Глава 2.3

Маслин летел ночным рейсом. Пусть город и спал, аэропорт жил собственной жизнью. Остановившись у стойки администратора, он по журналистской привычке очень приветливо поздоровался с девушкой в форменном костюме, и пока она оформляла билет, с удовольствием рассматривал ее розовые губы, которые она покусывала зубами, следя за монитором.

В этот момент что-то укололо его сзади, в предплечье. Маслин оглянулся и увидел молодого отца с ребенком на шее. Малыш беспечно болтал ногами и пыхтел, стараясь дотянуться до сверкающей таблички над администраторской стойкой.

– Коленька, не балуйся! – пожурил отец. – Извините нас, пожалуйста. Видишь, дядя на тебя рассердился. Нельзя так.

Маслин улыбнулся ребенку.

– Ничего страшного.

Он показал ему пальцами «привет», отец велел малышу сделать дяде «до свидания». Тот оказался на удивление понятливым.

Объявили посадку. Маслин вместе со всеми сел в вагончик, повезший к трапу. Мороз щипал за уши. Резкий полевой ветер забивался в ноздри, не давая свободно дышать.

Как можно таких маленьких детей брать в самолет, да еще зимой? Маслин оглянулся, надеясь отыскать отца с малышом, но нигде не увидел. Наверное, ждут другого рейса.

Стюардесса вежливо рассаживала пассажиров.

– Какое у вас место?.. Сюда, пожалуйста.

Маслин сел в мягкое кресло. Слева и справа – одни черные иллюминаторы. Как не любил он эти самолеты!

Соседнее кресло занимала пожилая дама. Открыв сумочку, она извлекла какие-то таблетки.

– Это против качки. В самолете меня всегда тошнит.

За бортом запустились двигатели. Взяв в руки микрофон, стюардесса попросила пристегнуть поясные ремни. Самолет вырулил на стартовую полосу, в иллюминаторах показались огни аэровокзала. Двигатели взревели во всю мощь, самолет резко рванул с места, и огни провалились вниз.

Маслина вдавило в кресло, значит, самолет все еще набирал высоту. Ему было очень неуютно в этом мягком кресле. Голова опускалась все ниже и ниже, и вдруг он понял, что начинает терять сознание.

– Вы тоже с трудом переносите высоту? – с пониманием поинтересовалась пожилая дама.

Но Маслин уже съехал вниз. Она встревоженно задергалась.

– Молодому человеку стало плохо! Врача!

Но за шумом двигателей ее никто не услышал.

Как он все же ненавидел самолеты!

Через зал аэропорта навстречу папаше с ребенком подбежала молодая мать.

– Ну как, не соскучился по своей маме? – спросила она, беря малыша на руки. – Вижу, понравилось тебе у дяди. Хочешь остаться?.. Ну что, Тимоша, заенька, сейчас поедем домой, наш папа уже улетел. Да? Поблагодари дядю: помаши ему ручкой.

Дядя тоже помахал малышу, копируя жест Маслина.

*****

Выключив звук, Макар тупо уставился в телевизор. Пошла заставка: новости на «Шестом канале». Ведущий и рта не успел раскрыть, как на экране появилась фотография Маслина.

Макар потянулся за пультом, включил звук.

«...Нам сообщили, что смерть наступила в результате сердечного приступа. К сожалению, из-за того, что самолет находился в воздухе, больному не успели оказать своевременную медицинскую помощь. Представитель авиакомпании начисто отверг домыслы о неисправности воздухообменных систем на борту самолета. Редакция телеканала выражает глубокие соболезнования близким Михаила Маслина. Ушел из жизни прекрасный человек и талантливый журналист».

*****

Макар в глубокой растерянности провел еще сутки, последние в чужой квартире. Он был безмятежно спокоен, рассчитывая на Маслина, а теперь Маслина нет, и он снова остался наедине со своими проблемами. «Ну и где же он, этот мой интеллект, почему не подскажет, как выходить из этой передряги? – с досадой думал Макар, вспоминая слова Маслина. – Нет, я погиб, если только не воскрешу Маслина».

*****

С этого момента он уже не пропускал ни одного выпуска новостей, но ничего нового не услышал, как будто все боялись сказать что-нибудь лишнее.

Утром на лестничной площадке начался галдеж. Макар припал ко входной двери, да так и замер.

– Ванные у нас смежные. Не один раз было: зайду, слышу, вода течет. Потом перестанет. А сегодня выхожу на балкон, смотрю – окно-то у него открыто. Через полчаса выглядываю – уже закрыто. Я вам точно говорю, в квартире кто-то есть.

