Глава 1.3

Рядом с пограничным пунктом в Медыке находилась автозаправка, в нее вклинился небольшой павильон с магазинчиком, который посещали одни автотуристы. Магазин работал круглосуточно, так же, как и заправка, хотя в ночное время площадка для автомобилей большей частью пустовала. Толстяк, подъехавший на «Польском фиате», заправив полный бак, отправился в магазин за пачкой сигарет. Симпатичная блондинка с заспанными глазами долго соображала, что ему от нее нужно. Покрутившись у прилавка с купленными сигаретами в руках, он снова вышел на трескучий мороз и, будучи раздетым, трусцой побежал к машине. Пустой салон пронизывали снопы фар обгонявших ее автомобилей.

Повернув ключ зажигания, он включил обогреватель, и, пока остывший салон наполнялся горячим воздухом, заставил ее выползти на трассу. Его и самого тянуло вздремнуть. Не бросая руль, толстяк обеими руками распечатал коробок, вытащил сигарету и сунул себе в рот. Спустя секунду после того, как погасло пламя зажигалки, посмотрел в салонное зеркало и ничего не понял. Вид на дорогу заслонила чья-то голова; на тыльном сидении кто-то находился.

От неожиданности толстяк позабыл о том, что ему нужно вести машину.

– Кто вы такой?.. Что вы тут делаете? – испуганно взвизгнул он; сигарета вывалилась у него изо рта.

Не получив ответа, он перекинул ногу на тормозную педаль.

– Эй, послушайте! Я таких шуток не признаю! Немедленно выходите! – но несмотря на грозное с виду предупреждение, голос выдавал засевший в нем страх.

Сзади их стал догонять поток светящихся фар.

– Ладно, только без шума! – миролюбиво уступил пассажир, и толстяк сразу ощутил прилив сил. – Ну что за вредный народ! Не подвезут и нескольких метров!

Автомобиль остановился. Но пассажир выходить не спешил. Толстяк снова беспокойно заерзал на сидении.

– Долго я буду ждать?

Его рука потянулась к приборной панели.

– Сейчас, сейчас!

У себя под локтем водитель неожиданно почувствовал упершееся в него дуло пистолета. Дыхание перехватило судорожной спазмой, теперь он не смог бы возмутиться, даже если бы и захотел.

– Не включайте свет! Сидите и не шевелитесь!

Предупреждение было излишним. В застывших позах оба молча дожидались, когда пройдет колонна. Пронизывая салон ярким светом, отражавшимся в зеркалах, машины промчались одна за другой. Свет озарил лицо пассажира; его глаза встретили полный ужаса взгляд водителя в глубине салонного зеркала. Инстинктивно Виктор попытался заслониться, но поняв, что опоздал, опустил руку.

Выждав, пока колонна исчезнет из поля зрения, Виктор еще раз оглянулся назад. Трасса была темной и пустой. Небо запеленали почти неразличимые облака. Деревья, выстроившиеся по обе стороны шоссе, сгущали тень.

– Теперь выходите, – сказал он, все так же угрожая пистолетом.

Водитель с готовностью подчинился, вероятно, думая, что сейчас его отпустят восвояси, впрочем, это самое худшее, на что он мог рассчитывать.

Он сошел на обочину, и тогда Виктор, приспустив боковое стекло, просунул ствол в образовавшуюся щель и плавно нажал на спуск. Толстяк с разинутым ртом, не успев даже закричать, нелепо взмахнул руками и скатился в овраг.

– Говорил же: не включать свет!

Виктор закрыл окно с таким равнодушием, точно выбросил объедки, и пересел в водительское кресло. Автомобиль послушно тронулся с места. Нажав на клавишу приемника, он покрутил ручкой настройки. Из динамика полилась мелодия, которая в «КамАЗе» Максима привела его в экстаз. Под милые сердцу звуки он уверенно вел машину по ночному шоссе.

«Фиат» мчал по направлению к Пшемыслю. Уже пробежал километров десять. Но перед развилкой впереди неожиданно показались огоньки. Виктор

перестал напевать и в следующий момент увидел, как кто-то замахал фонарем. Сбавив скорость, он напряженно всматривался в темноту, и наконец подъехал достаточно близко, чтобы разглядеть стоящий на обочине белый «БМВ».

