Глава 3.2

Объявившись на КПП, он потребовал вызвать Ерохина. Но вместо этого дежурный предложил ему пройти к командиру.

У Григориади был смущенный вид. Макар вспомнил, что он Севастьян.

– Почему мне отказано видеться с Ерохиным?

– Вам не отказано. Он сейчас явится сюда. Небольшая неприятность. Мне тут доложили, что его избил старослужащий. Сегодня утром. Дежурный отправил его к врачу.

Макар приподнял брови, но Григориади его опередил.

– Ерунда, это же только обследование. Ничего серьезного. Так, обычное дело. По-моему, дежурный просто перестраховался, на всякий случай. Нет, виновника я, конечно, отправил на гауптвахту. Урок пойдет ему на пользу.

– А как его фамилия? Возможно, я уже слышал о нем?

– Сержант Рогов.

– Да, похоже, вы правы, случай далеко не исключительный.

– Теперь вы убедились, что трения у него были не только с вашим братом?

– Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

– Ну что вы, с удовольствием, все, что в моих силах!

– В таком случае, не организуете ли мне свидание с Роговым? Надеюсь, что это разрешено содержащимся на гауптвахте.

Григориади очень удивился.

– Откровенно говоря, не пойму, зачем это вам. Вы – интеллигентный человек. А Рогов... Поверьте, не стоит он вашего внимания... А впрочем, как хотите. Я устрою вам свидание, если вы настаиваете.

В дверь постучали.

– Разрешите войти? – это был Ерохин.

– Ну как, все в порядке? – спросил Григориади.

– Так точно.

Григориади обрадовался.

– Ну вот, а я что говорил? Вот они, наши орлы! Но лучше знать наверняка, не правда ли?.. Полагаю, вы хотели бы остаться вдвоем?.. Нет, нет, что вы, – он запротестовал, видя, что Макар собрался уходить. – В моем кабинете можете говорить без помех. Мне как раз нужно отлучиться. Я оставлю вас наедине.

Макар вопросительно посмотрел на Ерохина, как только Григориади прикрыл за собой дверь.

– Не волнуйтесь, от этого еще никто не умер, – Ерохин указал на синяк под глазом. – Сам не пойму. Прежде на побои никто и внимания не обращал, а тут...

– Ладно, у меня к тебе парочка вопросов... Вспомни, о чем тебя расспрашивал тот следователь, майор. Меня интересует ваш разговор в подробностях.

Ерохин зябко передернул плечами.

– Понимаю, – сказал Макар. – Но все равно... Я хочу знать о нем как можно больше. Ради чего-то же он приехал из... Самары. Ведь не затем только, чтобы еще раз перетряхнуть матрасы.

– Для него Макар – преступник. Он же подозревал его в распространении наркотиков среди солдат.

– Ну еще бы!

– Кстати, он сразу меня предупредил, что если я помогу следствию, мне накинут пару лычек на погоны. Но я-то знаю, чего он добивался: ему нужны были доказательства. От меня, во всяком случае, он их не получил. Он хотел знать чуть ли не каждый его шаг перед побегом: куда отлучался, что было необычного в его поведении, особенно в тот день, когда случилось это несчастье с Федоровым. Ему покоя не давало то, что они вместе были в карауле.

Макар вдруг вспомнил, что говорил Маслин, и ему пришла в голову неожиданная мысль.

– Стоп! Давай кое-что выясним. Когда тебя допрашивали... Как тебе кажется, что было предметом расследования – побег из части или несчастный случай в Рузаевке?.. А то я спрошу иначе: представим, что Федоров жив, здоров, приехал бы следователь из-за дезертира Тычкова?

Ерохин призадумался, а затем отрицательно мотнул головой.

– Нет, он приезжал из-за Федорова.

– Из-за Федорова?

– Никаких сомнений, – повторил он убежденно.

– Ладно. Значит, он приезжал из-за Федорова...

– Так о чем рассказывать?

– Думаешь, я знаю?

