ГлавнаяКнига 1Книга 2 |
МИРОН ВОЛОДИН "БУМАЖНЫЕ ИГРУШКИ"КНИГА ВТОРАЯЧАСТЬ ПЯТАЯ (5)Секретарша недовольно поджала губы, увидев старика в выцветшем плаще, в старомодном берете и с тростью, подобранной где-то на свалке. Она достаточно изучила этот контингент и хорошо знала, что они любят много болтать, а на самом деле от них никакого проку. – Извините, вы к кому? – спросила она, в слабой надежде поскорее его выпроводить. – Я хотел бы говорить с паном Радкевичем… Если позволите, – вежливо добавил тот, стаскивая берет. Секретарша вздохнула. Так она и знала, этот так просто не уйдет. – Вам назначено? – Простите? Еще и туг на ухо! – Вы договаривались о встрече с паном Радкевичем? – повторила она громче. – Боюсь, что нет. – А вы по какому делу?.. Извините, но пан Радкевич в настоящий момент очень занят. Вам лучше обратиться к его заместителю. По коридору следующая дверь. – О нет, панночка! У меня личное дело к пану Радкевичу. Секретарша не выдержала. – О Господи! – она открыла дверь и заглянула в кабинет, после чего вернулась за стол. – Подождите вон там, – раздраженно кивнула она на ряд стульев у стены возле входа. – Я скажу, когда он освободится. – Ничего, я подожду, – настолько же равнодушно согласился Бачинский, присаживаясь на стул. Секретарша скосила глаза. – Только, пожалуйста, уберите куда-нибудь вашу трость. Вы мешаете проходу. Кто-нибудь да зацепится. – Извините, ради Бога, – он подобрал трость и пересел подальше от входной двери. Прошло полчаса. Директор был попрежнему занят. Кто-то входил в кабинет, кто-то выходил. Вдруг в приемную выбежал сам Радкевич. – Если позвонят из Граца – переключайте сразу на мой сотовый, – бросил он на ходу секретарше, не обращая внимания на старика, пересек приемную и уже почти выскочил за дверь. В последний момент вспомнив о посетителе, он резко остановился. – Вы ко мне? Бачинский встал, их глаза встретились. Радкевич побелел. – Вы?!.. – А, так вы меня помните? – не дав ему продолжить, обрадовался старик. – Верно, это я, Мысак. Тадей Мысак. Радкевич перевел дыхание, затем понимающе покосился на секретаршу. – Да, пан Мысак, конечно, я вас не забыл. Как вы могли подумать? Прошу вас в мой кабинет! Пропуская Бачинского вперед, он незаметно достал носовой платок и вытер вспотевшую шею. С порога еще раз оглянулся. – Не соединяйте меня ни с кем! – шепнул он секретарше и плотно прикрыл за собой дверь. *******– Вас и не узнать, господин президент, – сказал Радкевич, услужливо пододвигая стул. – Пан Мысак, – поправил Бачинский. – Пан Мысак, и никто другой! – Вы здесь… Уму непостижимо! Впрочем, понимаю: вы боялись мне доверять! – прибавил он с едва скрытым упреком. – Скорее моим двоюродным племянникам. Они стали слишком предприимчивы. Кажется, вы один этого не знаете. Но не будем больше касаться этой темы. Тем более что я собираюсь доверить вам нечто большее, чем свою жизнь. В этом вы сейчас убедитесь. Радкевич насторожился. Бачинский выдержал паузу. – Я возвращаюсь в Грац. Мой самолет летит через два часа. В связи с этим вам придется кое-кого взять под свою опеку. Ему помешал телефонный звонок: секретарша переключила телефон на директорский кабинет. Радкевич наклонился к переговорному устройству. – Я же просил ни с кем меня не соединять! – напомнил он раздраженным тоном. – Но там Альбин Хаммер! Радкевич поймал внимательный взгляд Бачинского и повторил еще злее: – Я сказал, ни с кем! Он выключил переговорное. В кабинете повисла тишина. Затем в дверь просунулась голова секретарши. – Господин Хаммер просил передать, что он крайне удивлен, – обескураженно сказала она. – Не беспокойтесь и не мешайте