Глава 2.3

Утро принесло сомнения другого свойства, потеснившие вчерашние. Андрей инстинктивно почувствовал, что Тихон от него попрежнему что-то скрывает. Он явно был не в себе, когда вчера на гребне скалы появились эти двое. Кроме того, он не хотел, чтобы Андрей узнал о существовании тропы. Значит, он все еще ему не доверяет. Означает ли это также, что у Андрея есть повод не доверять ему? Не мешало бы выяснить, что это за тропа, она может сгодиться, если вдруг придется уносить ноги. На всякий случай следует быть готовым и к такому обороту.

Вдруг еще одно пришло ему в голову. Он спросил себя, а не боится ли его компаньон того, что Андрей попытается в один прекрасный момент от него избавиться, и таким образом стать единственным обладателем скифских сокровищ. Это еще больше, чем двадцать пять процентов, полученных от государства. Что ж, золото стало причиной многих преступлений. Однако тот, кто подозревает другого, нередко сам стоит того, чтобы его подозревали. А если попробовать развить эту мысль, то… Не исключено, что помощник нужен ему лишь до поры, до времени – пока не найден клад. Но затем… Так ли уж необходимо с кем-то делиться, а, главное – где гарантия, что тот, неожиданно поумнев, не станет требовать большей доли? Перед ним был пример майора Штаузе и того ефрейтора.

Эти сокровища уже отняли много жизней. Одной больше, одной меньше… Никто ведь не знает, куда Тихон поехал и с кем. Он и сам до отъезда ничего не знал. Андрея вдруг обдало жаром. А не затем ли все было окружено такой таинственностью, чтобы замести следы преступления? У полиции не будет даже приблизительного портрета убийцы. Между прочим, те двое могли стать свидетелями, видевшими их вместе – не это ли встревожило Тихона, когда он обнаружил присутствие посторонних вблизи лагеря? Действительно, такая версия могла объяснить буквально все.

«Нет, нет! – поспешно возразил Андрей сам себе. – Это скорее я заблудился в собственных подозрениях. Что со мной происходит? Раньше такого не было. Я ужасно одичал на этом берегу».

Тем не менее поисками тропы он решил заняться немедленно. План был готов. Все должно было произойти по окончании работы, на обратном пути в лагерь. Перед вторым тоннелем, на площадке, он замешкался, делая вид, что поправляет ласты, – на самом же деле, чтобы пропустить Тихона вперед. Теперь он плыл позади. Посреди тоннеля Андрей выпустил из рук фонарь, и тот, описав петлю, плавно осел на дно. Остался последний пролет. Впереди показался дневной свет, рассеянный в воде, и тогда он спровоцировал судорогу. Это было совсем не трудно. Когда-то он не раз по неопытности подвергался этой процедуре, впоследствии знал, как ее избежать, но при необходимости, как, например, сегодня, мог поступить с точностью, да наоборот. Выглянув над поверхностью моря, он выхватил загубник изо рта. Тихон только что отвязал лодку и держался за ее борт, готовый запрыгнуть вовнутрь. Андрей закричал и замахал рукой, привлекая его внимание.

Тихон оставил лодку и очутился рядом в несколько бросков. Его пальцы нащупали пострадавшую мышцу. Затем со знанием дела он потянул одной рукой за носок его ноги, а другой в это время нажал на колено. Андрей облегченно вздохнул. Он боялся, что Тихону неизвестен этот простой и безотказный прием, и он сейчас начнет мудрить со всякими там растираниями, иглами и прочей ерундой, которой пользуются только дилетанты, пока его нога не онемеет окончательно. Вот тогда он уж точно не сможет сделать ею ни шагу. К счастью, Тихон все же имел некоторый опыт.

Он помог Андрею забраться в лодку. Тот изо всех сил старался показать, как у него болит нога, кривляясь, быть может, даже чересчур выразительно.

Лодка врезалась носом в берег.

– Ну как, сможешь идти? – с сомнением взглянул Тихон на его ногу.

Андрей сделал вид, будто пытается встать и удержаться на ногах самостоятельно, но, пошатнувшись, рассчитанным движением (не разбивать же себе еще и локти до крови) ухватился за его плечо. Тихон состроил гримасу: плохи, значит, дела.

С его помощью Андрей сделал несколько шагов, и только здесь спохватился.

– Черт, фонарь! Кажется, я его уронил, когда это случилось. Он остался там, на дне.

– В каком месте, где это? – Тихон не показывал неудовольствия.