*****

Теперь Максим мог снова до отказа нажимать на «газ»: перед ним лежала прямая дорога на Пшемысль. Небо из фиолетового стало синим и продолжало светлеть. Он был в отличном настроении, несмотря на ужасную ночь. Впрочем, он почти о ней забыл. Словно пережил страшный сон, и только. Виктора ему никогда больше не увидеть. Их пути основательно разошлись, его закончится в Кракове, а Виктор…

Неожиданно впереди, по правую сторону дороги выросло столпотворение. Груда машин, вылезшие из них люди (просто проезжие, остановившиеся поглазеть), пограничники, дорожная полиция – все они сгрудились на обочине. Полицейские старались отогнать любопытных и расчистить проезд.

На минимальной скорости его «КамАЗ» прополз мимо этого сборища. Причина стала очевидной, как только он поравнялся с передним постом. На обочине перпендикулярно шоссе торчал остов легковой машины. Двери, должно быть, выломало взрывом. Салон опустел, если не считать покореженного железа. Пламя растопило снег в радиусе нескольких метров, и бурая земля проглядывала сквозь зияющие отверстия.

Полицейский руками в белых обшлагах нетерпеливо замахал у него перед носом.

– Проезжай, проезжай! Быстрее!

Документы, второпях оставленные им в проеме между водительским и пассажирским креслами, во время движения постепенно сдвинулись к краю и грозили упасть. Теперь, когда затор остался позади, а впереди снова бежала ровная дорога, Максим открыл «бардачок», чтобы положить их на место. Но они оказались в таком беспорядке, что пришлось брать частями и, сортируя, складывать один лист на другой. Пока левая рука удерживала руль, правая выполняла эту кропотливую работу. Бросив короткий взгляд на дорогу, он на секунду снова возвращался к бумагам. Вдруг что-то в них привлекло его внимание. Взгляд просто прикипел к прыгающим буквам. Он оторвался от чтения, только почувствовав, что сейчас куда-нибудь наверняка врежется. И в самом деле, «КамАЗ» уже норовил въехать на встречную полосу.

Он свернул на обочину и остановился. Все. Теперь можно вернуться к просмотру, и это положит конец сомнениям.

Максим жадно впился глазами в заполненный бланк. По нескольку раз они перебегали от строчки к строчке, от одной графы к другой, и по мере того, как сомнения и вправду рассеивались, он приходил в бешенство.

Ну конечно, на границе ему всучили чужую фактуру. То, что он держал в руках в настоящий момент, было товаро-транспортной накладной, выписанной на имя какого-то там Шемейко, который должен был доставить по назначению столько-то метров кабельных изделий. И как это они умудрились! Путаница могла быть только у них. У себя на базе он проверил каждый лист. Тем более, что здесь отправителем была совершенно незнакомая ему фирма. Черт бы их побрал, этих таможенников! «Шутить не советую»!

Он вытащил на поверхность остальные документы, которые уже успел спрятать в «бардачок». Необходимо проверить все. Продолжая переворачивать страницы, он едва не застонал. Везде – одно и то же. Тот же самый Шемейко. Та же фирма. Ну нет! Это уже чересчур! Максим со злостью швырнул их себе под ноги, и вдруг растерялся. Что-то здесь не клеилось. Если документы подменили украинские таможенники, то как же, в таком случае, поляки не обратили внимание на разницу в номерных знаках? А если – поляки?..

Минуту! – сказал он себе. Что-то с этим номером не то. Он старался припомнить номер своей машины, только это ему плохо удавалось. И ничего удивительного, ведь он сел на нее впервые. Максим соскочил на асфальт и обошел кабину спереди, сам не понимая, почему он это делает. Но увидев номерной знак, он решил, что у него начались галлюцинации. Нет, не может этого быть! Он вернулся в кабину, еще раз лихорадочно перелистал страницы: невероятно, однако номера все же совпадали!

Бред какой-то! Не в состоянии переварить это своим умом, он снова и снова ошарашенно смотрел то в раскрытый альбом, то на передок машины. Но от этого номер не менялся.

