Глава 4.2

Троян приехал в управление около пополудни. В это время кабинеты пустеют, и все же он не оставлял надежды поймать кого-то из сотрудников оперативного отдела.

Навстречу по коридору шел Логинов, с фуражкой и папкой в одной и той же руке. Тоже на выезд? У входа он заметил служебную машину.

– А, Троян, – Логинов приветливо протянул ему ладонь. – Ну, как успехи?

Он было открыл рот, но тут ему бесцеремонно помешал старший коллега, занимавшийся кражей со взломом.

– Господин полковник, есть новости по ресторану «Селена». В общем, одна зацепка. Если повезет, то недолго и на след выйти.

– Так, рассказывай…

Шэф мигом переключился на него. Покосившись на Трояна, следователь отвел Логинова в сторону. Троян издали слышал их оживленные голоса.

В это время на пульте у дежурного зазвонил телефон. Сквозь стекло было видно, как дежурный отвечал на звонок. Потом он высунулся в окошко и подозвал Логинова к телефону. Тот схватил трубку, протянутую ему тем же способом.

– Полковник Логинов… Да, да, уже выезжаю. Пришлось немного задержаться. Буду ровно через десять минут.

Он вышел вместе со следователем, на ходу продолжая начатый разговор. Спустя несколько минут тот вернулся один. Значит, Логинов уехал. О Трояне он, по всей вероятности, просто забыл.

Троян поднялся в свой кабинет на четвертом этаже, который, кроме него, занимали еще двое сотрудников. В настоящий момент оба они отсутствовали: один был в отпуску, другого временно прикомандировали к прокуратуре, он появлялся с утра, а затем убегал. У Брагина в Севастополе был собственный просторный кабинет с мягкой мебелью и дверью, обитой дермантином…

На столе поверх кипы ничего не значащих бумаг лежала справка в ответ на его запрос по поводу вкладов Горина. Всего на его счетах и в ценных бумагах находилось около четверти миллиона долларов. Было от чего вспотеть! И все же главное было не в этом. Главное заключалось в том, что все его вклады по завещанию – по единственному завещанию – переходили Фонду милосердия. Троян обратил внимание на дату, когда оно было составлено: 28 июня сего года, то есть за день до событий, в результате которых его сочли погибшим. Выходит, он и в самом деле собирался покончить с собой. В день ожидаемой свадьбы – что за прихоть!

Таким образом, никто не выигрывал в случае его смерти. Деньги не могли послужить поводом для убийства. Но и это после визита к Лосьеву уже не имело значения.

Столько полезной информации он собрал об этой парочке! Несомненно, у кого-то из них была возможность и был мотив, чтобы совершить убийство.

Закрыв глаза, Троян пытался представить горное плато, обрыв, на краю которого стоял еще живой Горин. Кто из них это сделал: он или она? Но она такая хрупкая, а Горин – верзила. И подумать смешно, чтобы с ее комплекцией – да сбросить его со скалы. Даже на испуг не возьмешь.

Нет, лучше такая версия. Разрыв между нею и Гориным происходит по ее инициативе. Отдав предпочтение Лосьеву, она внезапно порывает с Гориным. Такое случается. Пошито платье, примерены кольца, срезаны цветы, и вдруг – неожиданное прозрение, невеста заявляет, что любит другого. Отверженный жених влюблен до беспамятства. С ее уходом жизнь теряет для него смысл. Крушение всех надежд…(В детстве Трояну приходилось видеть, как уличные мальчишки бросали голодной собаке кусок мяса, привязанный к веревке, а потом вырывали у нее из пасти). Душевный кризис толкает его на отчаянные поступки. После неудавшегося самоубийства он тем не менее предпочитает на время исчезнуть: пусть она считает его погибшим, погибшим из-за нее. Он находит для себя выход в том, что начинает мстить. Он мстит им обоим, решив сделать с их браком то же самое, во что она превратила его собственную жизнь. И вот Лосьев оклеветан, ему отказывают в приеме на работу, все от него отвернулись, кроме Ксении. Пока. Сейчас ее должны мучить сомнения: вдруг то, в чем его обвиняют – правда? Она страдает, так же как и он… Очевидно, Лосьев узнал, кто за этим стоит, и отправляется на поиски Горина. Она мчится по его следам. Зачем? Быть может, чтобы предотвратить трагическую развязку? Но, в таком случае, можно ли считать ее сообщницей преступления?

