ГлавнаяКнига 1Книга 2 |
МИРОН ВОЛОДИН "БУМАЖНЫЕ ИГРУШКИ"КНИГА ВТОРАЯЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ (2)Не успели они выйти за дверь, Терех с ненавистью рванул воротник рубашки, стянутый галстуком. Ему казалось, минуту назад он был на волосок от полного краха. Или, собственно, почему только казалось? Он заставил себя посидеть без движения, чтобы успокоиться и понять, что происходит. Затем связался с секретаршей. – Наталка! Они ушли? – Да, пан директор! – Принесите мне телефонный справочник. – Вам нужен телефонный номер? Я могу найти. – Я сказал, справочник! – повторил он, еле сдерживаясь, чтобы не обругать ее последними словами. – Одну минуту, сейчас принесу, – сконфуженно ответила та. *******«БМВ» Тереха кое-как пристроилось на узком пятачке напротив входа в старое австрийское здание, где среди прочих, маленьких и больших табличек затерялась еще и такая: «Детективное агентство Богдана Ференца». Разумеется, оно не имело ничего общего с тем, представители которого побывали в «Дарах недр», и вообще это было даже не агентство на самом деле, а всего лишь частный детектив в единственном лице. Места для парковки оказались заняты, поэтому автомобиль влез прямо на тротуар, оставив пешеходам узкий проход шириной в полметра под самой стеной. Люди стали скучиваться в одном месте; не обращая на них никакого внимания, водитель вылез себе из машины и заходился осматривать колеса. Большинство молча сносило неудобство, только один какой-то бухгалтер почему-то возмутился. Водитель посмотрел на него, как на припадочного: – А где же мне, по-вашему, стоять? Не видите, что ли, кругом все занято! – Очень сожалею, но при чем здесь я? Почему я обязан расплачиваться за то, что вам негде стоять? Вы ущемили мои права, но при этом даже разрешения не спросили! Сто человек должны обойти вас одного, а вас это нисколько не беспокоит! Водитель выпучил глаза. Такого он еще ни разу не слышал за десять лет вождения. Собираясь ответить, он уже и рот было открыл, да аргументы кончились. – Ну ты, сморчок! – рявкнул он. – Проваливай давай, пока я тебе очки на другое место не насадил! Профессор нашелся! Давай, чеши отсюдова! Водитель не привык уступать в спорах. Прохожий испуганно попятился. – Разъездились на иномарках, людям житья от них не стало! – возмущенно пробубнил он с безопасного расстояния. Терех в это время стоял посреди внутреннего дворика, пропитанного подозрительными запахами, и недоуменно осматривался по сторонам. Приветливая дворничка с метлой сама предложила помощь. Оказывается, он прошел мимо, не заметив вывески. На замызганную грязно-коричневую дверь под темной аркой он даже не взглянул. Офис пана Ференца выглядел точно так же. Замечательно, решил Терех. Без денег, с такими легко договариваться. Это именно то, что нужно. Хозяин бюро, сидевший за столом в верхней одежде, в кожанке, размашистым жестом пригласил войти. – Вы Богдан Ференц? – на всякий случай уточнил Терех. – Так это вы мне только что звонили?.. Присаживайтесь, прошу вас. Он сел на шатающийся стул. – Извините за неудобства, – смущенно заметил Ференц. – Недавно только переехал. Еще не успел сделать ремонт. Терех знал, что стояло за каждым его словом или жестом. На самом деле Ференц беспокоился лишь об одном: как бы не упустить клиента, быть может, единственного за всю неделю, и, прекрасно это понимая, Терех тянул, пока была возможность. Ференц присмотрелся к гостю. – Где-то я вас уже видел… Ну конечно! Вспомнил! Терех нахмурился. – Вспомнили, а теперь забудьте! – Понимаю! Извините! – стушевался тот. – Предпочитаю, чтобы мой визит, как и суть дела, остались между нами… Для вашей профессии, полагаю, это дело обычное. – Все! – детектив вскинул руки. – Можете быть спокойны. Никто ничего не узнает, полная конфиденциальность, – вдруг он засомневался. – Надеюсь, там все… чисто? Прошу не принимать близко к сердцу, если