Глава 2.2

Он не спал и слышал ровное дыхание Тихона. Мысль о скифском золоте лишила его сна. Он думал про обещанные проценты и по многу раз лихорадочно подсчитывал, сколько же это будет в долларах и карбованцах. На эти деньги он сможет купить себе загородный дом, автомобиль – нет, два автомобиля, даже, пожалуй, яхту, было бы желание. Тут он поймал себя на этом эгоистичном местоимении «я» вместо «мы» – Боже правый, ведь он совершенно забыл о Ксении, все его яркое будущее, развернувшееся перед ним на какой-то миг, предстало без нее! В его мечтах ей не нашлось даже скромного места. И он почувствовал угрызения совести так, как если бы все происходило наяву. Он чудовище по сравнению с ней.

Довольно уже было ворочаться, он все равно знал, что не уснет. Андрей расстегнул спальник и, стараясь не разбудить Тихона, осторожно отвернул край палатки. В лицо ему подул сырой ветер с моря. Присутствие последнего выдавали соленые брызги и легкий шум прибоя. И – никакой разницы между морем и небом. Луна надежно пряталась не то за вершинами гор, не то за облаками. Ни горизонта, ни тебе очертаний скал. Чернильная тьма на все 360 градусов.

Он боялся сделать лишний шаг. Словно здесь где-то мог быть колодец. Впрочем, пятьдесят лет назад дед Тихона на этом самом месте зарыл тело немецкого солдата. Ноги утопали в гальке. Андрею казалось, что он вот-вот натолкнется на его скелет, как натолкнулся на череп майора Штаузе.

Тяжелая рука легла ему на плечо. Он едва не закричал от неожиданности. Сзади выросла смутно различимая тень. Страх вселился в него, в эту минуту он думал только о мертвецах. Но из темноты прозвучал спокойный голос Тихона.

– Оказывается, у нас у обоих тяга к ночным прогулкам.

Андрей перевел дыхание.

– Как у нас много общего, не правда ли? – продолжал Тихон.

– Что-то не спится, – в оправдание сказал Андрей.

– Вот и мне тоже захотелось немного пройтись, – в голосе Тихона не слышно было иронии. – Погода мне что-то сегодня не нравится. Ветер начал крепчать, не так ли?

– Да, кажется, ты прав.

– Опасно ночью, да еще в такую погоду выходить в море на лодке.

Куда он клонит? Хотя Андрей уже начал догадываться.

– Да, безусловно, – машинально согласился он.

– Можно наскочить на скалы или перевернуться на волне. Надеюсь, тебе не пришло в голову отправиться в плавание? Кстати, забыл предупредить. Я вывел из строя мотор, и только я знаю, как его починить.

Тут Андрей вышел из себя.

– Какого черта ты следишь за мной? Не собираюсь я никуда бежать!

– Рад слышать.

– А с чего бы мне бежать? Захочу – просто уйду, вот и все. Думаешь, я тебя испугался?

– Ну, на труса ты не похож.

– Тогда с какой стати?.. Или ты боишься, что мне окажется мало твоих десяти процентов? Да, я мог бы заявить о находке властям. И совершенно законным путем получил бы двадцать пять, не так ли?

– С самого начала я понял, что считать тебя научили. Потому-то и не лишне принять меры предосторожности.

– Выходит, ты считаешь меня на это способным?

В темноте не было видно, пожал ли Тихон плечами.

– Просто предпочитаю никому не верить на слово.

– Может, это и правильно, но, видишь ли, я не тот, за кого ты меня принимаешь… И вообще, катись ты со своим золотом! Наплевать мне на него! Как захочу, так и поступлю. Утром ноги моей здесь не будет! Я разрываю наш контракт, понятно?

Андрей оттолкнул Тихона, но тот поймал его за руку и тряхнул об землю с такой неожиданной силой, что у него искры посыпались из глаз.

– Это ты, парень, не все, кажется, усвоил. Решать буду я. Ты уйдешь отсюда только тогда, когда я тебе позволю, и ни минутой раньше. А будешь пререкаться – доставлю удовольствие похлебать морской водички. Ну как, теперь дошло?