Ерохин снова задумался.

– Его, например, очень интересовало, что Макар рассказывал про их отлучку из расположения караула. Кажется, его настораживал именно этот момент.

– Отлучка? – удивился Макар. – Но они только раз и отлучались: когда выслеживали собаку, утащившую ремень, – он хмыкнул. – Бред!

– Он еще спросил меня, что они там прятали... Да! – вспомнил Ерохин. – И вот его слова: «А контейнер? Тычков разве не говорил о контейнере»? Понимаете? Вопрос был не в том, имел ли Тычков отношение к какому-то контейнеру, а в том, рассказал он мне об этом или нет.

А ведь Маслина тоже интересовали эти самые контейнеры. Макар не видел, спустился солдат за своим контейнером или нет, он сам обошел его и отправился вперед, не оборачиваясь. А если тот был утерян? Кто их считал? Благо, офицера не оказалось рядом, тропа длинная...

Не этот ли исчезнувший груз стал причиной всему? Нужно вспомнить, подумал Макар. Когда он снова увидел того солдата?.. Верно, он его встретил уже на обратном пути, тот шел навстречу с контейнером на плече. Да только Макар уже миновал место, в котором тот уронил свою ношу. Значит, это был новый, а оброненный контейнер до сих пор покоится где-то внизу холма, скрытый снегом. В ту ночь был сильный снегопад...

– Я должен там еще раз побывать, – твердо сказал он.

– Еще раз?

Макар увидел вытянувшееся лицо Ерохина и махнул рукой.

– Да... Макар мне все хорошо описал. Еще не был там ни разу, а кажется, будто знаю каждый куст.

Он замолчал, услышав за дверью голос командира, по ходу отдающего распоряжения.

В углу своего кабинета взмахом руки Григориади отряхнул шапку от снега.

– Мне как-то неудобно, – смутился Макар; в меру все можно. – Столько хлопот я вам доставляю, стычка, и та произошла из-за меня.

– Ну что вы, Севастьян Игоревич, какие хлопоты? Настоящий виновник давно уже не гауптвахте. Кстати, я прямо сейчас позвоню, чтобы вас к нему допустили.

– Буду очень признателен!

– Могу ли чем-то еще быть полезен?

С юношеской бесцеремонностью Макар поймал его на слове.

– Если можно, я хотел бы посетить то место, где умер Федоров.

Григориади вскинул брови.

– Извините, что-то не возьму в толк.

– Хочу убедиться, действительно ли брат мог видеть его умирающим со своего поста.

– Вы что, не доверяете следствию? – ужаснулся Григориади. – Ну хорошо. Я организую вам поездку.

– Огромное спасибо!

– Позвоните вечерком, если, конечно, не передумаете.

– Не беспокойтесь, не передумаю.

Макар подтолкнул Ерохина к двери. Раньше было все наоборот.

– Думаете, он вам так и поверил? – с очевидным сомнением поинтересовался тот в коридоре.

Макар пожал плечами. Если найдется контейнер, есть надежда, что его оставят в покое.

– Не знаю. Да и вообще, меня мало волнует, поверил он или нет. Пусть думает, что хочет. Мне нужна Рузаевка, вот и все.

Предсказание Маслина сбывалось. Обвинение в убийстве сделало его бесстрашным и предприимчивым.

– Ну, а теперь – к Рогову. Тоже хорошая заноза. Посмотрим, что еще этот тип нам запоет.

*****

Дежурный офицер гауптвахты поручил Макара сержанту с жевательной резинкой во рту. Тот отвел его в помещение, ничем не отличающееся от тюремной камеры: такая же решетка на единственном окне под самым потолком, стул – для следователя, табурет – для подследственного, чтобы не чувствовал себя уж слишком вольготно.

– Здесь обождите, – процедил сквозь зубы этот сержант, не перестававший работать челюстями несмотря на замечание офицера.

Пока Макар рассматривал голые стены, он привел заключенного.

