Глава 4.3

На полную грудь Андрей вдохнул пыльный воздух улицы.

Троян выпускал его сам. Сунув руки в карманы брюк, он стоял сбоку и внимательно следил за тем, как Андрею возвращали вещи, изъятые у него при задержании. Он мог бы не утруждать себя извинениями, но он извинился, как человек, твердо пообещавший себе взять реванш.

– Советую сидеть дома и никуда не отлучаться, – сказал он на прощание. – Не забудьте о том, что вы дали подписку о невыезде. При первой же попытке выехать из Симферополя я немедленно упрячу вас за решетку.

– Обязательно последую вашему совету.

– Последуйте, Лосьев. До скорого!

Ксения каким-то образом прослышала о его освобождении и поджидала у выхода с сияющим лицом. Андрей заставил себя улыбнуться. Он решил ей сказать, будто держали его по все тому же обвинению Астахова. Пусть она пока ни о чем не догадывается.

Оттуда они сразу же поехали домой. Ксения купила по этому случаю его любимый бисквитный торт. Они пили чай, и за десять минут не проронили ни единого слова. Видимо, она все же уловила в его поведении нечто необычное, какую-то настороженность. Ксения отнесла на кухню опустевший чайник, залила его водой и вновь поставила на огонь.

Внезапно Андрей почувствовал ее присутствие. Он не мог ее видеть, но знал, что в эту минуту она медленно приближается к нему со спины. Леденящий холод сковал его тело, лишая возможности сопротивляться. У него перехватило дыхание, он не смог бы даже отпугнуть ее криком. Он боялся и думать о том, что сейчас произойдет. Ее холодные руки, руки мертвеца, обвившись вокруг его шеи, заставили его вздрогнуть и расплескать чай на салфетку.

Ксения погрустнела.

– Извини. Я, кажется, напугала тебя. Ты стал очень нервным. Раньше ты не был таким. Это моя вина. Тебе пришлось столько натерпеться, и все из-за меня.

Он решительно высвободился из ее объятий.

– Ты забыла? Нас попрежнему подстерегает опасность. Зря ты ездила меня встречать. Тебе следует быть осторожнее.

– Странно, сначала я старалась убедить в этом тебя, а теперь – все наоборот.

– Ты была права. Этот вампир очень хитер. Меня не покидает чувство, будто он совсем близко и следит за каждым моим шагом.

Заметила ли она подтекст в его словах? Во всяком случае, в ее глазах промелькнуло беспокойство.

– Я схожу, вынесу мусор, – сказал он вдруг, вставая.

– Я могла бы и сама это сделать, – поспешно предложила она.

– И все же предоставь это мне. Теперь, когда я вернулся, ты могла бы не подвергать себя опасности, выходя из дому. Мне будет легче с ним управиться, чем тебе. Не беспокойся, со мной ничего не случится.

Она унесла часть грязной посуды и почти сразу вернулась за остальной, но, войдя в комнату, с порога обратила внимание, что он прячет деньги в нагрудный карман. Нужны ли деньги, для того чтобы вынести мусор?

Хлопнула входная дверь. Ксения выглянула в окно. Лавку под деревом оккупировали старушки, вязавшие на спицах. Привязанный к ней поводок натягивал стриженый пудель. На спортивной площадке мальчишки играли в футбол. Поздоровавшись со старушками, Андрей задержался у края площадки, кажется, он окликнул кого-то из мальчишек.

Подросток лет тринадцати и впрямь подошел к Андрею, оставив игру. Они разговаривали около минуты. Потом Андрей сунул ему деньги, и мальчик, утвердительно кивнув головой, куда-то побежал, а Андрей подхватил мусорное ведро и направился к контейнеру.

Она видела, как, высыпав мусор, он повернул обратно к дому. Еще раз хлопнула входная дверь. В ванной зашумела вода.

Мальчика еще не было… А, впрочем, вот и он, с мороженым в руке.

Скомкав старые газеты, Ксения наполнила ими доверху ведро и понесла вниз. Мальчик не принимал участия в игре, только следил за нею со стороны и подавал мяч, если тот оказывался за полем. Тем временем он увлеченно лизал мороженое. Она тронула его за рукав.

