Глава 2.1

Закончив свой путь лязгом буферов и скрежетом колес, поезд наконец-то замер у открытого перрона Казанского вокзала. На всякий случай Макар вышел через вагон, подцепленный ночью в Рязани. Соскочил на перрон и тут же затерялся в толпе, все равно, куда она его вынесет. Москва встречала жестоким утренним морозом, сероватой дымкой над холодными домами и грязным вокзалом. Совсем не то, что за титрами телевизионных программ из Останкино.

А может, он все чересчур близко принял к сердцу? Остатки страха. Кто будет искать его в Москве?

На очереди почтамт, ему понадобятся деньги на дорогу. Во внутреннем кармане лежал военный билет: очень кстати, по нему он сможет получить денежный перевод. Он не сомневался в том, что деньги уже пришли. У матери было достаточно времени, чтобы выполнить его просьбу. В котором часу он позвонил? До отправления поезда оставалось часа четыре, значит, было около трех, начало четвертого...

Стоп! Он вдруг почувствовал, как его прошибает холодный пот. Еще раз: сколько времени оставалось до отправления? И что он сказал по телефону: попросил выслать деньги в Москву. В Москву! А через час они уже оцепили вокзал и проверяли все московские поезда.

Ему стало не по себе. Значит ли это, что они прослушивают его телефон в Калининграде? Или он так напуган, что воображение рисует невероятное? А с другой стороны, вчерашняя облава, расскажи ему кто-нибудь о ней, точно так же показалась бы вздором. За ним охотятся, будто за каким-то террористом.

Нет, его не просто разыскивают! У них приказ стрелять без предупреждения. Его могут убить? Или – он снова похолодел – правильнее сказать, хотят убить?

Убить? Что за бред! Это же вам не Рогов...

Но других слов он не находил. К нему вернулся, только с большей силой, недавний страх.

Он попытался взять себя в руки и еще раз осмыслить ситуацию. Если допустить, только допустить, что на этот раз он прав? Им ничего не стоит взять его телефон на прослушивание. Но тогда ему ни в коем случае нельзя появляться на почтамте! Тогда они знают о переводе и наверняка устроили ему ловушку в расчете на то, что он явится за деньгами. Что, безусловно, и входило в его планы.

– Станция «Пушкинская», – внятно объявил остановку равнодушный женский голос, двери раскрылись. – Выход на Пушкинскую площадь, к главпочтамту.

Макар застыл. Двери захлопнулись – он не шелохнулся. Поезд тронулся с места, стремительно набирая скорость.

Он сошел на следующей станции, поочередно одолеваемый то одними, то другими сомнениями. Только почта, вот что их рассеет.

Метро осталось за спиной. Спросив дорогу на почту, Макар тотчас угодил в лабиринт тихих улочек старого города. Хотя блуждать долго не пришлось: очень скоро вслед за обещанной ему парикмахерской увидел он окно с нарисованным конвертом.

Верхние этажи заполняли окна жилых квартир, и какая-то добросовестная хозяйка старательно выбивала подушки, складывая в ряд на перилах балкона. Звуки ударов гулко расходились тесной и пустой улицей. Напротив стоял громадный дом, очевидно, еще дореволюционной постройки, с арочным проездом, за которым начинался внутренний двор, заасфальтированный, но сырой и попахивающий плесенью из подвалов. Двор опоясывала нить общих балконов, нависавших друг над другом. Балконы закрывало постиранное белье, развешанное за перилами. В таком доме определенно должен быть еще один выход. Макар заглянул в ближайшее парадное, поднялся на второй этаж и по балкону достиг противоположного конца двора. Одна из дверей вела на лестничную площадку, размещенную прямо над квартирой. Он спустился вниз, путь преградила высокая дверь, он ее толкнул: за нею его ослепил неожиданный свет и оглушил шум уличного движения.

Итак, выход есть. Он вернулся обратной дорогой и смело перешагнул порог почтового отделения. Пришлось выложить перед почтальоншей остаток мелочи.

– Одну минуту, – пообещала почтальонша, записав номер.