Он был на грани помешательства. Одна спасительная мысль пришла ему в голову: его паспорт! Хоть он-то наверняка не чужой! Максим начал торопливо рыскать по карманам. Слава Богу! Он облегченно вздохнул: паспорт был на месте. Он раскрыл его на той странице, где была приклеена фотография – очередной вздох облегчения! Еще никогда с таким удовольствием не смотрел он на собственное лицо.

Вдруг паспорт задрожал у него в руках. Протерев глаза, Максим перечел еще раз, с трудом пытаясь вторить себе непослушным языком: «ШЕМЕЙКО ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ».

Черным по белому. На паспорте с его собственной фотографией.

Что это, в самом деле? Наваждение, галлюцинации?

Что ж. Нехорошо усмехнувшись, он извлек из-под сидения монтировку и, обойдя кузов с тыла, продел ее в ушко висячего замка. Несколько решительных ударов заставили замок отскочить. Максим распахнул настежь обе створки. При свете дня он увидел штабеля лежащих друг на друге кабельных бухт.

Нет, это было уже слишком! Он не застонал – взвыл. Волна возмущения захлестнула его. Он исступленно замолотил монтировкой сначала по днищу, а затем с размаха саданул по внутренней поверхности до отказа раскрытой дверцы. Отдача была такой значительной, что ему пришлось выпустить монтировку из рук. И тут ярость неожиданно схлынула, будто он выместил ее в последнем ударе.

Пошатываясь, Максим добрел до края оврага, присел на корточки и умылся снегом. По телу пробежала мелкая дрожь, и сразу куда-то исчезла. После этого ему стало легче. Он уже ничего не чувствовал, как если бы перешагнул порог чувствительности.

*****

Стиснув зубы, Максим продолжал путь, через Радымно и Ярослав, дорогой на Краков. Ни одного вопроса не задал он себе с того момента, как снова сел за руль. Слева и справа мелькали уютные домики, покрытые шапкой снега, ветер сдувал с них снежную пыль, небо закрывала серая пелена облаков, и только у самого горизонта протянулись огненные полосы. Но он этого не замечал. Все это откладывалось не более чем в его подсознании. Он аккуратно включал сигналы поворота, тормозил на пешеходных переходах, позволял обгонять себя легковушкам. И эти действия он тоже выполнял совершенно не задумываясь, почти автоматически, как робот. Какое-то из его мозговых полушарий, отвечающее за интеллектуальную деятельность, было словно отключено, он мог вести машину или устранить дорожную поломку, но объяснить, зачем это делал – нет.

Позади были Дембица и Жешув с развилкой Краков – Варшава. До Кракова оставалось не больше сотни километров. Однако перед Тарнувым его остановил патруль дорожной полиции.

Полицейский взял в руки путевой лист, и тут его брови недоуменно потянулись вверх.

– У вас указана пунктом следования Варшава. Почему же вы едете в Краков?

Максим не знал, что ответить. Готовый взвыть, он схватился за голову.

Полицейский, предположив, что он не знает языка, повторил вопрос при помощи жестов. Наконец терпеливо спросил:

– Что такого с паном? Вам плохо?

Максим расправил плечи и откинулся на спинку кресла.

– Ничего. Уже все нормально.

– Вот ваши документы, – сказал полицейский, возвращая путевой лист. – Здесь – дорога на Краков. Краков, – громко повторил он, махнув рукой в западном направлении. – Вам нужно вернуться. Варшава – на север. Понял пан?

Максим молча кивнул в знак подтверждения, хлопнул дверцей – провожаемый глазами полицейского, развернулся и поехал в обратном направлении. Около Жешува повернул на автостраду, ведущую к Варшаве. При этом снова делал только то, что ему было предписано, ничего более, в полной мере ощущая себя биллиардным шаром, который мчится туда, куда направит его кий игрока.

Но в какой-то момент что-то вдруг произошло с его обоими полушариями, как будто он только что вышел из-под гипноза и больше не желал слепо подчиняться чужой воле. Он резко нажал на педаль тормоза. Сзади идущий «Полонез», издав испуганный гудок, едва успел увернуться от двадцатитонного кузова «КамАЗа».

