Глава 2.5

К вечеру посетителей в баре прибавилось. Начали собираться любители перекинуться в преферанс и футбольные болельщики, пришедшие обсудить вчерашний матч между «Таврией» и львовскими «Карпатами». Кое-кто выгодно продал на рынке персики и заглянул отметить это событие. Дым, пополняемый попеременно из разных углов, сизым туманом завис под низким потолком.

Андрей облокотился на стойку и, глотнув горьковатый задымленный воздух, потребовал:

– Бармен, пиво! – но потом передумал. – Нет, постойте. Найдется что-нибудь покрепче?

Тот поставил перед ним порцию водки. Андрей залпом осушил стакан, не думая закусывать. Бармен, наверное, должен был считать, что так поступают только рыбаки. Дождавшись, когда клиент затребует следующую, он сообщил:

– Похоже, вас тут разыскивала одна молодая особа. Я сказал, что, возможно, вы еще вернетесь.

Андрей не поверил.

– Чушь. Кто бы мог меня искать? Налейте-ка полный.

Бармен долил так, что едва не перелил через край, но что касается девушки, стоял на своем.

– Она в деталях описала вашу внешность. Не забыла даже родинку на подбородке, – он ткнул пальцем в соответствующее место на своем лице.

– Вы что, принимаете меня за идиота?

– Вовсе нет, – спокойно ответил бармен. – Взгляните вон туда.

Андрей повернулся и у входа увидел Ксению, высматривающую его по сторонам. Он чуть не обомлел. Ее глаза еще не отвыкли от солнечного света, поэтому она его не сразу заметила.

Вдруг ее лицо засветилось радостью, она подбежала к нему и бросилась на шею на виду у крестьян, поразевавших рты.

– Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась!

– Как ты меня нашла? – его, кажется, намного больше, чем ее, смущал театр, который они устроили для окружающих.

– Милый, я тебя искала повсюду. Я так за тебя переживала!

– Это еще с какой стати?– удивился он, ведь она не могла знать.

– Я так боялась, чтобы с тобой ничего не случилось! – повторила она вместо ответа.

– А что могло случиться?

– Но теперь, слава Богу, ты нашелся! Какое это счастье!

– Ладно, может, для начала нам лучше уйти отсюдова, – он предложил это из-за зрителей, чувствуя себя крайне неловко оттого, что в их присутствии она измазала его губной помадой. – Расскажешь по дороге.

А вот по дороге – куда? Задать себе этот вопрос ему не пришло в голову.

Он даже не знал, как сообщить ей о случившемся. Но она сама вдруг помогла ему начать этот разговор.

– Где он? – спросила Ксения тревожно, как только они вышли на улицу.

– Не бойся. Он уже никому не причинит вреда, – в ответ на вопрос в ее глазах Андрей произнес сдавленным голосом. – Я убил его!

– Ты… его убил?

– Да. Как видишь, я стал убийцей!

Ксения посмотрела на него с пониманием.

– Тебе не следует себя за это винить. Он того не стоит.

– А ты откуда знаешь? – вдруг спохватился он. – И вообще, что тебе об этом известно?

Она опустила глаза.

– Это неважно. Главное, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым из-за меня.

– Из-за тебя? При чем здесь вообще ты? Это была вынужденная мера! Я его убил, потому что защищался, потому что в противном случае он мог убить меня! Этому сумасшедшему я стал на дороге лишь потому, что знал о его мифических сокровищах!

Андрей осекся. Сейчас он поймал себя на том, что перестал верить в самоубийство Горина. То, что его тело так и не было обнаружено, склоняло к мысли, что Горин не покончил с собой, хотя по какой-то причине позволил всем так считать, а это он, Андрей, утопил его в гроте, заставив повторить трагический конец майора Штаузе. Впрочем, только зациклившийся маньяк мог бы вторично разыскивать им же найденный клад, да еще придерживаясь прежнего нерационального пути. Другого объяснения этому не было.

– Тебе не в чем себя упрекнуть. Скорее моя вина в том, что я отпустила тебя.

О, Ксения! Она была и останется романтичной домохозяйкой.

– Пойдем, – сказала она. – Есть одно место, где мы сможем переночевать так, чтобы хозяин нас оттуда не выгнал.

Она повлекла его единственной улицей, рассекавшей надвое деревню, свернула затем на узкую тропинку, петлявшую между дворами, прошла ею до конца и смело отворила калитку в ограде последнего по счету обветшалого домика, разместившегося у самого подножия горы.

