. Он ломал этим волю любого приближенного к его трону...
Но Провиденциальные Силы оказывали Темному Стану сопротивление. И с каждым днем, с каждым мгновением оно становилось мощнее.
Где вы, прежние, сладостные ночи триумфа?
До наступления темноты Улисс проверил готовность мотодельтаплана – для его сохранности Сергею и нужен был надежный сторож. Затем, когда пришли сумерки, аналитик вынес из дома детали летательного аппарата, загрузил их на крышу «Форда». Родовое «гнездо» журналиста находилось на самом краю поселка, и поэтому Виктор выехал на проселочную дорогу никем не замеченный. На большой лесной поляне он остановился и при свете аккумуляторного фонаря начал собирать мотодельтаплан.
Когда конструкция была готова, он прикрепил к раме импортное мини-устройство GPS, которое должно точно навести его на цель.
36
Поздно вечером из космодрома Плесецк начальник отдела космических аппаратов доложил по телефону президенту:
- Федор Федорович! Пуск прошел нормально!
Вслед за ним объявился и первый заместитель председателя правительства, бывший министр обороны.
- Все нормально! ГЛОНАСС в полной норме у нас! – возбужденно, даже не заметив, что выразился в рифму, прокричал в трубку Петров.
- Поздравляю с очередной победой нашей научно-технической мысли! - поддержал рвение ретивого куратора оборонки Ступин.
Он задумался, сидя у стола с рядом телефонных аппаратов. Вот оно, свершилось! Надо будет завтра привести в готовность объект «Зед» и…
Президент вспомнил о том, как, однажды, Павел Николаевич, для преодоления боязни применить «Троянского коня», приехал к нему, тогда еще председателю правительства.
- Вот смотри, Федя, что американосы с нами сделали, - по обыкновению, шумно начал говорить Павел Николаевич. Он торжественно вручил главе кабинета министров распечатку со стенограммой заседания сенатской комиссии Штатов.
В ответ на упреки сенаторов, что Америка потратила на становление демократии в России огромные деньги, Бил Клинтон привел свои факты. Оказывается, США выкачали из разваленного на части СССР тонны золота, цветных металлов, урана и других ценных полезных ископаемых, во много раз превышая понесенные «на становление демократии» расходы.
Но больше всего Ступина поразил вывод, сделанный тогдашним президентом Штатов: «Мы позволим России быть государством, а вот сильной державой – никогда!» Это был решающий аргумент в пользу применения «Клизмы»…
Павлу Николаевичу он решил позвонить уже утром, зачем в столь поздний час тревожить старика?
Запуск очередного российского спутника встревожил президента Соединенных Штатов.
- Что там, у вас? – гневно спрашивал Джеймс Блуш, срочно собранных, силовиков. – Кто может прояснить ситуацию с русской «Клизмой»? Кто?
В Овальном кабинете нависло гнетущее молчание.
37
«Коршун», так называл хозяин свой летательный аппарат, легко взмыл в воздух и лег на курс.
Луна закрыта пеленой густых облаков, это хорошо. Экран GPS высвечивал мерцающей точкой положение «Коршуна» в пространстве. Данные в устройство Улисс ввел, получив точные координаты от Бармина. Генерал-майор (сообщник!) предоставил Виктору и план объекта «Зед».
А вот и искомое здание. Плоская крыша довольно большая. Аналитик посадил мотодельтаплан на выключенном двигателе, чтобы охрана, располагающаяся на первом этаже, не засекла визит «Коршуна».
Он отстегнул ремень безопасности, вытащил из наплечного рюкзака веревочную лестницу, прикрепил ее одним тросом к спутниковой антенне, другим – к вентиляционному люку. Затем Улисс опустил лестницу прямо в створ трубы котельной и еле угадываемого дуба.
Он быстро опустился к окну, достал приспособление: вакуумную присоску с алмазным резаком. Приладив приспособление, он быстрым движением очертил круг, но вытаскивать вырезанное стекло не стал. Виктор отдышался, прислушался: никого… Он вытащил из рюкзака две полиэтиленовые бутылки с короткими концами бикфордового шнура. Затем он поджег концы шнура, резким движением вырвал стеклянный круг и бросил одну за другой бутылки с горючей смесью.
Сработала сигнализация, подала «голос» раскатистым рыком сирены. Здание моментально ожило. Слышен был топот кованых подошв ботинок охранников.
Но аналитик уже был наверху. Он завел двигатель, и спасительный «Коршун» взлетел над горящим верхним этажом объекта «Зед». И Виктор сделал «прощальный» снимок цифровой камерой…
Рано утром Улисс разбудил пьяного деда Евсея, дал ему на опохмелку, припасенную заранее, «четвертинку» и пояснил:
- Не дали мне отдыха, на работу вызывают.