Макар вошел в кабину и снял трубку. Мать ждала этого звонка. Надо бы ее успокоить, она хотела что-то спросить, но их, вероятно, подслушивали, поэтому он лишь назвал номер почтового отделения и попросил заказать разговор:

– У меня закончились деньги, на почтамте я еще не был. Жду здесь, на почте.

Повесив трубку, он услышал отчаянный стук своего сердца. Неторопливо вышел на улицу. Зимний ветер сдул краску с его щек. Решительно, словно что-то отрезая, Макар застегнул молнию до самого подбородка и шагнул через дорогу в сторону противоположного дома. Прошел под аркой, зашел в подъезд, поднялся на площадку между первым и вторым этажом и уселся на подоконнике, как раз напротив окон почты. Благодаря тому, что люминесцентные лампы, несмотря на дневное время, освещали зал, он даже мог видеть локоны склонившейся над столом почтальонши.

Вокруг царили тишина и покой. Редкие прохожие спешили по своим делам, кроме стариков, осторожно обходящих лед перед треснувшей водосточной трубой. Вон та старушка, например, с лохматой комнатной собачонкой на поводке, что не лает, как вся прочая мелюзга, а только обнюхивает. Глаза у нее стеклянные, как у куклы. Старушку он узнал: та терпеливо ждала поступления денег, рассчитывая получить свою пенсию.

Вышла, значит, дождалась. Сколько же времени прошло? Он посмотрел на часы. Может, напрасны его подозрения, и ему следует вернуться?

Ответом были резко заскрипевшие тормоза. Он так увлекся, что не сразу обратил внимание на шум моторов, нарастающий из конца улицы. Одна за другой, напротив почтового отделения остановились две машины с «мигалками». Вылезшие из них уверенные парни мало чем отличались от тех, что дежурили вчера на вокзале, разве что выглядели посолиднее. Черт возьми, столица! Вежливо обойдя старушку (больше всего та испугалась за свою кукольную собачонку и торопливо подтянула поводок), они толкнули дверь почты. На улице осталось лишь пару человек, один из которых, отсюда было видно, предложил ей отойти подальше. Та прытко засеменила по льду, разрешив себе оглянуться только в парадном своего дома.

Теперь нужно скорее уносить ноги. Небезосновательно ему казалось, что, не застав его на почте, они что-то поймут и станут искать поблизости.

Проверенной дорогой, через балкон, Макар вышел с противоположной стороны дома на другую улицу, пересек ее не глядя на светофор, и свободно вздохнул, только втянув ноздрями специфический воздух метро. Первый попавшийся поезд уносил его в неизвестном направлении.

Мелькали названия станций, знакомый женский голос подробно информировал о местонахождении, но все это им воспринималось лишь подсознательно. Факт налицо: прослушивался его телефон в Калининграде. Благодаря прослушиванию они точно знали, где и когда расставить ловушку, из которой один раз он уже чудом выбрался. И если бы вовремя не использовал полученный урок, то, что не удалось им в Саранске, случилось бы на почтамте, в Москве.

Теперь выводы, самое неприятное. Во-первых, путь на почтамт ему заказан, а это значит, что он остался без денег, не хватит даже, чтобы протянуть несколько дней. Во-вторых, к делу подключились калининградские власти, ведь только они могли вести прослушивание, выходит, что дома ему готовили не менее торжественный прием, чем здесь – проводы. Оставаться в Москве? У него есть шанс получить приют разве что в местном отделении полиции. Да и тот сводился к нулю, если он кому-то стал неудобен настолько, что его решили пристрелить.В родном городе, по крайней мере, он мог бы рассчитывать на какую-то помощь. Но на дорогу у него не было денег.

Вскоре до него дошло, что поезд мчит по кольцевой, ни начала, ни конца. Можно кататься до бесконечности. Но рано или поздно все равно придется сделать выбор.

*****

Макар сошел у Рижского рынка, сделав таким образом свой выбор. У входа крутились подозрительные люди. Он упрямо пробирался сквозь толпу, соображая, где ж это может быть. Краснощекий мужичок в меховом полушубке с табличкой: «сдам жилье» – уж конечно, не последнее – скользнул по нему равнодушным взглядом. Позади стоял парень, спрятав руки в карманы, тот ничего не продавал и ни к чему не приценивался. Без шапки, волосы прямые, длинные, слипшиеся, глаза красные, будто ночь не смыкались. Поэт или наркоман? А может, и то, и другое. Обойдя господина в полушубке, Макар отважился подойти к парню с такими примечательными глазами. Этот, по крайней мере, не выдаст.