Как видно, здесь давно никто не жил. В углу подворья стоял почерневший сарай, из пустых окон которого доносилась угрюмая тишина. Дом свободно зарастал сорной травой, она была им по колена. Сминая ее на свом пути, они подошли к крыльцу. На проржавевшей щеколде висел замок. На удивление уверенно Ксения провела рукой под навесом, и-таки нашла ключ. Замок поддавался туго, Андрей сам взялся за дело и открыл дверь.

Запустение ощущалось во всем, Ксения была права. Пыль ровным слоем покрывала поверхность обеденного стола, занимавшего середину комнаты. Проломленный стул был придвинут к нему. На другой, расползающийся, садиться было опасно. В углу стоял старый, как мир, засаленный, ободранный тапчан. Будто на нем родилось и умерло несколько поколений. Ни шкафа, ни комода. Наверное, остальную мебель распродали или раздарили последние хозяева перед тем, как покинуть жилище. Это было видно по стенам, носившим следы притертых к ним когда-то шкафов, зияющих отверстиями из-под дюбелей, а сегодня по углам затянутых грязной паутиной. Андрей задел пустую портретную раму, валявшуюся на полу, из которой почему-то выдрали фотографию. Не просто аккуратно вынули, а именно выдрали, судя по торчащим клочьям фотобумаги. Он содрогнулся, представив, с какой ненавистью кто-то должен был вот так грубо срывать чей-то портрет.

– Что все это значит, объяснишь, наконец?

Но Ксения снова отмахнулась.

– Ах, не спрашивай, прошу тебя. Не сейчас. Сегодня, когда я тебя нашла, мне не хочется об этом говорить.

Она плюхнулась на тапчан, в ответ затянувший жалобную песню, и, словно желая попросить у него прощения, с нежностью разгладила появившиеся на нем морщины.

– Иди ко мне. Я не могла дождаться, когда мы снова окажемся вместе. За это время я многое поняла. Признаю, я была очень глупа. Но я люблю тебя и не хочу потерять.

– Но, дорогая, – увидев, что она расстегивает на себе платье, он смутился, – я тоже многое успел осмыслить. Мне кажется, у нас ничего не получалось, так как не было возможности лучше узнать друг друга. Нам нужно привыкнуть к тому, что мы вместе.

– Ты действительно меня не знаешь, – возразила она. – А я ужасно хочу сделать тебя счастливым. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Она взволнованно схватила его за руку и прижала ее к своей груди, под которой чуть слышно трепыхалось сердце жаворонка.

*****

На окнах не было штор. Лунный свет беспрепятственно проникал через оконный проем и прямоугольником ложился на дощатый пол. Они оставили окно распахнутым настежь. Снаружи доносилось монотонное пение сверчков. Ксения ровно посапывала, во сне стараясь перетащить на себя одеяло, в которое превратился раскрытый спальный мешок. Андрей чувствовал себя неуютно на жестких пружинах – словно на груде металлолома, и не понимал, как ее могут не беспокоить все эти неудобства.

Но вот она заерзала под одеялом и успокоилась только в тот момент, когда уткнулась носом в его плечо. Не раскрывая глаз и, наверное, не размыкая губ, промямлила заспанным голосом:

– Я хочу пить.

– Одну минутку, подожди, любимая, – сказал Андрей, неохотно вставая с нагретой постели, чтобы принести ей воды.

Она тут же завладела его частью одеяла.

Он помнил, что на подворье, за домом, стоял колодец.

– Сейчас, сейчас.

Он зажег свечу, с ее помощью отыскал под кроватью свои кроссовки, влез в них и побрел к выходу, собственно, и не торопясь, чтобы не задуть тонкое пламя.

У двери на полу лежала свернутая газета, по всему видать, просунутая в щель почтальоном, грязный отпечаток его собственной подошвы говорил о том, что он наступил на нее, когда входил. Андрей наклонился и поднял ее с пола. Таким путем можно определить, как давно хозяева покинули дом. Он взглянул на дату… Пламя задрожало вместе со свечей. 29 июня! Опять его преследовало это злополучное число! Везде одно и то же – немыслимое совпадение!

Газета выпала у него из рук. Он стремглав влетел в импровизированную спальню и растормошил Ксению.

– Что все это значит? Чей это дом?!