мне вести разговор! – Зря вы его отшили, – заметил Бачинский, как только она прикрыла за собой дверь. – Секретарша свою работу знает. Вам следовало к ней прислушаться. Лучше позвоните ему, не стоит с ним конфликтовать. И позвоните немедленно. А я сообщу вам, что хотел сказать, на борту самолета. Буду ждать вас там. Он поднялся, опираясь на трость, и шагнул к выходу. Радкевич вскочил. – Господин президент, я… – Пан Мысак! – напомнил Бачинский. – Меня зовут пан Мысак. *******По радио что-то объявляли. Стараясь перекрыть голос из репродуктора, кричал «осторожно» носильщик, навьюченный багажом. Пропустив носильщика, Бачинский направился к кассам. – Куда идет посадка? – спросил он. – В Бухарест, – ответили ему. – В таком случае, мне один билет, пожалуйста. Смешавшись с толпой пассажиров, он проследовал к месту посадки. В тот момент, когда самолет вырулил в конец взлетной полосы, заправщик подъехал к самолету, оставшемуся стоять перед окнами аэровокзала. Этот должен был, взяв на борт единственного пассажира, вылететь чартерным рейсом в Грац. *******Самолет набрал высоту, и в проходе появилась стюардесса. Бачинский сделал знак. Правда, не он один. Но стюардесса извинилась перед мужчиной с красным лицом и подошла к старику. – Мы, кажется, летим в Бухарест? – поинтересовался тот. – Пожалуйста, свяжитесь с наземной службой. Мне нужен самолет для чартерного рейса из Бухареста в Грац. Сразу по прибытии. *******– Творится черт знает что! – встревоженно бросил вошедший Гердт Хаммер. – Кажется, сюда съезжаются члены наблюдательного совета. – Видно, дядюшка их пригласил, – ответил Альбин. – Нас не посчитав нужным уведомить. – Догадывается, что ли? Альбин потянулся к телефону. – Господин Радкевич? – в приливе ярости произнес он. – Ваше назначение в Словакию может оказаться под большим вопросом. И не только Словакия. – Простите? – Я надеялся, вы нам сообщите, когда мой дядя вылетит со Львова! Он включил громкую связь, чтобы слышал Гердт. – Побойтесь Бога, господин Хаммер! Самолет до сих пор стоит перед аэровокзалом. Экипаж нервничает. Он велел мне прибыть к вылету. Я сам ничего не понимаю. – Смотрите, если вы его упустите, больше нам с вами говорить будет не о чем. – Но, господин Хаммер, вы же знаете… Однако Альбин уже дал «отбой». – Тоже мне, слюнтяй! – выругался он и включил переговорное. – Госпожа Розенблюм! Доктор Фельс уже пришел?.. Пригласите! Глядя мимо брата, он спросил: – Пора действовать, как ты считаешь? На самом деле ему не нужен был совет Гердта. Это было сказано, чтобы не оставить выбора самому себе. *******Как и следовало ожидать, на аэродроме Граца Бачинского никто не встречал. Ни карета скорой помощи, обещанная Альбином, ни автомобиль его компании. Самолет с посадочной полосы заполз в глухой угол на стоянке, откуда Бачинский выбрался пешком. Выйдя из такси перед главным офисом корпорации, он все еще оставался незамеченным, в том числе для нескольких репортеров из светской хроники, карауливших на ступеньках. Покуда не вошел в вестибюль. Тут служащие поневоле начали расступаться, образуя коридор. Охрана по привычке подтянулась. – Господин президент! Они уже не расчитывали его увидеть, думал он. Альбин постарался! Провожаемый сотнями пар глаз, он спокойно зашел в лифт. Никто не рискнул сесть вместе с ним. Несколько человек, повстречавшиеся ему между лифтом и приемной, шарахнулись в сторону. Госпожа Розенблюм находилась, как всегда, на своем посту. Увидев Бачинского, секретарша схватилась за сердце. – Господин президент! Слава Богу! – с опаской скосив глаза на дверь его собственного кабинета, она почему-то стишила голос. – Вы