Максим даже не взглянул в его сторону. Спрыгнув на землю, он направился в дальний конец кузова. Открыл дверцу, легко вскочил на край контейнера и выбросил мешающие перегородки. Поднатужившись, потянул за нижнюю бухту. Штабель зашатался, и скрученный в бухты кабель посыпался с машины. Удовлетворенный первым результатом, он принялся энергично выбрасывать бухту за бухтой. В метре от дороги начинался глубокий овраг, поросший кустарниками. Черные, белые, желтые кольца скатывались вниз по крутому склону; падая, одни сползали, другие цеплялись за торчащие кусты и повисали на них. Возле машины образовалалсь насыпь. Он зарывался все дальше вглубь, но не останавливался и не чувствовал усталости. Он продолжал швырять кабель, упражняясь в попадании в открытый проем, а который, ударившись о стену, не долетал до края – беспощадно сталкивал ногами вниз.

Наконец все было кончено. Максим хладнокровно закрыл створки дверей, сел в кабину и завел мотор. Развернувшись, поехал обратно. Без груза машина шла легко. Кабель в бухтах грудой остался лежать на краю обрыва.

*****

В третий раз Максим пересекал Жешув. Только теперь он возвращался домой. Пошли они все! Он не собирался участвовать в навязанной ему странной игре. Кто бы ее ни затеял и с какой целью, пора положить этому конец. Не будет он метаться по всей Польше на чужой машине и с чужим паспортом в кармане. Пусть на нем и красуется его фотография.

Ланьцут, Ярослав, Пшемысль промелькнули в обратном порядке. Нигде больше не задерживаясь, кроме как на светофорах, он на полной скорости летел к восточной границе, приближение которой отмечал по знакомым ориентирам. Пальцы до побеления сжимали руль. Глаза напряженно всматривались в линию горизонта. И хотя он пытался убедить себя в том, что уже ничто не остановит его на этом пути, но именно страх, в котором ему так не хотелось признаваться, сильнее чем что-либо толкал его вперед.

И все-таки что-то должно было произойти. Подсознательно или нет, но он это чувствовал.

До границы оставалось километров десять. За холмом он увидел бы Медыку. Но в эту минуту мотор неожиданно стал «чихать», один короткий взгляд, брошенный на приборную панель, объяснил буквально все: запас топлива был на нуле. Как это раньше он не обратил внимание! Ему бы следовало заправиться где-нибудь по дороге, но он был настолько увлечен гонкой, что больше ни о чем не думал. Непростительное ротозейство! Он с досадой посмотрел на верхушку холма, до нее было рукой подать, и тяжело вздохнул.

Вслед за тем наступила тишина. Невдалеке от шоссе величаво застыл зимний лес. С другой стороны – поля. Лес огибала дорога, ведущая в деревню.

Максим вышел на середину шоссе и стал голосовать. В течение десяти минут не останавливаясь проскочило мимо него несколько машин. Вдруг какая-то легковая, двигавшаяся в том же направлении, остановилась, не доезжая метров пятьдесят до «КамАЗа». Максим похолодел: это была не просто легковая, а белого цвета «БМВ». Конечно, это мог быть совершенно другой «БМВ», но что странно: после того, как тот остановился в таком малопривлекательном месте, из него никто не вышел.

У Максима по спине снова поползли мурашки. Что все это значило? Что там происходило за темными окнами «БМВ»? Отсутствие ответа само по себе внушало страх.

Охваченный этим паническим страхом, он со всех ног бросился бежать по направлению к деревне. Это было ближайшее место, гарантировавшее ему относительную безопасность. А с другой стороны, как только они поедут следом, он тут же свернет в лес.

Впрочем, за ним никто не поехал. Они даже не пытались его настичь, хотя шансы были примерно одинаковы. Но это его не успокоило. Как видно, они были полностью уверены в себе, и в то же время Максим напрасно ломал голову, стараясь понять, что они там задумали.

Вконец запыхавшийся, хватаясь за деревянную ограду приусадебных участков, он вошел в деревню. Первое, что попалось ему на глаза, так это бар. Его клиентами, по всему видать, были как местные жители, так и заезжие автомобилисты: в доказательство напротив припарковалось несколько машин. Здесь должно быть людно, решил Максим и свернул туда.

В самом деле, внутри оказалось человек восемь-десять. Для небольшого помещения (четыре столика плюс стойка) это не так уж и мало. Тут они не посмеют его тронуть. Разве что подкараулят под дверью. Вот этого-то и следовало опасаться.