Ксения поняла, что отпираться бессмысленно, приподнялась на тапчане и испуганно заслонила лицо руками.

– Бориса, – призналась она сдавленным шепотом и согнулась пополам, точно ожидая удара плетью.

Застонав, Андрей схватился за голову. Потом заметался по комнате, пиная ногами все на своем пути.

– Но почему, почему именно здесь?

– Это единственное место, где мы могли переночевать, – напомнила она в свое оправдание.

– Где мы могли переспать, – поправил он. – Ты ведь ради этого затащила меня сюда? Как ты могла заниматься этим здесь?

– Извини, – с мольбой в голосе ответила Ксения. – Я лишь хотела, чтобы ты понял, как я тебя люблю.

Вдруг она вскочила и повисла на нем, стараясь удержать в объятиях. Андрей возмущенно отстранился.

– Немедленно уходим отсюда!

– Ночью?!

– Послушай! Только что я убил человека, а теперь ты заставляешь меня ночевать в его доме, на его постели?!

– Но ведь нам и так больше некуда пойти! Ну пожалуйста… Давай подождем хотя бы до утра. А утром сразу же уйдем. Обещаю, что не буду больше ни о чем тебя просить.

Он немного смягчился.

– Хорошо. Остаемся, но только до рассвета.

– Ах, какой ты миленький! – она привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в подбородок.

– И при условии, что ты мне все расскажешь, – добавил он. – Немедленно.

– Ладно, – согласилась она уже с меньшим энтузиазмом.

– Тогда начинай. Как ты здесь оказалась?

На ее лицо набежала тень. Приготовившись рассказывать, она отвернулась, как провинившийся ребенок.

– Я видела тебя садящимся в машину около гостиницы.

– Так ты следила за мной!.. Ладно, – он поспешил снова взять себя в руки. –Выходит, ты знала, кто он на самом деле?

– У меня возникли подозрения. Особенно после того, как лицом к лицу столкнулась с настоящим профессором Кондрашевичем.

– Но ты ведь и прежде знала Тихона… то есть Горина?

Ксения поначалу лишь беззвучно кивнула в подтверждение – ответить помешал подкативший к горлу комок.

– Он мой бывший жених, – наконец призналась она.

Андрей так и сел.

– Твой… жених?! Постой, я, кажется, видел венок на его могиле. Там была надпись: «Дорогому Борису от… Ксении». Но ведь ты знала о том, что он жив! Выходит, ты была с ним в сговоре?!

– Неправда, я об этом и не догадывалась, по крайней мере, до появления лжепрофессора. Поверь, я, как и все, считала его утонувшим в море. На моих глазах он сорвался с двадцатиметровой высоты и уже не выплыл. Когда ты меня впервые встретил, я только возвращалась с похорон. Да, признаю, я виновата перед тобой в том, что сразу не все рассказала… ну, в общем, солгала… Но я подумала, что если скажу тебе, будто он меня просто бросил, то смогу рассчитывать на твое сочувствие, а если бы ты узнал, что он погиб, то пожалел бы его вместо меня. А ведь мне было так одиноко, и я так боялась тебя потерять! Любимый… Ты мне простишь?

Но Андрей ее уже не слушал.

– Да, теперь я понимаю. Как видно, выбор, павший на меня, не был случайным! Теперь совершенно очевидно, что в этой комедии, от объявления в газете до поиска несущестующего клада роли были заранее распределены. Он точно рассчитал, что, будучи безработным, я обязательно клюну на его приманку… Черт! – он хлопнул себя ладонью по лбу. – А ведь номер с врачем – тоже его рук дело! Ну конечно! Он подкупил его, заставив сделать публичное заявление в прессе, и тут же услал в Африку, зная, что так себе я этого не оставлю. Вот, вот, – продолжал он рассуждать. – Теперь все становится на свои места. И все очень просто. Узнав, что мы поженились, этот маньяк – конечно, из мести – обдумывает, каким образом выманить меня на побережье и там убить. Что ни говори, а способ выбран таки довольно изуверский, если вспомнить, сколько времени и сил было потрачено на то, чтобы разобрать этот проклятый завал. Я задаю себе вопрос: почему он не сделал этого сразу же, как только мы приехали? Сто раз у него была возможность без всяких проблем покончить со мной и надежно спрятать тело. Никто и никогда не нашел бы моих следов, как никто не нашел останки майора Штаузе. Напрашивается ответ: он был слегка не в своем уме, этот Тихон, в его планы входило нечто большее, чем простое убийство, поэтому он и затеял со мной эту игру, словно кошка, гоняющая мышь о одной когтистой лапы к другой. И вряд ли мы найдем здесь другой мотив.