Рогов смущенно остановился на пороге, в кителе без ремня, притихший и неуверенный. У него, кажется, намечались веснушки – кто бы мог подумать? Макар смотрел и спрашивал себя: от кого же тогда он шарахался? Перед ним, прячя глаза, стоял такой себе желторотый птенчик.

Макар добродушно предложил ему сесть, наслаждаясь этим открытием.

– Ну что, сержант, немного поболтаем?

Рогов молчал, теряясь в догадках, что нужно этому посетителю в штатском. Макар незаметно включил спрятанный в портфеле магнитофон.

– Речь пойдет о Макаре Тычкове.

Рогов насторожился.

– Что, по-твоему, заставило его дезертировать? – продолжал Макар.

– Спросите у следователя. Мне-то почем знать?

– Я не прокурор, я его брат. Стараюсь понять мотив. К кому мне еще обращаться, как не к тебе. Ведь он же был в твоем непосредственном подчинении.

Рогов пожал плечами.

– Я что, обязан был в душу к нему лезть?

– А тебя это унизило бы?

– Это не мое дело.

– Кажется, у вас были напряженные отношения?

– Что вы хотите от меня услышать? Мне известно не больше остальных.

– Хорошо. Тогда объясни, что произошло на складе в тот день? Это по крайней мере ты должен знать.

– А ничего там не было, – ответил тот с подозрительной поспешностью.

– Тогда почему ты так разволновался?.. Отвечай!

Рогов молчал.

– Я напомню. Сперва ты заставил его отстоять лишнюю смену в карауле. Затем, посчитав, будто он на тебя донес, начал мстить. Но твоя месть зашла слишком далеко.

– Вы не можете этого знать!

– А это почему же?

Рогов злобно посмотрел ему в лицо, но тут же сник.

– Потому что Карабанов пообещал молчать, – тихо ответил он.

– И все-таки я знаю, что, войдя на склад, ты запер дверь на ключ и открыл вентили всех баллонов с газом, а это уже не шутки.

– А вот этого не было!

Макар неодобрительно покачал головой.

– Бессмысленно запираться.

– Это ложь! – взволнованно повторил Рогов. – Я пытался Карабанову все объяснить, но он не поверил. Выходит, что и вы...

– Хочешь, я расскажу тебе, как все было на самом деле? Ты подоспел туда вслед за Тычковым. Рубильником при входе выключил свет, чтобы он тебя не узнал. Баллоны с пропаном находились у самой двери. Ты проскользнул вовнутрь и наощупь открыл краны, ты отлично помнил их местонахождение. Противогаз был при тебе. Ты все рассчитал, даже то, что он не курит, а значит, не носит ни зажигалку, ни спички, которыми мог бы себе посветить, тогда вы оба взлетели бы на воздух. Надо было иметь холодную голову.

Рогов резко запротестовал.

– Вовсе нет! В коридоре было темно, когда я вошел: мне пришлось включить рубильник. Карабанов дал мне еще одно поручение, но я не стал его выполнять, а сразу отправился на склад. Я боялся, чтобы этот хлюпик не сбежал. Да, я хотел поквитаться. Он тоже знал, что ему не поздоровится. Сначала я так и подумал, что он драпанул, не дожидаясь меня. Но когда я вошел, то увидел его лежащим без сознания у самого порога. Сперва я ничего не мог понять, но потом расслышал шипение, и тут до меня дошло. Я перекрыл краны на баллонах и настежь распахнул двери. Только я собирался вытащить его на улицу, как появился Карабанов и набросился на меня так, словно я все это и устроил.

– Тогда почему же он не подал рапорт?

– Не знаю. Он сказал только, что прощает в последний раз, и пообещал никому не говорить.

Макар почему-то вдруг вспомнил, что точно такое же обещание Карабанов давал ему самому, когда они случайно столкнулись на шоссе.

Сделав неожиданное открытие, Рогов внимательно посмотрел Макару в лицо.