даже не представляете, что происходит! – Не волнуйтесь, госпожа Розенблюм! Это мои племянники еще не знают, что происходит. Сегодняшний день запомнится им на всю жизнь… Альбин занял мой кабинет? – Они там совещаются! – Что вы говорите? Вот незадача! Придется их выставить вон. Пускай идут в гольф-клуб… Да! Вы предупредили прессу?.. Замечательно! Попросите их подождать… Или вот что! Пригласите в малый зал. Не стоит мерзнуть на улице. Он вошел в кабинет. Альбин, развалившийся в его кресле, замолчал на полуслове. За километры от дяди он сколько угодно мог над ним насмехаться. Но дядя на расстоянии вытянутой руки внушал ему ужас. Они с братом встревоженно переглянулись: как тот сюда попал? Как в детстве, пойманные вдруг на чем-то запрещенном. Бачинский подлил масла в огонь. – Плетешь интриги, Альбин? За моей спиной? – Да что вы такое говорите, дядя? Альбин сам не ожидал от себя такого прыжка в кусты. Все вышло помимо его воли. Очевидно, потому, что дядя застал его врасплох. А все Радкевич, подлец! – Думаешь, я ничего не знаю? – усмехнулся Бачинский. – Ну-ка, прочь с моего кресла! Альбин подчинился. Но в голове уже носился план, как взять реванш. – Собирались упрятать меня в психушку?.. – продолжал старик. – Нет, нет, я не пользуюсь вашими методами. У меня нет тайных осведомителей среди ваших приближенных, в конце концов это все люди, недостойные внимания. Но все ваши ходы настолько примитивны, что последний клерк в моей корпорации мог бы просчитать наперед. – Зачем вы созвали наблюдательный совет? – огрызнулся Альбин. Планы раскрыты, это неожиданно придало ему смелости и толкнуло в драку. – К чему эта бесполезная агония? Все равно Бачинский отошел в прошлое. – Бачинский всегда будет на шаг впереди тебя, Альбин, – старик хитро сощурил глаза. – Знаешь, что? Как бы там ни было, вы остаетесь моими племянниками, так что имеете право узнать это за минуту до того, как услышит наблюдательный совет. Хотя вряд ли вам понравится то, что я скажу, – предупредил он, прячя улыбку. – Дело в том, что у меня объявился внук. Прямой наследник! Альбин был увлечен тем, что собирался сказать в следующую минуту. Поэтому еще не успел осознать, что случилось, и по инерции сохранял наглый вид. В свою очередь Гердт побоялся что-либо ответить, пока не отреагирует Альбин. Бачинский смял и выбросил в корзину бумаги, оставленные племянником на его столе. Альбина передернуло, но в этот момент он начал постигать смысл последней фразы, и его лицо быстро покрылось пунцовыми пятнами. Зато дядя продолжал с нескрываемым удовольствием. – Теперь можете объявлять меня сумасшедшим! Корпорации вам все равно не видать, как своих ушей. Кстати, как вы понимаете, я уже изменил завещание, и не в вашу пользу, что делать! Сомневаюсь, что вам захочется его оспорить, – заметил он с иронией. – Тебе, Альбин, я завещал своего кота… Не смейтесь! – он предостерегающе поднял палец вверх. – Это очень ценная порода. Хотя меня он почему-то недолюбливал. Надеюсь, вы лучше подойдете друг другу. Все-таки у вас будет с ним общий интерес… Гердт, я думаю, в Монте-Карло обойдутся без тебя. По крайней мере, одним повесой станет меньше. В углу неожиданно задвигали стулом. – А, доктор Фельс! – Бачинский сделал вид, словно только что его увидел. – Прошу прощения, вы так спрятались за спиной у Гердта, что я вас и не заметил. У меня для вас тоже неприятное известие. Мой внук отличается отменным здоровьем, так что в ваших услугах нуждаться не будет. Советую поискать себе клиентуру в другом месте. Он протянул руку к переговорному устройству. – Госпожа Розенблюм! Наблюдательный совет уже