Его тяжелый кулак, запрокинув подбородок Андрея, мешал ему открыть рот, поэтому он не смог выдавить из себя ни единого слова, пока Тихон не выпустил его из своей мертвой хватки.

*****

Андрею пришло в голову, что он мог бы загладить свою вину перед Ксенией, если бы начал вести своего рода дневник, предназначенный для нее. Идея ему очень понравилась, и он тут же за нее взялся. Каждую новую страницу он начинал обращением: «Дорогая Ксения!». Когда она прочтет, то не сможет ни в чем его упрекнуть. Во всяком случае, теперь-то уж его совесть будет спокойна.

Его старания вызвали у Тихона приступ сарказма.

– «Здравствуй, любимая!» – прочел тот сверху страницы. – Что это? Письмо молодой жене? И как ты собираешься его отправлять? Вложив в пустую бутылку и бросив в море?

Андрей обиженно захлопнул тетрадь. Вот еще! Тебе ли, мужлану, понять? А вот Ксения, она с ее тонко чувствующей натурой оценит его усилия по достоинству.

«Здравствуй, любимая! Вот уже шестой день, как я здесь, на этом пустынном берегу. Извини, что не написал ничего вчера: столько работы, вкалываем от зари до зари, хотим побыстрее закончить. Знаю, скучаешь. Потерпи еще немного, будь умницей. Скоро мы доберемся до этого проклятого золота, и тогда уже сам черт не помешает нам уехать вдвоем куда-нибудь в Африку. Представляешь: лианы, папоротники… Ты была когда-нибудь в Африке?.. То-то же. Наберись терпения. Скоро мы будем счастливы, как никто».

Насчет работы – это было явное преувеличение. Они и впрямь тратили каждый день уйму времени на подготовку и дорогу, но и только. Тихон решительно избегал спешки и суеты.

Но Ксении будет приятнее узнать, что он не написал ей из-за нехватки свободного времени, а вовсе не потому, что просидел весь вечер на обломке скалы, бездумно целясь камешками в набегающие волны. Закат позолотил поодинокие тучки, море еще отражало его утомленный, неискрящийся свет, а берег уже поглотили сумерки и первая прохлада. Тихий звон прибоя перебегал от одного края залива к другому – и снова по кругу – неустающий и непрекращающийся, вечный, как мир. До возмущения прозрачная морская вода искушала желанием позбавить ее этой девственной чистоты, как нецелованные губы невесты.

В это время Ксения, опечаленно вздохнув, должно быть, проставила еще один крестик в своем календаре.

*****

Андрей прикинул: аквалангов должно было хватить на неделю, после чего они нуждались в перезаправке. Неделя закончилась. Тихон стал собираться в поездку на маяк. Там его ждала сменная партия баллонов и новые продукты. Андрей уже знал, что Тихон отправляется без него и был крайне удивлен, что тот не боится оставлять его одного в лагере. Впрочем, он ошибался, полагая, что тот стал доверять ему больше. Тихон подошел, волоча за собой обрывок толстого каната.

– Извини. Мне придется тебя связать. Побудешь связанным, пока я не вернусь.

– Какого черта! – возмутился Андрей. – Лучше возьми меня с собой!

Но Тихон отрицательно покачал головой.

– Я поеду один. Это вопрос решенный.

– Ну хорошо, обещаю, что не сбегу, – сказал Андрей, с опаской отступая назад. – Только убери подальше свою веревку!

Однако Тихон твердо стоял на своем.

– Я не могу рисковать. Извини. Слишком много поставлено на карту.

– Ну посмотри, куда я денусь? Кругом одни скалы. Сам меня убеждал.

– Так я буду уверен, что ты не заблудишься.

Андрею пришлось подчиниться. Тихон привязал его к шезлонгу, смастеренного из толстых сучьев и куска грубого холста.

– Отдыхай, – посоветовал он на прощание. – Сон – лучший способ убить время.

Он поколдовал над мотором, залил бензин и столкнул лодку на воду. В воздухе мелькнули мускулистые икры ног, выглядывавшие из-под закатанных штанин. Опираясь о борт, он легко, несмотря на свой вес, перепрыгнул через скамейку. У Андрея до сих пор ныли ссадины после запомнившейся ночной прогулки. Полторы конских силы. С таким разве поспоришь?