– Эй, парень! Хочу продать ствол. Не знаешь, кто бы у меня его купил? – спросил он чуточку небрежно, отвернув при этом край куртки: из внутреннего кармана торчал не влезавший целиком магазин от «Калашникова».

Парень возвел на него задумчивые глаза и, в свою очередь, спросил:

– А тебе не случалось пробовать травку?

Только сейчас Макар заметил у него прижатый локтем полиэтиленовый кулек, куда он сунул руку, намереваясь что-то показать.

Краснощекий, в свою очередь, изучающе покосился на Макара – совсем не так, как минуту назад.

По толпе пробежал нервный шорох. Парень весь напрягся, всматриваясь в приближающиеся поверх голов шапки с полицейскими кокардами. Кулек тут же исчез под полой его куртки.

Поддавшись общей панике, Макар позволил себя увлечь, и толпа вынесла его на другую половину рынка. Где-то завопил продавец, и мимо тут же промчался цыганский мальчишка. Продавец кинулся было за ним, но по дороге цыгану удалось опрокинуть ящики с яблоками, стоявшие один на другом, и погоня захлебнулась. Вместо этого руганью разразилась хозяйка яблок, что со всех сторон затаптывались подошвами. Макар нагнулся и стал собирать яблоки в ящик.

Когда то, что уцелело, было собрано, продавщица отобрала с полдесятка самых крупных. Но Макар отрицательно мотнул головой и перекинул через плечо ранец, в который успел уже припрятать несколько штук.

Без пользы побродив между рядами, он повернул обратно к выходу. Неожиданно из толпы выглянуло знакомое лицо: мужичок в полушубке. Таблички, правда, уже не было. Краснощекий тоже его узнал и переглянулся с каким-то парнем спортивного вида. Тот загородил ему дорогу, и тогда Макар заметил, что издали за ними наблюдает кто-то еще.

– Поговорим? – спросил парень, поигрывая намотанной на палец цепочкой с брелком в виде автомобильного колеса.

– Говори, – сказал он и остановился.

– Не здесь. Пойдем в машину, – предложил тот.

– А что? – допытывался Макар, настороженно поглядывая по сторонам. Все бы ничего, но трое – уже многовато.

– Говорят, ствол продаешь.

– Так что из того?

– Люблю редкие вещи. Так как, идем?

– А я тебе что, шестерня какая? Валяй здесь. Сколько даешь?

Парень криво усмехнулся, с видом знатока.

– Надо видеть, за что.

– Увидишь, в свое время, – в тон ему отрезал Макар. – «Калаш» семьдесят четвертый, модернизированный, действующая модель. И вообще, я ствол с собой не ношу, – соврал он, надеясь, что парень так быстрее отвяжется.

Тот внезапно помрачнел.

– Ну вот что. Там папаша мой сидит в машине. Он может разволноваться. Пойдем-ка лучше, там и обсудим.

Он легонько подтолкнул Макара в спину, тот понял, что сопротивляться бесполезно, и пошел впереди парня. Следом на расстоянии двинулось еще двое. Ничего себе эскорт, подумал он, с беспокойством отмечая, как сокращается дистанция между ними по мере приближения к выходу.

На площадке перед главным входом к бордюру примыкал ряд машин. В одной из них сидел пахан, или как его там – в общем, главный среди всей этой шайки. Сейчас его возьмут в машину, отвезут за город, вытрясут там, если будет хорошо себя вести – не разукрасят, оставят на дороге. Иди, пожалуйся.

Но как от них избавиться? На его счастье, неподалеку стояли, занятые разговором, трое полицейских. На радостях у него аж сердце подпрыгнуло. Парень тоже почуял неладное, но было поздно. Он оставался на расстоянии вытянутой руки. Макар сделал рывок и побежал, удаляясь от паркинга. Полицейские прервали беседу и заинтересованно повернулись в его сторону. За ним никто не побежал, он знал, что не побегут в присутствии властей, и власти, в свою очередь тоже, не видя заварушки, успокоились.

