Глава 3.1

Первый же автобус, шедший из Севастополя, доставил их в Ялту, а оттуда они троллейбусом благополучно добрались до Симферополя. Виктор Гаврилович встретил их возле своей машины, набитой пачками печенья и фруктовой водой, – как обычно, весело подмигнув.

– Ну как свадебное путешествие? Ничего провели время, да?

Андрей пообещал себе меньше огорчать Ксению и больше уделять ей внимания. За это время она сильно исхудала, хотя, казалось, куда уж дальше? Перед сном, увидев ее раздетой, он испугался: ребра просвечивали сквозь кожу. Подумав, вероятно, о том же, она смутилась и попросила погасить свет.

Коснувшись утром ее оголенного плеча, он отдернул руку: оно было холодно, как у покойника. Ксения не слышала прикосновения. Ее лицо было мертвенно-бледным, как тогда, на дороге, когда он увидел ее впервые. Он попытался растормошить ее. После многократных попыток ему удалось добиться того, что она слабо пошевелила губами: Ксения называла его по имени. Тогда он налил ей водки в стакан и заставил сделать несколько глотков, остальное растер на щеках и вокруг шеи. Она закашлялась и открыла ничего не соображающие глаза.

Андрей позвонил в «скорую помощь», наврав с три короба, лишь бы побыстрее приехали. Ксения ничего не хотела воспринимать, пустые глаза смотрели сквозь потолок, при этом она продолжала вяло шевелить губами, словно общаясь с кем-то в своем отрешенном воображении.

При виде людей в белых халатах ее сперва бессмысленный взгляд понемногу стал принимать выражение отчетливого беспокойства.

Размашисто жестикулируя, Андрей объяснял симптомы. Врач слушал с нескрываемым недоверием, используя это время, чтобы измерить пульс.

– Нет! – вдруг закричала Ксения. – Я не хочу! Уходите все! Уведи их! – настойчиво потребовала она, обратившись к Андрею.

Она пришла в себя, нельзя было этого не заметить.

– Дорогая, пожалуйста, не волнуйся. Никто не причинит тебе зла. Эти люди осмотрят тебя и уйдут.

– Все равно, уведи их скорей отсюда! – повторила она умоляюще. – Прошу тебя! Я не могу их видеть!

Врач нерешительно посмотрел на Андрея, тот еле заметно пожал плечами.

– Хорошо, – сказал он сухо. – В следующий раз, когда ваша жена потеряет сознание, рекомендую подождать, пока она придет в чувство и прежде посоветуйтесь, вызывать «скорую» или нет... Сообщите на пульт: ложный вызов, – бросил он молодому помощнику. – Всего наилучшего!

– Извините, – смущенно пробормотал Андрей, провожая их до порога. – Ей пришлось столько пережить.

Как только они ушли, он вернулся к лежащей Ксении.

– В чем дело? Они всего лишь хотели тебе помочь.

– Я не нуждаюсь в их помощи! – резко запротестовала она, потом смягчилась, взяв его за руку. – Только ты, ты один и нужен мне. Твоя любовь – вот что придаст мне силы, что меня вылечит.

– Да, но…

– Ничего не говори, – она приложила палец к его губам. – Лучше поцелуй меня. Я хочу одного: чтобы ты был все время рядом.

*****

И все же странная болезнь, о которой Ксения не желала говорить, долго не проходила. При этом она категорически отказывалась обращаться к врачам, которых рекомендовал ей Андрей, ссылаясь на собственного лечащего врача, которого он и в глаза не видел. Силы то восстанавливались, то покидали ее. Она могла упасть в обморок прямо посреди комнаты, пульс едва прощупывался, но, придя в себя, с вымученной улыбкой на бледном лице просила ни о чем не беспокоиться. Тайком он консультировался с лучшими специалистами в городе, но все они высказывали совершенно разные предположения. Он сам стирал белье, прочно занял ее место на кухне, никуда не отлучался из дому, превратившись в сиделку – разве что за покупками. Слабым голосом Ксения пыталась протестовать. Разумеется, у нее ничего из этого не выходило. Он только укутывал ее потеплее, хотя стояла середина лета и горячий воздух солнечной мостовой заползал в окно.

Так продолжалось двое суток. Ночью на третьи кризис миновал. Она была еще очень слаба, но по крайней мере уже могла вставать с постели без посторонней помощи.

Дотронувшись до нее еще через день, он нашел ее тело не таким холодным, как раньше.

– Сегодня у тебя теплые щеки, – поспешил он ее обрадовать. – Еще вчера они были как из погреба. Только что инея не было.

Но Ксения не разделяла его радости.

– Нет, это твои руки стали холодными, как лед. Поэтому тебе кажется, будто моя кожа потеплела.

Андрей недоверчиво попробовал растереть ладони.

