МИРОН ВОЛОДИНОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ БЛЕСК БРИЛЛИАНТОВГлава 1Июньский ветерок с ленцой пошевеливал фиранками, нехотя заглядывая в раскрытое окно. Ветер был по-летнему теплый. Это в комнате было прохладно. Старый кирпичный дом успешно сопротивлялся наступлению жаркого лета. – Что мне надеть? – Татьяна металась по комнате. Ну прямо к свадьбе готовилась! И что за проблемы у этих жещин? Я смочил каким-то клеем расческу и задержался у зеркала. Она тут же прибежала с раскрытой губной помадой. – Ну-ка подвинься! В моей футболке! Но я промолчал по поводу футболки так же, как и по поводу зеркала. Мы с моей старшей сестрой мирно сосуществовали в течение восемнадцати лет. Временами она даже могла оказаться полезной ценными советами. – Сними серьгу! Я растерялся. – Что? Я поймал ее взгляд. Она смотрела из зеркала прямо на меня, скосив глаза. Они у нее красивые, как у нашей мамы. И ведь знает же! Сколько ни обзывай уродиной – ни за что не обидиться. Потому что знает. Каким я буду, когда догоню ее? А мы все-таки похожи: глаза, нос, губы… Я плотно сомкнул губы, как делает она, когда наносит помаду. – Вынь серьгу из уха! Они решат, что тебе просто нечем привлечь их внимание. Им кажется, что это всего лишь уловка: к ней прибегают, по их убеждению, те, кто не может похвастать ничем другим. А значит, и умом тоже. Тут и мама вмешалась. – Значит, сами они не в состоянии проверить наличие ума другим способом? Но тогда им нужен не ум, а посредственность, – она вздохнула. – Сегодня в гениальность не верит никто. Я послушался: в чем в чем, а в этом им можно было доверять. К крикам детворы, врывавшимся в окно, добавился новый звук: шум въезжающего автомобиля. Окно выходило во двор. В нашем маленьком дворе мог развернуться только один автомобиль. Он туда обычно и заезжал. Но сестра почему-то считала, что мир должен жить только ее заботами. – Это за мной! Выглянув в окно, она отмахнулась, и в ее голосе прозвучало разочарование. – Наш сосед! Вторую неделю обкатывает новенький «Мерседес». Надо же! – она вытянула шею. – Смотрите-ка, и номера поменял на престижные, денег не пожалел! Мама строго взглянула ей в спину, подозреваю, она не питала к нему симпатий. – Вот и на здоровье! И хватит на него пялиться! Ну что я говорил! Татьяна вот только слегка опешила. – Что тебя так раздражает? То, что он ездит на «Мерседесе»? На маму это было непохоже, она со всеми на короткой ноге. Но чем ей не угодил наш сосед, мы так и не узнали, она молча вышла из комнаты, хлопнув дверью. Сосед со своей семьей поселился недавно, купив квартиру этажом выше. Квартира была поболее нашей, у нас только три комнаты, а там целых пять. И вообще купить квартиру в таком доме, как наш, под силу не каждому. Моему деду, первому из Виняров в этих краях, она досталась, как инвалиду войны, да и то лишь потому, что ранение он получил на Малой земле. Это были годы Леонида Брежнева, Малую землю изучали в школах. Сейчас этим не принято гордиться. Перед приездом генсека в наш город он явился в тогдашнюю мэрию и настучал палкой. Те с перепугу тут же отдали ключи. Хотя на самом деле и воевать-то ему не пришлось. В первый же день так случилось, что снаряд разорвался прямо в траншее, он даже выстрелить ни разу не успел. Благодаря этому и выжил. Спустя две недели взвод попал в окружение и погиб. Так что о военных подвигах моего деда лучше не вспоминать вовсе. Я бы рад продолжить, но история следующих поколениях Виняров еще более скучна и неинтересна. Что поделаешь, если им изначально выпало не такое героическое время? Моя мать без малого тридцать лет простояла у прилавка, моя сестра заканчивала педагогический и, кажется, собиралась замуж за такого же учителя биологии, как она сама. Думаю, она счастлива, вы скажете: много ли для этого надо? Я посмотрел ей в глаза: она счастлива? – Кажется, да! Ну отец, тот вообще отделался алиментами. Оставался я один. *****Захлопнув за собой дверь, я равнодушно прошел мимо работающего лифта и стал спускаться, как обычно, лестницей. Облицованная мрамором, она