Завернув за угол, Макар спрятался в ближайшем парадном, пропустил мимо себя с десяток машин, так как не знал, на чем были преследователи, и только после этого вышел из укрытия.

И правда, никого. Пронесло, вздохнул он с облегчением. А впрочем, радоваться было нечему. Один в чужом городе, вынужденный скрываться, да еще без средств к существованию. Как протянуть хотя бы до завтра, быть может, утром по случаю удасться уехать автостопом? А пока даже крыши не было над головой. Рискованно соваться на вокзалы, в первую очередь именно там полиция получит его портреты. Можно было строить хоть самые мрачные предположения по поводу того, чем он вызвал к себе такое внимание. Все было на редкость отвратительно, хуже некуда.

Макар с небывалой жадностью сгрыз яблоки, как те, что его угостила ими продавщица на рынке, так и те, которые он украл, и до наступления темноты бродил по улицам, поневоле прилипая к витринам продовольственных магазинов.

*****

«Я абсолютно убежден, что максимально реализовать свой потенциал человек может только в условиях, когда ему не на кого больше опереться, кроме как на самого себя. И наоборот, весь его интеллект норовит спрятаться, едва лишь появляется возможность получить помощь со стороны, так как это помогает избежать ответственности. А разница может быть совершенно потрясающей. Охотникам поспорить скажу, что этот вывод основан на конкретных примерах из реальной жизни»...

Макар оторвался от экрана. Что за чушь! Перешел к следующему ряду телевизоров. Весь отдел универмага был забит ими. Но и здесь то же самое.

«...Смотрите «Исповедь», новый проект Михаила Маслина на «Шестом канале». Желающие принять участие звоните по телефону...»

Его вдруг осенило. Таксофоны висели у выхода из универмага. Подойдя к ближайшему таксофону, он набрал номер.

– «Шестой канал», слушаем вас, – ответил женский голос.

*****

Сгущались сумерки, крепчал и мороз. Уже и зуб на зуб не попадал. В этих государственных учреждениях всегда ночью дежурит охрана. Может, попытать счастья?

Но охранник грубо вытолкал его за дверь.

– Я тебе пересижу! Проваливай! И чтоб духу твоего тут больше не было!

В следующий раз будь умнее, сказал себе Макар. Вот еще какой-то проектный институт.

Уверенной походкой он вошел в вестибюль.

– Вы к кому? – успела спросить вахтерша.

– К Олегу Николаевичу, – без заминки бросил Макар, пробегая мимо нее. – Он меня ждет.

Вахтерша еще долго будет ломать голову, кто такой Олег Николаевич, а его уж и след простыл.

Прислонившись к батарее отопления, Макар уснул.

Разбуженный голосами, он машинально подобрал под себя ноги, стремясь сделаться как можно незаметнее.

Вахтерша шла полутемным коридором первого этажа, проверяя, все ли кабинеты заперты. Одна дверь подалась, из кабинета брызнула полоса света.

– Елена Сергеевна, вы еще работаете?

– Сейчас ухожу, – ответил женский голос.

Непроверенной оставалась только одна дверь, и за нею уж точно никого не было. Ограничься она уже проверенными кабинетами, Макар мог бы спать до утра. Но вахтерша все-таки сделала последний шаг и увидела человека, сидящего на полу возле отопительной батареи.

*****

Старый сквер отделял здание проектного института от трамвайной колеи. Чтобы попасть на остановку, следовало пройти под темными сводами заснеженных деревьев, если только вы не хотели потерять четверть часа, сделав крюк. Тогда как пересечь сквер хватало и пяти минут. Правда, все, что угодно могло с вами произойти за эти пять минут.

Уже примирившись с перспективой превратиться до утра в ледяную статую, Макар устроился на лавке, когда с аллеи донеслись крики о помощи.

Ему-то терять было нечего, он встал и пошел, не разбирая дороги, прямо на крик. Из-за кустов увидел следующую картину.