– Как вы узнали, что там не было света? Я не говорил об этом Карабанову. Значит, не он вам все это выложил?

Макар вздрогнул и отвернулся. Ему вдруг почудилось, будто Рогов его узнал, и они снова поменялись ролями.

Он яростно сцепил зубы и спрятал задрожавшие руки в карманы. Только бы не показывать, что он взволнован! Яви он хотя бы минутную слабость, и все пропало!

– Нетрудно догадаться, откуда у меня эта информация, – согласился он после раздумья. – Ведь там было всего трое, не так ли?

– Тычков?!

Макар промолчал: куда уж там отрицать.

– Повторяю, меня ты можешь не бояться. Я не следователь, а Макар по-прежнему на свободе. Я хочу снять с него все обвинения, потому что я его брат и потому что не сомневаюсь в его невиновности. Но ты мог бы мне в этом помочь.

– Я? Чем же? – удивился тот.

– Да хотя бы тем, что наконец расскажешь всю правду.

Макару вдруг стало стыдно. И как этому веснушчатому сержанту еще недавно удалось нагнать на него столько страха? Он был разочарован и озадачен в одно и то же время. Что же в действительности произошло на складе, пока он лежал без сознания, если предположить, что Рогов не солгал?

*****

Вернувшись в гостиницу, Макар обратил внимание, что кто-то в его отсутствие успел побывать у него в номере. Дверь встроенного шкафа закрылась с первой же попытки, хотя утром ей все время что-то мешало. Рубашка лежала правильно сложенной на полке. Он ее там и оставил – разумеется, сложенной. Но дело в том, что складывать, как надо, он попросту не умел.

Он еще был под властью эйфории от встречи с Роговым. Разъяренный, Макар сорвал телефонную трубку: грубая работа, за кого его принимают? На другом конце провода ему ответила вчерашняя администраторша с красивыми губами. Сделав вид, будто не узнает ее голоса, на этот раз он не постеснялся задать ей хороший треп. Та, ничуть не смутившись, мигом сослалась на уборщицу. Он провел пальцем по подоконнику: и правда, пыль была стерта. Однако это его не успокоило.

Он снял еще раз трубку и набрал номер воинской части. Его звонок привел Григориади в замешательство. Тот или забыл или не смог выполнить его просьбу, и еще не придумал, как ему выкрутиться. Макару терять было нечего, не задумываясь, он избрал испытанный за сегодня прием – вопрос «в лоб». И не зря. Он еще не знал, что напускная наивность – бесценное оружие дипломатии.

– Что вам сказать... – небольшая пауза, и Макар представил, как тот по своему обыкновению хитро щурит глаза, сочиняя на ходу. – Видите ли, там как раз проходят какие-то учения. В общем, зона временно закрыта для посторонних. Но если вы захотите приехать еще когда-нибудь – буду рад оказать вам услугу.

*****

Постучав для вида, дверь открыла администраторша. С натянутой физиономией, как солдат по стойке «смирно», заняла она позицию сбоку, уступая проход двоим в штатском. Хотя уже по тому, как они вошли, стремительно и непринужденно, стало ясно, что это вовсе не какие-то гражданские.

– Уголовный розыск, – представился один, вынимая удостоверение.

Второй оглянулся на администраторшу. Та уловила намек и шмыгнула за дверь.

– Тычков Севастьян Игоревич? – справился первый. Макар обратил внимание: холеный, прилизанный, профессионально вежливый. От таких только и жди подвоха. – Разрешите ваш паспорт.

Документ, приобретенный Макаром в ресторане «Сударь», кажется, не вызвал сомнений. Однако этим «опер» не удовольствовался.

– Что привело вас в наш город, позвольте спросить?

– Вы так всех приезжих опрашиваете?

Макар держался вызывающе, но это только из чувства опасности, а никак не уверенности.

– Как вы предпочитаете: поехать к нам или поговорить здесь? – вмешался второй, помоложе.

– Вам известно, где сейчас находится ваш брат, Макар Тычков?