Троян закурил, неосторожно роняя пепел на раскрытые страницы дела Горина. Целая стопа документов – и ни одной прямой улики, хотя он уже не сомневался в том, что его клиент – Лосьев. Но, чтобы это доказать, потребуется уйма времени. Между тем в его распоряжении оставались считанные дни. Потом вернется из отпуска более опытный коллега, и у него отнимут дело. Никто даже не вспомнит, что преступника нашел он. Троян стоял перед выбором: или задержать Лосьева и сходу постараться выбить признание, или же проститься с мечтой сделать быструю карьеру.

*****

В дверь позвонили. Длинный, влезающий в душу звонок.

– Я открою, – сказал Андрей.

Ксения посмотрела на него умоляюще.

– Давай притворимся, будто нас нет дома.

Однако звонок настойчиво повторился. На этот раз он звучал еще дольше, как будто чей-то палец прирос к кнопке. Из-за двери послышался требовательный окрик:

– Полиция! Открывайте!

Андрей пожал плечами. Его жест, предназначенный Ксении, говорил: вот видишь, у нас нет выбора, я должен пойти и открыть, а не то они сейчас высадят дверь.

Он опустил цепочку и провернул ключ в замке. Через порог тут же ввалились двое. Один из них, сержант, почти что прижал его к стене.

– Это вы – Лосьев?

Андрей его узнал. Это был полицейский, заходивший той ночью, когда кто-то пытался проникнуть в соседнюю картиру.

– Что, опять сигнализация?

Сержант присмотрелся к Андрею.

– А, старый знакомый! Эй, послушай, а не ты ли тот самый «медвежатник», которого мы тогда упустили?

У Андрея отнялся язык.

– Короче: одевайся, поедешь с нами, – сказал сержант, со «старым знакомым» решительно перейдя на «ты».

– Это еще зачем?

Сержанту вопрос не понравился.

– А ты как будто «чистенький», правда?

– В чем, собственно, дело?

Вместо ответа полицейский сорвал с вешалки его ветровку, хотя она была ему не нужна, и, сунув в руки, подтолкнул Андрея к выходу.

– Ну хватит пререкаться, пошли. Скоро все узнаешь.

Однако в этот момент проход неожиданно загородила Ксения.

– Куда вы его уводите? Вы должны мне сказать!.. Он мой муж, и я хочу ехать с ним!

– Извините, гражданка, – отстранил ее второй, – но вам лучше посидеть дома.

Ксения разрыдалась, и, если бы не сильные полицейские руки, бросилась бы Андрею на грудь.

Второй потряс в воздухе наручниками.

– Сержант, я пойду с вами добровольно, – предупредил Андрей.

Тот кивнул напарнику, предлагая спрятать наручники.

– Так и быть. Для старого знакомого готов сделать исключение.

На улице их поджидал полицейский фургончик, желтый с синей полосой. На крыше – «мигалка», боковые окна уныло забраны решеткой. Третий полицейский заранее распахнул створки задних дверей, и Андрей нырнул в полутьму камеры на колесах.

Его провели длинным коридором с одинаковыми дверьми, на которых вместо нормальных табличек стояли только номера кабинетов. 405, 406, 407… Тут сержант велел ему остановиться, вошел первый, доложил, и лишь после этого выглянул за Андреем, небрежно поманив его пальцем.

Андрей оказался перед чистым столом, на котором лежала одна единственная папка. Обок стоял несгораемый сейф. Дверка была открыта. За ней он увидел следователя, копошившегося в сейфе сидя на корточках.

Когда тот выпрямился и повернулся к нему лицом, он тотчас его узнал.. Этот человек недавно приходил, разыскивая какую-то квартиру… Ах, вот оно что! Значит, не было никакой ошибки. Тогда он попал по адресу.

– Присаживайтесь, – Троян вежливо показал на стул напротив и открыл лежавшую перед ним папку. – Лосьев Андрей Андреевич? – он мог бы и не заглядывать в нее, он помнил наизусть всю его биографию. – Я следователь по вашему делу, старший лейтенант Троян.

Троян! Именно эту фамилию назвал он в тот раз. Однако сегодня держался достаточно холодно, при этом не очень-то, по всему видать, перенимаясь тем, что Андрей думает по поводу их первого знакомства.

– То есть как это – по моему делу? Меня что, в чем-то обвиняют?

На губах следователя заиграла ироническая ухмылка: ага, дескать, изображаешь из себя оскорбленную невинность; ну что ж, знаем мы вас, все вы поначалу таковы, а вот посмотрим, где ты будешь, когда я прижму тебя по-настоящему.

Раздался стук в дверь.

– Разрешите войти? – со спины Андрей услышал женский голос.

– Пожалуйста, проходите.