собрался? – Да, господин президент. Ждут только вас. – Прекрасно! Уже иду! И успокойте прессу. Я выйду к ней сразу, как только освобожусь. *******Мельник влетел в приемную возбужденный, едва не сбив кого-то с ног. – Олесь!.. Где Олесь? Секретарша глазами указала на дверь за его спиной. Олесь, в верхней одежде, появился на пороге вслед за ним. – Приятная новость! – с ходу объявил Мельник, но, судя по его сияющей улыбке, новость была не просто приятной. – Банк передумал! Нам дают кредит – мы спасены! Вот, пожалуйста, только что пришел факс, – он держал его в руках. – Нет, ты послушай: «Сожалеем о происшедшем недоразумении… Готовы к немедленному сотрудничеству... Просим назвать удобную для вас форму кредитования… Рассмотрим любые предложения касательно скидок». Неслыханно! Чтобы заемщик диктовал банку свои условия? Голова идет кругом! Должно быть, мы наткнулись на золотую жилу, только сами этого еще не знаем. Остального секретарша не услышала: вслед за Олесем перешагнув порог кабинета, он прикрыл за собой дверь. Олесь задумчиво снял шарф. Новость его не тронула. – Все происходит помимо моего участия, – вздохнул он. – Компанию я получил в наследство, кредит свалился прямо с неба, разве не так? Я умею лишь тратить то, что другие зарабатывают, – подитожил он с грустью. – Олесь! – растерялся Мельник. – Что с тобой? Мы только начинаем работать. – Вы, не я. Я не готов заниматься бизнесом. Согласитесь, вы же и сами так считаете. Разве я не прав, скажите? Мельник нахмурил брови. – Чего ты от меня ждешь? – Не люблю, когда лицемерят. Он нахмурился еще больше. – Хочешь правды?.. Ладно! Только не обижайся. Правда такова: у тебя слишком мягкое сердце при обостренном чувстве справедливости. В бизнесе необходимо сохранять твердость, даже иногда жестокость. А иногда, надев темные очки, идти на компромиссы, которыми не похвастаешься в кругу друзей. Ты не способен ни на то, ни на другое. – Вот видите, как наши взгляды расходятся! Неужели это все неизбежные вещи? – Увы! И парадокс состоит в том, что ты сам пользуешься плодами этой грязной экономики, которая так тебя шокирует. Но только она и создает рабочие места, которые занимают вот такие моралисты, как ты. Вы твердите о морали, а сами стоите в очереди, чтобы получить у нас же работу, и не спрашиваете при этом, откуда берутся деньги, которыми вам платят. Но Олесь отказался принять вызов. – Подождите, я не готов спорить. Мне еще самому предстоит многое понять. К счастью, у меня для этого есть хороший предлог: все-таки я не закончил учебу. Пора наконец вернуться в университет и наверстать упущенное. Возможно, за это время я найду ответ на ваш вопрос. – Ты говоришь об этом в такой момент? – Мельник напомнил о факсе. – Только в такой момент об этом и можно говорить, – возразил Олесь. – Как только дело против меня будет закрыто, я уеду. По крайней мере здесь я, как видите, вполне тверд, – усмехнулся он. – А что касается компании… Я сегодня все утро размышлял и пришел к выводу, что лучше вас никто не справится с этой задачей. Так вот, я решил доверить компанию вам! Мельник, польщенный, молча развел руками. – Иванка и Мирослава тоже смогут сюда вернуться, – продолжал Олесь, – хотя это уже, конечно, решать вам. У вас будут все полномочия. Не думайте, что я забыл об услуге, которую вы мне оказали. Мне пришлось стать вашим должником. Вот я и возвращаю долг! Мельник удивился. – Не понимаю, о чем ты говоришь. – Так вы еще и скромны, к тому же! – Олесь пожал плечами. – Впрочем, как хотите. Можете не признаваться, ваше дело. Тем более, что теперь-то мы квиты… надеюсь! Он достал ключи от сейфа и бросил на стол. |