Сориентировавшись, Максим направился к стойке. Бармен еще издали посмотрел на него вопросительно. Его глаза были не то осоловевшие, не то круглые от природы. Усы беспомощно провисали. Для полной ясности не хватало только услышать бессвязную речь. Максим уже приготовился к чему-то подобному. Но оказалось, что бармен прекрасно владел своим языком, и, более того, когда он заговорил, не осталось никаких сомнений, что это совершенно трезвый человек.

– Слушаю пана.

Максим порыскал глазами в поисках телефона. Аппарат действительно чернел за спиной у бармена.

– Вы позволите? Я должен срочно позвонить в полицию.

Бармен слегка оторопел.

– Что пану угодно?

Ему помешал телефонный звонок. Он сказал: «Прошу извинить», – и поднял трубку. Затем обвел глазами крохотный зал.

– Пан Шемейко! – выкрикнул он. – Пана Шемейко просят к телефону!.. Есть тут пан Шемейко? – громко повторил бармен и уже приготовился огорчить абонента, как вдруг Максим сообразил, что спрашивают, собственно, его.

– Это я, – хрипло произнес он и не узнал своего голоса, как если бы вместо него и впрямь ответил кто-то другой.

– Вы? – бармен посмотрел недоверчиво, но все же вручил ему трубку.

В ней раздался густой, приятный баритон.

– Пан Шемейко?

Прикрыв трубку, Максим откашлялся, чтобы ничего не заметили те, на другом конце.

– С кем я разговариваю?

– Сейчас это неважно. Лучше слушайте и не задавайте лишних вопросов, – нет, определенно, у его собеседника был прекрасно поставленный актерский голос. – Прежде чем вы сделаете очередной шаг, хочу вас предупредить о последствиях. Мне понятно ваше беспокойство. Но, уверяю вас, все, что вы по этому поводу можете подумать, не соответствует истине. Впрочем, всему свое время. А пока что просто постарайтесь не натворить глупостей. Попросите бармена включить телевизор и дождитесь очередного выпуска новостей. Обещаю, там будет кое-что для вас интересное. Это стоит посмотреть! А в полицию позвонить всегда успеете, – не дожидаясь ответа, на другом конце повесили трубку. Максим услышал короткие гудки.

Он так и застыл возле стойки, продолжая разглядывать безмолствующий аппарат, словно в ожидании еще одного звонка. Бармен, крякнув, вывел его из оцепенения.

– Будете что-нибудь заказывать?

– Да, пожалуйста… – Максим безразлично прошелся глазами по ряду наклеек. – Пепси! – а как только тот наполнил стакан, кивнул в сторону выключенного телевизора. – И, если можно…

С пепси-колой Максим примостился на вращающемся табурете у стойки, откуда изредка косился на экран, в то время как из головы не выходили загадочные намеки незнакомца. Кстати, откуда тот мог звонить? Из своего «БМВ»? А, может, из собственной виллы – после того, как ему доложили из «БМВ»? Сидит себе в домашнем халате у растопленного камина и раздает указания, влюбленный в звук собственного голоса.

Задумавшись, он пропустил момент, когда закончился рекламный блок, уступив экран комментатору выпуска новостей. «О сегодняшнем происшествии на восточной границе – репортаж из Медыки…».

При упоминании о Медыке Максим опустил стакан с недопитой водой. Вероятно, это была именно та часть выпуска, о которой предупреждал «баритон».

«Сегодняшней ночью на польско-украинской границе была задержана грузовая машина, следовавшая со стороны наших соседей, в которой оказалось более двух килограммов спрятанного героина. Как стало известно из хорошо поинформированных источников, водитель заблаговременно успел скрыться, оставив таможенникам машину и наркотики. Спустя лишь полчаса после этого инцидента пограничная служба зафиксировала нелегальный переход границы. А еще через час на пшемысльской дороге был угнан автомобиль, а его водитель застрелен. Полиция считает, что все эти события имеют непосредственное отношение друг к другу, иначе говоря, преступник, бежавший через границу, добавил к попытке провезти наркотики убийство человека на польской территории. В настоящее время ведутся интенсивные поиски. Но независимо от их результатов вполне очевидно, что пришла пора пограничникам сделать наконец соответствующие выводы из многочисленных просчетов, допущенных в минувшем году, а власти признать крайне скудным выделение средств для охраны государственных границ…».