– Тьфу на вас, Матвеевна! Что же там, привидения завелись?

– В духов я не верю. А в квартире кто-то живет. Это точно.

– Честно вам скажу, – вмешался третий голос, – мне тоже показалось однажды, будто что-то упало.

– А по-моему, все-таки надо участкового вызвать, пускай проверит.

– Мне-то что, проверяйте. Может, дух самого хозяина поселился.

– Нет, нужно таки вызвать участкового.

– Давайте вызовем.

– Позвоните лучше вы, Матвеевна.

– Давайте.

Макар не горел желанием узнать, чем это все кончится. Хотя ясно, чем. Забросил вещи в ранец, а когда соседкам в ожидании участкового надоело торчать на лестничной клетке, тихонько проскользнул за дверь и быстро сбежал вниз.

*****

Бродячая собака подошла, обнюхала его руки и затрусила дальше своей дорогой. Макар с тоской посмотрел ей вслед.

С тех пор, как он ушел, его домом стали облезлые подъезды, грязные дворы, вонючие свалки. Не то что кинуть собаке, ему самому нечего было есть. Деньги кончились еще накануне утром, когда он купил на последние буханку хлеба и, не удержавшись, проглотил ее в два присеста, хотя уверенно рассчитывал растянуть на два дня. Какая наивность!

Потом он набрел на бомжей. Они приняли его скорее из жалости, потому что вид у него был куда плачевнее, чем у них. То есть не то чтобы одеждой хуже: заметно было, что еще несколько дней назад он ходил щеголем, а вот сегодня успел хорошо вываляться в грязи. И кроме того, они вполне смирились со своей судьбой и не ждали от жизни милостей, у них, как у всех, случались даже свои маленькие праздники. А он еще недавно был переполнен надеждами, зато теперь они все в одночасье рухнули. Его глаза выражали одно только безнадежное отчаяние.

Они взяли его с собой на «халтуру»: дворничиха пообещала «пару копеек на бутылку», если они раздолбают лед на спуске. Но подобные предложения поступали не часто, в основном они слонялись по мусорникам, подбирая то и это, ремонтируя, а затем за гроши пытаясь сбыть. Макара потрясло, какие это были умельцы. В прошлом вполне приличные люди, имеющие профессию, а теперь они уже никому не нужны, и потому спились – или наоборот. Возможно, спившись, он и сам ощутил бы прелести новой жизни. Но его тошнило от «чернил». И однажды, когда они спьяну пообещали прибить друг друга, Макар сбежал.

Услыхав вой полицейских сирен, он уже не испугался. Он пошел им навстречу, решив сдаться и покончить со всем раз и навсегда. Убъют или нет, ему было уже все равно. И только вспомнив про автомат, лежавший у него в ранце, резко сократил шаг.

Он чуть не совершил следующую ошибку. Уж если сдаваться, то по крайней мере от автомата следовало избавиться.

На полуосвещенной улице Макар нашел мусорные контейнеры и выбросил части разобранного автомата. Патроны в контейнер выбрасывать нельзя. Мусор сжигается, патроны начнут стрелять. Для них существует сточная канализация.

Макар шагнул на звук сирены, рассчитывая сбросить патроны в первый же попавшийся люк. Но услышал нарастающие крики, топот ног, и спрятался за контейнерами.

Какой-то парень пулей пронесся мимо. Макар видел, как тот, пробегая, на ходу выбросил в контейнер небольшой сверток. Вот как, выходит, парня привело сюда то же, что и его.

Следом появились полицейские и помчались за мелькнувшей фигурой. В конце улицы блеснула «мигалка». Полицейские зашли с двух сторон; парню теперь придется туго. Макар поймал себя на мысли, кому он сочувствует, и был сражен происшедшей с ним метаморфозой.

Шум стих, парня упрятали в полицейский фургончик и увезли. Машина проехала мимо Макара и исчезла за поворотом.

Макар вышел из укрытия. Если бы кто и увидел его поздним вечером разгребающего мусорный контейнер, то ничуть не удивился бы: за это время он и повадками, и внешностью стал очень походить на своих приятелей-бомжей. Кажется, вот он, сверток, выброшенный невезучим парнем. Макар развернул, и остолбенел. Там были деньги, в пачках: рубли, доллары, евро. Столько, что хоть до утра считай. Он не верил своим глазам.

Это была пощечина, приведшая его в чувство. Ему стало стыдно. Макар понял, что едва не совершил непоправимую ошибку.