я не то спросил, но вы, политики, уж извините, частенько занимаетесь делами, идущими вразрез с законом. – Успокойтесь! В моем поручении не будет ничего противозаконного. Вам нужно всего лишь раздобыть список новорожденных мужского пола, находившихся в определенном родильном доме в конкретный день. Ференц обрадованно кивнул. – Ну, такими делами заниматься одно удовольствие. – Вот видите! – Будьте добры назвать адрес родильного дома и дату. Терех щелкнул шариковой авторучкой. Ференц услужливо подсунул ему чистый лист бумаги. – 1980-й год? – переспросил он, взглянув. – Замечательно! – Дабы его получить, вам придется проявить изобретательность. На меня не ссылайтесь. Вашим клиентом будет… ну скажем, какой-нибудь старик, разыскивающий своего внука. И снова Ференц кивнул головой, правда, на этот раз уже сдержаннее. – Это первое, – продолжал Терех, сощурив глаза. – И второе. Список вы, не сомневаюсь, добудете. Но, как вы, очевидно, уже заметили, это отделение особое. Здесь не дают никаких гарантий. Одни поправляются, а другие нет. Если на сегодня из них кто-нибудь умер, я хочу это знать. Ференц пожал плечами. Сквозь стекла очков Терех внимательно проследил за меняющимся выражением его лица. – Ну что ж, – тот раскрыл папку и положил в нее начатый лист. – В этом нет ничего невозможного. Такса вам известна? Терех сунул руку во внутренний карман за бумажником. – Здесь аванс, – сказал он, выложив несколько крупных купюр. – Однако мне нужно, чтобы работа была выполнена в кратчайший срок. Ференц приободрился. – Можете на меня расчитывать! Оставьте ваш номер телефона, я с вами свяжусь. *******Терех сказал правду. Олеся действительно перевели в другую камеру. Его новыми соседями теперь были: студент, инсценировавший ограбление квартиры своих родителей, а также чиновник, совершивший наезд на дороге и с перепугу решивший скрыться. Люди воспитанные, интеллигентные. Уборщик им не чета. Здесь его никто не трогал, если он сам этого хотел избежать. Сокамерники болтали между собой непрерывно. Они уже сидели давно, привыкли. Олесь – только первые дни, и еще не отошел от хандры. Повернувшись к ним спиной, он перебирал в уме все, что с ним случилось за последние пару месяцев. Он и старика иногда вспоминал. Ему было совестно, что не успел вернуть часы. Что старик о нем подумает? Кажется, студента скоро выпустят. Растаяло отцовское сердце! Богатый отец на ходу меняет показания. Сынок нисколько в нем не сомневался. И впрямь, кто захочет собственного отпрыска надолго упрятать в тюрьму? Получил урок, и хватит. На столе всегда лежали мандарины. В тот момент, когда Терех договаривался с Ференцом, Олесь находился в помещении суда. Судья назначил сумму залога. Соль на рану. Адвокат считал это своей победой, и совершенно искренне поздравил клиента. Олесь терпеливо выслушал поздравления и отправился обратно в камеру. *******Филенко позвонил прямо из автомобиля. Терех еще сидел в своем офисе. Он понял, что тот звонит после визита в горсовет. – Фу, только что оттудова, – юрист подтвердил его догадку. – Ну как, удалось что-нибудь раскопать? – Действительно, такой проект существует. Постройка целого комплекса коттеджей на деньги Всемирной организации защиты детей. Правда, он еще не утвержден. Благодарите на этот раз бюрократию. Но это дело времени. – А договор на финансирование? – Подписан! Хотя, как я уже сказал, его должна еще утвердить сессия горсовета. Терех засопел. – Ты мне что-нибудь приятное скажешь? – Это и есть приятная новость. Впрочем… – Филенко замялся. – Ну что там еще? – В договоре прямо не сказано, что деньги поступают безвозмездно. Терех насторожился. – То есть? – С формальной точки зрения я мог бы усомниться: то ли это безвозмездная помощь, то ли просто беспроцентный кредит. Очевидно, договор готовили наспех. Терех внезапно просиял. – Блестяще! – от избытка чувств он откинулся на спинку кресла и