Он попробовал пошевелить руками, заведенными за спинку шезлонга – веревка больно врезалась в кожу. А все-таки Тихон не умел связывать как следует. Запястье к запястью, и даже не заметил, что Андрей в это время напрягал мышцы. Он продолжал, невзирая на боль, растягивать узел. Скоро тот ослаб настолько, что смог пропустить ладонь. Сбросив с себя веревку, Андрей размял затекшие кисти рук.

Ну нет, решил он, даром это Тихону не пройдет. Надо бы с толком использовать отвоеванную свободу и узнать побольше о своем компаньоне.

Он начал обыск планомерно, зная, что Тихон вернется не скоро. Все нужно было проделать очень аккуратно, ему совсем не хотелось, чтобы тот что-нибудь заподозрил.

Наибольший интерес представлял один рюкзак, к которому Тихон почти не притрагивался, хотя остальное давно уже вытряхнули. Он еще в первый день обратил на него внимание. Что в нем?

На гальку вывалились вещи Тихона: полотенце, кое-какая теплая одежда, смена белья и прочее. Его ждало разочарование. Он покопался еще немного. Но чем дальше, тем сильнее чувствовал себя не в своей тарелке. Он унизился до обыска, но обыск ровным счетом ничего ему не дал, кроме ощущения неловкости.

Ни паспорта, ни водительского удостоверения, ни одного документа, указывающего на личность. И ни единого намека, по которому можно было бы ее установить. Обычно бывает хоть что-то: записная книжка, корешок квитанции. А тут абсолютно ничего. Ноль.

На дне рюкзака оставалась лишь какая-то мелочь. Андрей вывернул ее на одеяло. Выпавшая вместе с другими вещами пластмассовая коробочка раскрылась, и из нее выкатилась пара обручальных колец. Он с жадностью ухватился за свою находку, надеясь отыскать выгравированную надпись. Неужто Тихон собирается жениться? Он ни разу не упоминал ни о чем похожем. Андрей был поражен. Представить Тихона, с его-то безграничным цинизмом, в браке? Да никогда!

С внутренней стороны колец и в самом деле оказалась надпись, одна и та же на обоих: «29.06.94» – одна только дата, и больше ничего. О чем она могла говорить: число уже прошедшее, так что предполагаемая женитьба не состоялась, выходит, так?

Наводя после себя порядок, он не забывал время от времени поглядывать на море, чтобы не пропустить возвращение Тихона. Когда на изгибе мыса появилась лодка, он кинулся привязывать себя к шезлонгу. Самое трудное завязать узел на собственных руках, заведенных за спинку кресла. Он проделал это зубами, потянув ими за длинный конец и набив при этом полный рот ворсы.

Тихон привел лодку, груженную аквалангами. Не желая дожидаться, пока он вытащит ее на берег, Андрей нетерпеливо закричал, как будто и в самом деле просидел тут едва ли не полдня связанным:

– Эй! Ты собираешься меня освободить наконец?

Кажется, тот ничего не заметил. Андрей напряг руки, чтобы меньше бросались в глаза ослабленные узлы. Тихон снял с него веревку.

– Помоги отнести акваланги, – тут же велел он.

– Сразу – помоги! Да у меня все мышцы свело! – Андрей счел своим долгом для вида немного поворчать.

– Не хнычь! В скором времени сам меня поблагодаришь.

Баллонов оказалось вдвое больше, чем в первый раз. Судя по одному этому, обещанный конец должен был наступить не так скоро.

– К тому же, я тебе кое-что привез.

– Неужели? – Андрей был заинтригован.

– Вот, держи, – Тихон достал из мешка с крупой книгу и бросил ее Андрею. – Небольшая компенсация за причиненные неудобства.

Тот поймал ее на лету и быстро взглянул на обложку.

– Есенин?! – он произнес это с таким ужасом, что его реакция не осталась без внимания.

– Разве ты не любишь Есенина? – спросил Тихон с неприпрятанной иронией. Откуда он узнал?

Это был любимый поэт Ксении. Ну почему все-таки не спортивный журнал?

– Конечно, люблю, – согласился Андрей и бережно положил книгу на шезлонг. – Думаешь, нет? Я с удовольствием буду ее читать!