Найти автомат оказалось труднее. Приклад и ствол он раскопал сразу же, а вот мелкие части... Чем дальше он запускал руку, тем глубже они зарывались на дно. Нет, так дело не пойдет. Он подложил кирпичи под колеса и потянул контейнер на себя изо всех сил. Тот опрокинулся навзничь. На этот раз к ногам его вместе с мусором вывалился магазин от «Калашникова».

*****

Косметический кабинет доктора Альтшулера целиком помещался в небольшом особнячке в пригороде Москвы, такой себе скромный двухэтажный особнячок, окруженный кирпичным забором, даже без вывески. И кто бы подумал, что именно здесь находится тот самый косметический кабинет доктора Альтшулера, о котором по всей Москве ходили легенды. За этим прочным забором прятали свои тайные мечты немолодые красавицы и молодые женщины, на которых, однако, не обращали внимание. Одно точно их объединяло: возможность оплатить услуги известного косметолога, доступные только избранным. Красота стоит дорого, но ведь и нет такой женщины, которая не согласилась бы душу за нее продать, если бы та чего-то стоила. А потому внутренняя обстановка больше отвечала тем условиям, к которым привыкли его клиентки: лучшая мебель, дорогие камины, великолепно обустроенные ванные комнаты. Впрочем, и она имела ограничения. Доктор Альтшулер всегда твердил, что пациенты приезжают к нему терпеть страдания, а не наслаждаться удовольствиями жизни.

Макар торчал в приемной уже около четверти часа. Находящиеся там женщины все эти пятнадцать минут непрерывно ломали себе головы над тем, что этот симпатичный, вполне привлекательный молодой человек может хотеть от доктора Альтшулера. Мужчины вообще редкость в этой приемной. Даже секретарша не удержалась от любопытного взгляда, смерив его с головы до ног.

Макар не боялся, что они могут его узнать. У этих дамочек телевизоры принимали по сотне каналов, вероятность того, что они видели его изображение, близка к нулю.

Из заветного кабинета загадочной походкой вышла очередная обнадеженная пациентка. Секретарша, увидев на пульте загоревшееся табло, пригласила Макара.

Доктор, ежедневно лепивший красавиц, сам не отличался приятной внешностью. Он также не носил галстука, сидел в простом пиджаке под белым халатом, а вместо рубашки одевал самый что ни на есть будничный гольф. Но ни лицо, ни одежда уже не имели значения. Он был для них богом, а все, что имеет отношение к богу – божественно.

Доктор и себе хитровато прищурил глаза, увидев Макара.

– Что беспокоит молодого человека? – поинтересовался он, после того как Макар занял предложеное ему кресло.

– Я слышал, вы творите чудеса, доктор, – Макар начал с намеков.

– В самом деле? А что вы еще слышали? – подхватил Альтшулер.

– Что люди выходят отсюда прямо таки обновленными.

Тот не удивился, только еще больше прищурился.

– А еще, вы берете весьма приличные гонорары.

Доктор засмеялся, откинувшись на спинку кресла.

– Вы что, нуждаетесь в пластической операции?

– Не совсем, – успокоил его Макар. – Настолько далеко я еще не зашел. Но мне хотелось бы выглядеть старше лет на пять... а еще лучше на восемь. Так, чтобы меня приняли за моего старшего брата.

Доктор помялся.

– Я все-таки задам вам этот вопрос. Вы уверены, что обратились по адресу?

Макар промолчал.

– Угу, – промычал доктор, вдруг сделавшись задумчивым. – А ваш брат похож на вас?

– Как и все братья, – согласился Макар и добавил. – Знаете, я ведь не хочу навсегда остаться братом.

– Понятно, – доктор встал, прошелся по кабинету, потом остановился, поглаживая подбородок. – Откровенно говоря, в моей практике такое случается впервые. Обычно сюда приходят те, кому хочется выглядеть моложе. А вы!.. Хм! Любопытный случай. Хотя как врач не вижу препятствий. Состарить можно кого угодно. Если бы все приходили ко мне только за этим, я бы сколотил состояние. Ну-ка, будьте добры, пересядьте вон туда.

Он заставил его пересесть в специальное кресло, наподобие тех, что стоят в стоматологических кабинетах, только без бормашины.

– Откройте рот... Закройте.

Он ощупал его лицо, скулы.

– Мы сделаем вам вставку, она раздвинет ваш подбородок. Ну-ка, еще раз... Когда вам надоест играть эту роль, вы сможете сами легко вернуться к прежнему облику. Не знаю... у вас вполне приятное лицо. На вашем месте я бы обзавелся какой-нибудь подружкой... – болтал доктор, просовывая инструмент ему за щеку. – Ну что ж, тут тоже неплохо. Закройте рот. Кожа... На кожу мы нанесем грим. Сделаем ее не такой гладкой, поменяем цвет. Брови, если хотите, я могу выщипать или обесцветить, но это кощунство, мне кажется, лучше дать накладные. У вас замечательные брови. Мои пациентки вам бы только позавидовали. Хм, состариться! Хотите, я сделаю вас стариком?.. Нет? Ну, как хотите.