Бабка Дарья недовольно пробурчала из горницы:
- Приезжают тут, всякие, а муж потом пьяный ходит…
Уже в Москве Виктор позвонил Бармину и произнес заранее условленную фразу:
- Погода прекрасная, Владимир Иванович. Не съездить ли нам на рыбалку?
- Сегодня суббота.… Давай завтра, в выходной, съездим, подышим тишиной! – откликнулся генерал.
- Хорошо, я все приготовлю для рыбной ловли, - сказал аналитик.
Он понял, что все пока тихо. Но, сколько будет длиться тишина?..
Дома Улисс ввел в компьютер снимок горящего объекта «Зед» и параметры бортового экрана GPS. Затем он скинул информацию на компакт-диск.
Передачу ее на электронный адрес Генри Хоффмана он провел с одного из Интернет-кафе. Все!
38
Через час Ступин получил из Соединенных Штатов Америки улики, изобличающие Россию в «коварстве». А затем Джеймс Блуш в телефонном разговоре выразился резко:
- Это еще хуже событий в Нью-Йорке одиннадцатого сентября две тысячи первого года!
- Надеюсь, вы шутите? – попытался, было, самому пойти в словесное наступление президент России. – Снимки, разве доказывают что-либо?
- Вы хотите сказать, что не существовала никакая «Большая Клизма»? – с сарказмом спросил Блуш.
- Да, также, как вы отрицаете нацеленность радара ПРО в Европе на нас!
- Давайте, Федор Федорович, все-таки поговорим без эмоций. Это мы должны болезненно реагировать.
- Ладно, поговорим.
- Вы не отрицаете «Клизмы»? – как можно мягче спросил президент США.
- Она уже уничтожена: сожжена вашими агентами.
- Значит, была!
- Какое это теперь имеет значение? Вы продемонстрируете наше «коварство» на весь мир…
- Нет, мы не будем этого делать в обмен…
- На что? – по-деловому подхватил слова американца Ступин.
- Вы не будете болезненно реагировать на наши инициативы по ПРО в Европе. Вы слышите меня, господин президент?
- Да, Джеймс, слышу.
- И…
- Ладно. Согласны.
В Овальном кабинете после того, как Блуш опустил трубку телефона экстренной связи с Россией, раздались аплодисменты.
А в кремлевском кабинете «бушевала гроза». Силовики сидели на стульях, боясь сделать лишнее движение. Но державное око с неприязнью вперилось в каждого из них.
- Почему? – громко вопрошал Ступин. – Почему мы так жидко облажались с «Клизмой»? Кто виноват? Вы! – указующий перст Федора Федоровича повернулся в сторону директора ФСБ. – Уходите в отставку! Немедленно!
39
Павел Николаевич с утра находился в гараже. Он любил общаться с шоферами, те не такие скучные, как вечно озирающиеся охранники. А секретаря экс-президент не держал вообще. Да и о чем можно разговаривать с каким-либо «умным» дебилом? Правда жена говорила, что можно подобрать и толкового секретаря. Но разве можно сравнить любого выпускника самого престижного университета с бывалым шофером? Настоящий шоферюга знает все: начиная с анекдотов «про Федечку», кончая всякими историями про евреев и русских. И в бабах он силен, так как привык «снимать» их прямо на дороге, разных и всяких.
Был тут один, понимаешь, умник со значком МГУ, так, когда услышал от шефа риторический вопрос: «А фули-люли?», долго рылся в словарях русского языка. Шофера от смеха покатом легли. Юра не выдержал и сказал «значкисту»: «Отвали козел на скотный двор». Отвалил…
В гараже три машины: «ЗИЛ» и две «Волги». На «ЗИЛе» внуки любят куда-либо съездить, пофорсить. А Павлу Николаевичу все по фигу: что «ЗИЛ», что «Волга». Главное, чтоб человек был хороший, имеется в виду в машине. А шофера были, как на подбор - оторви, и выбрось!
Вот и сейчас старший из них, Геннадий, «зиловец», травил очередную историю:
- Перегибаю ее, готовлюсь, так сказать, заехать: через Житомир на Пензу. А она мне говорит: «Геннадий Михайлович, нельзя же так: у меня очки…»
- А я ей отвечаю: «Снимай, малышка, очи карие».
- Ну! – не выдержал напряжения рассказа Вася. – Причем здесь очки?
- Что, ну? Это она понт нагоняла. А самой понравилось! Мне потом сказала, что ее муж кроме положения «бутерброд» ничего не знает. Фигуристая была!.. Мы с ней еще с десяток поз освоили… Особенно она «лепесток» любила.
- А это куда? – спросил Юра. – Наверное, в…
- Паша! – в гараж просунулась жена. – Лена пришла с Ниночкой.
- Иду, - недовольно пробурчал экс-президент.