– Чепуха! – отмахнулся он и свесил ноги на пол.

Внезапно дала себя почувствовать незнакомая ему раньше одеревенелость во всем теле. С трудом давалось простейшее движение. Сделав несколько шагов, он вынужден был ухватиться за шкаф – закружилась голова.

– Что за чертовщина! Со мной повторяется та же история, что и с тобой.

Он сказал это без всякого умысла. Но Ксения метнула в него настороженный взгляд. Ее пальцы сжались в маленькие кулачки.

– Это он… – взволнованно прошептала она. – Только теперь он добрался и до тебя.

– Кто – он?

Андрей понимал одно: сейчас она его должна огорошить.

– Борис…

– Борис? – повторил он за ней, ощущая в себе нарастающий протест: это имя действовало на него как зубной бур.

– Борис Горин, – выдавила Ксения, у нее было такое лицо, будто она вот-вот запросит пощады.

– Послушай, с меня довольно твоего Горина, или Тихона, или как его там, – взорвался он. – Мне вовсе не до шуток. У меня такое чувство, будто мне на плечи взвалили килограмм двести груза. Я хочу снова нормально стоять на ногах. Я хочу знать, как из этого выкарабкаться.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – она часто захлопала ресницами.

– Ради Бога, если только это поможет.

– Обещай не иронизировать и отнестись очень серьезно к тому, что ты сейчас услышишь.

– Думаешь, мне как раз охота посмеяться? Да я чувствую себя настолько гадко, что готов завыть!

– Все же я тебя предупредила.

– Ладно. А теперь давай-ка ближе к делу. Ну что у тебя там?

Пальцы ее дрожали. Она спрятала их под фартук, чтобы он этого не видел. Она долго собиралась с мыслями. Андрей больше не подгонял ее, он терпеливо ждал, откинувшись на подушку.

– Все дело в биологической энергии. Надеюсь, для тебя этот термин – не пустой звук. Есть люди, владеющие искусством ее превращения почти безупречно, и есть такие, которые не желают ничего знать, но зато могут оценить ее влияние по вторичным признакам, и, между прочим, делают это успешно каждый день, не подозревая о том. И все же правда такова, что твое состояние вызвано ее резким оттоком, а это, в свою очередь, означает, что в твое поле вторгся кто-то чужой.

Андрей разочарованно отвернулся.

– Наверное, мне бы сейчас пригодилось выпить сто граммов чего-нибудь крепкого – для уничтожения микробов.

– Я тебя, кажется, просила быть посерьезнее, – слегка обиженно напомнила Ксения.

– А по-моему, я еще ничего не сказал.

– Ну почему люди настолько упрямы, что не хотят признавать очевидное? Разве экстрасенс не заряжает воду своим полем, а швы, которые рассеиваются за считанные дни? Существует достаточно много убедительных примеров воздействия человека своим биологическим полем на организм другого человека. Во всех известных случаях экстрасенс является излучателем. В то же самое время, я подчеркиваю, те, кому это излучение предназначено – они вовсе не являются его настоящими потребителями, поскольку полезный импульс всего лишь приводит в соответствующее колебание их собственное энергополе, подобно тому, как происходит, например, процесс модуляции радиосигнала. Отбираемая у поля мощность ничтожна. Теперь представим ту же картину по-другому. Получатель, настроившись на частоту излучаемого поля, начинает работать уже как поглотитель самой энергии этого поля. Думаю, тебе известно, как работает обычная электрическая цепь. Если в электросеть включить сразу много приборов, они вместе потянут увеличенный ток и могут даже «посадить» источник, в зависимости от его ресурса. Так и здесь: если интенсивно отбирать энергию поля, у донора попросту может не хватить сил на его восстановление, при этом он испытывает элементарную нехватку физических сил на функционирование собственного организма, иначе говоря, он «садится», как электростанция, которую эксплуатировали с избыточной нагрузкой.

– Хорошо. Но ведь я же не экстрасенс.

– Неправда. Каждый человек создает вокруг себя собственное биополе, просто не все в одинаковой мере способны улавливать поля других. Моя бабушка посвятила изучению этих явлений всю свою жизнь. Но в то время… Ты же знаешь, как раньше на это смотрели. Ей так и не удалось опубликовать результаты.

Андрей пожал плечами.

– Если даже и так, не очень верится, чтобы ко мне это могло иметь отношение.

– К сожалению, имеет, и самое прямое.

– То есть?

– В этом цикле задействованы лица, каждый из которых выполняет отдельную функцию. Их всего две: донора и акцептора. Значит, и участников двое. Когда между ними устанавливается непосредственная связь на общей для них частоте, акцептор спокойно выкачивает биоэнергию из донора.

– Может, мне показалось, но, по-моему, это смахивает на рассказ о вампирах.

Она скривилась.