Почему здесь эта женщина? Он беспокойно оглянулся. Нет, это всего лишь стенографистка. Тем не менее ее присутствие придавало дальнейшему разговору форму официального допроса. Ее место находилось сбоку. Вскоре оттуда послышался действующий на нервы стук пишущей машинки.

– Вы подозреваетесь в совершении убийства, – чеканя каждое слово, ответил Троян после вынужденного перерыва, – так что советую держаться чуточку скромнее и четко отвечать на вопросы, которые я буду задавать.

Андрей не верил собственным ушам. Что еще за неуместные шутки! Дома его ждала жена и остывал его чай, а этот полоумный следователь несет какую-то околесицу насчет убийства!

– Я вижу, вы со мной как будто не вполне согласны, – казалось, Троян читал его мысли.

– Не вполне? Так это у вас тут называется? А что же тогда на вашем языке означает «вполне»?

– А это когда подозреваемый вроде вас, перешагнув порог, который вы перешагнули, и, сев на стул, на котором вы сидите, тут же изъявляет готовность к чистосердечному признанию. В вашем положении это самый разумный выход. Примите это как совет.

– Благодарю за заботу, однако мне не в чем признаваться!

– Ну что ж, – сказал Троян загадочно-угрожающим тоном, – в таком случае попробуем зайти с другой стороны. Известен ли вам человек по фамилии Горин? Борис Горин.

Куда это он клонит?

– Да, – ответил Андрей. – Это бывший жених моей жены.

Застучала машинка.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Дней десять назад… Может, меньше, – он мог бы сказать, что и в глаза его не видел, ведь Горин считался погибшим еще до того, как он встретил Ксению, но, раз уж следователь задал этот вопрос, значит, ему кое-что известно.

– А если поточнее? – настаивал Троян. – Где и при каких обстоятельствах вы с ним расстались?

Андрей вдруг разозлился. Позволить сбить себя с толку? Ни за что!

– Какое это имеет значение? Извините, мои отношения с Гориным – мое личное дело, они никого не касаются. И вообще, хватит ходить вокруг да около, пока вы не сообщите мне, в чем меня обвиняют, я не стану отвечать на ваши вопросы!

– Как будет угодно, – мрачно заявил Троян и потянулся за сигаретой, что позволило ему при этом выдержать многозначительную паузу. – Горин мертв. Совершено убийство. И у меня есть все основания считать, что его убили вы.

– Я?! – искренне удивился Андрей. – Но это же немыслимо! И… с чего вы взяли, что он умер?

Троян пожал плечами.

– Мы не говорим о попытке самоубийства, совершенной им 29 июня. Мы оба хорошо знаем, что в тот день Горин не покончил с собой, – он выпустил в потолок кольцо дыма и продолжал с безмятежным спокойствием, в противоположность взволнованному Андрею. – Зачем вы ездили в Гончарное 3-го августа?

– Я… это неправда. Я там не был, – сам не зная, почему, Андрей вдруг солгал.

Снова после перерыва застучала машинка.

– Вы лжете, – пристально глядя ему в глаза, с торжеством бросил Троян. – В тот день, когда был убит Горин, вас видели в баре «Якорь». Вы ведь искали Горина, не правда ли?

Теперь Андрей во все глаза уставился на следователя.

– Когда, вы говорите, он был убит?

– 3-го августа. Прошло только десять дней, у вас, очевидно, короткая память.

– Но это… это невозможно! Еще вчера… – он хотел сказать: «Горин был жив» – но проглотил окончание фразы вместе со слюной.

Вместо ответа Троян выдвинул ящик письменного стола и небрежно бросил на стол несколько снимков, запечатленных на месте, где было обнаружено тело.

– Узнаете?

На Андрея смотрело по-настоящему мертвое лицо Тихона.

Он взял снимок в руки. Они задрожали у него, и фотография слетела на пол.

– Послушайте, Лосьев. Бессмысленно запираться. Ведь это вы сбросили его со скалы, не так ли?.. Во-первых, вас видели в Гончарном в день убийства. Во-вторых, вы расспрашивали о Горине. И, наконец, у вас была причина его ненавидеть. Судите сами. Вы отняли у него невесту. Он не мог вам этого простить. В ответ он (а Горин – человек состоятельный) заставил Астахова обвинить вас в попытке подкупа. Вы ведь не забыли того врача из госкомиссии? А может, надеялись, что я не доберусь до него? Вы думали, что если он в это время ездит на слонах, я ничего не узнаю. Но вы просчитались. Сегодня человеку трудно затеряться даже в африканских джунглях. Его только слегка прижали, как он тут же признался, что оклеветал вас. Это человек без костей. Ничто для Горина. Он сказал, что тот ему угрожал. Но я полагаю, все гораздо проще, Горин просто подкупил его. Вы, конечно, догадывались. Правда, Лосьев?.. И, в свою очередь, горели желанием расквитаться. Ну, чем не мотив? Вы назначили ему встречу в горах, между вами вспыхнула ссора, и тогда вы столкнули Горина в пропасть. Так все и было, или я немного приукрасил?