дышала холодком. Я ведь говорил уже: дом у нас старый, добротный, не то, что нынешние коробки. Даже лифт еще тот, с раздвижной решеткой. Сейчас такие не ставят. Олег Семенович и его сын стояли внизу на мраморном полу в ожидании, когда подойдет лифт. Сосед, которого мама недолюбливала, выглядел, как обычный человек, уж не знаю, чем он ей не угодил. Среднего роста, не толстый, не худой. Волосы коротко остриженные, но ведь многие так ходят. Очень практично, и лысина меньше бросается в глаза, то ли есть,то ли нет. Красоты, может, и мало, так ведь не замуж она за него собралась! Ну еще лицо слишком загорелое, будто с юга вернулся. Нам-то южные пляжи не по карману. Его двенадцатилетнего сына Йоську редко видели без ссадин на коленях, как меня когда-то (шорты доходили ему как раз до колен), а во дворе, так просто было не отличить от других мальчишек. Не понимаю! Передо мной остались последние ступени. Я поздоровался, в ответ Дзюбенко-старший сдержанно кивнул. Но вот Йоська, тот меня поджидал. Не успел я поравняться, как он мстительно прищурился и наотмашь треснул меня по ноге. – Ты куда исчез? – глядя исподлобья, спросил он. Я пожал плечами. Дела, объяснил ему, готовлюсь к вступительным экзаменам. Шутка ли! Йоська прикусил губу и обиженно потупился. Зато его отец, конечно, заметил, как он на меня посмотрел. Вдогонку я услышал его голос. – Даня! Обожди секунду! Я оглянулся, держась за ручку парадной двери. Йоська тут же вывернул шею. Но Олег Семенович вручил ему хозяйственную сумку, которую нес в руке. – Езжай домой один! Будете без меня обедать. Скажешь маме, я поехал прямо на работу: времени в обрез! Тот тянул, держался за решетку лифта и до последней минуты не сводил с нас обоих глаз. Напрасно! Он так и не услышал ни слова. Мы оказались во дворе. Мои каждодневные джинсы остались дома, а футболка на Татьяне. Олег Семенович успел и на это обратить внимание. – Так ты в университет? – На собеседование, – ответил я вроде бы утвердительно. – Уже выбрал специальность? – Финансы и кредит, – я ни секунды не колебался. – Мама хочет видеть меня банковским служащим. – В самом деле? – он одобрительно качнул головой. – Что ж, умная у тебя мама, нечего сказать! Без куска хлеба не останешься. Прекрасный выбор! Ему стоило добавить, что и обучение обходилось дешевле, к примеру, чем на юридическом или даже на медицине. Но я промолчал. – А Йоська… – он небрежно махнул рукой. – Один ветер в голове! Учится еле-еле, мне уже стыдно в школе появляться. Хоть на собрания не ходи. За лето надо ему обязательно подтянуться, в особенности по грамматике. Нанять бы репетитора, да боюсь, мало будет проку. Чему такого научишь, если он только в окно и смотрит? Я встретил его глаза. – Ты другое дело, – признался он, – тебя он будет слушаться. Ага, вот оно что! А я все ждал, когда он заговорит о главном. Не затем же он отказался от обеда, чтобы поболтать про университет, нужен он ему! – Что скажешь? – Олег Семенович, я… Он прервал меня, видимо, почувствовав мое смущение. – Не спеши отказываться. Я буду платить по пятьдесят гривен в час. Не всякий репетитор мог бы расчитывать на такие деньги. Он еще надеялся этим произвести на меня впечатление! Мне пришлось подавить усмешку. – Извините, это, конечно, очень соблазнительно, только сейчас у меня совершенно нет свободного времени. Вступительные экзамены, вы же понимаете! – ответил я, потупив взгляд, чтобы он не догадался, как глубоко мне наплевать на его щедрость. Сосед скорчил гримасу. Я убежденно прибавил: – В другое время я бы с радостью, но сейчас… Извините! Придется вам поискать кого-нибудь другого. Кажется, минуту назад он был уверен, что способен меня осчастливить. А тут понял, что ничего не добъется, и разочарованно отмахнулся. – Кого-нибудь?.. А мне казалось, ты совсем не против помочь своей семье. Да… Ну как знаешь! Он резко повернул в сторону к своему новенькому «Мерседесу», забыв даже проститься. – Даня! – вдруг окликнул он с полуоборота. – Но ты все равно еще подумай! *****Я пообещал подумать и забыл о нашем разговоре сразу, едва