– Это грубое слово. Мне оно не нравится.

– Значит, это правда? Но тогда выходит, что я …

– Ты – донор.

Последовало замешательство.

– Кто же тогда вам… акцептор?

– Борис, мой бывший жених.

– Что?! Ну нет, с меня хватит! Не хочу больше о нем слышать!

Но Ксения настойчиво замотала головой.

– Он не умер.

Андрей чуть не застонал.

– Твой Борис свалился в пропасть на моих глазах! Оттуда не возвращаются к жизни!

Вдруг он осекся.

29 июня – самоубийство Тихона, все уверены в его смерти, даже Ксения. Однако затем Андрей проводит с ним несколько недель на побережье и оставляет в подводном тоннеле с пустыми аквалангами. Но вот утопленник появляется в Гончарном и угрожает расправой. После этого срывается со скалы, упав с которой, не разбиться насмерть невозможно. Так же невозможно, как и выбраться из тоннеля. Трижды Тихон погибал на глазах у свидетелей, и дважды воскресал из мертвых.

Слова Ксении обдали его холодом, как из могильного склепа.

– Он жив, – повторила она, – и был в этой комнате сегодня ночью.

Андрей вздрогнул. Все факты говорили скорее в пользу, чем против ее заявления. Кроме одного: это было совершенно немыслимо.

– Ты должен еще кое-что знать, – продолжала Ксения, все больше воодушевляясь. – Эти люди необыкновенно живучи. Они практически неуязвимы. Искусство владения своим полем дает им безграничную власть прежде всего над собственной природой. В буквальном смысле их даже пуля не берет. Тебе, очевидно, приходилось слышать о том, как с помощью биополя вылечиваются за считанные дни трудноизлечимые болезни, как скальпель бескровно режет тело, и как человек, не обжигаясь, проходит сквозь огонь. Но это лишь малая часть правды. В каждом из нас сокрыты огромные возможности реабилитации. Человек еще не успел осознать, насколько он всесилен.

– Значит, он не разбился на камнях? – стремясь не выказать недоверия, осторожно переспросил Андрей.

– Нет, – она убежденно тряхнула локонами. – И то, что он начал вытягивать из тебя калории – лучшее тому доказательство.

– Допустим. Но тогда почему же он не делал этого раньше, в Ласпинской бухте?

– Не думай, что все настолько просто. Сначала он должен подобрать к тебе ключ. У каждого своя частота, свой индивидуальный код. Не так-то легко под него подстроиться. Но уж если ему удалось тебя раскрыть, считай, что он может вытянуть из тебя все… Кстати, именно стремление усовершенствовать свои знания привело его к бабушкиным работам, она немало открыла в этой области. Как донор я его мало интересовала, у меня слишком скромный ресурс, то ли дело – ты. Теперь понимаешь, зачем ты был ему нужен?

Андрей с сомнением покачал головой.

– Все равно, что-то тут не клеится. Если он хотел превратить меня в своего донора, тогда зачем пытался убить?

– Быть может, почувствовал, что ты его подозреваешь?

– Это правда, – вынужден был согласиться Андрей. – Он вел себя довольно-таки подозрительно, и я старался что-нибудь о нем выведать, вероятно, не всегда при этом обманывая его проницательность.

– Вот видишь. А его провести очень тяжело.

– А твоя бабушка не могла бы посоветовать, как от него избавиться?

– Это очень непросто, – ответила она с той же серьезностью, – поскольку, он хоть и смертен, как всякий из нас, но, как я уже сказала, практически неуязвим. Его нельзя достать обычным путем. Существует только один способ: не подпускать его к себе. Плотность твоего поля выше в центре и снижается на удалении. Следовательно, чем он ближе к тебе, тем больше сможет выкачать. Учти, что твоя энергия для него – все равно, что пища. Каждую секунду она сгорает в его гигантской топке, поддерживая при жизни энергозатратный организм. Он потребляет в пять – десять раз больше калорий, чем любой другой человек. Но его желудок не больше твоего или моего, столько пищи он не пропустит. Поэтому единственный для него выход – энергия в чистом виде, которую ему удается вытянуть из окружающих. Позбавь его этого источника, и он начнет медленно угасать.

– Значит, его попросту нужно изолировать?

– Только от тех, к кому он успел подобрать ключ. Чтобы разработать нового донора, необходимо время, много времени, а его-то у него и не осталось. Поэтому он будет стараться во что бы-то ни стало завладеть тобой и мной.

– Не бойся, я не дам тебя в обиду! – быстро сказал Андрей, прижимая ее к себе.

– Мы должны держаться вместе, любимый.

– Да, безусловно, – согласился он.

