ГлавнаяКнига 1Книга 2 |
МИРОН ВОЛОДИН "БУМАЖНЫЕ ИГРУШКИ"КНИГА ПЕРВАЯЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (1)В неприглядный осенний день1979 года во время партийной конференции в Москве неожиданно встретились двое, один из которых уж точно не расчитывал на эту встречу. В перерыве Терех спустился в буфет на чашку кофе. И тут его окликнули. Оглянувшись, он увидел знакомое лицо, понадобилась еще секунда, вторая, чтобы вспомнить: Проценко! Впрочем, такие лица не забывают. Хотя и прилично тот постарел за годы, что они не виделись. – А я вас искал, – признался Проценко, – с того момента, как увидел вашу фамилию в списке делегатов. Боялся, не узнаю. Только напрасно. Вы, я погляжу, совсем не изменились! И все так же бодры духом, как и прежде! В Киеве сейчас?.. Высоко взлетели! – С вашей легкой руки, Дмитрий Игнатьевич. Я-то помню! – Ну, подумаешь! – А вы все там же? – Имеете ввиду ведомство? Ну, в общем-то, да. Вот только что в Москву перебрался. – Так вас, выходит, можно тоже поздравить? Вы еще и меня обогнали! – Ну что ж, в таком случае, по маленькой? – С удовольствием! Проценко показал два пальца буфетчице. Понятливая барменша налила две рюмки коньяка и подала два бутерброда с черной икрой. – А я о вас только недавно вспоминал. Вашего друга Бачинского помните еще? – Так уж и друга! – Ну, ну, времена Берии канули в прошлое: теперь не принято понижать голос и коситься по сторонам. Да чего уж там! Распускай язык сколько хочешь, некого теперь бояться! – в ностальгическом порыве он с пренебрежительностью махнул рукой. – Так что… Меня не проведешь! – и заговорщически подмигнул. – Надо признать, прошляпили мы его тогда… А, пустое! Не о чем жалеть. В конце концов, это дело прошлое. У нас о нем забыли, – Проценко придвинулся вплотную. – Ваш Бачинский развил такую бурную деятельность, которая и не снилась его деду. Приборостроительный завод, основа бывшей корпорации, на порядок увеличил свои обороты, и все равно это уже только малая часть его империи. Транспортные магистрали, недвижимость по всей Европе! Сегодня на него работают банки и научно-исследовательские центры!.. Кстати! Он сотрудничает с американской компанией «Вестингауз электрик», а та в будущем году примет участие в проекте НАСА, который очень нас интересует. Так вот! Руководство вспомнило, что я когда-то занимался Бачинским, и попросило меня подобрать на него материал, – он нагнулся и дохнул Тереху в самое ухо. – Компромат! Представляете? Что они себе вообразили? Терех закряхтел. – Ну зачем же ходить кругами, когда можно договориться напрямик и полюбовно? – Как это? – удивился Проценко. – А так: через его дочь. Проценко совершенно остолбенел. Видя такое дело, Терех развел руками. – Вот тебе раз! Комитетчики, а не знаете! Давно во Львове не были? Надумаете слетать – познакомлю. – Что вы о ней можете рассказать? – Да пожалуй, больше и ничего. Живет, как все. Замужем за однокашником моего сына. – Если она дочь Бачинского, ей сейчас должно быть… – Тридцать пять. Но детей нет. Первые роды были неудачными. – До замужества носила фамилию отца? – Ну что вы! Я слишком хорошо знал ее мать, ей подобное и в голову не пришло бы. Признать такое отцовство? Тогда уж лучше было сделать аборт. Вы меня понимаете? – Конечно. А мать жива? – Увы, нет. – Итак, все, что осталось у Марьяна Бачинского – его дочь? Вы полагаете, он поддерживает с ней отношения? – Сомневаюсь, – встретившись глазами с Проценко, Терех поспешно уточнил. – Во всяком случае, Юстина, я уверен, не позволила бы этого. Время было тревожное. – Ну, времена меняются. Не вижу ничего плохого в том, чтобы вернуть родную дочь отцу. – Так вы принимаете мое предложение? – с облегчением спросил Терех. – Насчет поездки? Ну что ж. Это ваша родина. Вам и карты в руки. *******В воскресенье после полудня в квартире Галины не ко времени раздался телефонный звонок. Она мыла посуду и не собиралась подходить, но телефон не затихал. Куда это Ващук запропастился? – недовольно подумала она. Пересекая комнату, Галина увидела его грузную фигуру за стеклянной дверью, ведущей на балкон. Он курил, облокотившись на балконные перила и наблюдая сверху за происходящим на лужайке. Дверь была