Дама отчаянно отбивалась от двух грабителей, старавшихся завладеть ее сумочкой. Перевес был явно на стороне последних, так что предметом спора они в конце концов завладели; от сильного толчка дама не удержалась и упала в снег. Пока один вытряхивал содержимое в поисках денег, второй оценивающе присмотрелся к дамочке, решившей искать спасения у подножия дерева.

– А она ничего!

Дама пыталась встать на ноги: как, сумочка, это еще не все?!

Макар сунул задубевшие пальцы в рот. Затем решительно снял ранец. Ведя мысленный счет секундам, стал собирать автомат. На счете «двадцать шесть» щелкнул присоединенный магазин. Плохо! – пожурил он себя и вышел из-за кустов.

– Эй, вы там!

Грабители остолбенели. Один, который стоял ближе, в ужасе попятился, чуть не сбив с ног напарника. У того в руках все еще была сумочка. Макар перевел дуло на второго.

– Сумочку! – напомнил он.

Выпустив сумочку из рук, тот кинулся наутек. Другой в панике бросился за ним.

Макар протянул даме руку. Та несмело приняла его помощь.

– Все в порядке? – спросил он. – Идемте, я вас провожу.

Дама с опаской покосилась на автомат. Макар засмеялся и отсоединил магазин.

– Больше на нас никто не нападет, – заверил он, разбирая автомат.

– Почему у вас это?

– Автомат? – как ни в чем ни бывало переспросил Макар, словно речь шла о хоккейной клюшке. – А вы что делаете средь ночи в таком месте?

– Это кратчайший путь к трамвайной остановке, – она оглянулась на корпус проектного института, темнеющий на фоне уличных фонарей. – Я здесь работаю. Сегодня мне опять пришлось задержаться. Чуть не угодила в историю.

Елена Сергеевна! То-то голос показался ему знакомым.

– Мне повезло, что рядом оказались вы, – добавила она.

– А мне не очень, – признался Макар.

Елена Сергеевна приподняла брови. Он пояснил:

– Меня только что оттуда выгнали.

Со стороны улицы послышался приближающийся топот ног. Оба одновременно повернули головы. Даже в темноте выделялась полицейская форма.

– Запоздалая помощь, – отреагировала Елена Сергеевна, но Макара как ветром сдуло.

Полицейские окружили потерпевшую.

– Вы́ звали на помощь?

Старшего по званию видно было сразу.

– Меня пытались ограбить, – ответила та. Заметив ожидание в глазах полицейского, прибавила. – Они испугались вас и убежали.

– Сколько их было?

– Двое.

– Вы их запомнили? Как они выглядели?

Елена Сергеевна описала того, что заинтересовался ее внешностью.

– А второй? – спросил полицейский.

– Второго я плохо разглядела. Он отвернулся к свету, его больше интересовала моя сумочка.

На аллею вышел еще один полицейский, толкая в спину Макара.

– Этот прятался в кустах.

Допрашивающий даму схватил Макара и поставил перед ней лицом к лицу.

– Узнаете?

– Нет, нет! – поспешно отказалась Елена Сергеевна. – Этого я не знаю.

Но полицейский и не подумал отпускать Макара.

– Присмотритесь! – настаивал он. – Вы же сказали, что второго плохо разглядели. Возможно, это он?

Елена Сергеевна поняла, что так легко ей не отделаться.

– Тот был выше ростом.

– А только что вы не могли ничего о нем сказать, – напомнил полицейский. – Ну хватит! Она сама путается, – прибавил он, обращаясь к подчиненным. – Что она могла увидеть? Тут слишком темно. Возьмем его с собой, там разберемся... Ну и вас попрошу, гражданка! Не волнуйтесь, это ненадолго. Только составим протокол, и сразу пойдете домой.

*****

Дежурный по отделению смерил взглядом Макара, как закоренелого преступника.

– В камеру его!

Полицейский с готовностью полез за связкой ключей.

– Возможно, вы делаете ошибку, – снова попыталась вступиться Елена Сергеевна. – Я совсем не знаю этого человека.