*****

Тем не менее, когда он выздоровел настолько, что мог выходить из дому, тайком от Ксении Андрей отправился на прием к врачу. Для нее предлогом стал поиск работы, на самом же деле он провел полтора часа в кабинетах поликлиники, пройдя обследование как перед открытием сезона, пока собственный врач клуба, один из лучших терапевтов города, улыбаясь, не пожал ему руку и не посоветовал ни о чем не беспокоиться.

– Скорее всего, это было следствием какого-то инфекционного заболевания, – пояснил он. – Во всяком случае, изменений в составе крови или внутренних органах мы не обнаружили. Здесь я выписал общеукрепляющее, – он протянул рецепт. – Попринимай до полного восстановления сил. А еще – совет: ступай домой и наслаждайся жизнью с молодой женой.

Дома Ксения спросила его насчет работы. Ему пришлось врать, рассказывая, как он ожидал приема одной высокопоставленной персоной, и как ту неожиданно вызвали в министерство. Она наивно продолжала верить каждому его слову, и поэтому он чувствовал себя еще более отвратительно.

Оптимистичный прогноз признанного врача и собственное выздоровление побудили его совершенно с другой стороны взглянуть на бабушкину теорию о биополях. Теперь он сам удивлялся, как можно было хотя бы в течение минуты всерьез относиться к подобным бредням. Во что только не старается поверить человек, вдруг оказавшийся в отчаянном положении! Вот только Ксения по прежнему не должна ни о чем догадываться. Она слишком дорожит памятью бабушки, это может ее больно задеть.

Ксения души в нем не чаяла. Ее наивная привязанность и трогала, и одновременно пугала его. Пугала тем, что он боялся невзначай не оправдать ее надежды. Поэтому он изо всех сил старался поддержать в ее глазах тот образ достойного любви мужчины, который нес ее на руках по проселочной дороге месяц тому назад.

Она неохотно отпускала его от себя и не скрывала своей радости при его возвращении. В свою очередь, он постоянно упрекал себя в том, что не был предан ей так же, как она ему. Он ловил себя на отношении к ней более прагматичном, нежели чувственном, и сам при этом заставлял себя страдать. Чтобы пробудить в себе нежные чувства, на которые она, конечно же, заслуживала, он старался сосредоточить свое внимание на ее достоинствах, в первую очередь, на ее бескорыстной, безусловной преданности – такое редкое свойство натуры! Правда, из этого благородного стремления мало что выходило.

Спустя несколько дней, вопреки ожиданиям, приступ болезни возобновился. Он проснулся прибитым к постели, не чувствуя ни рук, ни ног, не в силах шевельнуться, как иногда бывает во сне, когда тело становится неуправляемым. Ксения испугалась, дотронувшись до его щеки.

– Какой ты холодный! – она перевела взгляд на открытое окно. – Снова оно открыто! Ну нельзя же быть таким беспечным!

Боже, догадался он, она имела ввиду появление Тихона!

Ксения запретила ему вставать, напоила горячим молоком, приложила грелку к ногам и накрыла несколькими одеялами. Как бы там ни было, а похоже, она знала, что нужно делать.

Виктор Гаврилович, заглянувший, чтобы попрощаться перед отъездом на Кавказ, посоветовал сорокаградусное лекарство как универсальное средство при любых недугах, кроме язвы желудка.

– Вот, еду подлечиться, ванны попринимать, попить водички, а то уж так прикрутило, что дальше невмоготу. Да, милые мои, с желудком шутить не рекомендую.

Затем страдальческое выражение на его лице исчезло, он наклонился к Андрею.

– Андрюша, уверен, ты скоро поправишься… В общем, будет одна небольшая просьба. Моя половина от меня съехала. Я на две недели оставляю квартиру, знаешь, у меня там добра всякого поднакопилось (он знал), так ты уж там поглядывай, ладно?

– Ключи где? – вместо ответа коротко поинтересовался Андрей.

– Ключи? – растерялся тот. – Какие ключи? Ах да… Нет… В этом нет необходимости. Я через щель в раме выброшу на балкон выносной выключатель, ты только щелкни – свет тут же загорится. Пусть думают, будто в квартире кто-то есть. Лады?

Про себя Андрей ухмыльнулся: не так давно они с Ксенией видели монтеров, устанавливавших у него охранную сигнализацию. В ответ же только утвердительно кивнул.

– Значит, договорились. А я тебе что-нибудь с Кавказа привезу, непременно… Что тебе привезти?

– Папаху, – брякнул он, не задумываясь.

Сосед с самым серьезным видом почесал себя в затылке, и вдруг решительно махнул рукой.

– Эх, ну что ж, слово – за слово. Будет тебе папаха!

– Виктор Гаврилович, – из кухни выглянула Ксения, – я уже завариваю вам кофе, как вы любите, по-турецки.

– Ксения, золотце! – он прихлопнул Андрея по плечу. – Вот бы мне такую жену!