Доктор продолжал.

– Волосы у вас короткие. Ничего не поделаешь, тут нужен парик. Если, конечно, вы не желаете быть узнанным. Прическа оказывает огромное влияние как на видимый возраст, так и в целом на внешность. Длинный парик изменит ваше лицо до неузнаваемости. Ну, с внешностью более-менее понятно. А вот как быть с вашим голосом? – он выразительно посмотрел Макару в глаза. – А-а, то-то же. Но и здесь, представьте, есть решение. Мы изготовим для вас препарат, расширяющий голосовые связки, как во время простуды. Только что простуды не будет. Ну и вставки, мы сделаем их такими, чтобы они повлияли на выговор.

Макар кивнул головой.

– Поступайте так, как считаете нужным. За деньгами дело не станет.

– Условия оплаты вы обсудите с моей секретаршей, – перебил доктор. – А сейчас... Если нет возражений, медсестра покажет вам вашу палату. И сегодня же мои ассистенты проведут необходимую подготовку.

Он сам проводил Макара к выходу.

– Вызовите дежурную медсестру, – велел он секретарше. – Пусть этого молодого человека поместят в свободную палату.

*****

Макару позволили заглянуть в зеркало, только когда все было закончено. Сначала он не понял, чье это лицо, такое впечатление, словно кто-то выглядывает у него из-за спины.

Сходство осталось, но отдаленное. Пока не скажешь, никому и в голову не придет, что я его брат, подумал Макар. Надувная подкладка, которую ему предложили одеть под рубашку, сделала его шире в плечах, под стать скуластому лицу этакого боксера. Доктор Альтшулер навел ему парочку морщин вокруг глаз, благодаря которым взгляд стал тяжелым и проницательным. Вот только прическа Макару не понравилась, но тот на ней настаивал.

Альтшулер протянул ему флакончик с элиминатором. Макар ничего не понял.

– Я использовал такой себе флакончик из-под элиминатора, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Все будут думать, что этим вы всего лишь дезинфицируете полость рта. Нажав несколько раз на колпачок распылителя, вы должны направить струю в горло. При попадании в гортань эта жидкость незначительно расширит ваши голосовые связки, как я и обещал. Хотя это будет поменьше, чем во время простуды, все равно будьте осторожны, не разговаривайте много. И помните: действовать она будет от часа до двух. Затем впрыскивание придется повторить.

Макар с интересом рассматривал безобидный флакончик.

– Теперь выдать вас может только язык, – заметил доктор. – Но это уже не по моей части. Следите за своей речью, взвешивайте каждое слово. Вы чересчур спонтанно себя ведете, как для старшего брата. Забудьте молодежный жаргон. Выражайтесь грамотно, степенно. Учитесь владеть собой. Ну, а для начала постарайтесь поменьше разговаривать. Вас сочтут замкнутым, это не страшно. Молчунам всегда почему-то приписывают ум.

Доктор сделал жест рукой:

– И приоденьтесь. Вам следует выглядеть чуточку солиднее.

– Последний вопрос, доктор.

Тот посмотрел выжидательно.

– Надеюсь, вы понимаете, что с моей новой внешностью я уже не смогу воспользоваться старым паспортом.

– Нет, нет! – резко запротестовал доктор Альтшулер. – Об этом я и знать ничего не хочу! Это уж вовсе не по моему профилю.

– Извините, – сказал Макар и направился к выходу.

– Да, может быть... – услышал он из глубины кабинета, – вам стоило бы заглянуть в ресторан «Сударь» на Кутузовском проспекте.

– Спасибо, – бросил он с полуоборота, как настоящий старший брат.

*****

Первым делом Макар посетил салон готовой одежды, как и советовал доктор Альтшулер. Из длинного ряда костюмов он выбрал один и взглядом попросил продавщицу.

– Уже выбрали? – в ее голосе послышалось нечто вроде несмелого неодобрения. – Но этот фасон, он скорее для учащейся молодежи, вы меня понимаете? Мне кажется, вам больше подошел бы, например, вот этот. Хороший покрой, и выглядит очень элегантно.

Макар густо покраснел.

– Я целиком полагаюсь на ваш выбор. Где можно примерить?