плотно прикрыта. Хоть из пушек пали. Сняв трубку, она услышала незнакомый мужской голос. – Пани Галина? – Слушаю вас. Кто говорит? – спросила она сухо, с желанием поскорее вернуться на кухню. – Моя фамилия Здебский, – представились на польском языке. – Я вас не знаю, – уверенно заявила она, во-первых, игнорируя польский, а во-вторых, подготавливая почву, чтобы тут же распрощаться. – Я вас тоже, – невозмутимо согласился тот. – Но речь идет не о вас, а о вашем отце. Галина отреагировала мгновенно. – У меня нет отца! Очевидно, вы все-таки ошиблись. Она уже готова была бросить трубку, но Здебский это почувствовал. – Не вешайте трубку, прошу вас! Я хочу поговорить о вашем отце, Марьяне Бачинском. Или вы скажете, что вам незнакомо это имя? У Галины подкосились ноги. Ей пришлось прислониться к стене. – Зачем вы позвонили? – Я знаю вашего отца. – И что дальше? – Мне есть что вам рассказать, или я до сих пор ничем вас не заинтересовал? Галина колебалась. Здебский догадался об этом по ее молчанию. – Я остановился в отеле «Интурист». – Не знаю… – она надеялась оттянуть время. – Как получится. Возможно, завтра. – Нет, нет! Я улетаю ночным рейсом. Мы должны встретиться сегодня. Она вздохнула. – Хорошо, я приду. – Буду вас ждать в семь часов вечера. Устраивает?.. Только не опаздывайте! – В семь, – повторила она. – Ладно! Она положила трубку и схватилась за сердце, увидев у себя за спиной Ващука. – Боже, как ты меня напугал! – С кем это ты договаривалась? Разве мы не идем в гости сегодня вечером? – Извини, я действительно не смогу. Подруга звонила. Просила побыть с малышом. Надеюсь, это не займет много времени. Ты иди без меня, а я подойду позже, как только освобожусь. Ващук обнял жену. – Опять! Да, я понимаю, почему тебя так тянет к маленьким детям. Но нельзя же зацикливаться на этом! В конце концов, если хочешь, давай возьмем ребенка из детдома. *******Галина постучала. Ей открыл на редкость красивый молодой человек в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу. По полу тянулись мокрые следы. Она решила, что портье перепутал номер. Но молодой человек широко распахнул дверь. – Извините, это моя вина. Я думал, еще только шесть. Не учел разницу во времени, – он с виноватым видом ткнул ей под нос свои наручные часы, которые держал в руке, стрелка и вправду стояла против шести. – Хорошо, я вам верю! – успокоила его Галина, переступая порог. Позади хлопнула входная дверь. – Проходите в комнату. Я сейчас! Он скрылся в ванной. Все же она представляла, что человек, знакомый с ее отцом, должен быть постарше. По голосу нельзя было ничего определить. Это ее смущало. Галина осмотрелась. Одежда разбросана тут и там. Кровать незастелена. Ну и ну! Кстати, одежда далеко не советского происхождения. Такую здесь носит разве что привилегированная молодежь. Она выдвинула стул с висевшим джемпером и осторожно присела, стараясь не опираться на спинку. Долго он еще будет там возиться? На столе валялась целая куча цветных фотоснимков. Их нельзя было не заметить: яркие цвета, откровенные позы. Самая что ни на есть «черная» порнография! Галина не поверила своим глазам. Снимки вызывающе расползлись по столу, как будто нарочно. Сверху лежала раскрытая пачка презервативов. Ее кинуло в жар. Нет, что-то здесь неправильно, подумала она. Что-то не клеится. Нужно поскорее уносить ноги, пока этот извращенец еще сидит в ванной. Она так и сделала. В конце коридора ее настиг знакомый голос. Несомненно, он слышал, как она хлопнула дверью. – Постойте! Куда же вы? Не обращая внимания, Галина помчала вниз. По натянутой ковровой дорожке не так-то легко спускаться, туфли на каблуках то и дело съезжали. Ему в шлепанцах и то было проще. Здебский перепрыгивал с юношеским задором через ступени. Халат развевался на лету. Он догнал ее у выхода и грубо схватил за рукав. – Куда же вы? – повторил он. – А расчет? – Что? – не поняла она, тщетно стараясь высвободить руку. Его пальцы намертво вцепились в ее плащ. – Вы забыли расчитаться! Вы должны мне деньги! Мы так не договаривались! Галина тупо смотрела на него и продолжала тащить к выходу. Если бы рукав можно было оторвать, она его без колебаний оставила бы ему. У швейцара, безмолвно