Дальнейшие разглагольствования комментатора по поводу того, сколь бедна граница, Максим пропустил мимо ушей. Да и в целом сообщение, вероятно, вызвало бы у него лишь недоуменную гримасу, если бы не нечто такое, что успела запечатлеть пленка оператора. Это был «КамАЗ». Его «КамАЗ». Крупным планом камера выхватила номер, и тут совершенно отчетливо он вспомнил, что это был его номер. Его машина – и наркотики. Наркотики – и убийство. Кто был за рулем?.. Впрочем, ведь сказано: ведутся поиски. Наверное, полиция уже идет по следу. Хотя бы скорее нашли! Тогда все образуется… И вдруг он похолодел. Господи! Машина-то была его! Значит, и разыскиваемый преступник…

Максиму показалось, что он летит куда-то в бездну, хотя на самом деле неподвижно сидел за стойкой бара, будучи, разве что, несколько бледнее обычного. Посетители, с вялым интересом выслушавшие сообщение, тут же забыли о нем за своими разговорами. Тем не менее он поневоле вздрагивал при каждом случайном взгляде, брошенном в его сторону.

Максим залпом осушил свой стакан. В это время бармен снова подошел к зазвонившему телефону.

– Слушаю… Минуту. Это еще раз пана, – сказал он, протягивая трубку.

Та задрожала у Максима в руке.

– Пан Шемейко? – переспросил тот же голос. – Полагаю, что теперь это имя звучит несколько приятнее, чем Максим Чернецкий?

Выходит, он не обманулся, подумалось Максиму. Они и в самом деле решили взвалить на него всю ответственность!

– Что вам от меня нужно?

Терять ему было нечего, и это сделало его наглым.

– Мне? – переспросил насмешливо «баритон». – Ошибаетесь, это вы нуждаетесь во мне, а не я в вас. Сами видите, я вас до сих пор и пальцем не тронул. Наоборот, стараюсь помочь.

– Ценю вашу заботу.

– Предпочитаете, чтобы я повесил трубку?

Максиму отчаянно захотелось наговорить грубостей, еще никогда в жизни так не хотелось.

– Ладно! Говорите, чего вы хотите.

– Кажется, мы достигли взаимопонимания. Уверяю вас, выполнить мое условие будет нетрудно. Да, собственно, от вас ничего и не потребуется, кроме как оставаться тем, кем вы сейчас есть, то есть Петром Шемейко, но и это, как вы успели убедиться, прежде всего в ваших собственных интересах. Всего лишь сделайте то, что сделал бы пан Шемейко в настоящий момент: отправляйтесь в Варшаву и остановитесь в отеле «Мариотти», где на ваше имя зарезервирован номер, и не беспокойтесь о расходах.

– И это все? – насторожился Максим.

– Я же предупредил, что помогу вам выпутаться.

– Вы меня не так поняли. Я хочу знать, что от меня потребуется взамен.

– Что вы, никаких обязательств. Вы решите сами, воспользоваться моим предложением или нет. Вы можете отказаться сейчас, но вы сможете это сделать и в дальнейшем, в любой момент. Выбор за вами остается всегда, это я вам гарантирую.

– Я что-то не совсем понимаю. Вы случайно не из благотворительной организации?

«Баритон» равнодушно пропустил издевку мимо ушей.

– У вас есть время подумать. Но учтите: заказ на номер действителен только до конца завтрашнего дня.

Разговор оборвали короткие гудки. Максим размышлял. Чертовщина какая-то! Странно, однако чем дальше, тем труднее было во всем разобраться. Незнакомец с приятным голосом внушал ему непреодолимое отвращение. Хотя в одном он, по крайней мере, был все-таки прав: у Максима не оставалось другого выхода. Этот мафиози заигрывал с ним будто кошка с мышью.

Бармен нерешительно протянул руку за телефонным аппаратом.

– Пан еще собирается куда-то звонить?

Максим с сожалением отстранился.

– Нет, благодарю вас. В этом уже нет необходимости.