– Сюда, пожалуйста, – она подвела его к пустой кабинке.

Костюм благодаря надувной подкладке доктора Альтшулера сидел на нем безукоризненно. Макар смотрел на себя в зеркало и видел в нем совершенно другого человека. Странное ощущение, будто зеркала нет вовсе, а вместо него окно, за которым кто-то стоит.

Он вышел из кабинки. Продавщица не скрывала своего восхищения. Если бы не подкладка, он, безусловно, возгордился бы. Но в данном случае комплименты предназначались не ему.

Макар небрежно кивнул в сторону брошенной одежды.

– Куда можно это выбросить?

– Вы хотите в нем уйти? Минуточку! – обрадованная продавщица достала ножницы и срезала этикетку. – Так будет лучше.

Макара пленяло новообретенное чувство раскованности: теперь он не опасался, что его узнает первый встречный, а везде, куда бы он ни заходил, ему оказывали знаки внимания. В свою очередь, представительный вид диктовал ему новую манеру поведения, к чему он, собственно, и стремился.

Остановив такси, он попросил отвезти его на Кутузовский проспект, к ресторану «Сударь».

Швейцар предупредительно взял у него пальто. Всего неделю назад он с презрением вытолкал бы его на улицу.

Осмотревшись, Макар присел у бара. Бармен подскочил к нему с выжидательно-благовоспитанной миной.

– Что-нибудь выпить, – потребовал Макар. Все равно, что, однако бармен не двигался с места.

– Коньяк, – сказал он, пробежавшись глазами по ряду этикеток, в которых и так ничего не смыслил.

Впрочем, тут уж бармен и сам догадался, что нужно налить самый лучший.

Макар бросил на стойку крупную купюру. Бармен запыхтел. Он нерешительно взял купюру и полез за сдачей, но Макар его остановил.

– Не торопитесь, – он поманил бармена пальцем. – Мне нужен паспорт.

– Паспорт? – переспросил тот, удивленный сверх меры.

– Паспорт, – упрямо повторил Макар. – И не надо делать вид, будто вы не понимаете, что я имею ввиду. Мне сказали, здесь бывают люди, знающие толк в подобных делах.

– У нас бывают разные клиенты, – уклончиво ответил бармен, но купюру не разменял. – Не желаете ли пообедать?

– Пришлите официанта, – сказал Макар и присел за свободный столик.

К концу обеда к нему подошел очень вежливый, неприметный человечек в сером пиджаке и с стандартным лицом.

– Разрешите?

Макар еще думал, что ответить, но серый незнакомец добавил:

– Мне сказали, что вы не любите обедать в одиночку.

Макар скосил взгляд на бармена, потом на него, и кивнул.

– Присаживайтесь.

Серый незнакомец сделал заказ, и вернулся к разговору. Спиной к нему сидела какая-то дама. Сюда доносилось каждое ее слово.

– Кажется, у вас что-то стряслось?

– И впрямь, – согласился Макар.

– Я могу быть чем-то полезен?

– Возможно.

– Речь идет о внутреннем документе или...

– Хватит и внутреннего.

– Имеются ли особые пожелания к документу?

– Да. Он должен быть выписан на конкретное имя.

Собеседник пошевелил бровями.

– Это усложняет дело... Но выполнимо! Правда, как вы понимаете, стоимость такой услуги будет уже другая.

– Не возражаю.

Незнакомец обрадовался, что сделка состоялась, и уже веселее сказал:

– В какой срок нужен документ?

– Побыстрее, – Макар по глазам увидел, как тот в уме сделал надбавку за срочность.

– Мне понадобится фотоснимок и, естественно, фамилия. А также, в виде задатка...

На бумажной салфетке тот вывел несколько цифр, Макар добавил фамилию, инициалы и бросил туде же снимок, только что сделанный в фотоателье. Потом достал бумажник и накрыл все это несколькими крупными купюрами.

– Когда я получу то, что мне причитается?

– Завтра... в восемь вечера. И... захватите остальную сумму.

Макар оставил на столе деньги, предназначенные официанту, и ушел, не сказав больше ни слова.

*****

На следующий день в начале девятого, когда он ужинал в том же ресторане, к нему подсел вчерашний незнакомец и выложил на стол тонкий конверт. Макар также вынул конверт из внутреннего кармана и положил его рядом. Незнакомец заглянул вовнутрь, спрятал себе в карман и сразу ушел.

Макар забрал оставшийся конверт, неспеша закончил ужин и попросил счет.

– Все в порядке? – спросил официант, внимательно следя за выражением его лица.

– Прекрасная кухня, – ответил Макар.