– Я бы не пережила, если бы с тобой что-нибудь случилось!

– Безусловно, ты была права. Не следовало мне уезжать. С самого начала здесь попахивало чем-то подозрительным. Зря я тебя тогда не послушал.

– Слава Богу, все уже позади! Давай вычеркнем эти неприятные дни из нашей жизни, как будто их и вовсе не было!

– А получится ли?

– Мы постараемся.

Андрей задумался.

– Какие слова ты ему говорила?

– Не понимаю тебя.

– Ты любила его?

Ксения нахмурилась.

– Почему ты об этом спрашиваешь? К нам это не имеет никакого отношения.

– Но ведь ты любила его, правда?

Она помолчала, обдумывая ответ.

– Я разочаровалась в нем. Он не тот человек, которого я в нем хотела увидеть. Доволен?

– А почему таким тоном? Разве я задел твои чувства?

– Потому что я не желаю возвращаться к этой теме. Его все равно нет в живых. Так какой смысл ворошить прошлое?

– А я и не собираюсь, – Андрей пожал плечами. – Я только хочу понять, что его толкнуло на самоубийство. Типы, такие как он, прибегают к подобной мере в исключительных случаях. Вот я и стараюсь выяснить, что за необыкновенные обстоятельства сопутствовали этому благому почину.

– Лучше бы ты оставил его жизнь в покое, – с неожиданным раздражением (впрочем, оно тут же и прошло) заявила Ксения.

– Но она также и твоя.

Он чуть не проговорился насчет колец: день, когда Тихон пытался свести счеты с жизнью, должен был стать днем его бракосочетания с Ксенией, о чем он собирался благоразумно умолчать. И еще о фотографии, вырванной с остервенением садиста. Он успел догадаться, кто был на ней.

– Мы вовремя остановились, – подозрительно косясь в его сторону, ответила Ксения.

– Мы?

– Ну то есть… я, – но в ее голосе не было уверенности, тогда как Андрей не придал этому значения.

– То-то и оно. В то время как наш герой оказался чувствительным Ромэо, и побежал бросаться в море из-за несчастной любви? Как трогательно! Неплохой эпилог для слезливого романа. Было бы совсем здорово, не окажись продолжения.

– На сегодня допрос окончен? – с притворной усталостью поинтересовалась она. – А то я ужасно хочу спать.

*****

Андрей боялся закрыть глаза: как только это происходило наперекор желанию, к нему сразу же являлось распухшее от воды лицо мертвого Тихона. Застывшими губами тот звал его на помощь. Один и тот же кошмар мог повторяться множество раз.

Где-то неподалеку, видимо, за оградой соседнего двора, тишину неожиданно разорвал собачий лай, однако быстро перешел в жалобное скуление, как бывает, когда пес узнает своего.

Прошло несколько минут. Теперь уже около дома хрустнула сухая ветвь. Кто бы это мог быть? Он ждал, что вот-вот поднимется кошачий визг, но ничего подобного не произошло. Стояла та же тишина, что и прежде.

Вдруг какая-то тень проплыла в светлом отпечатке окна, лежавшем на полу, как если бы кто-то крадучись проскользнул вдоль стены. Неужели кто-то бродит вокруг дома?

Преодолев минутную слабость, Андрей вскочил с кровати и босиком, прихватив с собой разве что кочергу, приставленную к печи, вышел во двор. Как ни старался он не наделать шума, дверь предательски заскрипела в самый последний момент.

Ночь стояла лунная. Вокруг – ни души. Только длинные черные тени под кустами. Он замер, прислушиваясь к ночным звукам. Непохоже, чтобы кто-то кинулся наутек. И тем подозрительнее была тишина.

Он заставил себя поверить в то, что это была тучка, заслонившая луну. Вернувшись в дом, позакрывал на все запоры окна и двери. И только сердце тревожно стучало в груди.

Под утро все же сон сон неслышно подкрался и сморил его. Впрочем, он пришел и ушел, казалось, Андрей провалился лишь на короткий миг, не оставивший никаких воспоминаний.