– В последнем тоннеле. Точнее не помню.

– Он был выключен?

Андрей смущенно опустил глаза.

– Кажется, да.

Ему и в самом деле было от чего смутиться: он намеренно выключил фонарь перед тем, как выпустить из рук, тогда Тихону придется дольше его искать. Но знать ему об этом не следует. А вот Андрей знал, о чем в эту самую минуту думал Тихон: если фонарь остался включенным, то уже к вечеру потечет аккумулятор, и завтра ему придется снова ехать к маяку.

– Идем, – сказал Тихон. – Я отведу тебя в палатку.

– А как же фонарь? – с искренним беспокойством спросил Андрей.

– Не переживай. Я достану его сам.

– Сейчас? Ты пойдешь один? Жаль, что я не смогу отправиться вместе с тобой, – прибавил он, достаточно красноречиво посмотрев на больную ногу.

– Вижу, – кивнул Тихон. – Ничего, я найду его. Правда, я буду вынужден снова тебя связать.

Значит, он ему все-таки не верил. «Вяжи, вяжи, – думал Андрей. – Вяжи, сколько хочешь». Он даже руки не напрягал, чтобы облегчить себе задачу. Он и так не сомневался, что через пять минут будет топтать веревку своими ступнями.

Впрочем, он просчитался на целых две минуты. Тихон постарался затянуть узлы потуже, видимо, в тот раз он все же обратил внимание, что они были чересчур послаблены, когда он его развязывал.

Тихон оставил его внутри палатки, поэтому Андрей не видел, как тот уходил. Его очень удивило, когда он освободился от веревок и выбрался наружу, что лодка оставалась на месте. Получается, Тихон отправился вплавь. Он отличный пловец, в этом Андрей успел убедиться. Хотя, конечно, какой бы он ни был пловец, а без лодки у него уйдет на все гораздо больше времени. Что заставило его так поступить?

Андрей продолжал ломать голову, а сам не сидел сложа руки. Он запомнил, через какую теснину уходили вчера гости, с нее и начал. Она вывела его на гребень самой высокой скалы. Оттуда залив был как на ладони. В спину светило заходящее солнце, там, внизу, он уже успел о нем позабыть. Ветер раздувал рубашку.

По другую сторону шел сравнительно не такой крутой спуск в зеленеющую ложбину. Он уже бывал на той стороне: там они доставали сухую древесину для костра.

Он направился вдоль гребня скалы. Пока что не видно было ничего, кроме гор, полукольцом опоясывающих Ласпинскую бухту. Вдруг на склоне дальней гряды он заметил движущийся предмет. Тот был настолько далеко, что, казалось, едва перемещался. Но не узнать его было нельзя. Это был автобус! Только теперь Андрей рассмотрел серую ленту шоссе, унизанную частоколом полосатых столбиков-ограничителей. Вот она, дорога, о которой говорили вчерашние туристы. Пятнадцать километров по шоссе – и будет первый населенный пункт. К сожалению, он успел забыть его название.

А так все очень неплохо. Раз есть спуск, то, очевидно, найдется и какая-нибудь тропа на противоположной стороне, по которой можно вскарабкаться вверх. Ориентиром мог бы послужить вон тот пик, напоминающий фигуру на кардиограмме. В одну он из любопытства заглянул, проходя медкомиссию перед чемпионатом. «С таким здоровьем – хоть в космос лететь», – сказал врач. В космос, не в космос, а такой пустяковый подъем ничего не стоит преодолеть тренированному человеку.

Что ж, он узнал все, что нужно, теперь можно было возвращаться назад. Времени оставался вагон, Андрей не торопился.

Он никак не ожидал увидеть Тихона так рано, по его понятию это было просто невозможно. И все-таки он увидел его с высоты гребня выходящим из-за огромных глыб, притертых к скале, это была скала, в которой они расчищали тоннель. Странным показалось ему еще и то, что там, откуда он шел, не было выхода к морю. Андрей присел от неожиданности, но в следующую минуту посмеялся над собой: ведь тот не мог заметить его снизу. Другое дело: успеть добежать до палатки раньше, чем там окажется Тихон.

Со всех ног он кинулся вниз. Его спасло то, что его дорога была намного короче. Улучив момент, он в два прыжка пересек открытое пространство. Перебираясь с камня на камень, Тихон все время смотрел только под ноги, и ни разу не взглянул в сторону пляжа. Когда он заглянул в палатку, подсвечивая найденным фонарем, Андрей лежал на боку, к нему лицом, заложив руки за спину и притворившись спящим. Тихон наклонился над ним, но передумал будить. Его шаги замерли за стенкой. Тогда Андрей сел и, ухватившись зубами за конец веревки, стал потихоньку затягивать узел.