отъехал на полметра от стола. – Бесподобно! Мы пустим слух, будто со временем они потребуют свои денежки назад, что это только ссуда. Обвиним в лоббировании строительные компании. Мы не станем называть, кто именно, только намекнем. И проекту крышка! Ну или хотя бы заставим всех на время о нем забыть, если это не то же самое. Молодчина, Филенко! Не зря я остановил на тебе свой выбор. – Прошу прощения, пан Василь, я вам, конечно, очень признателен. Но не слишком ли мы торопимся? – А что тебя смущает? – Предлог все-таки уж очень надуманный, – неуверенно заметил юрист. – Всякий поймет, что… – Не всякий, Филенко, далеко не всякий! Согласен, звучит, конечно, по-идиотски, но ведь главное, не чтоб я в это поверил, главное, чтоб поверил народ. А народ, извините, это сила! Да… Ну и прохвосты эти строители, народ хотели надуть! Не выйдет! Мы их в два счета выведем на чистую воду! *******Как только прошел слух, распущенный кем-то по поводу Всемирной организации защиты детей, Радкевич понял, что пора звонить Бачинскому. – Госпожа Розенблюм! – сказал он по телефону. – Будьте добры, мне необходимо срочно связаться с господином президентом. – Э-э… понимаете, господин Радкевич… Одну минуту, пожалуйста! Я вынуждена соединить вас… – А, господин Радкевич! – опережая госпожу Розенблюм, в трубке раздался бодрый голос Альбина Хаммера. – Как поживаете?.. Спасибо, госпожа Розенблюм… Видите ли, я распорядился переводить на меня все звонки моему дяде. Сам он поправляет здоровье. Врачи советуют полный покой. Увы! – Собственно, я лишь хотел доложить ему по вопросу, который его лично интересует. – Так доложите мне. – Но это по поводу особняка, который он хочет купить. – Тем более! Значит, это касается нашей семьи. Радкевич помялся. – Да, разумеется… В таком случае прошу передать господину президенту… Дело в том, что по городу пущен слух, якобы деньги, которые он пожертвовал Всемирной организации защиты детей, только ссуда, и как любая ссуда, рано или поздно подлежат возврату. При таких условиях горсовет едва ли решится утвердить проект. Но тогда и дом на Гроховской может пойти под приют. – Приют для сирот? Так это же замечательно! Воистину благородный поступок! – Я не знаю, что мне делать, – осторожно продолжал Радкевич. – Какие будут указания? – Ну что вы! Никаких указаний!.. Вы довольны, господин Радкевич? – Но… если особняк уйдет под детский дом, мы его потеряем навсегда. – Вот видите, как удачно все складывается. А вы разве думаете иначе? – Я? – испугался Радкевич. – Нет, господин Хаммер. – Вот и прекрасно! Корпорации нужны лояльные сотрудники. – Конечно, господин Хаммер. Альбин несколько сменил тон. – Мой дядя вам не звонил в течение последней недели? Радкевич колебался. – Пан Радкевич? – подхлестнул Альбин. – Ну… только однажды. Это было связано с компанией «Дары недр». Кажется, он что-то имеет против ее нынешнего директора. Насколько я могу судить. – «Дары недр»… – задумчиво повторил Альбин. – А откуда он звонил? – Разумеется, из своего офиса, – ответил Радкевич с удивлением. – Должен вас огорчить: мой дядя не мог звонить из своего офиса, он уехал чуточку раньше. На лечение, вот только почему-то не сообщил, куда. – Сожалею, господин Хаммер. – Но если позвонит снова, постарайтесь по возможности определить, откуда был звонок. – Понимаю! Попробую выяснить, господин Хаммер. – Должен сказать, вы сделали правильный выбор, господин Радкевич, – похвалил Альбин. – Недолго придется вам прозябать в этом захолустье. Я подумываю о вашем будущем назначении руководителем одного из наших филиалов в Чехии или Словакии. – Господин Хаммер! Я безмерно счастлив, что мне удалось заслужить ваше доверие! – Делом, и только делом благодарите! Мы ждем от вас реальных доказательств вашей лояльности, господин Радкевич. На другом конце связи дали отбой. Радкевич от всей души выругался и выглянул в приемную. – Пани Орыся! Вы