*****

Как-то, возвращаясь в лагерь после очередной вылазки, они со своей лодки заметили дымок, поднимавшийся тоненькой струйкой над одной из окружавших скал. Кого сюда еще занесло? Тихон помрачнел и забеспокоился.

Сойдя на берег, они в первую очередь принялись маскировать следы своего пребывания: оттащили лодку под самую скалу, спрятали в палатку вещи, разбросанные по пляжу (хорошо еще, что палатку они сразу разбили под скалой), убрали треногу, под которой разводили костер. Вместо этого сложили квадратом четыре одинаковых по размеру камня, а в качестве плиты положили сверху металлический лист. Ночью дым не виден, а тлеющие угли прикроет плита.

Но принятые меры, кажется, запоздали. С наступлением сумерек грохот скатывающихся камней предупредил о появлении чужих.

Тихон выпрямился во весь рост и настороженно стал вглядываться в расщелину среди скал. Скоро Андрей и сам увидел пришельцев, перепрыгивающих с глыбы на глыбу. Их было двое – мужчина и женщина, которую тот поддерживал рукой. По мере приближения они смогли рассмотреть гостей получше. Оказалось, что это парень и девушка, одеты они были как столичные туристы: в светлые шорты и яркие, он – рубашку, она – блузу. На ее загорелой шее красовалось ожерелье из мелких ракушек. Андрей только ухмыльнулся: вся эта экзотика в скалах приводит к тому, что белые шорты сразу становятся пятнистыми, тонкая ткань легко рвется, зацепившись за колючки, а ракушки рассыпаются и скатываются в пропасть. Между тем они представляли собой вполне милую парочку в своей подкупающей наивности.

– Привет, – запросто поздоровался парень, и она тоже очаровательно улыбнулась, оба настроенные на дружелюбный прием.

Тихон почти успокоился, как видно, эти гости не вызывали у него серьезных опасений. У Андрея сложилось впечатление, что его напарник поначалу ожидал чего-то худшего. В Симферополе он жил скрываясь. Очевидно, кто-то знал о его поисках. За ним могли следить. Значит, того, кто устроил слежку, он и боялся увидеть. Хотя казалось невозможным, чтобы такой громила, как Тихон, и кого-то боялся!

Эти двое были довольно симпатичны, девушка, так просто обворожительна, у нее были блестящие черные волосы и улыбающиеся глаза. Они рады каждому твоему слову. В подобном обществе при первой же встрече чувствуешь себя так, словно вы знакомы вот уже много лет.

– Мы ваши соседи, – сказал парень. – Мы заметили вашу палатку еще днем, но вас не было видно, и мы решили отложить визит до вечера.

– Рады познакомиться, – поспешно ответил Андрей, вторую неделю не имевший другого собеседника, кроме Тихона.

– Присаживайтесь, – Тихон подкинул еще поленьев в огонь: теперь уж ни к чему осторожность. – Мы угостим вас чаем по местному рецепту.

– Интересно, что можно искать в таком глухом месте? – спросил парень, оценив взглядом их солидное снаряжение. – Ведь вы что-то ищете?

– Мы – океанологи, – затянул Тихон старую песню. – В этих местах можно встретить уникальные экземпляры подводного мира.

– И как, удалось открыть что-нибудь интересное? – подхватил парень.

– Тут целые полчища морских лилий, мы изучаем их поведение… Вы, очевидно, думаете, что морские лилии – растения?

Те дружно пожали плечами, показывая, что ничего в этом не смыслят.

– Не смущайтесь, обычно все так считают.

– Мы, в общем-то, просто хотели побыть вдвоем, подальше от суеты, и нам, откровенно говоря, нет дела до…

Он запнулся, Тихон подтолкнул его:

– Ну что же вы, договаривайте! Вы хотели сказать, что вам наплевать на двух помешанных океанологов? Что ж, вполне резонно! Не вы первые, не вы последние. Ни о чем не беспокойтесь. Будьте раскованы.

– Вы тоже не беспокойтесь. Мы не станем вам мешать. Привал мы сделали только на одну ночь. Завтра на рассвете отправляемся дальше.

– А где ваша лодка? – спросил Андрей.