– Послушай, ты выполнил поручение, которое дал тебе мой муж?

Он оглянулся, чтобы смерить ее глазами.

– Да. А вы насчет сдачи? Так он сказал, чтобы я оставил ее себе.

– Нет, нет. Я не по этому поводу. Просто я хочу проверить, как ты справился.

– Не волнуйтесь! Я все сделал, можете мне верить, – он спохватился и, порывшись в кармане, достал почтовую квитанцию. – Вот, убедитесь сами.

Ксения быстро взглянула на протянутый ей клочок бумаги. Это была квитанция на отправку телеграммы. Торопливой рукой было подписано направление: Гончарное.

– Ты славный мальчик, – похвалила она. – Вот только… Ты ничего там не напутал? Ну-ка, повтори текст.

– Пожалуйста, – задетый недоверием, тот процитировал. – «Гончарное. Горину Борису. Приезжай немедленно». Подпись: «Андрей». Вот и все.

– Да, правильно, – сказала она внезапно охрипшим голосом. – Это должно было случиться… Нет, не может быть! – ее пальцы сами по себе сжались в маленькие злобные кулачки, она прищурившись посмотрела на окно своей квартиры.

– Так я могу идти? – нетерпеливо поинтересовался парнишка.

Ксения пропустила мимо ушей его вопрос. Ее взгляд притягивало раскрытое окно с колышащимися от ветра занавесками.

*****

Она прикрыла за собой дверь и хотела провернуть ключ в замке, но его там не оказалось. Андрей стоял посреди комнаты и смотрел на нее в упор.

– В двери нет ключа, – сказала она.

Он показал ключ, надетый на указательный палец.

– Значит, он жив… А я-то думала, что на этот раз все было по-настоящему. Ему снова удалось меня перехитрить, как тогда, когда он инсценировал самоубийство! И ты с ним в сговоре. Он все рассказал тебе…

Но Андрей отрицательно покачал головой. Ксения удивилась.

– Нет? Тогда как же ты узнал?

– Минутой назад это были только догадки. А вот сейчас они переросли в уверенность. Дорогая, ты попалась на крючок. Мне недоставало лишь подтверждения того, что ты знала о его смерти. За время нашей супружеской жизни я достаточно изучил тебя. Ты умеешь наблюдать, и тебе не откажешь в элементарной сообразительности. Ты видела, как я прятал деньги, и это заронило в тебе подозрение. Ты следила за мной в окно, – он приоткрыл занавеску, показывая, как она это делала, – отсюда просматривается весь двор, и ты видела, как я послал мальчишку на почту. Мне ничего не стоило отправить телеграмму покойнику, во всяком случае, не дороже, чем любому живому человеку. Расчет был верный: Тихон однажды уже прибегнул к этому способу, поэтому ты легко поверила, что он подшутил над тобой снова. Правда, подшутил на этот раз я. Надеюсь, ты на меня не в обиде? В конце концов, не ты ли пыталась убедить меня в том, что он жив? Я проделал с тобой то же самое, что и ты со мной. Теперь мы квиты.

Ксения утопила лицо в ладонях и тихо застонала.

– Знаешь, в тюрьме у меня было достаточно времени для размышлений. Тишина, покой. Это располагает к умственной деятельности. Тогда-то я и понял, кто ты на самом деле. Конечно, оставались некоторые сомнения… Присядь, дорогая. Я расскажу тебе кое о чем. Я вспоминаю то беспредельное восхищение, с которым ты всегда отзывалась о своей бабушке, она была твоим единственным и непререкаемым авторитетом, твоим собственным идолом. Ты одевалась, как она, прическу носила, как она, даже в медицинский университет пошла по ее следам! Ты хотела во всем походить на нее. Родителей это никак не радовало, вероятно, они были в шоке, когда узнали о твоем решении учиться в том же университете. Они всячески старались вычеркнуть ее из твоей памяти, хотя в итоге у них ничего не вышло. Да, милая моя, тут кроется небольшая семейная тайна: твоя бесценная, твоя обожаемая бабушка была вампиром!

– Она была выдающимся ученым! – с обидой запротестовала Ксения.