*****

До сих пор у них не было нареканий на погоду. Шторм разыгрался только под конец второй недели. С утра море подернулось рябью, на берег набегали высокие бурые волны вперемешку с илом и водорослями, и все же как обычно они покинули берег в надежде, что к обеду волнение не усилится. Но уже во время передышки в пещере сквозь толстые стены до их слуха донесся отдаленный грохот прибоя. Тихон забеспокоился. Перенявшись его тревогой, Андрей предложил вернуться.

Они вошли в тоннель и проплыли его весь, ощущая приближающееся волнение. У самого выхода что-то неожиданно повлекло их назад. Они догадались, что это была штормовая волна, и покинули грот вместе с ее откатом. И, цепляясь за водоросли, сразу ушли на глубину, чтобы следующая не швырнула их прямо на вертикаль скалы. Около десяти метров они проплыли, прижимаясь к относительно спокойному дну. Только в ушах стоял невыносимый скрежет перетираемой гальки. Лодка, однако, куда-то подевалась. В помутневшей воде они теряли ориентиры.

Вдруг Андрей заметил трос, свободно лежащий на дне. Он поплыл вдоль. А вот и якорь. Только лодки не было.

Андрей подхватил свободный конец и показал Тихону.

Они выплыли на поверхность. Мокрое стекло маски пронизал солнечный свет. В первое мгновение Андрей увидел только небо у себя над головой и вершины скал – берег закрывали катившиеся к нему огромные волны. Ему удалось увидеть полную картину, лишь когда высокая волна подхватила его на свой гребень. Море яростно бушевало у подножия скалы, колеблясь с чудовищной амплитудой. Гигантские провалы, до половины обнажающие вход в грот, чередовались с захлестывающими наскоками. Брызги фонтаном разлетались во все стороны. Ветер подхватывал водяную пыль и хлестал ею по лицу. Надрывно вопили чайки, их взволнованные крики успешно состязались с ревом стихии.

Неудивительно, что лодку сорвало с якоря. Теперь придется добираться вплавь.

– Забирай больше вправо, – подсказал Тихон. – Здесь нас попросту выбросит на камни.

Они проскочили на берег вместе с волной и тут же, с трудом преодолевая мощный обратный поток, побежали вперед, спасаясь от жестокого удара следующей волны. Берег нельзя было узнать. Вода ручейками пробивалась назад от самого подножия утеса. Шезлонг, котелки и прочую мелочь, оставленную на гальке, видимо, смыло в море. Палатка держалась на честном слове: колышки расшатались и готовы были вот-вот упасть. Брезент и все вещи насквозь промокли. Куда бы ни ступила нога – углубление в том месте немедленно наполнялось водой. Хорошо еще, что часть продуктов они предусмотрительно в первый же день перетащили наверх.

Теперь пришлось поднять туда же палатку со всем имуществом. Прогретый под солнцем камень оказался нестерпимо горяч для босых ног, а с другой стороны, это и неплохо, если они хотели, чтобы одежда просохла до наступления темноты. Придется, правда, заночевать под открытым небом: слишком тесно, чтобы разбить палатку, даже если с нее не будет капать. Впрочем, это было еще не самое худшее, что принес с собой шторм.

– Отныне придется экономить воздух, – сказал Тихон, подсчитав неиспользованные акваланги. – Наше местонахождение никому не известно, так что помощи ждать неоткуда. Продуктов хватит надолго, к тому же, здесь можно удить рыбу, а пресной воды достаточно в ручье. Остается позаботиться, чтобы хватило воздуха в аквалангах, пока мы не отыщем клад. Потом уйдем через горы. Но без него я не тронусь с места. Будем работать по одному. Пока один разгребает завал, второй отдыхает в пещере. И так вдвоем там сейчас делать нечего. Мы только мешаем друг другу и перерасходуем запасы воздуха. А чтобы я был в тебе на сто процентов уверен, будем брать с собой только пару аквалангов на двоих.

*****

Море успокоилось лишь на пятый день. Волны устало шлепались о берег, приглаженный будто под линеечку и сплошь усыпанный водорослями. Если бы не они – кто бы поверил, что еще недавно здесь кипели страсти.