– Лодка? – удивилась девушка. – Никакой лодки, мы пришли сюда пешком.

Тихон внезапно нахмурился, но никто этого не заметил.

– А вы разве не знали? Тут есть тропа. Вон за той скалой. Нужно подняться по следующему склону вверх, а там она выведет на шоссе.

Тихон – кажется, нарочно – выплеснул чай на раскаленную плиту. Брызги с яростным шипением полетели во все стороны.

– Ох, простите, – деланно спохватился он, обращаясь в первую очередь к испугавшимся гостям. – Я, похоже, задумался.

Ветер вырвал клок пламени из тлеющего костра, который благодаря плите напоминал солнце в момент затмения. В его мерцающем блеске загорелая кожа девушки сама была цвета огня. Ее блуза из тонкой и мягкой ткани плотно облегала грудь. Вдруг ему стало жарко и дыхание участилось. Он не в силах был оторвать жаждущий взгляд от ее груди, будто его загипнотизировали, все понимал и не мог себе противостоять. Его глаза раздевали ее с абсолютно невозможной похотью. Его ладони смирно лежали у него на коленях, а он в то же самое время отчетливо чувствовал их скользящими вдоль ее гладких бедер. На пересохших губах оставался горький привкус губной помады.

Дыхание ветра, подувшего прямо с моря, освежило горячие щеки. Сколько времени это с ним длилось? Соблазнительная и недоступная…

И тогда он вспомнил о Ксении. Он попробовал представить ее на месте этой девушки. Но уже одна эта мысль показалась ему отвратительной. Ксения, и секс – ну что вы! Нет, она оставалась для него идеалом непогрешимости, с нею было бы так же неуместно связывать свои отнюдь не возвышенные желания, как, скажем, и декламировать при этом Есенина.

Они проводили гостей до края площадки. Дальше те отправились сами, подсвечивая себе полыхающей головешкой из ихнего костра.

Они постояли для верности, пока свет не поглотила теснина. Потом Тихон сказал:

– Могу поспорить, ты был бы рад предложить ей место в палатке, если бы ее друг согласился искупаться в море.

– Почему ты решил, что они не женаты?

Колец не было, но море диктует свои правила; Андрей тоже не носил.

– Держатся иначе.

– А с чего ты взял, что она меня заинтересовала? – спросил он с притворным равнодушием.

– Когда ты на нее смотрел, я понял, что одному из вас, тебе или ему, определенно нужно искупаться.

– Но ты забываешь, что по крайней мере я женат.

– Всего-то? Скажи, ты и вправду счастлив со своей женой?

Он забыл, что должен удивиться этому вопросу.

– Я ей нужен.

– Это еще не все.

– А чего бы ты хотел?

– Жаль, что ты не видел себя со стороны. Ты выглядел, как кто-то, кто мечтал о женщине вот уже целый год. Любопытно узнать, чем вы там занимаетесь в постели?

Андрей покраснел – хорошо, что Тихон этого уже не мог видеть.

– Счастье быть с женщиной заключается не только в сексе, – ответил он слишком уж запальчиво для такого случая.

– А-а… – протянул тот с насмешкой. – Ну да, конечно. У вас большая любовь. Ты ведь ее любишь, верно?

– Что ты в этом понимаешь!

– Что я в этом понимаю? – переспросил Тихон тем же насмешливым тоном. – А вот что. Хочешь, опишу, какая она? Любит мечтать, увлечена поэзией, неуклюжа в походке, не бреет ноги и носит дешевое белье.

– Как ты узнал? – обомлел Андрей.

– Они все чересчур похожи друг на друга.

– Кто – они? У тебя что, кто-то был?

– Можно и так сказать… Впрочем, это неважно.

Надщербленная луна повисла в невесомости где-то между небом и землей. Серебристый свет обрисовал контуры обступившей их черной громады. Во мраке ночи она казалась еще круче и выше, чем днем.

Противоположные чувства разрывали Андрея на части. Наверняка он знал только одно: что сегодня опять пропустит страницу в своем дневнике.

Казалось, Тихон отлично понимал причину его беспокойства.

– Пошли лучше спать, – предложил он. – И постарайся выбросить это все из головы.