Его разбудило прикосновение Ксениной руки, соскользнувшей ему на грудь, пока она ворочалась. Ее рука была холодна, как лед. Он постарался отодвинуть ее подальше от себя, и тогда она проснулась. Она ласково погладила его той самой ладонью, которая его напугала, и вдруг ее собственное лицо исказилось от ужаса. Крик отчаяния вырвался у нее из горла с опозданием на несколько секунд.

Андрей рывком оглянулся назад – туда, куда смотрели ее глаза. На оконном стекле, пронизываемом солнечными лучами, было выведено чем-то похожим на кровь: «Жду».

У него у самого мороз пробежал по коже. Что до Ксении, то накопленное ею напряжение последних дней разрядилось самым неожиданным образом: катаясь по тапчану, она истерично и безостановочно рыдала, пока Андрей не привел ее в чувство двумя шлепками наотмашь по щекам.

– Это он! Он…

– Кто – он? – не понял Андрей.

Пугающая улыбка вдруг заиграла на ее губах.

– Борис.

– Какой еще к чертям Борис? – разозлился он, стараясь, однако же, подавить непроизвольно нараставшую внутри него дрожь.

– Горин. Он был здесь, – она указала на окно. – Он оставил это мне.

– Да ты не соображаешь, что несешь! – внезапным криком оборвал он ее. – Тихон мертв! Он утонул в тоннеле!

Но Ксения упрямо замотала головой.

– Он приходил этой ночью. Разве ты не понимаешь? Вчера надписи еще не было.

– Это могла быть чья-то глупая шутка.

– На такое способен только он, – настаивала Ксения. – Больше некому. Я знаю, он жив, и пришел за мной.

– Какая чушь!

Вместо ответа она спустила ноги на пол и обула босоножки. Затем подхватила кофточку.

– Ты куда это собралась? – спросил Андрей, с тревогой наблюдая за ее действиями.

– Я должна идти.

– Скажешь, куда?

– Он не оставит нас в покое. Я должна его увидеть.

Он преградил ей путь.

– Пусти, – сказала Ксения. – Он меня ждет.

– Кто – он?.. Хорошо, хорошо. Но одну я тебя не пущу. Мы отправимся вместе.

Ксения остановила его движением руки.

– Я прошу тебя! Не иди за мной. Это касается только нас двоих – его и меня. Со мной ничего не случится, будь спокоен.

– Послушай! Сколько я тебя знаю, ты все время стараешься доказать, что любишь меня! Почему же ты лишаешь меня возможности ответить тем же?

Она заколебалась.

– Ну ладно. Ты можешь пойти следом. Но не подходи чересчур близко. Старайся держаться так, чтобы он тебя не заметил.

Андрей кивнул головой.

– Согласен.

Внешне он старался сохранять спокойствие, но на душе у него скребли кошки. Он попрежнему не верил, что здесь мог быть замешан Тихон. В настоящий момент его тело висело в невесомости в переполненном водой тоннеле. Андрея просто раздражала ее уверенность. Но кто-то все же бродил ночью вокруг дома, кто-то сделал надпись на окне. Намерения этого типа были пока неясны. Поэтому он боялся отпускать ее одну.

Прихватив соломенную шляпку от солнца, Ксения вышла за порог и отправилась дорогой, ведущей в горы. Она шла, опережая его шагов на пятьдесят, по узкой тропинке, еле заметной среди выжженной травы. Тропинка вертелась, делая подчас немыслимые зигзаги, бывало, проваливалась в ручей, а потом снова взмывала вверх, потом огибала утес и наталкивалась на завал из камней, но все равно объявлялась по другую его сторону. Трудно было отстать от нее больше чем на эти пятьдесят шагов – и не потерять из вида.

Андрей не ожидал, что путь окажется таким длинным. Деревня напоминала макет на столе архитектора. Выше практически ничего не росло. Над головой возвышались одни голые скалы.

Она оглянулась, подала знак: «дальше нельзя!» – и исчезла за выступом скалы. Выполняя обещание, он не пошел за ней, а только подкрался к торчащему выступу и осторожно выглянул.