стоявшего в двух шагах, отвисла челюсть. – Объясните наконец, что вам от меня нужно? – потребовала она, чуть не плача. – Деньги! – Здебский в упор насмешливо рассматривал ее красивыми глазами. – Если вы сейчас же не заплатите, я подниму шум. – Вы его уже подняли. – Нет, нет! Вы не поняли. Я поставлю на уши весь отель. Сейчас сюда явится администратор. Мне терять нечего. У меня нет денег, чтобы расчитаться за номер. Если я сегодня же этого не сделаю, ночевать мне придется в милиции. Возможно, вместе с вами, как знать! – прибавил он игриво. Краем глаза она заметила, что к ним уже спешат какие-то люди. Она открыла сумочку и достала все деньги, какие были при ней. – Ах ты, моя цыпочка! – растроганно сказал он, зажав в кулаке несколько купюр. Здебский ее больше не держал. Галина шагнула было к выходу, но тут дверь распахнулась, и навстречу ей с улицы вошел милиционер. Это за ней, догадалась она. Они поднялись в номер, из которого она только что пыталась сбежать. Милиционер снял фуражку и, собираясь положить ее на стол, задержал взгляд на порноснимках. Здебский вдруг забыл, что представлялся поляком, и свободно заговорил по-украински. На его губах заиграла нагловатая ухмылка. – Я иногда просматриваю их перед сеансом, когда дама попадается не очень аппетитной, ну, вы меня понимаете? Надо же как-то возбудиться! Потом я закрываю глаза, и уже представляю себя в другой компании. Он сел, халат, раздвинувшись, чересчур открыл голые ноги. Милиционер отвел взгляд и прокашлялся. Этот вид был убедительнее всего. – Здебский! – сказал милиционер. – Как профессиональный жигало, объясни мне: ты любишь свою профессию? – Я горжусь ею! – высокопарно ответил тот. – Даже вы, милиция, не в силах помочь одиноким женщинам. А я даю им минуту счастья. – Прекрасные слова! – милиционер повернулся к Галине. – А теперь вопрос к вам. Это ваши деньги? Он бросил на стол деньги, которые она сунула Здебскому в вестибюле. Галина искоса посмотрела и отвернулась. Она видела, как они все на него накинулись. Он не успел даже спрятать их в карман. Ее трясло. – Не понимаю, на что вы намекаете. Свои деньги я ношу при себе. Милиционер взглянул на Здебского. – А ты что скажешь? Тот ухмыльнулся. – Она мне их дала. Галина сцепила зубы. – Я их честно заработал, – уверенно прибавил Здебский. Кровь ударила ей в лицо, но она снова заставила себя промолчать. – В ваших интересах не усложнять дознание, – предупредил милиционер. – Тогда мы вас прямо сейчас и отпустим. Если же нет, то… – он развел руками. Он дал ей время собраться с мыслями. Потом вздохнул. – Ну что ж, давайте пригласим швейцара. – Не нужно, – Галина не узнала своего голоса. – На этот раз он не соврал. Я действительно дала ему деньги. И разыграл он меня блестяще. Сунул прямо в дерьмо. Здебский обворожительно улыбнулся глядя ей в лицо. Милиционер достал бланк протокола и придвинулся к столу, сместив локтем фотографии вместе с презервативами. – Ваша фамилия, имя, отчество?.. Спустя десять минут протокол был готов. – Вот здесь подпишите, пожалуйста… И здесь тоже. – Теперь-то я могу идти? – устало поинтересовалась она. – Можете. На вас придет представление по месту работы. Не дело милиции заниматься вашим моральным обликом. *******Узнав, что ее требует к себе директор института, Галина не удивилась, она ждала этого вызова, хотя всем было давно известно, что директор не станет вызывать по пустякам. – Вы хоть понимаете, что это означает? – он разъяренно потряс развернутым письмом. – Знаете, кем оно подписано?.. Мне уже дважды звонили по поводу вас и полагаю, это еще не конец. Что, не могли подыскать более безопасное место для своих развлечений? Обязательно в «Интуристе»? Это же политическое дело! Какой скандал! Какое пятно на институт! И что мне теперь с вами делать? Она стойко выслушала приговор. Ее кандидатура на место заведующего лабораторией отпала, потому что заведовать лабораторией должен член партии, а о партии с такой характеристикой и мечтать не приходится. И вообще, лаборатория участвует в престижной программе вместе с ведущими институтами страны, поэтому из лаборатории ее переведут куда-нибудь на менее заметную должность, конечно, в деньгах она потеряет, но