Дочку с внучкой, конечно, важно встретить, поговорить о том, о сем. Но, надо же, Фаина оборвала «байку» на самом интересном месте. А тут еще про «лепесток». Про него, видимо, и даже Юра толком не знает. Потом спрашивать будет как-то неудобно, что, мол, это такое. Ребята подумают: «Шефа тоже пора, как и того, эмгэушного «козла», отправлять по адресу…»
Кабинет экс-президент не очень любил, там, конечно, необходимо сидеть «для истории» и неплохо для куража покрутить глобус. А вот гараж, где слегка пахнет бензином, где шофера и свободные от дежурства охранники «забивают козла», другое дело, тут место настоящего отдыха в мужской компании. Дочки, внучки… Кто может что-либо понимать в мятущейся душе экс-президента?
Он, когда начинал работу прорабом на стройке, всегда любил посидеть в бытовке у работяг. Только там можно что-либо интересное узнать. Помнится, один кадр, сокрушался: никак не мог жениться на медичке. «Для чего тебе нужна именно медик? – недоуменно спрашивал другой. – Че, других баб мало?» «По науке будет, пинцетом заводить». Где такие приколы услышишь? В правительстве? В Госдуме? Там только один Жириновский нормальный мужик.
И поэтому Фаина часто жаловалась, что мужа из гаража приходится «выковыривать».
«Для истории» один из охранников снимал на видеокамеру беседу экс-президента с дочкой Леной и внучкой Ниночкой. И, вдруг, случился казус: непоседливая внучка полезла на полку и нечаянно сбросила старинную вазу. Все бы ничего, но это был подарок китайского премьера. «Существует поверье, что владелец этой вазы будет жить долго и счастливо, пока цело это произведение искусства трех тысячелетней давности», - сказал учтивый китаец. Вазу бережно упаковали, и уже более десяти лет она мирно стояла на полке. И, вот, – надо же…
- Не волнуйся, Паша, - сказала жена. – Подумаешь, ваза!
- Я не хотела ее разбивать, - заплакала Ниночка. – Она сама слетела.
- Да, да, конечно… - пробормотал Павел Николаевич и вымученно улыбнулся.
Но он чувствовал себя скверно, как будто с разбитой вазой, не понятно на кой хрен подаренной улыбчивым китаезой, что-то ушло из самой середки…
Но осталась злость и непреклонное желание довести до логического завершения самое главное дело жизни.
Сталин понимал, что он уже не «орел с горных вершин Кавказа», как образно написано было в одной из газет. Он произвел очередную рокировку. Из Президиума ЦК партии были выведены представители «старой гвардии». Было создано Бюро Президиума, куда в основном вошли новые люди. Все требовало обновления.
После ареста Виноградова, выплыло новое дело. «Органы» арестовали большую группу известных врачей, работавших в Лечебно-санитарном управлении Кремля и лечивших многих видных партийных и государственных деятелей. Это профессора Вовси, Коган, Гринштейн, Фельдман, Рапопорт...
МГБ связало «дело врачей» с «происками мирового империализма». Все газеты опубликовали сообщение, где говорилось, что товарищи Жданов и Щербаков пали жертвами этой «банды выродков». «Изверги» готовили далеко идущие планы, являясь агентами международной еврейской буржуазно-националистической организации «Джойнт», а указания они получали через «еврейского буржуазного националиста Михоэлса». После публикации этого сообщения в больницах началась паника. Многие больные стали подозревать в своих врачах «гнусных вредителей», а на Тишинском рынке пьяный орал: «Евреи хотят отравить Сталина!»
Была опубликована статья о том, что врач Лидия Тимощук, разоблачившая «убийц в белых халатах», получает массу благодарственных писем.
Иосиф Виссарионович был доволен: скоро можно всех этих профессоров «пустить под нож», а заодно и прихватить тысячи других...
Но дальнейший день радовал Павла Николаевича: позвонил Федя и сообщил об успешном запуске спутника. Свершилось! Правда, для ввода в действие «Большой Клизмы» необходимо, понимаешь, настроить аппаратуру. Что ж, подождем. Он, Павел Николаевич, ждал долго, может и потерпеть несколько часов.
- До вечера! Не более! – строго сказал экс-президент своему ученику. – В шестнадцать ноль-ноль я включаю пульт!
- Да, но… - попытался возразить Ступин, но Павел Николаевич уже положил трубку на рычаги телефонного аппарата.
Собственно, так и намечалось по диспозиции. «Пинцетом заводить будет… - почему-то вспомнилось экс-президенту давний прикол, и он ухмыльнулся. – Нет, пальцем в кнопку ткну!»
С этой минуты время потекло медленно. Правда, Павел Николаевич нашел оригинальный шахматный ход. По договоренности, никто из игроков не мог пользоваться подсказками. Можно было бы, понимаешь, самому Карпову позвонить, проконсультироваться. Но уговор, как говорится, дороже денег. И вот, искомый прыжок коня! «Троянского коня»!..