перешел на другую половину улицы. Мне в душу закралась тревога: а вдруг меня не возьмут? Теперь, когда меня от моей мечты отделяли пятнадцать минут езды, сомнения стали грызть с новой силой. Я даже подумал, не повернуть ли обратно. Пропустил маршрутное такси, но в следующее все-таки вскочил, что говорило исключительно о моей наглости. Мне казалось, что всякий, кто на меня взглянет, тотчас догадается о моих дерзких планах. По моим расчетам, именно ближайший час за вычетом, разумеется, пятнадцати минут, должен был круто изменить всю мою жизнь. У себя в кармане я все еще хранил газетную вырезку. Почему я ее не выбросил, ведь знал же наизусть? Это было объявление о замещении вакансий, его дала некая фирма, посылавшаяся на Нино Брутти, всемирно известного ювелира. Нино Брутти – крупными буквами, остальное помельче. Это тоже крупными: «требуются молодые, коммуникабельные, перспективные и т.д. сотрудники». Богом клянусь, если кто и подходил под названное определение, так именно я. Здесь каждое слово было обо мне! «Неважно, кто вы и чего успели достичь. Но если у вас есть организаторский талант, если вы мыслите творчески, если умеете дерзать, то это к нам. Мы поможем на деле реализовать ваши возможности». При всем при том я не сомневался, что желающих будет хоть пруд пруди. Кто не хочет ездить по всему миру, учиться, опять же за счет фирмы, в престижном университете, да и просто стать уважаемым человеком? Такая перспектива открывается не каждый день. Разговорчивый господин, встретивший меня в прошлый раз, доходчиво объяснил, чего может добиться юноша вроде меня, если ясно поставить перед собой цель. Но только, разумеется, с помощью его фирмы. Первая встреча оказалась многообещающей. Да, думал я тогда, слушая его, многие тут сидели и слушали то же самое. А в итоге чего они добились? Но я не такой, как они. Я способнее. Я своего добъюсь. Он меня узнал. – Ну что, принесли документы? Я его тоже: совершенно лысый, но с живыми глазами, и фамилия у него противная, но звучная: Хариш. У меня на языке, пока я на него смотрел, так и вертелось это слово, с которым она ассоциировалась. Зато глаза, повторюсь, у него были живые. Зажечь он умел. Прежде чем он успел еще раз закидать меня потоком слов, я вынул аттестат с отличием, который должен был находиться в настоящий момент в приемной комиссии университета, но вместо этого лег на стол Харишу, или как его там. Я сообщил всем, что иду на собеседование, и отчасти это было правдой. Вот только на собеседование – куда? Университет – отговорка, ставшая дежурной. Превратиться на самом деле в протирающего штаны банковского служащего в очках то ли с минусом, то ли с плюсом? О нет! Хариш и не подозревал, что построил для меня ковчег. Эта работа по крайней мере давала мне самостоятельность на первом этапе и возможность в будущем стать тем, кем я хочу стать. Не подчиняться обстоятельствам, а самому строить свою жизнь, вот мое кредо. На этот раз мой наниматель будто заглянул мне в душу. – Молодому человеку, не имеющему средств, тяжело противостоять натиску судьбы, – загадочно прищурив подвижные глаза, напомнил он. Мне льстило, что такому начинающему, как я, уделяют столько внимания, но вскоре я начал подозревать, что ему самому это нравилось. И похоже, его перестало волновать, понимаю я, о чем он говорит, или нет. Но все равно я старался не пропустить ни одного слова из его длинной речи, словно это было как раз то, о чем я всегда мечтал услышать. Под конец он все-таки нашел, чем меня порадовать. – Вы неопытны, но зато в вашем арсенале есть еще такое прекрасное средство, как внешность, – он с явным сожалением погладил блестевшую лысину. – При вашем обаянии да еще бы умение работать с людьми… Ну ничего, мы вас научим. А дальше посмотрим, как вы этим воспользуетесь. Все теперь целиком будет зависеть от вас. Я догадался, что принят. Судьба дарит вам шанс. Не упустите его, молодой человек! *****Итак, я начинаю новую жизнь, сказал я себе. Татьяна первая заметила во мне перемену. – Ты весь сияешь, – сказала она, внимательно посмотрев