– Вы меня что, за идиота принимаете? – высокомерно бросил Макар.

– Пока нет, – вполне серьезно ответил холеный. – Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что, скрывая от полиции местонахождение преступника, автоматически становитесь соучастником во всех его преступлениях? Пусть даже им будет ваш брат. Если мы докажем, что вы знали, но не сообщили о его местопребывании, мы вас арестуем.

– К чему этот разговор?

– У нас имеются сведения, что вы поддерживаете связь с вашим братом.

– Кому могла придти в голову подобная чушь?

Холеный вдруг перестал быть холеным.

– Слушайте, хватит вешать нам лапшу на уши! Ваш брат находится здесь, в Саранске!

– Что?!

– Повторить? Мы наверняка знаем, что он в Саранске! И не делайте такое лицо, словно для вас это новость.

Макар почувствовал, как неумолимо теряет самообладание.

– Простите, но с чего вы это взяли? – спросил он по возможности ровным голосом, хотя его уже трясло.

Впрочем, на этот раз его волнение стало заметным. Это грим накладывают за два часа, притворству же учатся долго, Макар и так преуспел. Холеный торжествующе ухмыльнулся.

– Я скажу вам, откуда мы это знаем, – ответил он, видимо, с целью окончательно его сломить. – Ваш брат кое-кому звонил... Одному прапорщику; не будем называть имен. Тот оказался честным гражданином, не в пример вам. Мы проследили звонок, он был сделан отсюда, из Саранска. Вы и теперь станете отрицать, что контактируете с ним?

– Вот видите, – сказал Макар упавшим голосом. – Я так и думал, вы информированы лучше меня.

– Не паясничайте, Тычков! Если вас уличат хотя бы в малейшей связи с братом, пеняйте на себя! – холеный бросил на стол визитку. – Вот, позвоните нам, когда он снова захочет с вами связаться... если, конечно, вы до сих пор не знаете его адреса, – прибавил он насмешливо уже возле двери.

Они ушли. Макар упал на кровать да так и пролежал ничком неизвестно сколько времени, зарывшись в подушку. Его бил озноб.

Они почти взяли его. Не хватало самой малости: опознания.

Но Карабанов! Зачем он это сделал? Из страха? Какая мразь! Полное ничтожество!

Только в одном Макар мог быть уверен: разговор они не подслушали, как не прослушивали вообще телефон Карабанова – с какой стати? Карабанов сам позвонил в полицию, и они проследили, откуда был звонок. Он-то, Макар, звонил с телефона-автомата. Следовательно, сдать его мог только Карабанов.

Но была еще одна мысль, ускользавшая от него...

Ах, вот она. Коль скоро телефон не прослушивался, то и записи у них нет. Карабанов передал им только содержание беседы. А значит... – Макар воспрянул духом. – Значит, есть способ отвести от себя подозрения!

Макар мог дословно повторить все, что сегодня утром он сказал Карабанову. Технически сверить не с чем, раз не было записи, а на слух – он помнил каждое свое слово. Это была авантюрная, но осуществимая идея.

Он дождался, когда восстановится собственный голос, и включил магнитофон Маслина.

Закончив запись, опять вбрызнул аэрозоль, и позвонил по номеру с визитной карточки.

Спустя четверть часа он вошел в кабинет того самого холеного. Тот был настроен на деловой разговор и опустил всякого рода насмешки. С Макаром обошелся весьма вежливо, сразу предложив стул.

– Итак, вы пришли сообщить, что у вас был контакт с вашим братом? – предположил холеный.

– Не совсем. Это у него был контакт со мной.

– То есть?

Макар выложил на стол аудиокассету.

– Найдется магнитофон?

Холеный открыл шкафчик, достал оттуда магнитофон и вставил кассету. Прослушав запись, озадаченно развернулся к Макару.

– Возможно, звонок, о котором идет речь, сделал я, – сказал Макар. – Сегодня утром я звонил прапорщику Карабанову, пользуясь этой кассетой. Она пришла с почтой, а по телефону Макар объяснил, что я должен делать.