зато никаких волнений… Что, диссертация? Ничего не поделаешь, о диссертации придется забыть. Но и это еще далеко не все. Оставался Ващук. Она переживала: хоть бы он не узнал! Один из ее сослуживцев, Василь Терех, хорошо знал ее мужа. Они с Степаном вместе учились, с первого же курса стали друзьями, в свое время он их и познакомил. Сын приятеля ее матери. С его же помощью она получила место в институте. При встрече он отвел глаза. Он расскажет, поняла она. Точно, выложит все как есть, можно не сомневаться. Ващуку было куда податься, в случае чего. Его давно звали на заработки, в Тюмень. Нефть, газ! Только она, Галина, его и удерживала. Теперь уже не удержит ничто. *******И снова зазвонил телефон, только теперь, кроме нее, подойти было уже некому. На этот раз полная уверенность. Галина осталась одна в пустой квартире. Пускай звонит, не буду подходить, твердила она себе. Телефонные звонки стали приносить ей несчастье. В последний миг все же схватила трубку, не выдержала. Звонил, оказывается, Терех-старший. Никак, здесь, в городе? – Приехал, да, – подтвердил он. – Увидимся, может быть? Я приглашаю… Через час в «Фестивальном». Когда-то выбившийся из низов инженер Терех предпочитал «Ренессанс», самую аристократичную кофейню во Львове. Но Терех сегодняшний не изменил давним привычкам. Это «Ренессанс» поменял название на «Фестивальный». Галина посчитала неудобным отказать другу своей матери. Она надела лучшее вечернее платье и нацепила лучшие сережки, какие были, чтобы никто не заметил ее погребального настроения. Приступы рассеянности, нападавшие на нее в связи с последними событиями, привели, в свою очередь, к тому, что на полчаса она-таки опоздала. Они, тем не менее, ждали ее оба: Терех и с ним какой-то человек, которого она видела впервые. Еще со спины он показался ей слишком раскованным, уж очень фамильярно заговаривал с официантом, разливавшим вино. Зачем Терех его притащил?.. А впрочем, ей-то без разницы. – Прошу познакомиться, – сказал Терех-старший. – Дмитрий Игнатьевич! Галина заняла свое место за столом и сразу увидела, что сидит в проходе, не успела сесть, как ее тут же легко задели. Проценко предложил поменяться местами. – Не беспокойтесь, все хорошо, – заверила она, придвигаясь поближе к столу. – Сейчас мы все устроим, – пообещал Терех и вскочил, несмотря на дружные протесты обоих. Они видели, как Терех пошептался с метрдотелем и как тот выразительным кивком подозвал официанта. – Товарищи! Прошу извинить за временные неудобства, – сказал метрдотель, подойдя к столику. – Не желаете ли пересесть?.. Там вам будет уютнее. Из его официального обращения к «товарищам» следовало, что на этот раз он знает, с кем имеет дело. – Ну зачем же, Григорий Иванович? – поморщился Проценко. – Может, все-таки не стоит? Ну что вы, в самом деле! Давайте будем скромнее. Мы с вами люди простые, из народа. Не капиталисты какие-нибудь. Заносчивость нам не к лицу. Вы со мной согласны, Галочка? Ее только покоробило, что он так с ходу по-свойски назвал ее Галочкой. Впрочем, он был старше ее лет на тридцать, а это уже оправдание. – Вам не нравится, что я вас так назвал? Как он догадался? – Согласитесь, я вас знаю меньше пяти минут. В течение которых шептался Терех с метрдотелем, многозначительно показывая в их сторону. Проценко удивился. – А разве Григорий Иванович не рассказал вам обо мне? – Я могу судить только по тому, что вижу. – Как интересно! И что же вы видите? Время не изгладило крестьянские черты его лица, хотя все так смешалось… – Человека, родившегося в какой-нибудь затерянной деревушке, но проделавшего длинный путь. Проценко пришел в восторг. – Смотрите, как точно сказано! И как прекрасно звучит! Корни, это святое. Мои отец с матерью пахали землю, вы абсолютно правы. Я сам вырос на земле… А вы? – неожиданно спросил он. – Вы еще молоды, ваши родители пережили войну. Кто они? Галина не ответила. Терех-старший наблюдал за ней с самого начала. – У тебя пропал аппетит. И вообще ты какая-то бледная стала. Что с тобой? Ты чем-то расстроена, быть может? – Как же тут не будешь расстроенной, когда такое творится! Он насторожился. – А что случилось? – Разве Василь вам ничего не сказал? – Василь? Да