– Вампиром! – настойчиво повторил Андрей. – Как, впрочем, и ты. Ее трое мужей подтвердили бы мои слова, если бы вдруг смогли заговорить.

Ксения прикусила губу. Он продолжал:

– Не отсюда ли унаследована твоя добродетель? Ты бы ни за что не легла в постель с мужчиной до свадьбы, зато не стесняясь могла бы его убить после нее!

Ксения решительно встряхнула бабушкиными кудрями.

– Ты не понимаешь!.. Мне было семь лет. Родители повезли меня в деревню. Там я подружилась с петушком, он был такой милый, доверчивый. А потом исчез… И мне пришлось есть куриный бульон – потому что больше нечего было есть! – Андрею показалось, у нее блеснули слезы. – Видишь. Я делаю только то, что вынуждена делать. Это лишь способ выживания. А вот чем ты оправдаешь разврат?.. И к тому же, такой исход вовсе не обязателен, – вдруг прибавила она торопливо, с надеждой в голосе. – Я надеюсь, нам удасться его избежать.

– Надеешься? – подхватил он с сарказмом. – Ты, кажется, это слово только что употребила? Будь добра, повтори, а то я плохо расслышал… Мы ведь с тобой понимаем, что оно означает, не правда ли? – Вероятность того, что в ближайшем будущем кто-нибудь не поставит над моим телом диагноз: «умер от сердечной недостаточности». А нельзя ли поточнее, в цифрах? Это сколько: девяносто процентов, пятьдесят, десять?

– Да, – горько сказала Ксения, – я не сомневалась, что, едва ты все узнаешь, тут же захочешь от меня уйти. Но поверь, я ведь люблю тебя!

– Так же, как того петушка?

– Послушай, но ведь это жестоко! Ты ставишь мне в вину то, что я родилась не такой, как все. Что же я могу, по-твоему, изменить?

Но Андрей, не слушая, отмахнулся нетерпеливым жестом.

– Позволь тебе напомнить, как ты пыталась, и к тому же не раз, очернить своего бывшего жениха в моих глазах, выдавая себя за жертву обмана. Следует отдать тебе должное: ты мастерски играла свою роль. Ах, да… Его ты ведь тоже любила? Представляю себе. И уж конечно, Тихон познал цену твоей любви. Однако он не собирался из-за этого сводить счеты с жизнью. Раскусив тебя, он устроил все так, чтобы ты поверила в его смерть, и если бы не я, с тобой было бы покончено. К моему сожалению, я невольно спутал все его карты. Тихон прослышал о нашей свадьбе и тут же позаботился о том, чтобы разделить нас на какое-то время. Если бы этот замысел удался до конца – дорогая, мы бы как раз успели на твои похороны. Ведь ты лишалась последнего донора, а на поиски нового уже не оставалось времени. Расскажи он правду, я бы ему ни за что не поверил, и Тихон это знал. Поэтому он вышел на Астахова. Видимо, тот не устоял перед солидным вознаграждением и публично меня оговорил, а сам исчез. И это сработало. Тихон устроил так, что моя репутация в один миг упала до нуля, и в результате уже никто не хотел брать меня на работу. Тогда-то и появилось заманчивое объявление в газете. Он знал, что я обязательно ухвачусь за него. Для меня это был единственный шанс. И вот я ухватился. Он увез меня на побережье – в безлюдное место, туда, где ты не смогла бы нас найти, учитывая принятые меры предосторожности. Хотя главная ставка была попрежнему на то, что ты считала его погибшим. С первых же дней, впрочем, меня стали одолевать сомнения, и в критический момент он рассказал о золоте. В возможность быстро разбогатеть мы все верим куда охотнее. А поверив в существование клада, уже автоматически я допустил следующую ошибку, как неизбежное следствие предыдущей: необычное поведение Тихона поспешил расценить как желание избавиться от ненужного свидетеля. Увы, я не знал подлинных мотивов, и это привело меня к ложным выводам. Все дело в том, какую цель он ставил перед собой: добраться до сокровищ, которых там не было, или задержать меня на побережье как можно дольше. Этим, в частности, объясняется, почему он скрыл существование короткого пути в тоннель. Более того, теперь я не сомневаюсь, что именно он, а не природная стихия, устроил обвал, который мы так старательно разбирали. Взрыв, по его словам, понадобился, чтобы раздробить обломок скалы, на самом же деле он подготовил его таким образом, чтобы, наоборот, засыпать проход. Когда мы впервые подплывали к гроту, он, по всей вероятности, еще был чист! И наконец. Ты ведь не забыла, как я поступил с ним в тоннеле перед самым побегом. Я знал, что не мог просчитаться с аквалангами. Оставшегося воздуха ни за что не хватило бы ему, чтобы выйти оттуда живым. Все правильно. Мои расчеты оказались бы точны, если бы Тихон и впрямь искал клад. Но теперь-то я знаю, как было на самом деле. Он старался лишь выиграть время. А это все меняет, причем коренным образом. Помнится, поиск второго выхода привел меня в некую пещеру, имевшую трещину в потолке. Следовательно, пока я думал, что Тихон, оставив меня скучать на суше, расчищает подводный проход, тем временем он вполне мог заплыть в ту самую пещеру и дышать ее воздухом, экономя запас в аквалангах. Для той ситуации, которую я только что обрисовал, это вполне логично. Уверен, что так оно и было. Но тогда все мои подсчеты ничего не стоят, а у Тихона еще оставался воздух, чтобы выплыть из тоннеля. Зато ты умело этим воспользовалась. Очередное действие было разыграно уже тобой, чтобы отвлечь мое внимание и сосредоточить его на покойнике, в то время как ты сама превращала меня в своего донора. Ну что ж, Тихон мертв, а мне известно о тебе все. Едва ли ты еще надеешься, что я проживу с тобой счастливо до конца своих дней.