Ксения неторопливо шла по ровной площадке, высматривая кого-то по сторонам. Как видно, это и было то самое место, цель ее похода, только никого там не оказалось. Вдруг она резко свернула вправо и продолжала идти в новом направлении, словно ей помешала невидимая стена. Он не сразу взял в толк, что заставило ее повернуть. Подтянувшись на руках, вскарабкался на уступ в скале, где можно было с определенным риском стоять на обоих ногах, но под опасным наклоном: мешала нависавшая над ним каменная глыба. Зато теперь он понял, что остановило Ксению: за площадкой начинался крутой обрыв. Высоты, на которую он поднялся, было недостаточно, чтобы увидеть дно, но тем глубже казалась зияющая пропасть. С противоположной стороны расщелины в соблазнительной близости стояла гладкая и совершенно отвесная стена – как два дома в узком переулке. Сама расщелина, оставаясь частично невидимой, загодя вызывала в нем благоговейный трепет. Он представил себе ее дно: такое же холодное и сырое, как дно колодца.

Внезапно из-за скалы донесся шорох скатывающихся камней. Ксения оглянулась на звук, поначалу от испуга вобрав голову в плечи, но затем как будто осмелев. Андрей прижался к скале, надеясь на утреннее солнце, которое стояло низко за его спиной и ослепило бы всякого, кто пожелал бы взглянуть в его сторону.

Кто-то спускался сверху прямо на Ксению вместе с камнепадом, кого Андрей видеть все еще не мог. Показался этот кто-то не сразу, да и то лишь со спины. Что и говорить, квадратной фигурой он подозрительно смахивал на Тихона. У Андрея засосало под ложечкой.

Они повели между собой разговор, но переменчивый ветер доносил лишь обрывки фраз. Несколько раз прозвучало знакомое имя. Иногда удавалось разобрать целые словосочетания, имеющие определенный смысл, но этот смысл вызывал в нем только недоумение, вроде: «Можешь гордиться, ты достойна своей бабушки… Ждать осталось недолго…». На горячность спора указывала энергичная жестикуляция. Хотя уловить его предмет в целом было практически невозможно.

Наверное, Ксения попыталась положить этому конец, бросила какие-то слова и повернулась, чтобы уйти. Однако тот грубо удержал ее за локоть. Она не могла сопротивляться и только тихо вскрикнула. Зато мужчина теперь стоял к Андрею лицом.

Тихон!! Он жив, или это галлюцинация? Невероятно, Андрей опытный подводник, и наверняка знал, что ни один человек живым не вышел бы из тоннеля. И все же это был он. Лицо перекошено от ненависти. Ксения выглядела такой крошечной, такой беззащитной рядом с этим брызгающим слюной великаном.

– Я должен был изрезать тебя на куски и скормить рыбам! – неистово закричал этот дважды воскресший мертвец, его слова донеслись даже сюда. – Погоди, все равно я не дам тебе жить!

Он замахнулся на Ксению, испуганно прикрывшую лицо руками. Андрей не мог дальше оставаться безучастным свидетелем. Он выскочил из-за укрытия и с первым же подвернувшимся камнем, зажатым в кулаке, озверело бросился на Тихона. Как тот насмелился поднять руку на Ксению, его жену, которая так трогательно обожала его?

Тихон от неожиданности и его, мягко говоря, решительного вида отпустил ее руку. Но Андрей продолжал напирать, пользуясь моментом. В замешательстве тот подался назад, сделал еще шаг, неуклюже взмахнул руками – из-под его ног в пропасть посыпались мелкие камешки. Секунду или две он еще пытался удержать равновесие, но, теряя опору, съехал вместе с галькой и вдруг, опрокинувшись навзничь, исчез за острой кромкой скалы. Звука падения не было слышно.

Превозмогая отвращение, Андрей кинулся к краю плато и, стоя на коленях, выглянул вниз. На одном из валунов, выступавших над потоком горной речушки, лежало распростертое тело Тихона – на этот раз мертвое, как никогда. Бурлящий поток шевелил его волосы, унося стекающую кровь.

– Все кончено, – сказал Андрей, поднимаясь с колен. – На этот раз он уже точно мертв.

Его бил озноб. С трудом удалось разжать задеревеневшие пальцы, из которых выскользнул камень.

Ксения неподвижно сидела на корточках и куталась в свою кофточку, ее трясло не то от холода, не то от пережитого волнения. Он опустился рядом и обхватил ее за худенькие плечи. Тогда она прижалась к нему, и он понял, что она боится намного больше, чем старается показать.

– Все в порядке, он уже не вернется, – попробовал успокоить ее Андрей. – Теперь все пойдет на лад. Мы будем счастливы, и никто не сможет нам помешать.