мне в лицо, – как новая монета. Но я не был еще готов сделать признание. Спроси она о причине, и мне пришлось бы снова выкручиваться. К счастью, у нее-то как раз не было настроения. Она в свою очередь скрыла от мамы, что охладела к своему хахалю, и не встречается с ним вот уже несколько дней. Услышав телефонный звонок, она взглядом просила меня подойти, и если это будет он, я уже знал, что ответить. Но и он тоже перестал звонить. Все больше ее сокурсницы. А то позвонила школьная подруга нашей мамы. Татьяна пошла ей сообщить, а мне следовало дождаться, когда снимут трубку с параллельного аппарата. Собираясь вернуть трубку на место, я случайно подслушал обрывок разговора. Сначала мама что-то рассказывала про университет и про золотую медаль. Значит, обо мне. «Как я тебе завидую, – это был голос подруги. – Я со своими не могу сладить. Современная молодежь еще взбалмошнее и самоувереннее, чем в наше время». «Куда там! – соглашалась мама. – Они хотят получить все и немедленно. Нет, мои дети не такие». В этот момент я испугался и положил трубку. Мне лучше этого не слышать. Зря она беспокоилась. Я проштудировал всего Дейла Карнеги, открывая секреты, как добиваться расположения, и сутки напролет старательно изучал проспекты, которые дал мне Хариш – и это вместо учебника по математике! Я с головой окунулся в ювелирное дело. Математику я так не учил. Уже спустя неделю состоялся мой выход. Согласившись взять меня на работу, Хариш объяснил, что мне невероятно повезло, так как через неделю открывается выставка, в которой он принимает участие от лица Нино Брутти, и ему срочно нужен представитель. Все произошло очень быстро. Меня даже огорчило, что мне не устроили экзамен, как было обещано, впрочем, главный экзамен оставался впереди, когда я в качестве менеджера попал на выставку драгоценностей. Собственно, я никогда не был ни в том, ни в другом качестве, но меня это больше не смущало. Мне показали мой стенд, и я тут же проникся гордостью, почувствовав себя частью великой империи под названием Нино Брутти. Это меня даже возвысило. Мимо меня теперь сновали господа вроде моего соседа Олега Семеновича, и когда я с привычной легкостью сыпал терминологией миллионеров, а они стояли и слушали разинув рты, мне очень хотелось, чтобы после своих пятидесяти гривен в час он меня ненароком здесь увидел. Одно плохо: время шло, а вот продать хоть что-нибудь несмотря на все мои старания никак не удавалось. О выгодном контракте я уже не говорю. Изнурительный день был потрачен впустую. Как и в самом начале, мой заработок составлял ноль гривен ноль копеек. Я из кожи лез, но их интересовали вещи практичные, и подешевле, на дорогие безделушки приходили только взглянуть. К концу второго дня я начал терять терпение. Я уж совсем было отчаялся, да тут какая-то дамочка решила примерить бриллиантовое колье. Уже потом я сообразил: она и не собиралась его покупать, ей просто очень хотелось увидеть себя в нем. Я польстил ей, сказав, что с ним она будет неотразима, и что его блеск напоминает блеск ее глаз. Полный бред, но он произвел на нее впечатление. К тому же, уверен, никто еще с таким вдохновением не произносил этих слов. Подозреваю, что и лицо у меня прямо-таки светилось восторгом. Надо было лежать в гробу, чтобы спокойно это выслушать. Я с небывалым азартом продолжал расхваливать бриллианты. Она должна сейчас же растаять и купить у меня это колье! Я видел, что ее тронула моя пылкость. Дамочка была в определенном возрасте, в свое время, должно быть, пользовалась успехом у сильного пола, а сегодня весьма страдала ввиду этой потери. Мой горящий взгляд мог напомнить ей что-то – не знаю, но может, веру в этот мир, как волна разбившуюся о прибрежные камни жизни? Та сильно ее потрепала: не то что колье, никакой макияж не спасал. У дамы дрогнули густо накрашенные ресницы. Нет, по-моему, они вообще были накладные. Она со вздохом сняла дорогое колье и прошлась глазами по ценникам. Наверное, все-таки по ценникам, а не по самим украшениям, потому что выбрала самое дешевое, что у меня было: брошь