– Ничего с ним не случится, – отмахнулся дежурный, и повторил приказ, хотя и тоном помягче. – В камеру! До выяснения личности. Пускай отдохнет малость... Обыскал его?.. Что ж ты? Ну-ка, обыщи... на всякий случай. Чтобы не захватил с собой, чего не положено.

Ранец висел у Макара за спиной, оттягивая опасным грузом. После этих слов стал вдруг еще тяжелее.

В этот момент зазвонил телефон. Дежурный, записывавший со слов Елены Сергеевны ее домашний адрес и номер телефона, вернул подчиненного.

– Возьми трубку! – велел он. – Позовешь, если начальство.

Макар умоляюще взглянул на Елену Сергеевну. Та все поняла и приблизилась на шаг. В тот момент, когда все отвернулись, он быстро освободился от ранца. Как раз вовремя – дежурный поднял голову и увидел ее рядом с Макаром.

– Ну а вас, гражданка, мы больше не задерживаем. Вы свободны!

*****

Макар вздрогнул, едва перестав чувствовать опору. Насилу заставил себя приоткрыть веки. Усталость дала о себе знать, камера смертников не станет ей помехой.

Стрелки часов показывали половину второго. Пора. К этому времени не должно было остаться на ногах более одного полицейского.

Он решительно стряхнул с себя остаток сна и, взявшись за решетку, начал ею трясти что было сил. На шум явился недоумевающий полицейский.

– Отведите меня в туалет, – потребовал Макар.

– А раньше ты о чем думал?

– А о чем я мог думать? Вы же меня не спрашивали, запирать или нет.

Тот с недовольным видом достал связку ключей и выпустил его в коридор.

– Стой! – прикрикнул он на Макара, сделавшего было шаг к выходу. – Руки за спину!

Тот беспрекословно подчинился.

– Теперь пошли... Руки за спину, кому говорю! В первый раз, что ли?

Дверь туалета, как и предполагалось, не имела задвижки снаружи. Макар заперся изнутри, мысленно перекрестился и с бóльшим удобством, чем полицейский, оставшийся караулить под дверью, устроился на унитазе. Оставалось только подождать телефонного звонка.

Но уплывали минуты, а его все не было. И стены совершенно гладкие, ни тебе даже форточки, в которую можно бы протиснуться. Раздался нетерпеливый стук в дверь.

– Эй, парень, сколько можно сидеть? Давай побыстрее!

– Не могу, болит живот! – в следующий раз ему придется сказать, что он провалился в унитаз, впрочем, он готов был и вправду это сделать, лишь бы оттянуть время.

Неужели телефон так и не зазвонит?

Сквозь щель с той стороны проник сигаретный дым, он расслышал его несмотря на все дезодоранты. Полицейский от бестолкового ожидания решил закурить. Вот и правильно, подумал Макар, успокаивает нервы.

Выкурив сигарету, тот снова напомнил о себе, на этот раз его тон был угрожающим.

– Ты что, умер там? Я не собираюсь торчать тут целую ночь! Выходи сейчас же, или я сам вытащу тебя оттуда!

В это время из дежурного помещения донесся телефонный звонок. Макар чуть не подпрыгнул от радости.

Вмиг позабыв о нем, полицейский заторопился к телефону, слышны были его поспешно удаляющиеся шаги. Макар осторожно выглянул в коридор. Ни души, через полуоткрытую дверь доносились обрывки разговора:

– Он на объекте... Не сообщил... Слушаюсь, господин майор! Обязательно передам...

В кроссовках он бесшумно пересек из конца в конец весь коридор и, стараясь не хлопнуть дверью, выскользнул на улицу. Метров десять прошел нормальным шагом, пока не убедился, что некому за ним наблюдать. Пустующая улица, темные окна, одиноко светящаяся цепь неоновых фонарей высоко над шоссе. Мягкий снег приятно скрипел под ногами. Наверное, в эту самую минуту полицейский возвращается за ним. Макар изо всей прыти рванул, добежал до ближайшего угла, завернул и только здесь перевел дыхание. Все то же, полная тишина и покой. Тогда он представил себе вытянутое лицо полицейского, увидевшего пустой туалет, и громко рассмеялся, один посреди ночного города.