– А вот это мы еще посмотрим, – ее голос внезапно стал угрожающим, сейчас она была похожа на избиваемую собаку, которая, отступая, старается укусить обидчика. – Ты слишком самоуверен.

– Нет, не слишком.

– Не надейся, что я оставлю тебя в покое, – продолжала она, не обращая на его реплику ровно никакого внимания. – Я последую за тобой, куда бы ты ни уехал. Я разыщу тебя, где бы ты ни спрятался. Борис от меня не ушел, и ты никуда не денешься. Это неизбежно, это рок. Он влечет тебя к назначенному месту, сопротивляться бессмысленно. Кто-то боится выпрыгнуть с парашютом из самолета, в котором горючее на исходе. Висящий над бездной сам от усталости разжимает пальцы. И в то же время рука, приставившая к виску дуло пистолета, отказывается нажать на спуск. Тебе знакомо это чувство? Это – инстинкт, то, что стоит выше разума. Он управляет нами тайно, неожиданно, исподтишка – и мы понимаем, что совершили нечто непредвиденное, только когда это уже произошло. Потому что твой инстинкт, это – ты сам. Вот увидишь, тебе не удастся перехитрить самого себя!

Вдруг он вспомнил, что уже слышал однажды эти рассуждения. И вспомнил, где: у водопада. Если бы тогда он задал себе труд понять скрытый в них смысл! Внезапно он почувствовал на себе ее давящий взгляд. В нем он узнал зловещее выражение лица Тихона, являвшегося ему в снах. Именно этого выражения не хватало на снимке, который показал ему Троян. Похоже, она старалась его загипнотизировать.

– Нет, черт возьми! Не пытайся мне это внушить! Однажды я позволил заморочить себе голову. Вторично этот номер со мной не пройдет. Я знаю, что нужно делать. Наверное, мне следует сказать тебе «спасибо» за то, что ты была моим учителем. Прощай. Я ухожу, больше ты меня не увидишь. И надеюсь, уже никто не попадет в твои сети.

Он встал, бросил на стол ключ и направился к выходу.

– Куда ты? Вернись!

На пороге он остановился, как бы взвешивая в последний раз принятое решение. Она окликнула его снова. Но ее зов был обращен к незахлопнувшейся двери, жалобно заскрипевшей на сквозняке.

*****

Сомнения исчезли окончательно. Андрей возвращался туда, откуда его только что выпустили. В коридоре вертелось лишь несколько полицейских. Из окна дежурного донеслось барабанное постукивание по стеклу. Он оглянулся. Дежурный поманил его пальцем.