Можно было вернуться к прерванной работе. Только с этого дня, потеряв лодку, они будут вынуждены добираться вплавь. При этом Андрея более чем удивило, что Тихон ни словом не обмолвился о другом, гораздо более коротком пути, в существовании которого почти не оставалось сомнений. Еще одна загадка в его поведении. Хотя Андрею-то на руку, что они станут работать по очереди. По крайней мере, внутри грота он получит бóльшую свободу передвижения, возможно, тогда удасться что-нибудь разузнать.

Первым делом он попытался разобраться с боковыми ответвлениями, словно сосуды кровеносной системы, отходившими от тоннеля, как от основной артерии. Он помнил, что их там было несколько, но далеко по ним не заходил. Теперь самое время это сделать. Вполне возможно, они тянулись гораздо дальше, чем он предположил вначале, во всяком случае, он взялся за дело и скоро узнает, в каком месте чрево скалы имело второй выход.

Когда настала его очередь, он нырнул с одним единственным желанием – распотрошить этот подводный муравейник. Но усилия оказались напрасными. Куда бы он ни заплывал, повсюду натыкался на тупики и новые отводы, возвращавшие его по кругу в тот же тоннель. Этот лабиринт, он словно насмехался над ним. Ходы были неравномерными по ширине и меняющимися по форме. Немыслимо предположить при их образовании чье-то осознанное действие. Коридор не только петлял влево-вправо, но также мог опускаться и подниматься вверх, подниматься иногда выше уровня воды. В таких местах под своеобразным куполом скапливался воздух. Случалось, потолок оказывался настолько высок, что его не доставал и луч фонаря. А в каком-то месте дневной свет зигзагообразной полосой обозначил трещину. Значит, здесь был воздухообмен. Этим воздухом можно было дышать.

Но где же все-таки выход? Ведь где-то он должен быть! Тем не менее, обыскав все ходы дважды, Андрей пришел в отчаяние: второго выхода здесь не было. Но тогда – как же за такое короткое время Тихон вернулся с фонарем? И видел-то он его с той стороны скалы, которая выходит на сушу.

Тихон прочел ему нотацию за то, что он пробыл под водой больше положенного времени.

– Мне тут не нужны геракловы подвиги. Ты устаешь, дыхание учащается, а производительность в то же время падает. Увеличивается расход воздуха на единицу проделанной работы. А должно быть наоборот. Учти: если воздух закончится раньше, чем мы найдем клад, я тебя отправлю за ним со шлангом в зубах.

Они поменялись ролями: теперь Тихон ушел под воду, а Андрей остался в пещере дожидаться его возвращения. Единственная пара аквалангов перешла к Тихону. Один, как и другой коридор без аквалангов не проскочить. Это значило, что Андрей не смог бы выбраться на поверхность без Тихона, а тот – без Андрея, поскольку ему пришлось бы пройти мимо. Оба зависели друг от друга и могли покинуть это место только вдвоем… в том случае, конечно, если не было второго выхода.

Сидя на холодном каменном возвышении, Андрей не мог запретить себе ломать голову над тем, как Тихону удалось принести фонарь за такой рекордно короткий срок. Он попробовал мысленно накидать масштабный план, на котором бы размещались оба тоннеля, и совместить его с контуром скалы, видимом извне. Получилась любопытная картина: судя по этим расчетам, пещера должна была находиться как раз напротив того места, в котором он заметил тогда Тихона. Совпадение? Это было легко проверить.

Фонарь забрал с собой Тихон, но в его распоряжении оставался факел… Андрей хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно, факел! И как это он не подумал раньше? Ведь огонь съедает кислород. Между тем они здесь уже третью неделю, и за это время его как будто не стало меньше! Значит, пещера не была полностью изолированной, как могло показаться на первый взгляд. До сих пор он не заметил в ней ни малейшей трещинки. И все же воздух откуда-то поступал.

Он подхватил факел и поднял его высоко над головой. Но стены упрямо хранили свой секрет.

Шаг за шагом он обошел всю пещеру по периметру, сантиметр за сантиметром ощупывая стены, проверяя факелом: возможно, всколыхнувшееся пламя выдаст какую-нибудь прежде не замеченную щель. Ничего.

Вода была ему иногда по колена, а иногда по пояс. Следующий шаг – и Андрей неожиданно провалился, потеряв под ногами опору. Видимо, тут была глубокая яма. Погрузившись в воду с головой, он все равно не доставал ногами дна. Недовольно зашипело пламя.