уже отвезли в горсовет подтверждение от Всемирной организацией защиты детей? – А как же! – с готовностью отозвалась секретарша. – Письмо в канцелярии горсовета. – Ну так придется вам съездить туда еще раз. Мы забираем его назад. *******Ференц не зря получил свой аванс, он напомнил о себе уже на следующий день. Терех как раз ехал в «Фестивальный» обедать, но, поговорив по телефону, велел водителю изменить маршрут. Ференц держался уверенно. С первого взгляда Терех определил, что список у него. – Итак? – нетерпеливо поинтересовался он. В ответ тот развернул и бросил на стол разграфленный листик, вырванный из какого-то больничного журнала. Прием лекарств или что-то в этом роде. С другой стороны его даже начали заполнять. Терех жадными глазами впился в список из сорока двух фамилий, составленный торопливой рукой. Вот! Шайноха Олесь – на девятнадцатой позиции. Если идти сверху вниз, останется двадцать три человека… Двадцать три, именно эту цифру назвали детективы. Значит, он на верном пути. У них точно такой же список, и движутся они в том же порядке. Взгляд его опустился ниже и задержался на тридцать седьмом номере. Ковтун Ярема. Напротив стояла пометка Ференца: «умер 28.08.94». Все-таки не выжил… Терех щелкнул авторучкой и подчеркнул строку. – Я обещал вам, что ваша работа не выйдет за рамки закона, – сказал он. – Ну разве что самую малость… Вы найдете адрес, по которому он проживал. Вам нужно будет там побывать. Как, решайте сами. Но только, чтобы хозяева ничего не заподозрили. Не волнуйтесь, вам ничего не придется… выносить. Скорее, наоборот. Он бросил на стол фотографию. Ференц повертел ее в руках. – Я догадывался, что у вас для меня будет еще одно поручение. Нужно признать, оно довольно деликатное. В таких случаях я обычно беру по двойному тарифу. *******Увидев на табло номероопределителя телефонный номер госпожи Розенблюм, Радкевич уже не знал, звонит Бачинский или может быть, Альбин Хаммер. Он ответил. В трубке раздался разгневанный голос Бачинского. То есть он не был разгневанным в полном смысле этого слова, внешне тот во всех случаях сохранял выдержку, но Радкевич-то умел распознавать, когда президент был чем-то недоволен. Он понимал, что малейшая такая нотка может обернуться весьма неприятными последствиями. – Вы все-таки упустили особняк, господин Радкевич! – бросил Бачинский. – И это несмотря на мой строгий приказ! На этот счет Радкевич имел заготовленное оправдание. – Я пытался с вами связаться, господин президент. Но увы!.. Мне нужен прямой номер. Бачинский задумался. – Хорошо! Я вам его назову… чуть позже! А пока что держитесь прежней связи, через госпожу Розенблюм. – На нее мало надежды, – осторожно возразил Радкевич. – Ваш племянник велел переключать на него все звонки… – Я пока еще не умер! – снова разозлился Бачинский. – Если вы будете слушать все, что говорит Альбин Хаммер, в моей компании вам делать нечего! – Извините, господин президент! Свободной рукой Радкевич достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. – Я сообщу вам контактный телефон, – повторил тот, – но если о нем кто-нибудь узнает, особенно мой племянник… – Господин президент, неужели… – Сообщу, да. Только не сейчас . Вслед за Бачинским Радкевич дал «отбой» и нашел в телефонной памяти номер Альбина Хаммера. – Господин Хаммер! – сказал он. – Спешу вас обрадовать. Полагаю, в ближайшие дни я смогу сказать, где он находится. – Прекрасно, господин Радкевич. Выходит, я в вас не ошибся. – Но есть еще кое-что… – Да? – У вашего дяди здесь, во Львове имеется свой источник информации. Сначала у меня было только подозрение: как он узнал, что директор «Даров недр» решил оформить опекунство над компанией? Однако после сегодняшнего разговора я в этом уже не сомневаюсь. Альбин выдержал паузу. – Есть у вас соображения на этот счет? – спросил он. – Пока нет. Но это ненадолго. Скоро я буду знать все. |