– Куда? – коротко спросил он.

– К следователю Трояну, – покорно ответил Андрей.

– Трояну? – дежурный заглянул в список, лежавший у него под рукой, и потянулся к телефону.

От нечего делать Андрей осмотрелся по сторонам, словно определяя, что тут изменилось за то время, пока он отсутствовал. Только не на что было смотреть. Одни противопожарные знаки и голые стены, выкрашенные в убогий грязно-голубой цвет. Уже почти тюрьма. Но трепета он не испытывал. Ровным счетом никаких чувств. Он провел в ней трое суток и был готов к тому, чтобы провести значительно больше.

– Минуту, – сказал в трубку полицейский. – Как ваша фамилия?.. Лосьев… Да, хорошо, – он отложил трубку и вновь повернулся к Андрею. – Проходите. Четвертый этаж, комната 407.

– Спасибо, я уже знаю.

Троян по-приятельски небрежным кивком указал ему на стул, продолжая что-то писать. Затем неспеша закрыл папку и посмотрел на него выжидательно. За его искренней на этот раз приветливостью угадывалось предвкушение удачи.

– Вы были правы, – сказал Андрей. – Это я убил Горина. Выписывайте ордер. Я готов дать показания.

Вошедший вслед за ним полковник Логинов что-то собирался сказать, но после услышанного признания, очевидно, передумал и только кинул с порога:

– Я все слышал. Продолжайте, Троян, вести это дело. И загляните потом ко мне в кабинет.

Они остались наедине.

– Давно бы так, Лосьев.

Андрей не ответил, он сидел облокотившись на стол следователя. Его уверенность импонировала Трояну. Тот закурил и вставил лист бумаги в пишущую машинку.

Спустя полчаса Троян вызвал конвой. В это время раздался телефонный звонок. Он узнал голос Брагина.

– Мы тут у себя нашли парочку влюбленных. Я показал им фотографию Горина. Оба утверждают, что видели его с неким молодым человеком в Ласпинской бухте. Лет двадцати пяти, высокий, спортивного сложения... – он вторично накидал портрет Андрея, только как бы с другой стороны – первый раз тот был от бармена. – Они могут его опознать.

Троян скосил на Андрея глаза, еще раз сравнивая описание с оригиналом.

– Так что мне с ними делать? – не дождавшись ответа, напомнил о себе тот.

– Благодарю вас, майор. В этом уже нет необходимости.

В упоении представил он разочарованное лицо Брагина. На этот раз он опередил его.

Двое конвойных повели Андрея коридором с заложенными за спину руками. Последний поворот. Дальше хода не было, коридор упирался в тупик – но не для всех, потому что перегородившая его решетка делила здание на две части. Этот путь был ему уже знаком.

Стоявший у входа полицейский его возраста загремел ключами, отпирая дверь в другой, противоположный мир. Андрей сделал последний шаг, и неожиданно услышал свое имя.

Это была Ксения. Помятое платье (то самое, с розами), слипшиеся волосы, круги под глазами – на нее страшно было смотреть. Казалось, ее последние силы ушли на то, чтобы вцепиться в разделявшую их решетку.

– Не бросай меня одну! – запричитала она, ее влажные от слез глаза наполнились мольбой и угасающей надеждой. – Почему ты не скажешь им, что не убивал? Скажи им правду! Вернись ко мне! Пожалуйста!.. Сжалься надо мной! Как ты не понимаешь: я же погибну без тебя!

Ее слова могли растрогать самое что ни на есть каменное сердце.

– Я знаю, любовь моя, – с убийственным спокойствием ответил Андрей, он не удивился и лишь кивнул конвоирам. – Прощай, дорогая, – в последний раз оглянувшись через плечо, он без колебаний стал от нее удаляться, пока не исчез за следующей дверью в глубине.

– Бессердечный! Я теряю силы… Как ты можешь так со мной поступать? – поглаживая прутья так, словно их можно было разжалобить, Ксения обессиленно сползла на кафельный пол. Слезы отчаяния безудержно катились по ее бледным щекам.

Тронутый до глубины души, молодой полицейский смущенно стоял над ней, не решаясь оторвать ее от решетки.