Навалившись на стол, Троян в упор изучал Андрея. Он блефовал: он и близко не подходил к телефону, чтобы связаться тамошним консулом. Для консула он был никто. Да и ответ пришел бы гораздо позже, для него это уже не имело бы значения. Впрочем, он знал, что Лосьев ему поверит, потому что сам верил в то, что за Астаховым стоит Горин.

Андрей оставался неподвижен. Хотя он успел вернуть снимок, лицо Тихона все еще стояло у него перед глазами. Оно было похоже на то, которое являлось ему в снах, только лишенное всякого выражения, словно маска, сделанная из гипса.

Он перестал слушать следователя, и его голос доносился точно из репродуктора, который забыли выключить. Когда голос стал его донимать, он поднял глаза и твердо произнес:

– Зря стараетесь. Я все равно не убивал Горина. Мы поговорили с ним, и только. Потом расстались. Что было дальше, я не знаю. Но я его не убивал.

Троян скрежетнул зубами.

– Рассчитываете отделаться легким испугом? Не выйдет, Лосьев. Скоро у меня будет доказательств больше, чем нужно. Я вас все равно засажу, помяните мое слово!

Он дал ему подписать протокол. Не читая, Андрей поставил размашистую подпись в том месте, куда уперся ноготь следователя.

После этого Троян вышел из-за стола и приоткрыл дверь в коридор.

– Уведите задержанного. Сегодня он мне больше не нужен.

У самого порога он остановил Андрея.

– Лосьев! Я имею право держать вас трое суток. Но по их истечении вам уже не на что будет надеяться. Пока же у вас еще есть время изменить решение, это смягчило бы вашу участь. Подумайте над этим.

*****

В камере, отгороженной решеткой, находились трое. Двое молодых людей увлеченно резались в карты на грязном матрасе, застилавшем пустую кровать, и не обращали внимания на третьего, который прохаживался из угла в угол и в мыслях был далеко отсюда. Один игрок полулежал, прислонившись к стене, другой сидел на скрещенных ногах, упираясь руками в колени и отрывая их только в тот момент, когда нужно было взять или бросить карту. Окон не было. Тусклый электрический свет, который давала единственная лампочка, рассеивался по слишком большой площади. Вечер сливался с ночью, а ночь – с утром. День отличался разве что некоторым оживлением: кого-то уводили на допрос, да и дежурный не клевал носом за своим столом, а предпочитал любезничать с арестованными.

Тот, что сидел скрестив ноги, затянулся сигаретой. Полицейский поморщился, но так ничего и не сказал, не желая портить с ними отношения. Кислый дым отравил застоенный воздух.

Игра шла на деньги. Карманы их, правда, были пусты. Но они снисходительно пояснили, сколько стоит каждое набранное очко, и у полицейского глаза полезли на лоб.

Издали донеслись шаги по коридору, полицейский пошел выглянуть, и сейчас же, подскочив к решетке, зашипел на парня:

– Эй, прячь сигарету! Ну же, скорей, начальство идет!

– Ладно, не переживай, – тот не спеша погасил окурок о стену, оставив на ней точечный отпечаток.

– И слезь с кровати. Не положено.

Но парень на этот раз не услышал.

Появился начальник караула с двумя подчиненными. Дежурный суетливо открыл дверь камеры. Не стесняясь присутствия начальства, парень швырнул карты на матрас.

– Перебор!

Однако тот не обратил внимание ни на карты, ни на игроков.

– Лосьев! – громко позвал он. – На выход!

Вскоре Андрей оказался в комнате для свиданий. Но он терялся в догадках. Даже предположил, что Ксении удалось добиться разрешения. А может, здесь его снова будут допрашивать?

Вслед за ним вошел полноватый молодой человек, хотя его и несколько старили заплывшее лицо и очки в массивной оправе, сквозь которые он доброжелательно взглянул на Андрея.

– Круглов Геннадий Александрович, – представился он и запросто протянул правую ладонь для рукопожатия.

Она была у него потная и липкая. Пот градом катился по лбу. Андрею нестерпимо захотелось предложить ему носовой платок. Незаметно он вытер ладонь сзади о рубашку.