я с ним вижусь еще реже, чем с тобой. О прибавлении семейства узнаю только из телеграммы, хотя другие знают об этом, кажется, за девять месяцев… Ну?.. – подтолкнул он. – В будущем году мне обещали лабораторию, – призналась она. – Вопрос был решенным. А сегодня все мои виды в одночасье рухнули. Более того, меня отстранили от работы. Я теперь занимаюсь новой темой, точнее, никакой. Моя диссертация накрылась. И в довершение всего, от меня ушел муж. Так что я осталась одна, или, проще говоря, рушится вся моя жизнь. Вот и все новости, какая из них хуже? В конце концов ей пришлось рассказать об «Интуристе», с которого все началось. Терех-старший пристально посмотрел на Проценко, увлеченного рыбой. Тот в свою очередь покачал головой. – Конечно, все это неприятно. Но ничего! У вас еще все наладится! Помяните мое слово! – сказал он, извлекая рыбную кость. – Постойте, эта мелодия… Там есть парочка аккордов! Слышите?.. Она мне что-то напоминает! Одну старую песню, вот только забыл название… Мелодия кончилась, и он вернулся к беседе. – Да, кстати, вы упомянули об отце. Как же могло случится, что одного только его имени оказалось достаточно какому-то прохвосту, чтобы устроить вам западню? Вам известно, где сейчас находится ваш отец? – Н-нет, я… я не знаю. – Неправда, – мягко упрекнул он. – Все-то вы знаете. Галина быстро посмотрела на Тереха: кто еще мог рассказать, кроме него? На нем сошлись взгляды ее и Проценко. Терех сидел с пепельно-серым лицом, сосредоточенно сдвинув брови и глядя мимо своей тарелки. – Григорий Иванович! – окликнул Проценко. Терех вздрогнул. – Какая чудесная рыба! А вы ее ни разу не попробовали!.. Ну вот, теперь и вы раскисли. С чего это вы оба такие приунывшие? – он долил всем вина и первый поднял до краев наполненный бокал. – Поможем нашей Галочке, а, Григорий Иванович?.. Ну так давайте за то и выпьем, чтобы все плохое осталось позади! Терех залпом осушил бокал. – Вот, уже и румянец появился! – обрадовался Проценко. – Теперь ваша очередь, Галочка. А пока вы будете по-женски робко тянуть из своего бокала, я кое в чем признаюсь. Вашего отца, Марьяна Бачинского я помню еще с тридцать девятого года. Он тогда бежал от нас, прихватив с собой активы завода. – То есть как это? – не поняла она. – А вот так. Пока наши войска брали город, ваш папаша успел перевести все деньги с банковского счета компании в Цюрихское отделение Швейцарского национального банка и тем самым ловко обвел всех нас вокруг пальца. Но мы на него не в обиде… Я ничего не приукрасил, Григорий Иванович? Стариковская память, она ведь… Так! Нужно повторить, а то, смотрю, Григорий Иванович совсем растерял чувство юмора. Вас, Галочка, это тоже касается. Ну-ка, берите ваш бокал. И послушайте, что я вам скажу. Это правда, вы никогда своего отца в глаза не видели, он вас тоже. Ну так и что? Люди теряют и находят друг друга спустя десятилетия. Кому, кому, а нашему поколению это хорошо известно. Не смущайтесь! Напишите ему письмо! Опишите все, что с вами происходит. Он влиятельный человек, и наверняка сможет устроить вашу судьбу. – Каким образом? – удивилась Галина. – Ну, на это существует множество способов. – Вы что, хотите выдворить меня из Союза? – С какой еще стати? – теперь у него брови подскочили вверх. – Галочка! Мне кажется, вы не понимаете, ведь я желаю вам только добра. С чего вы взяли, будто я имею что-то против вас? – А разве не вы подослали ко мне этого Здебского? – Кто такой Здебский?.. Ах, наверное, этот… Ну, милочка моя, вы обо мне уж чересчур высокого мнения! Я простой служака, куда мне! Сам делаю только то, что велят, поверьте. Мы с вами, и вы, и я – одного ряда фигуры, собственно, даже не фигуры, а так, пешки. Куда нас пошлют, там и будем стоять. Не обижайтесь на меня!.. А отцу все же напишите, – настойчиво повторил он назидательным тоном. – Не беспокойтесь, из-за этого у вас не будет неприятностей. Напишите, напишите!.. М-м! – он поспешно оторвался от стакана с минеральной водой. – Если вы боитесь довериться почте, я готов взять на себя смелость и предложить вам свои скромные услуги. Галина было открыла рот, но Терех-старший, накрыв ее ладонь своей, заставил молчать. Сомнения рассеялись. |