с настоящим шестнадцатикаратным аметистом в золотой оправе. – Покажите-ка вот это, – избегая моего взгляда, попросила она. Я достал ее. Мне ничего не стоило переключиться на аметист, я мог бы с таким же успехом рассказывать об этом камне, как и о бриллиантах, но в этот миг на меня нашла внезапная грусть, которую мне не удалось спрятать за эрудицией. Дама метнула в меня пронзительный взгляд и тут же быстро опустила глаза. – Пожалуй, я ее куплю. Правда, у меня с собой нет такой суммы, но если вы согласитесь подождать до завтра… Мне это снится? Теперь я не смог сдержать вздох облегчения. – Конечно, конечно! – поспешил заверить я, боясь, как бы она не передумала. – Вам доставят ее по адресу, который вы укажете. Вместе с сертификатом… Вы сделали хороший выбор. Эта брошь должна принести вам удачу, – с уверенностью пообещал я. *****Нет, все же осадок у меня, конечно, остался, и с ним я входил в офис Хариша. Приемная была пуста, но секретарша заявила, что у него посетители, и велела подождать. Сама же с какой-то папкой перешагнула порог кабинета, неплотно прикрыв за собой дверь. Стоит ли утруждать себя, она ведь всего лишь на минуту! Но и за минуту можно узнать много интересного. В приемную донесся голос самого Хариша. – Ко мне еще кто-нибудь есть? – Никого, – ответила секретарша, – только парень этот, новенький, которого вы взяли на прошлой неделе. – Ах да! – видимо, дальнейшее предназначалось кому-то другому, не секретарше. – Я заключил договор с Нино Брутти. Хочу попробовать себя на рынке ювелирных изделий. Вдруг получится? Ему ответил мужской голос. – Почему ты бросил заниматься шампиньонами? Кажется, они давали неплохую прибыль. По крайней мере, на них всегда будет спрос. – Шампиньоны портятся, а этот товар пролежит до скончания века. – Ну… смотри, только поосторожнее с этим. Наша публика прижимистей, чем ты думаешь. Кольца, серьги, позолота – еще куда ни шло. Правда, это все мелочь для Нино Брутти. Ювелирные изделия… Гм… Конечно, интересная тема, но я бы на твоем месте не торопился. Сомнением отдавало каждое слово. Но Хариш только рассмеялся. – А мне-то что? Расходы оплачиваю не я – Нино Брутти. Вот пусть у него голова и болит. Лично я не вкладываю в это дело ни копейки. Продолжение я не услышал: секретарша вернулась и на этот раз плотно прикрыла за собой дверь. Спустя еще пару минут вышел собеседник Хариша. Не обращая на меня никакого внимания, он спокойно пересек приемную и исчез за дверью, выходящей в коридор. Секретарша предложила мне войти. Кабинет был тесный, стол, за которым сидел Хариш, находился в полутора метрах от порога. Отсюда и хорошая слышимость – интересно, он об этом забыл или нет? Я думал, он тут же начнет оправдываться. Мое доверие к нему сильно пошатнулось за эти два дня. – Ну что, молодой человек? Брошь все же продал? Видишь, у тебя уже начинает получаться. Поздравляю с успешным началом! Он улыбался. Я ушам своим не поверил: и это называется успех? Я засопел. Хариш приветливо кивнул на стул напротив, тот был еще теплым. – Ну ладно, ладно! Признаюсь, я тебя сначала хотел испытать, прежде чем доверить серьезное дело! Надо отметить, справился ты на отлично! Зато теперь… – он полез в ящик стола и с торжественным видом вытащил пухлую папку, – я дам тебе настоящую работу. Держи! Я недоверчиво взял новую пачку проспектов. – Будешь заниматься туризмом! – как ни в чем не бывало продолжал Хариш. – Готовить группы к отправке заграницу. Турция, Кипр, Египет… Ну как, нравится? – хитро прищурив глаза, поинтересовался он, в то время как я заинтригованно начал листать страницы, пестреющие видами отелей среди экзотической фауны Средиземноморского побережья. Ну кто же о таком не мечтал? Резкие слова, приготовленные мной до того, как переступить порог, куда-то исчезли. Я понимал, что здесь может крыться еще один такой же подвох, но ничего с собой не мог поделать. Надо было сразу бросить ему в лицо все, что накопилось, развернуться и уйти, хлопнув дверью. Подвело элементарное любопытство, хотелось узнать, что все-таки будет дальше, и вот… |
|