ПРОЛОГ

Неспеша, без лишней суеты Маслин собирался на пресс-конференцию. К четырем тридцати должны были подать автобус. Конференция была назначена на пять.

Только что звонил главный редактор. По возвращении ему посулили собственную программу. Маслин догадался, почему тот позвонил. Ведь мог же дождаться его возвращения в Москву. Так нет же, специально позвонил. Какая чуткость!

Дело в том, что главный редактор не любил сенсационных репортажей. Где сенсация, там обязательно неприятности. Маслин не сомневался, что если и на этот раз все пройдет гладко, постоянное эфирное время ему обеспечено.

Кажется, галстук опустился на сантиметр ниже положенного. Он добросовестно перевязал узел, и галстук выровнялся до отведенной ему черты. От журналиста не требуется носить галстук. Но сегодня, по случаю нового назначения, он решил примерить. Отлично: сразу перестал выделяться. Такой себе Маслов. Или Масликов?.. Какая разница, все мы на одно лицо.

Автобус подали с опозданием, у гостиницы уже собралась толпа. Хороший повод постоять на улице: день выдался солнечный, редкость как на сезон. Под конец декабря в Москве и по обе стороны Урала мороз трещал, а здесь, на Алтае, было по-весеннему тепло, выпавший на прошлой неделе снег растаял полностью.

Он видел знакомые лица, но попадались и совершенно новые. Это были преимущественно западные корреспонденты. Они-то как раз больше всего любят задавать каверзные вопросы. Но Маслин потому и знал, что сенсации не предвидится.

Маслин занял более чем одно сидение, со своими слоновьими габаритами он с трудом вписывался в компактный «Икарус». Его вес также вполне соответствовал габаритам. Немыслимо, как можно столько весить при его работе! С телеэкрана оно не так заметно.

– Пожалуйста, следуйте за провожатым, господа. Не отклоняйтесь от маршрута.

Скромный поселок в десяти километрах от Барнаула. Воздух чистый, не загрязненный выхлопными газами. Пахнет сосной. Они пересекали территорию бывшего военного завода, обычные производственные постройки, даже более опрятные и веселые, чем большинство гражданских. Но раньше тут выпускалось химическое оружие, и одна эта мысль внушала непреодолимую неприязнь ко всему, что попадалось на пути, даже к мусорным контейнерам: почему-то Маслин не мог отделаться от ощущения, будто и в них оставались кем-то выброшенные резиновые перчатки со следами компонентов отравляющих веществ.

Как и следовало ожидать, половина находившихся в зале были военные разных мастей. Рябило от телекамер, направленных на сцену. На вопросы отвечали министр обороны и советник по национальной безопасности. Президент находился в Лондоне. По телевизору Маслин видел его выступление. Сам-то он умел отделить главное от шелухи. Хотя иногда и его тоже начинало тошнить от всей этой политики.

Кто-то спросил из западных журналистов:

– Господин министр! Где гарантия того, что после выполнения предложенной вами программы часть оружия не окажется в руках воинственно настроенных лидеров третьих стран?

Это был коварный вопрос. Министр ответил подкупающе радужной улыбкой:

– Господа! В вашем распоряжении все материалы по имеющимся запасам химического оружия. Они проверены компетентной комиссией, куда вошли, в том числе, лучшие специалисты блока НАТО. Технология уничтожения химическим способом сделает процесс абсолютно контролируемым. Утечка даже теоретически невозможна.

Маслин снова поймал себя на мысли, что насмехается над словами министра. Вот оно, как легко дать себя увлечь, несмотря на твердое решение быть паенькой! А ведь его ждал весьма лакомый кусочек: собственная программа. Нет уж, сказал он себе, никаких авантюр! Лучше вообще держаться подальше от соблазнов. Встал и начал пробираться к выходу, воодушевленный обещанием главного редактора.

Стремительной походкой к двери, охраняемой военными, подошел некто в форме капитана мотострелковых войск. Откозырнув, обратился к офицеру, что был за старшего.

– Я могу пройти к генералу Анцупову? Я его адъютант. У меня крайне срочное дело.

Но офицер охраны невозмутимо повел бровями.

– Сожалею. Вход только по пропускам, господин капитан.

– В таком случае, может, вы пригласите его к телефону?

– Простите опять же, но вызывать участников к телефону во время конференции нам строжайше запрещено.

Адъютант Анцупова взял себя в руки.

– Пускай. Ну хотя бы записку вы можете передать?

Тот задумался.

– Ладно, давайте вашу записку.

Адъютант мигом открыл блокнот, что-то в нем черканул, вырвал листок, свернул вчетверо и вручил офицеру охраны.

Тот осторожно вошел в зал, прикрыв за собой дверь, и увидел спины сидящих. Уверенный, что некому за ним наблюдать, офицер развернул блокнотный листок. Торопливой рукой в нем было написано только одно слово: «Рузаевка».

Он снова свернул листок и, прижимаясь к стене, начал пробираться к президиуму. Едва ли это сообщение могло быть настолько важным, чтобы стоило вносить сумятицу в окружение министра. Но генерал Анцупов, маленький тщедушный генеральчик, полнейшая противоположность Маслину, увидев записку, отреагировал на удивление резко. Нахмурился, что-то шепнул какому-то чину рядом (повидимому, извинения), встал из-за стола и заторопился к выходу. Офицер едва успел уступить дорогу.

Маслин перехватил офицера уже за дверью.

– Простите, можно вас на два слова?

Офицер мельком взглянул на бейджик, подцепленный к его нагрудному карману и молча позволил Маслину увести себя в сторону.

– Я видел, как вы читали записку, – сходу заявил Маслин.

Офицер только секунду смотрел на него оторопело. Затем пожал плечами.

– Ну так и что же?

– А вы думаете, генералу Анцупову все равно, кто читает адресованные ему записки?

– Я не подчиняюсь генералу Анцупову, – небрежно бросил офицер.

– Значит, у вас еще меньше оснований заглядывать в его корреспонденцию.

Маслин рассматривал его в упор. Офицер понял, что его шантажируют, и что от Маслина так просто не отделаться.

– Что вам от меня нужно?

Маслин удивленно приподнял брови: он-то считал, что офицер должен был и сам догадаться. А может, просто тянул время.

– Текст.

– Текст?

Маслин ждал.

– Там было только одно слово, – тот сделал паузу, скосил глаза на дверь, у которой стояла подчиненная ему охрана. – «Волчки».

– Волчки? А что это?

– Кажется, название местности.