– Он попросил вас симитировать его звонок?

– Совершенно верно.

– Ну и почему же он поручил это вам?

– В том-то и дело! Он предпочел бы вообще не звонить.

– Как это? – непонимающе посмотрел холеный.

– Он не был уверен. Это была крайняя мера. Если хотите, шаг отчаяния. Показания, которые должен дать Карабанов, при иных обстоятельствах могли бы ему только навредить. Все зависело от того, что я здесь узнаю. Поэтому решение, звонить или не звонить, оставалось за мной.

– Он оставил вам свой адрес, телефон?

– Нет.

– Никакого вида связи?

– Никакого.

Холеный помялся. Макар пожал плечами: эти из уголовки никогда сразу не верят!

– Откуда он звонил?

– Сказал, что из Москвы.

– А почта была оттуда же?

– Как вы догадались?

– Ну что ж, хорошо. Мы проверим ваши сведения. Если это все, что вы хотели нам сообщить...

– Больше мне добавить нечего.

Макар поднялся со стула.

– Оставьте мне вашу кассету, – бросил холеный, когда Макар протянул было за ней руку.

– О, пожалуйста.

Уходя от холеного, он попрежнему не знал, верно ли поступил. Теперь или этот мент поверит ему окончательно, или поймет, что Севастьян и Макар – одно лицо. Был еще третий вариант: Макар, будучи в Саранске, мог надиктовать текст на кассету сразу после визита «оперов» к его брату. Но эта версия не имела ровным счетом никакой перспективы: она ничего не могла дать, ни холеному, ни Макару.

*****

На этот раз Макар позвонил Карабанову уже как Севастьян. Он звонил на службу; они уговорились встретиться в девять вечера.

Макар нашел указанный адрес и ровно в девять стоял под дверью. На звонок никто не вышел. Он попробовал еще раз – впустую. Тогда с таксофона Макар позвонил в часть. Дежурный ответил, что он только недавно заступил, и Карабанова не видел.

– Минутку, я сейчас попытаюсь узнать, – прибавил он.

Отсутствовал чуть больше, но зато ответ был категоричным.

– Машины нет, стало быть, он уже уехал.

– Как давно?

– При мне не выезжал. Значит, не меньше получаса.

– А какая у него машина? – догадался спросить Макар.

Автомобиль, соответствующий описанию, стоял на паркинге за домом. Он высчитал этажи. В одном из окон квартиры, принадлежащей Карабанову, горел свет.

Он снова поднялся на лестничную клетку. И снова никто не отреагировал на звонок, хотя Макар не отпускал палец долго. Может, пошел выносить мусор? Он попробовал нажать на дверную ручку, и дверь открылась.

Макар подал голос, но ему никто не ответил. Он осторожно вошел вовнутрь. Свет горел, очевидно, в гостиной. Ярким прямоугольником он проникал сквозь рифленное стекло двери.

Макар позвал еще раз, перед тем как войти в эту дверь. С нехорошим предчувствием он заставил себя шагнуть вперед.

Карабанов сидел, опираясь на спинку стула, голова беспомощно свисала на грудь. На виске запеклась кровь. Пистолет валялся под правой рукой на полу.

Макару стало плохо. Он хотел сразу же убежать, но на столе перед Карабановым лежал лист бумаги, это могла быть предсмертная записка. Он подошел поближе, так и есть. Заглядывая через плечо покойника, прочел ее всю.

Это было признание: Карабанов признавался в том, что продал Федорову героин, а затем подбросил упаковку Тычкову, чтобы свалить на него вину за случившееся.

Неужели все разрешилось само собой? Неужели? Вызывало недоумение лишь одно: как это с человеком могут происходить подобные метаморфозы? Вечером его замучила совесть, а еще утром он сдает свою жертву полиции. Все в один день!

Выскочив из парадного, Макар с жадностью глотнул морозный воздух.