Надвинув на глаза маску, Андрей осторожно еще раз ушел под воду. Факел, закрепленный над тем местом, где он нырнул, рассеивал темноту. Углубление оказалось тесным и продолговатым. С трех сторон его окружала мель, и только с одной он пока не видел преграды. Хотя в нескольких метрах отсюда в том же направлении находилась стена. Он вынырнул и медленно поплыл ей навстречу. Последний рывок, и он уперся ладонями в стену. Однако – что это? Его коленям ничто не мешало двигаться дальше. Хотя его руки уже упирались в стену, нижняя часть туловища по инерции продолжала движение, опрокидывая его на спину. Вот так дела! Еще один тоннель, всего лишь на два пальца утонувший в воде!

Он набрал в легкие побольше воздуха и нырнул снова. Тоннель был такой же, как и оба предыдущих, с той лишь разницей, что о нем Тихон предпочел умолчать.

Впрочем, находиться под водой становилось все труднее. Пора было возвращаться, страх давно уже тащил его обратно, к воздуху, но тут впереди как будто замаячил неясный свет. Он рискнул проплыть еще немного вперед. Вдруг его колени больно ударились о каменистое дно. Взмахнув ластами, он подпрыгнул, и – быть того не может: почувствовал, как вода схлынула с его лица. Он дышал!

Андрей понял, что оказался внутри естественного колодца. Луч света исходил сверху, это был проем! Проем в стене. За ним виднелся хороший клок яркого неба. Сейчас только до него дошло: в воде он видел лишь его слабый отсвет, который давало дно тоннеля, вдруг круто взмывшее вверх.

Нижний край расщелины находился на высоте около четырех метров над поверхностью воды. Оттуда свисала веревочная лестница. Взобравшись по ней, он открыл для себя превосходный вид на побережье, залитое полуденным солнцем, и если высунуться, то можно было увидеть даже их палатку метрах в двухстах отсюда. Груда глыб, образовавшаяся, вероятно, в результате какого-то обвала, обеспечивала своеобразный ступенчатый спуск. Именно в этом месте он видел Тихона.

Теперь понятно, каким образом атмосферный воздух поступал в пещеру. Когда уровень воды падал, она открывала щель в тоннеле, а когда уровень поднимался – щель опять закрывалась, выполняя тем самым роль природного клапана.

Но взволновало его не это. Снова подступили прежние сомнения. Зачем Тихону понадобилось водить его кружным путем, почему он скрывал от него второй путь, который в несколько раз короче первого? Что за бессмыслица, ведь они могли бы давно заполучить эти сокровища! Впрочем, он боялся услышать ответ на свой вопрос.

А все равно пора было возвращаться, Тихон не должен ни о чем догадываться.

Андрей сидел на каменном выступе, когда тот, шлепая ластами по воде, подошел к нему спиной и свалился рядом. Уже сидя Тихон освободился от аквалангов.

– Сегодня мы продвинулись еще на метр, – сказал он. – Неплохой результат, верно? Если так пойдет и дальше, твоя женушка не успеет соскучиться до того, как ты принесешь ей в подарок кулончик с бриллиантом.

После всего, что ему удалось узнать, Андрей не верил ни одному его слову.

– Воздуха в запасе на двадцать минут, – прибавил Тихон. – Возьми акваланги. Это последнее погружение на сегодня, оно твое. Смотри только, не задерживайся, нам дожно еще хватить воздуха на внешний тоннель.

Подводные часы были только у Тихона, в его обязанность входило следить за временем. Оставалось надеяться, что он сказал правду. И еще полагаться на то, что выйти они могли якобы только вдвоем. Лживые заверения! Оставшийся в пещере выберется из нее и без помощи аквалангов! Тогда как второй… Он попробовал представить себе жуткий конец майора Штаузе, захлебнувшегося в этом же тоннеле. В самом деле – двадцать минут? Он пожалел, что не вел собственный отсчет времени. Откуда ему знать, не решился ли Тихон повторить историю?

Андрей провел в напряженном ожидании около пяти минут. В любой момент он мог начать задыхаться. Вот, например, сейчас…

Нервы не выдержали, он заплыл в одно из ответвлений, в котором был воздух, и, перекрыв кран, остаток времени дышал этим воздухом. Прямо оттуда он направился к выходу.

Тихон поджидал его на том же месте. Он невозмутимо принял акваланги, даже не проверив остаток воздуха, и первым вошел в воду, велев Андрею не отставать. «Кажется, я начинаю шарахаться собственной тени, – подумал Андрей. – Но, с другой стороны, второй выход все же существует…».