- Джеймс! – торжествующе сказал он Блушу-старшему. – Тебе, старина, мат!
- О, Павел… - заквохтал владелец роскошного ранчо. – Я опасался именно этого хода… - экс-президент США поинтересовался. Он уже знал от сына стремительное развитие событий в России. – Когда начнем новую партию?
- Позже! Я хочу насладиться эффектом победы! Гудбай, Джимми! – в голосе Павла Николаевича звучала радость.
Но вот что-то в голосе Феди не давало экс-президенту России покоя. Может быть, Ступин струсил? Да, и ладно. В установленный срок кнопка будет надавлена, и ничто на свете не сможет остановить Павла Николаевича!
Кто мог помешать Сталину? О, не только довести до конца «дело врачей», но и поквитаться с капиталистами. Демонический Разум внушал Иосифу Виссарионовичу необходимость развязать третью мировую войну. Атомные бомбы большой силы внезапно упадут на жизненно-важные центры западных государств. И... Он, Сталин, станет тем самым, искомым сверхчеловеком – Антихристом! Он подчинит Доктрине весь этот обветшалый мир, который требует очистки и кардинальной переделке. Он! Он!..
Но Силы Света вступили в яростный поединок с Силами Тьмы. Канал инвольтации, соединявший Отца Лжи с человекоорудием, был наконец-то перерезан. У кремлевского тирана произошло кровоизлияние в мозг. И никто на свете не мог уже вдохнуть жизнь в тело, находившееся долгое время без сознания.
Вокруг того, кто был десятилетия кумиром и грозой, толпились врачи, пытаясь сделать хоть что-либо. Они ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы, медсестра беспрестанно делала уколы.
Здесь, на Ближней даче, находились все соратники Сталина. Они молчали, как в храме, понимая, что присутствуют при самом сакральном акте драмы: уходе из жизни того, кто держал в покорности и страхе не только великую страну, но и страны-сателлиты.
И когда все было кончено, Берия первым выскочил в коридор и громко, звонко закричал, не скрывая торжества: «Хрусталев! Машину!»
Ровно в шестнадцать ноль-ноль экс-президент России надавил красную кнопку небольшого переносного устройства. Вот он, торжественный момент! Сейчас настанет момент долгожданной истины. Хитроумное устройство, парализующее чужие, капиталистические компьютеры, пощадит свои: правительственные, силовых ведомств и Центробанка… Но зеленая лампочка, указывающая, что сервер объекта «Зед» задействован, не зажглась.
- Что такое? – с раздражением спросил Павел Николаевич по телефону у Ступина. – Почему не работает «Клизма»?
- Извините, Павел Николаевич, - виновато произнес Федор Федорович. – У нас тут произошла накладка.
- Какая еще, понимаешь, накладка?
- На объекте случился большой пожар.
- «Клизма», выходит, не будет работать?
- Да, не будет. Это американцы ее сожгли. Они же нам поставили условия: больше никаких «Клизм».
Экс-президент схватился за сердце. Прибежавшая на стук падения тела мужа, жена запихнула Павлу Николаевичу в рот таблетку нитроглицерина.
Но могучий когда-то организм дал сбой. Последняя мысль угасающего сознания Павла Николаевича была будничной: «Я так и не узнал, что такое «лепесток»…»
40
Виктор сидел на диване в домашнем кабинета Бармина. Анна Самуиловна, жена генерал-майора внесла на подносе мужчинам кофе и, поставила на письменный стул и вышла. Но аналитик не спешил пить его. Он предчувствовал, что Владимир Иванович собирается сообщить ему нечто экстраординарное.
- Выкладывайте, вашу новость, - сказал он.
- Ты… думаешь, она есть?
- Конечно! Вы напряглись, и от вас исходят флюиды неуверенности.
- Прыткий ты, Витя, никак не научишься уважать начальство. А что, если мы с тобой в некотором смысле… родственники? – спросил Бармин.
- Вполне возможно.
- Шутишь, что ли? – взвился генерал. – Ты так спокойно об этом говоришь. Вот, результаты экспертизы, проведенной твоим покойным дедом… - Он достал из книжного шкафа пакет и протянул его Улиссу.
- Не надо, Владимир Иванович, я и так все знаю. – Отвел руку Бармина аналитик.
- Все?
- Да. Главное – мы вместе. Но… оставим пока это на своих местах.
Владимир Иванович растерянно пробормотал:
- Понимаю, ты не хочешь нарушить добрую память о Валдисе и о Наталье…
- Нет! Я не хочу осложнений, ведь мы с вами: начальник и подчиненный. А вот потом…
- Значит, Витя, у меня еще есть шанс?
- И даже очень большой!