– Я ваш адвокат, – Круглов тут же поправился. – То есть собираюсь им стать, если, конечно, вы не будете иметь ничего против. Дело в том, что ваша жена просила меня вас защищать.

Крупицы пота все еще выступали у него на лбу. А он даже не стремился их вытереть. Они раздражали Андрея. И как этот человек терпит их присутствие?

– Так значит, к вам обратилась моя жена? – И почему она выбрала именно его? Он такой толстый и потный.

– Они с моей женой учатся вместе. Вы должны ее помнить. Светленькая такая. Она была на вашей свадьбе. Мы тоже недавно поженились. Ксения долго уговаривала меня. Она вас очень любит. И вообще, она милый человек. Но если честно сказать, то немножко дикарка, вы не находите? В последнее время избегает даже подруг. Она говорила вам, что моя жена несколько раз приглашала вас обоих к нам в гости?

– Нет, – признался Андрей.

– Вот видите. Если бы не эти прискорбные обстоятельства, возможно, мы с вами так никогда и не встретились бы.

– Вы правы, – согласился Андрей. – Она чересчур замкнута.

Круглов забарабанил пальцами по столу, выдерживая паузу.

– Ну что ж, тогда перейдем к делу, – он раскрыл свой кейс. – Вы должны подписать ходатайство о назначении меня вашим защитником. После чего наши взаимоотношения приобретают, так сказать, вполне узаконенную форму.

Перед Андреем легло заранее составленное от его имени заявление.

– Вот здесь… А также сегодняшнее число… Великолепно. С формальностями покончено. А теперь давайте побеседуем… ну, как люди, у которых есть общие интересы и которые могли бы в будущем стать друзьями. Для начала я хотел бы услышать о том, что произошло в Гончарном – я имею ввиду, что на самом деле произошло. Можете мне довериться, – он покосился на дверь, за которой стоял конвойный. – Не беспокойтесь, все останется между нами.

– А разве Ксения не рассказала вам, как все было?

– Н… нет. Она считает, что решать, говорить правду или нет, должны вы, – и тут же поспешно добавил. – Но я предупредил ее, что смогу помочь вам только в том случае, если буду знать абсолютно все. Поверьте, для достижения успеха это необходимо.

– Думаю, вы ознакомились с делом, прежде чем взять на себя мою защиту.

– Безусловно.

– И каково ваше мнение, трудно ли будет доказать, что Горина я не убивал?

Глаза Круглова забегали.

– Ну…

– Видите. Вы сами не верите в мою невиновность.

– Невиновность – понятие не совсем определенное даже в юридической практике, – уклончиво ответил адвокат. – То же убийство можно классифицировать по-разному: скажем, было оно спланировано или явилось результатом самозащиты. На мой взгляд, единственный, в вашем случае, реальный выход – поставить на непредумышленное убийство под влиянием аффекта. Я мог бы договориться с прокурором, и тогда вас ожидал бы год-два лишения свободы, не более. Ну давайте трезво смотреть на вещи. У нас с вами уж больно шаткая позиция. Суд не поверит в то, что Горин сам спрыгнул со скалы. Если же при этом вы станете отрицать очевидные вещи, то настроите против себя не только прокурора, но также и судью, и вот тут-то держитесь, потому что на вас попытаются повесить убийство на этот раз предумышленное. Послушайтесь моего совета. Я хочу уберечь вас от ошибки, за которую вам придется слишком дорого заплатить.

Андрей наморщил лоб.

– Скажите, а моя жена… она знает о вашем предложении?

– Разумеется.

– И она того же мнения, что и вы?

– Она полностью на моей стороне. Иначе ей пришлось бы отказаться от моих услуг.

Расправляя плечи, Андрей откинулся на спинку стула и насмешливо посмотрел на Круглова.

– В таком случае, ответьте еще на один вопрос.

Круглов как будто почувствовал неладное, но лишь настороженно кивнул головой.

– Кто вы и что вам от меня нужно?

Адвокат изменился в лице.

– Простите?..

– Запомните: Ксения никогда не пошла бы на это. Никогда, – твердо повторил Андрей. – Ни на год, ни на полгода… Она не позволила бы засадить меня даже на месяц. Вы просчитались, Круглов. Кто вас ко мне подослал? Если не моя жена, то кто?

Троян, слышавший через наушники весь разговор от начала и до конца, в ярости саданул кулаком по столу.

– Ты, ублюдок! Что мне с тобой сделать, чтобы развязать твой язык?

От этой встряски приемная бобина в катушечном магнитофоне на секунду застопорилась, и лента образовала петлю.